Мрак светлых сердец

      Этим вечером мне стало как-то необычайно безысходно. Новых дел не было, заняться было абсолютно нечем, не хотелось даже поваляться на кровати и послушать любимые песни, только упасть лицом в пол и никогда больше не вставать. Вялость давила со всех сторон и убивала остатки и так не состоявшегося на день настроения. Быть может, выйду прогуляюсь по улице, и это ощущение назойливого смятения само отступит?       Но ничего так и не прошло, в один момент лишь захотелось броситься в воду и захлебнуться. Пожалуй, так и сделаю. Знаю ведь, что меня снова кто-нибудь вытащит или намеренно спасёт, со мной всегда случается такое. По поводу смерти я самый удачливый удачник и многим людям хотелось бы иметь такое везение, но только не мне: умереть бы уже и перестать чувствовать дискомфорт этой бренной и давно уже надоевшей жизни. Устав только бросаться мыслями, я, недолго думая, сиганул с небольшого портового моста в холодную, подмёрзшую от наступавшей вскоре осени, воду. Лицо и неприкрытые участки рук обхватило жуткое покалывание от мёрзлой воды, а течение неожиданно быстро дало о себе знать, хватая тело и манипулируя им как только вздумается. Не сразу поняв, что произошло, я раскрыл глаза и рот, выпуская часть кислорода в форме пузырьков, моментально устремившихся к небу, которого почти не было видно от тёмного и мутного потока.       Дазай тонул, на этот раз его плащ зацепила злосчастная кочерга, заставлявшая его висеть в одной позе, а течение колыхало его тело в разные стороны. Осознавая, что смерть подобралась запредельно близко, он захотел улыбнуться и засмеяться, но только набрал в рот кучу воды. Глаза заныли от грязной воды, но, закрывая их, ему становилось страшно, потому что стало уже давно ясно: сегодня его никто не придёт спасать.       Оказавшись со смертью в одном ряду, ему стало очень больно и неприятно, он попытался руками выдернуть свой плащ, или просто распрощаться с ним, но каждое движение заставляло выдавать максимум энергии, которой почти не осталось в нём. Воздух закончился, голова кружилась, а лёгкие прожигало от неожиданных изменений в виде залития воды вместо воздуха. Закрывая глаза и встречая вечную тьму, он попытался улыбнуться в последний раз, но уголки губ так и не смогли приподняться. Сил больше не было. Открыв рот, чтобы вода полностью заполнила лёгкие, он подумал лишь об одном позорном поступке: он даже не попрощался со своими знакомыми, не послушал в последний раз любимую песню, не наелся досыта и даже выспаться сегодня спокойно не смог. Осаму стало стыдно, но было уже поздно, его тело, наконец, вырвало течение и понесло по себе в неизведанные края. Последнее ощущение Дазая было холодным и ледяным стыдом, потому что он так и смог добиться ощущения отпущения, а вместо этого попробовал вырваться, чтобы однажды снова попробовать и, как бывало раньше, быть спасённым. Его главной ошибкой жизни было не стремление к смерти, а избегание факта, что она действительно когда-нибудь произойдёт. Думать, что ты успешный человек, раз несколько попыток прошли обречёнными на провал, было полнейшим самообманом, который и вылился в такую весьма нелепую смерть. Он не позволил себе совершить самоубийство, просто смерти надоело играть с ним. Если бы не чёртова кочерга, несколько лет назад застрявшая на дне, он сам бы выплыл и сделал вид, что снова ничего не получилось.       Его тело нашли через три дня, оно было бледное, насквозь промокшее и промёрзшее, но на лице не было ни капли грусти, потому что в последние мгновения жизни его осенило, что смерть является главным выходом, который всё равно когда-нибудь заставит пройти через свои огромные тёмные двери. Неизбежность вынудила его внезапно полюбить смерть, поэтому на лице Дазая Осаму была застывшая, уже как пару дней, улыбка.