Любовь за пределами.

Неделя учёбы в другой стране выдалась для меня весьма тяжёлой, турецкого не было из-за болезни преподавателя, которая его ведёт, поэтому заменял у нас Хатан Адем Кая, преподающий математику. С этим предметом у меня было всё хорошо, но в два раза больше примеров и формул напрягало и изматывало мой мозг. И вот, спустя эти изнуряющие семь дней, нам объявили, что сегодня будет турецкий, в частности, мой первый турецкий в Анталии. Наступило время урока, ребята сидели на партах, кричали, Мухамед с Айзеком перекидывались бумажками, моя соседка по комнате Айгуль Озтюрк целовалась со своим парнем Али. Все затихли, дверь в класс открылась. На пороге появилась красивая девушка, лет 25-ти, с тёмными вьющимися волосами, в аккуратном чёрном платье. Ребята расселись по местам, Айгуль легонько толкнула меня в плечо: — Рина, ты чего зависла? — А? Нет, — ответила я. — Мерхаба (здравствуйте), -Девушка поздоровалась, голос её звучал так мягко и красиво. Её взгляд устремился ко мне. Я встретилась с ней глазами и немного растерялась. — Biz yeni bir kız var mı? (У нас новенькая?), — поинтересовалась она. — Evet, merhaba, ben… (да, здравствуйте, я…), — начала я на моём «совершенном» турецком, вставая с места. — Ты из России? — вдруг она заговорила на русском. — А вы тоже? — давненько я не слышала русской речи. — Да, -девушка ухмыльнулась, поправив спавшую на лицо прядь. — Так, — она, заметив недоумение в глазах остальных, решила начать урок, — Давай после урока. Меня зовут Анна Владимировна, — она жестом указала мне на мое место и быстро на турецком начала урок. Мне не всегда было понятно то, что она говорила, хотя я учила турецкий всё лето, некоторые тонкости этого языка ещё были закрыты для меня. Прозвенел звонок, Анна Владимировна попрощались со всеми и дети весело вырвались из кабинета. Я, собрав тетрадки в рюкзак, подошла к учительскому столу. — Нравится здесь? — спросила Анна с улыбкой, отрываясь от бумаг и подходя ко мне ближе. — Я пока не очень освоилась, но здесь довольно красиво и тепло. Не то, что у нас в Питере, — её прямой, спокойный взгляд, направленный на меня, почему-то немного смущал. Видимо, заметив это, она усмехнулась: — Тебя что-то смущает? — Меня? Да нет. Просто, непривычно. В последнее время я ни с кем не разговаривала на своём родном языке, — пытаясь скрыть напряжённость, ответила я. Анна Владимировна, пытаясь расслабить, потрепала меня по плечу, переводя тему: — Знаешь, я тоже жила в Питере, но в последний раз была там 4 года назад, — в её голосе появились нотки грусти. — А, что на русском давно не говорила, так это не совсем хорошо, — спокойно продолжила она, — свой родной язык не забывай. — Анна Владимировна немного улыбнулась. — Мне не с кем на нём разговаривать, — я задумчиво посмотрела в большое окно. Вершины гор, прорывающиеся сквозь облака, были покрыты снегом. — Разговаривай со мной, — она посмотрела мне прямо в глаза. Было такое ощущение, что Анна Владимировна через глаза дотрагивалась до сердца. — Знаешь, если у тебя не очень с турецким, я бы могла подтянуть тебя, — она улыбнулась. Глаза девушки излучали такое тепло, что хотелось просто смотреть в них и тонуть, не замечая ничего вокруг. Всё закружилось бешеной каруселью, парты, горы замелькали в окне, доска… Остались только её глаза, голубые, как океан. — Ты меня слышишь? — всё остановилось. — Да-да, извините, что вы говорили? — опомнилась я. — Я говорила, что могу помочь тебе с изучением языка. После занятий, например. — Оу, это было бы здорово, — не хотелось, чтобы у учительницы создалось впечатление, что я её не слушаю. Просто мозг, не поддаваясь сопротивлению, концентрировался на её глазах, смешивая вместе всё остальное. Этот день пролетел незаметно, все мои мысли были о новом знакомстве с преподавателем. Было здорово найти в чужой стране, пока неизведанной мной, кого-то «своего».