Я выжил ради тебя

-Швейцария? – Мисаки изумленно смотрел на Акихико -Швейцария – Утвердительно кивнул Божественный – Едем через два дня. -Но Усаги-Сан, как же твоя рукопись? -Я закончил ее вчера. Мисаки шумно выдохнул, выказывая свое отношение к предстоящей поездке. -Вот – Акихико протянул парню брошюры с разными швейцарскими курортами. Нежно-голубые горы, деревянные домики на картинке заинтересовали парня, и, к тому же, понимая, что с Усами спорить бесполезно, Мисаки просто решил выбрать самый недорогой из курортов. Выбрав одну из брошюр, Мисаки начал читать. «…Необыкновенная тишина, царящая среди величественных гор, и привычный шум города делают отдых в Швейцарии незабываемым. Первозданная природа и старинные традиции, диковинные кактусы и эдельвейсы — великолепная горнолыжная страна, хранящая особый Дух времени…». Парень так увлеченно читал эти брошюрки о Швейцарии, что не заметил, как Усами ушел куда-то. Спустя несколько часов, Божественный вернулся к довольно большим количеством пакетов. -Эээм, Усаги-сан, что это? - спросил Мисаки -Это горнолыжные костюмы. Мы же едем в Швейцарию – коротко кинул Усами. -Ну, я понимаю. НО ЗАЧЕМ СТОЛЬКО??? – Завопил Мисаки. -Просто, я никак не мог решить, какой выбрать, поэтому купил все. Лицо Мисаки приобрело пунцовый оттенок. Он хотел было сказать что-то, но не стал. Глубоко вдохнув и выдохнув, парень постарался как можно спокойнее сказать: -Усаги-сан, прошу, не покупай больше так много. Хорошо? Давай выберем что-то одно, а остальное ты вернешь в магазин. -Мисаки, но… - начал Акихико, но мисаки прервал его -Никаких НО! Усаги-сан, бессмысленно тратить так много. Усами улыбнулся и обнял Мисаки. Парень зажмурился, ожидая последующего поцелуя. Но его почему-то не последовало. -Что? – спросил Акихико -Ано, нет, ничего, просто я думал, что ты… что ты сейчас поцелуешь меня. -А ты хочешь этого? – промурлыкал Усами. Мисаки покраснел. – Мисаки, скажи – настаивал писатель. -…нууу…д..да. – Еле слышно произнес Мисаки. Акихико провел рукой по волосам возлюбленного. Сердце парня, как обычно, принялось стучать все чаще и чаще, он закрыл глаза (не зажмурил, а просто закрыл) и спустя мгновение ощутил вкус столь любимых губ. Нехотя отстраняясь от поцелуя, Усами спросил: – Ты уже выбрал, куда конкретно мы поедем? -Да, ответил парень и протянул Божественному один из буклетов. – Сюда. -Ну вот и славно. А теперь я пойду дописывать рукопись. - То есть, Усаги-сан? Ты же сказал, что закончил ее. -Сегодня закончу – ответил писатель. – Не волнуйся, я все успею. Мисаки в очередной раз шумно выдохнул, показывая свое недовольство, и отправился готовить ужин. _______________ Через некоторое время ужин был готов. Мисаки поднялся наверх, чтобы позвать Усами ужинать. Он тихо вошел в кабинет. Акихико крайне сосредоточенно печатал. Мисаки даже какую-то долю секунды хотел выйти, чтобы не мешать, но, решив, что Божественному нужно поужинать, все же позвал его. Ужин прошел крайне тихо. Акихико почти не говорил; Мисаки понимал, что он полностью сосредоточен на рукописи. «Неужели он настолько серьезен сейчас и так хочет поехать со мной в Швейцарию?» - думал парень, моя посуду после ужина. Усами же снова отправился в свой кабинет. Мисаки решил начать собирать вещи в поездку. Когда время перевалило за полночь, парень собрался идти спать. Такахаси заглянул в кабинет Божественного. -Ээээм, Усаги-сан, можно я сегодня лягу спать с тобой? Я начал собирать вещи, но слегка увлекся и моя кровать полностью завалена вещами, убирать их долго, а я уже очень устал – немного краснея, спросил парень. -А? да, конечно, Мисаки. Ты иди, я тоже скоро приду. Мисаки проснулся около трех часов ночи. Усами рядом не было. Парень вышел из комнаты. В кабинете Божественного по-прежнему горел свет. Мисаки тихо повернул дверную ручку и замер от представившейся картины: Божественный спал, сидя в кресле, ноутбук еще не перешел в спящий режим, из чего следовало, что Божественный заснул не так давно. Мисаки тихо подошел к Акихико и разбудил. -Усаги-сан, проснись. Ты совсем заработался. Пойдем уже спать в кровать. Ну, кто же не знает, что нельзя будить Акихико?! Все знают. Ведь просыпается он в ужасном настроении. Однако сейчас Божественный заспанным голосом лишь пробормотал: -Да, хорошо. ____________________ Утром, когда Мисаки проснулся, Акихико уже не было в постели. В кабинете его тоже не оказалось. Спустившись вниз, парень обнаружил записку. «Я в редакции. Скоро буду». -Все-таки он успел ее закончить – подумал Такахаси, отправляясь готовить завтрак. Спустя час Акихико вернулся. -Я дома – произнес Усами с сияющим лицом. -С возвращением, Усаги-сан. Ты чего такой довольный? -Ну как же, Мисаки. Ведь завтра мы едем отдыхать. Я пойду собирать вещи. -Усаги-сан, может, сначала позавтракаешь? -А, да, хорошо. Все оставшееся утро и весь день парочка собирала вещи для предстоящей поездки. Мисаки подумал, что хорошо, что он еще вчера начал собирать вещи, иначе, это заняло сегодня гораздо больше времени. Наконец, вещи были упакованы в чемоданы. Мисаки и Акихико решили лечь спать раньше, все-таки с самого утра им предстояла суматоха перед отъездом в аэропорт. С утра Такахаси проверил, не забыли ли они с Акихико что-нибудь. И, когда он все-таки убедился что все на месте, пара отправилась в аэропорт. Самолет из Токио до Цюриха летел около тринадцати часов. За это время оба уже успели окончательно выспаться и уже не знали что делать. Ни книг, ни чего-то другого, ни один не догадался взять. И поэтому Мисаки просто смотрел в иллюминатор на облака, распластавшиеся до самого горизонта, а Акихико, попросив у стюардессы бумагу и ручку, что-то писал. Самолет приземлился в аэропорту Цюриха около полуночи. Взяв такси, Акихико и Мисаки решили переночевать в гостинице, а уже с утра отправится на сам горнолыжный курорт. Дорога до Давоса (а именно это место выбрал Мисаки, хоть оно и не было самым дешевым из всех (Ведь сначала он собирался выбрать самый дешевый курорт)) заняла около трех часов на поезде. Панорама альпийских гор, невероятные пейзажи поражали и будоражили воображение. Наконец, Акихико и Мисаки добрались до места. … -Ух ты! – Мисаки с восхищением оглядывал окрестности Давоса – самого высокогорного города в Европе и одного из лучших зимних курортов. Заснеженные горы словно искрились на солнце, а там, куда солнце не дотягивалось своими лучами, горы казалось, были расписаны полупрозрачной темно-голубой акварелью. Даже сам воздух был пропитан каким-то невероятным солнечно-снежным дыханием, и был настолько чист и свеж, что дыхание перехватывало от восторга. Не все макушки хребтов были видны – некоторые скрывали облака, которые, казалось, просто проплывали мимо, но нечаянно зацепились за вершину и замерли неподвижно, создавая невероятную картину. Насыщенно-голубые, кремово-желтые и чисто белые тона горных хребтов крайне сильно контрастировали по цвету с темно-коричневыми деревянными домиками. Не очень большие и бревенчатые они, словно кубики из детского конструктора были раскинуты по всему курорту среди заснеженных тощих елей, образовывая, все-таки, (пусть и не совсем четкую) структуру улиц. Вся панорама курорта Давос завораживала и заставляла в изумлении оглядываться по сторонам. Номер (если быть точнее - домик) внутри поразил Такахаси не меньше, чем пейзаж снаружи. Усами лишь улыбался, глядя на восхищенные зрелищем глаза своего возлюбленного. Мерно потрескивающие в камине дрова давали совершенно иной, нежели солнце свет, но было в нем что-то такое чарующее, что невозможно было оторвать глаза. На полу в гостиной, рядом с камином, красовалась шкура бурого медведя, которая занимала около четверти всей комнаты. Стены не были оклеены обоями, не были покрашены – они были отделаны деревянными панелями. В прочем, вся основная часть в домике была отделана разными породами дерева. Дом был построен не так давно, поэтому в помещении еще можно было ощутить едва уловимый запах древесины. Чучела животных, гобелены, дерево, ковры, кресло-качалка и камин – все это создавало ауру, присущую, пожалуй, только таким северным странам, таким как Швейцария, Финляндия или Швеция. Долго еще Акихико и Мисаки рассматривали дом, но усталость после перелета все же дала о себе знать и оба решили отправиться спать. Мисаки, едва упав на кровать, мгновенно заснул. Акихико же еще некоторое время ворочался, но мерно текущее время этой альпийской страны, текущее совершенно иначе, нежели в оживленном Токио, мягко окунуло в сон и его. Горный хребет. Холодно и темно. Акихико на ощупь подходит к краю и видит Мисаки, держащегося руками за край обрыва. -Усаги, Помоги – шепчет он. Акихико протягивает руку, но Мисаки срывается в обрыв. -Неееееееееееееееееееееееееет! – закричал Акихико и проснулся. Божественный посмотрел на мирно спящего Мисаки и облегченно вздохнул, но какое-то тревожное чувство не давало ему успокоиться окончательно. Немного переживая из-за того, кошмара, что приснился только что, Усами еще долго не мог заснуть. Утром после завтрака Мисаки и Акихико должны были отправиться в горы, чтобы покататься на лыжах. Однако, Божественный решил, что лучше этого не делать. Ночной кошмар все еще беспокоил. Уж очень он походил на реальность. -Но Усаги-сан, я хочу покататься на лыжах – возразил Мисаки, когда Акихико сказал, что сегодня они останутся здесь, и не будут кататься на лыжах. -Мисаки, нет. Это не обсужадается. -Но почему ты так решил? -Это неважно – коротко ответил Божественный. -Но почему? Почему ТЫ всегда решаешь, что делать? Почему всегда запрещаешь? Ты ведь сам предложил ехать в Швейцарию. Ты, а не я! Мы могли бы поехать в другое место. А здесь надо кататься на лыжах! И ты никогда не объясняешь свое поведение, а я должен подстраиваться. Мне надоело это, Усаги! -Мисаки, успокойся, прошу. -Нет, я не успокоюсь, пока ты не ответишь, почему ты так резко решил поменять планы, даже не спросив меня. -Мисаки, просто я беспокоюсь, вот и все. -Да из-за чего? Ты что, думаешь, что я маленький ине смогу на лыжах стоять что ли? Усаги-сан, ответь же. – Акихико молчал. Сказать, что беспокоится из-за какого-то кошмара, он не мог, Мисаки бы просто решил, что тот напрасно беспокоиться. Решив, что нужно просто переключить разговор в другое русло (а точнее в не разговор), Акихико , как обычно он это и делал, накрыл рот Мисаки поцелуем и повалил на кровать. Однако, Мисаки был явно не в духе из-за происходящего. Он грубо оттолкнул Акихико и, быстро поднявшись, почти прокричал: -ДА СКОЛЬКО МОЖНО??? Вечно ты все переводишь в постель! С меня хватит, я иду кататься, а ты, если так беспокоишься, можешь оставаться тут! Ты всегда делаешь то, что мне не нравится, всегда думаешь только о своих желаниях, а о том, чего хочу я, тебе и дела нет. Ненавижу! – Мисаки, начал одеваться. Усами попытался его остановить, но Мисаки все выскользнул из рук Акихико и пулей выбежал из домика. -Да что он о себе возомнил, Бака – все еще не мог успокоиться Мисаки. Он быстрым шагом шел к лыжной трассе, куда он и Усами должны были сегодня придти. Группа быстро собралась, и инструктор сказал, что можно уже подниматься наверх. Подъемник медленно полз вверх, открывая совершенно другую точку зрения, отличную от той, что была внизу. Домики все больше и больше удалялись, становясь совсем игрушечными. Яркое солнце слепило глаза, заставляя щуриться от света и приятного тепла. Хоть повсюду лежал снег, холодно не было – погода была достаточно теплой. Верхушки гор стали чуточку ближе. Мисаки, хоть и был заворожен окружающей обстановкой, но все равно был подавлен. Он был крайне обижен на Акихико. Конечно, Мисаки вспылил, но Усами все равно поступил, по мнению парня, слишком по собственнически. И то, что Акихико как обычно попытался все перевести в выгодное для него положение, обижало Мисаки еще больше. Такахаси, конечно, довольно часто кричал на Акихико, когда тот приставал к нему, называл ребенком, но сегодня все достигла точки кипения, когда терпение парня, наконец, не выдержав напора Божественного, дало сбой. Сжав пальцы в кулаки и тряхнув головой, Мисаки попытался выкинуть все эти мысли из головы. Он знал, что в результате они с Акихико все равно помирятся, но уступать слишком быстро Такахаси не собирался. Уж слишком надоело ему подобное поведение Божественного. Правда, одного Мисаки не мог понять, почему Акихико все же не остановил его. Точнее, он пытался, но как-то плохо. Будто не хотел останавливать, или хотел, но понимал, что будет только хуже. Наконец, подъемник остановился на какой-то отметке и инструктор начал давать указания по спуску. Мисаки слегка отвлекся, разглядывая окружающие его горы. Горы казались еще синее в тени’, и еще белее на солнце, чем это было вчера. Через некоторое время под руководством инструктора вся группа начала спуск. Мисаки слегка отстал, потому, что упал почти в самом начале. Да еще к тому же, он немного свернул с оборудованной трассы. Парень что-то бубнил себе под нос, возмущался, но внезапный шум заставил его замолчать. Мисаки повернул голову назад и увидел, что прямо на него несется лавина, сошедшая откуда-то с вершины альпийских исполинов. Усаги…он… как всегда был прав… - единственное, что успел подумать парень, пока его не накрыло этой несущей тонны снега волной… Дыхание стало сбиваться. Снег был всюду. Казалось, словно тело попало под мощный пресс.Через несколько минут сознание стало отключаться, и Мисаки постепенно выпал из него. Мисаки очнулся довольно скоро. Вокруг не было ничего, кроме синего от полутьмы холодного снега. Парень попытался встать, но острая боль в ноге не дала этого сделать. «Что? Неужели она сломана?» - подумал Мисаки. Нога действительно оказалась сломана где-то в районе голени. Мисаки с отчаяньем оглядел пещеру, в которую его занесла лавина. Сосульки и снег были единственным, что можно было увидеть. Огромная толща снега отделяла парня от поверхности, а там сверху светило солнце, люди веселились, и, главное, там был Усами. Его любимый Усами. По щекам парня покатились слезы. «Нет, не хочу умирать здесь. Усаги… Сколько же я наговорил ему… какой же я дурак…» Парень зарыдал. Хотя, сломанная нога Мисаки сильно болела, физическая боль отошла на второй план. Боль эмоциональная, щемящая грудь, сейчас захватила Мисаки полностью. Он никак не хотел верить в то, что никогда не увидит Усами больше, что не сможет извиниться за все те обидные слова, которые он наговорил утром, что больше не ощутит на своих губах поцелуи Акихико. Спустя некоторое время парень немного успокоился. «Он найдет меня. Я ведь очень дорог ему. Он найдет меня….» - повторял про себя парень снова и снова. Слезы все еще текли из глаз Мисаки и он вспомнил, как Усами всегда удавалось успокоить его одним лишь поцелуем. Вспомнив это, Мисаки стало еще хуже. Щемящая в груди боль от того, что Усами не было рядом, становилась все больше и больше… … После того, как Мисаки, словно ошпаренный, вылетел из домика, Акихико, немного пошатываясь, опустился в кресло около камина. Писатель никак не мог понять, почему его Мисаки до сих пор злится из-за таких вещей, почему, спустя столько времени он все еще столь холоден. Конечно, Акихико спокойно мог остановить Мисаки силой, но он не хотел делать этого, не хотел еще больше разозлить своего возлюбленного. Акихико закрыл глаза. И начал размышлять: «Я был так долго влюблен в Мисаки, нет, я так долго люблю его. И буду любить еще дольше, и еще сильнее, нежели сейчас, но, хоть Мисаки и сказал однажды, что любит меня, но теперь я не могу точно сказать, реальны ли чувства Мисаки, или же, он просто смирился и привык к происходящему. Обычно, Мисаки просто кричит, обзывается, но никогда еще он не вкладывал в слова столько негативных эмоций. Почему? Я надоел Мисаки? Он меня презирает? Нет, быть не может… Мисаки… Мисаки…» - Божественный редко плакал, и сейчас было не исключение, но слезы все жеуже подступали к горлу. Ему было слишком больно от слов, брошенных ему Мисаки. Резкий шум где-то в горах заставил Акихико придти в себя. -А? Что? Лавина? Мисаки… - Акихико рванул на улицу. В горах действительно сошла лавина. Божественный поник. Нет, не может быть, чтобы с Мисаки что-то случилось. Этого просто не может быть. Спустя некоторое время объявили, что во время схода лавины на лыжной трассе было несколько человек. Мисаки был среди них. Акихико не мог поверить. «Нет, нет, НЕТ!!! Не верю» - вертелось в голове писателя - «Этого просто не может быть. Не может. Не верю. Мисаки…» Поиски начали сразу же, как только лавина перестала двигаться и ситуация стала стабильной. Прошло уже около часа, после схода лавины, но, людей, погребенных лавиной так и не обнаружили. Акихико, естественно, просто не мог оставаться внизу; он решил, во что бы то ни стало, найти Мисаки. И никакие доводы спасателей насчет того, что из Усами спасатель, мягко говоря, не важный, не дали никакого результата. Божественный, как и всегда, был непреклонен в своих действиях, тем более, что речь сейчас шла о жизни его драгоценного Мисаки. Так что ничего не осталось, как разрешить Акихико отправиться вместе со спасателями. Шансов уцелеть, оказавшись в лавине, довольно много, особенно в тех случаях, когда помощь приходит быстро, а человек захоронен в снегу на сравнительно небольшой глубине, не имеет серьезных ранений и проявляет выдержку в борьбе за жизнь. Статистический анализ несчастных случаев, проведенный в Швейцарии и Соединенных Штатах, утверждает, что в течение часа у человека, находящегося в лавинном завале на глубине до 1 метра, есть 50 шансов из 100 остаться в живых. В течение часа. И час этот пролетел словно одно мгновение, но до сих пор никаких признаков жизни вокруг не было. Только снег, холодный и белый, словно сахар, поставленный кем-нибудь по ошибке в холодильник. Усами понимал, что с каждой минутой теперь шанс найти Мисаки живым все меньше и меньше. Но он отчаянно верил, что его возлюбленный еще жив, что он борется, что Усами увидит Мисаки живым и уже никогда не отпустит от себя. … А тем временем от холода Мисаки то впадал в забытье, то приходил в себя. Руки и ноги уже порядком замерзли, хоть Мисаки был очень тепло одет. Но он отчаянно боролся с этим холодом, отчаянно пытался быть в сознании, ведь он не мог сдаться так просто. Единственное, о чем он сейчас думал – это то, что он не может допустить того, что никогда больше не увидит Акихико и не успеет извиниться. -Я люблю тебя… Очень. Скорее, найди меня Акихико-сан! – отчаянно прокричал парень, но слова лишь гулким эхом отразились от ледяных стен пещеры, заставляя понять, насколько плохо сейчас положение. Кроме Мисаки под лавиной оказались и другие члены группы. Но сколько парень ни вглядывался в темноту, он никак не мог увидеть никого из тех, с кем он был рядом во время сходы лавины. Ведь там был инструктор и еще трое. Но где они? Эти четверо, как и Мисаки были живы, но так как они были немного в стороне от Мисаки, который немного свернул с трассы, им повезло больше, завал над ними оказался гораздо меньше и никто, кроме небольших вывихов каких-то чудом не получил. Спустя чуть менее двух часов после схода лавины их нашли живыми. … Спустя еще полтора часа нашли четверых из пяти человек. Они оказались под неглубоким завалом, поэтому найти их было не очень сложно. Мисаки же к этому времени так и не нашли. А когда инструктор сообщил спасателям, что парень отстал немного и, похоже, слегка свернул с трассы, спасатели поняли, что найти молодого японца будет гораздо сложнее, нежели этих четверых. Прошло еще два часа бесполезных поисков. Начало вечереть и солнце медленно начало склонять свою голову к горным хребтам. До наступления ночи еще было достаточно времени и Мисаки еще можно было спокойно найти, но, если спасатели не успеют до темноты, то вряд ли парня уже найдут живым. Ночью поиски практически бесполезны. А выдержит ли Мисаки так долго – было неизвестно. И, зная, что найти Мисаки все меньше и меньше шансов, Акихико все упорнее пытался найти своего возлюбленного, все неистовее верил в то, что все закончится хорошо. Мисаки понимал, что находится под снегом уже около четырех часов и то, что шансы на его спасение тают с каждой минутой. Холодная пустота пещеры все больше пугала, все больше заставляла осознать то, что сейчас парень целиком зависит от спасателей, и даже не только от них, а скорее от фортуны, которая все еще крутит свое колесо, и неизвестно, что выпадет. Мисаки еще раз попытался встать, но из-за острой боли в ноге так и не смог. Парень за эти четыре часа, наконец, окончательно оправился от шока и только теперь начал ощущать всю боль в ноге из-за перелома, который он получил. Но, главное, начиналось ощущение паники. Мелкая дрожь прошла по всему телу. Мисаки попытался согреть руки, но дыхание уже не спасало, перчатки давным-давно промерзли. Благо еще, то лавиной ничего не унесло, и ботинки, и шапка и другая одежда осталась на Мисаки. … Ресницы, покрытые инеем, щеки с ледышками слез. Ледяной плен повсюду и без помощи не выбраться. Усаги… Где ты? Скорее спаси меня… Спаси… Прошло еще около часа. Мисаки уже с трудом соображал. И, в конце концов, снова потерял сознание. … Прошло четыре с половиной часа после схода лавины. Спасатели продолжали искать Мисаки, однако, результатов это не принесло. Акихико совершенно замерз, пальцы уже ничего не чувствовали, однако он, будто не замечая ничего вокруг, продолжал искать. Он пообещал себе, что он найдет Мисаки. Даже если это ему будет стоить собственной жизни. Время все шло. Спустя пять часов после начала поисков, спасатели, наконец, установили, где может находится парень. .. Из забытья Мисаки очнулся из-за шума наверху. Это спасатели наконец-то добрались до того места, где был Такахаси. -Я ЗДЕСЬ! – кричал парень. Но его не слышали. Впрочем, это и не было нужно, спасатели и без того были практически на сто процентов уверены, что парень где-то здесь. Мисаки из всех сил пытался снова не отключится, когда понял, что его сейчас спасут. Сверху стал падать снег, и, наконец, на лицо парня упали косые солнечные лучи уже почти спустившегося за горы солнца. Из-за того, что Мисаки долго просидел здесь, в темной пещере, глазам сразу стало больно. И словно сквозь дымку сна Мисаки наконец услышал то, о чем так мечтал в эти пять часов заключения. Голос Акихико. «Мисаки, я здесь, Мисаки…. МИСАКИ!!!!» - все, что услышал Такахаси. Потом он потерял сознание… После того, как Мисаки потерял сознание, его всеми силами пытались привести в чувство, однако, этого сделать не удалось. В больницу Мисаки привезли все еще без сознания. Акихико не отходил от Мисаки ни на шаг. Божественному столь невыносимо больно было смотреть на своего мальчика: весь в синяках и ушибах, с огромным числом царапин и сломанной ногой, он лежал неподвижно без сознания на больничной койке. Спустя несколько часов Усами, обессиленный как эмоционально, так и физически, уснул, опираясь на край кровати. Мисаки очнулся в больничной палате. Первое, что он увидел – потолок. Сразу не сообразив где он, Мисаки все же понял, что уже не в пещере – было тепло и светло. Повернув голову, он увидел Акихико, который спал рядом. Парень поднял руку и тихо коснулся рукой волос Божественного. Акихико проснулся. -Мисаки…наконец-то ты пришел в себя - единственное, что смог сказать Божественнный. Усами еле заметно улыбнулся, целуя руку парня. Мисаки зажмурился и снова открыл глаза, дабы убедится, что все происходящее не сон. -Усаги-сан… Прости меня… пожалуйста, прости… мне так жаль..я наговорил тебе столько плохого… прости – забормотал Мисаки. -Нет, это ты меня прости. Я… никогда больше не сделаю ничего, что тебе не понравится, Мисаки. Я люблю тебя. - Усами еще раз нежно поцеловал руку своего возлюбленного, а потом легко коснулся губ Мисаки. – Люблю. На глазах у парня выступили слезы. Теперь, когда Усами был рядом, Мисаки понял, насколько тот дорог ему. И пусть Акихико невероятный эгоист и собственник, пусть так, но ведь ради Мисаки этот эгоист свернет даже эти горы. … Мисаки разрешили забрать из больницы лишь спустя полторы недели, однако. Нога должна была пробыть в гипсе еще две с половиной недели. … — Знаешь, Усаги-сан, давай больше не будем ездить в страны, где есть горы. По крайней мере, я больше не поеду. Хватило с меня и этой поездки. -Мисаки, ну ведь я предупреждал тебя. -А надо было меня лучше останавливать – немного виновато пробормотал Мисаки, которому все еще было стыдно, что Акихико был прав, а парень его не послушал. -В следующий раз, никуда тебя не отпущу. – Обнимая Мисаки, тихо произнес Усами. – Знаешь, думаю, что здесь нам, и правда, делать больше нечего. В тот же день, когда Акихико забрал Мисаки из больницы, они оба покинули Давос и уже к вечеру были в Цюрихе. Проведя там еще пару дней, возлюбленные вернулись в Японию. Через две с половиной недели после возвращения в Токио, гипс с ноги Мисаки, наконец, сняли, чему парень был крайне рад. Прошло около месяца после того, как Усами и Такахаси вернулись в Японию. Жизнь снова пришла в свое привычно русло. Великий и Божественный Усами Акихико как и прежде испытывал терпение Айкавы-сан и Исаки-сан, задерживал сроки сдачи рукописи. В общем, снова стал тем невыносимым Усами, которого так любил Мисаки. Ну а сам Мисаки уже оправился от повреждений, хотя, еще немного прихрамывал. Он, как и всегда, готовил, убирался, ходил в университет. И хоть внешне все было как до поездки, все же были огромные изменения в этих двух людях. Акихико стал относиться к Мисаки еще более трепетно, нежели раньше, но все же старался как можно меньше ограничивать свободу парня. Ну а Мисаки перестал кричать на Усами, поняв, что все слова, что он говорил, были лишь маскировкой его истинных к Акихико чувств. … -Усаги-Сан, знаешь, пока я был в этой пещере, я понял одну вещь. -Какую? – спросил писатель, обнимая Мисаки и нежно целуя его в шею. -Ты самый дорогой для меня человек. И я очень тебя люблю. И прости, что так редко тебе это говорю, просто, ты ведь знаешь, насколько это смущает меня. -Да, я знаю, Мисаки. Я тоже тебя люблю. – Акихико улыбнулся и обнял парня еще крепче. Мисаки улыбнулся в ответ и коснулся губами щеки Божественного и добавил к своим словам: -Знаешь, Усаги-сан, я ведь выжил только ради тебя… Ну, как бы логический Happy End