Планета земного типа

— Я попал в натуральное рабство, Джим, меня эксплуатирует целая планета абсолютных профанов в медицине! И виноват в этом наш друг-вулканец, который вздумал завести питомца. Упертый зазнайка! Он не мог завести мышь или кота, это слишком просто и непафосно для него. Он завел тварь весом в пятнадцать тонн! Джим не мог не согласиться с Боунсом по большей части обвинений в адрес Спока. То, что сделал Спок, иначе как выходкой он назвать не мог. Если бы подобное учудил сам Кирк, это было бы более логично — он признавал за собой импульсивность. Но Спок... — Боунс, в остальном тебе комфортно? Выглядишь довольно свежим. — То есть, мою речь насчёт рабства ты прослушал? Джим, они даже гематому вылечить не могут! Это ад, и когда я увижу Спока снова, я... Джим бессердечно прервал телесвязь: он ещё наслушается историй от Маккоя после того, как пропавший член экипажа вернется. А он нисколько не сомневался в том, что Спок вернется.

***

После пон-фарра Спок ещё больше замкнулся в себе. Он и до этого не стремился общаться без необходимости, но теперь свел все контакты только к служебным. Даже подначки доктора его мало трогали. — Джим, ты заметил, что Спок отчуждается? Кирк оторвался от обдумывания плана по изучению двойной звезды и поднял недоуменные глаза на Маккоя. — Разве он не всегда такой? — Да он совсем перестал злиться на анекдоты про вулканку и ромуланца! Кирк неодобрительно покачал головой. — Ты хочешь соврать, что он когда-то злился? — Сейчас я будто тычу веткой в камень — бесполезно. Но раньше он хотя бы говорил мне, какое я слаборазвитое существо. Доктор грустно вздохнул. Джим хлопнул его по плечу: — Я и не думал, что ты так чутко следишь за нашим коммандером! Маккой вскинулся с негодованием во взгляде, но Джим необидно рассмеялся, и доктор махнул рукой. — Он вулканец, Боунс! — Да, и он мрачный вулканец. Помяни моё слово — это неспроста. — Знаешь, я бы тоже ходил мрачный после того, как меня бросила невеста и организовала бои без правил с моим участием. Ему нужна хорошая встряска, доктор. — Ну, этого у нас сколько угодно. Посмотри там на свои экраны — наверняка поблизости маячит корабль с миллионом пушек и каннибалами на борту. — В таком случае, Боунс, мрачным стану я. После разговора с Маккоем Джим в течение смены старался незаметно наблюдать за помощником. Это было непросто, так как место Спока — за спиной капитана. Зато после смены, приняв водный душ и переодевшись в неуставные мягкие брюки и джемпер, капитан постучал в дверь каюты вулканца. Тот и впрямь выглядел не слишком бодро. Впустив капитана, Спок уселся в кресло, обращенное к иллюминатору. Через иллюминатор открывался вид на Крабовидную туманность, великолепную в своем многоцветии. Джим сел в предложенное свободное кресло. — Спок, я не помешал? — О, нет. Есть какая-то причина, по которой ты меня навестил? — Нет, никакой. Просто подумал, что хочу провести время с другом. Мы редко общаемся вне мостика или десантов. — Думаю, Джим, я не самый общительный член экипажа. В глазах Спока Джим заметил напряженность; и между бровей была нервная складка. И дышал он заметно чаще обычного. — Спок, а этот твой... пон-фарр... он совсем закончился? — Почему это тебя заинтересовало? — Ты вызываешь у нашего доктора тревогу. А теперь и у меня. Есть ли что-то ещё в твоей жизни, о чем мне нужно знать, прежде чем произойдет какая-нибудь ерунда? Спок окинул Джима холодным взглядом. — Я не вижу связи, Джим, между вашей тревогой за меня и моим нынешним состоянием. Я в порядке. Джим хмыкнул. — Не ври мне. Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать: ты что-то скрываешь. Что-то личное, которое легко перейдет в общее, потому что ты, Спок, один из главных членов экипажа. Подставишь весь корабль. На лбу Спока появилась глубокая складка, глаза потемнели, а кончики ушей стремительно приобрели зеленый оттенок. Вулканец стиснул зубы и процедил: — Джим, ты безосновательно обвиняешь меня во лжи. Да, я в особом состоянии, но это всего лишь следствие разорванной связи с Т'Принг. Люди тоже страдают от проблем в отношениях, но при здоровой психике это никак не влияет на их деятельность в коллективе. Джим выдал неловкую улыбку и попытался сгладить свое фиаско. — Спок, извини. Я не распознал, что тебе просто хреново от того, что тебя... тебя бросили. Но я не думал, что ты способен на страдания по этому поводу. — Увы, — сухо сказал Спок. — Моя человеческая половина напоминает о себе. Он демонстративно взял со столика книгу и уткнулся взглядом в страницы. Вся его поза говорила, что он не желает обсуждать свои проблемы и вообще разговаривать. Джим счел беседу по душам оконченной и направился к выходу. У дверей он задержался. — Спок, меня тоже бросали. Не невеста, конечно, но это тоже обидно. И я тебя понимаю, нужно просто пережить этот момент. Вулканец и ухом не повел, изображая крайнюю сосредоточенность на книге. Джим мысленно пообещал себе продолжать присматривать за Споком и вышел, оставив его наедине с перевернутой вверх ногами книгой. В звездную дату 2264.04, когда корабль "Энтерпрайз" пересекал границы звездной системы с одним лишь цифробуквенным сухим названием, в медотсек явился первый помощник капитана. Доктор Леонард Маккой неторопливо дописал историю болезни одного из членов экипажа, пока вулканец молча сидел напротив него, отделенный блестящим темным столом. Маккой закрыл страницу на паде и поднял красные глаза, утомленные до беспредела чтением, плохим сном (и рюмочкой джина) на визитера. — Мистер Спок? Не ожидал вас здесь увидеть. — Надеюсь, у вас нет шока. Я пришёл с той же целью, что и остальные ваши пациенты. — С той же целью? То есть выпросить у меня по-быстрому пару таблеток и отказаться от нормального лечения? А потом бесконечно ходить ко мне с видом умирающей овцы и блеять, как несовершенна медицина? — Доктор Маккой, вы обрисовали заманчивую возможность. Но нет. Я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Спок бросил взгляд на пропагандистский плакат, висящий за спиной Маккоя. На плакате был изображен походный набор для желающих выжить в любой обстановке. В набор входили трикодер, стерилизатор воды и микрорепликатор. — Я прошу вас вспомнить максимум информации о высшей нервной деятельности вулканцев, доктор. Не думаю, что в вашем мозгу это большой объем данных, но иного варианта нет. — Ближе к делу! — Доктор Маккой, с некоторых пор я начал испытывать аудиовизуальные галлюцинации. Маккой перестал с тоской посматривать на часы, на которые то и дело бросал заинтересованный взгляд, и наконец сосредоточился на потенциальном пациенте. — Галлюцинации? — переспросил он медленно. Вулканец ничем не дал понять, что шутит. Хотя какие шутки от вулканца? Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы ожидать этого. Спок утвердительно кивнул. — Они начались неделю назад. Поначалу я просто ощущал чье-то присутствие, будто неподалеку есть телепат, который пытается связаться со мной. — Но на корабле нет других вулканцев. — Да. Поэтому я не мог предположить, кто это. Однако телепатические запросы не прекращались. Попытки установить связь становились всё настойчивее. Это похоже на усиливающийся голос — будто кто-то хочет докричаться до вас через помехи и расстояние. — Может, это ваши земляки с Вулкана кричат? Спок покачал головой. — Это невозможно. Мы контактные телепаты, доктор. А между нами и Вулканом десятки световых лет. — Я заинтригован. — Я уже упоминал, что галлюцинации аудиовизуальные. Двое суток назад я ощутил крайне цепкую хватку чужого разума и установление двусторонней бесконтактной связи. К счастью, это произошло не во время дежурства на мостике, так как мой неизвестный донор принялся транслировать потоки звуков и образов. Маккой строчил запись в паде, колотя стилусом по экрану с бешеной скоростью и едва успевая хмыкать в качестве поддержки. — Что же он вам передавал? — Язык мне незнаком, хотя я смог определить корни земных европейских и азиатских. А вот образы... это сцены воздушного боя. Я видел его чужими глазами, но очень ярко. Вокруг был дым, огонь, слышались крики людей и каких-то животных. Я видел этих зверей, они летали повсюду, покрытые чешуёй, разноцветные. На спине каждого сидел человек, вооруженный огнемётом. Воздух трещал от пламени и гудел от крыльев. А сверху сыпались длинные, многометровые клубки, которые извивались и состояли из живых серебристых червей — или похожих на них существ. Звери и люди жгли их огнём. Маккой в начале рассказа забыл о роли врача и слушал с приоткрытым ртом и нахмуренными бровями. Когда Спок сделал паузу, доктор встрепенулся, не скрывая иронии, сказал: — Спок, вы уверены, что не спали в этот момент? Может, у вас просто недосып? На лице вулканца отобразилась легкая скорбь по поводу тугоумности главного корабельного врача. — Доктор Маккой, я всегда знаю, сплю или бодрствую. И у меня нет недосыпа. Четыре часа в сутки устроят каждого вулканца. — Спок, не то, чтобы я сомневался в твоей адекватности... — Вот сейчас вы именно это и сделали, доктор. Маккой чувствовал, что с минуты на минуту утратит хоть какое-то уважение в глазах Спока, потому что напрочь не понимал, как действовать. Ни один из двух справочников по нейрофизиологии вулканцев не содержал ни намека на причину видений. Вулканцы весьма скупо делились информацией о себе: ровно настолько, чтобы их считали живыми существами, а не роботами. В первые месяцы знакомства со Споком доктор всерьёз подозревал, что у того где-то под одеждой спрятан провод и вилка для подзарядки. Иначе чем объяснить его всезнайство, непрошибаемую уверенность и выносливость машины. Это позже, орудуя клеточной плазмосваркой, он убедился, что раненый Спок способен терять кровь, а иногда и сознание... И ещё позже — что ему нелегко дается вулканская маска показного безразличия. — Но это было не самое странное, — вдруг добавил Спок, заставив доктора задержать дыхание от подступающей паники. — Сегодня этот неизвестный контактёр взял контроль над моим телом. — Как?! — Я ощутил потерю чувствительности, границы моего осознания себя как единого целого стремительно сдвинулись. Я будто уменьшился до размеров небольшого фрагмента мозга. Вместе с тем я наблюдал, как моё собственное тело дрожит и шатается, размахивает руками и резко наклоняется вперёд. Оно едва не рухнуло. Контактёр при этом паниковал, передавая мне размытые образы пейзажей, людей, и потом всё сменилось холодом и темнотой. На этом его присутствие завершилось и связь распалась. Спок дал понять, что рассказ закончен. Маккой спешно схватил пад и ткнул стилусом в новую строку, однако на этом его запал угас. Он завис, размышляя над решением, которое не мог принять с ходу. Записать, что старший помощник капитана галлюцинирует, он не мог — это означало бы отстранение того от работы и проведение психиатрической экспертизы. Это может серьезно повлиять на перспективу дальнейшего пребывания вулканца на "Энтерпрайзе". А Боунс уверен, что Спок не псих, и причина этих видений не в самом Споке. Однако и оставить без внимания визит Спока было никак нельзя. — Вот что, дорогой вулканец. Я думаю, что мы используем пси-блокаторы для того, чтобы на время вырубить вашу повышенную чувствительность. Я знаю, что вы их не любите. И ещё: я думаю, вам стоит задержаться в медотсеке. Я проведу сканирование вашего мозга и проверю работу ЦНС. Маккой разместил протестующего Спока в лазарете. Несмотря на горячие заверения вести себя не как остальные пациенты, Спок вел себя совершенно шаблонно. То есть требовал помочь поскорее и желал покинуть медотсек. Маккой связался с капитаном, как того требовала должностная инструкция и дружеские отношения. И Кирк вовсе не обрадовался потере Спока даже на полдня. В медотсеке редко бывало людно, как правило обращались с легкой простудой или ранениями после отражения атак бешеных инопланетян. Маккой разнообразил затишье совещаниями с младшим медперсоналом, проведением квалификационных семинаров и ленивым флиртом с Чапел, которая не воспринимала его всерьёз. Сегодня появился шанс пособачиться с вулканцем — любой разговор с ним почему-то переходил в конфликт. Но зеленокровый удобно улегся в своем боксе и с выражением глубокого интереса читал что-то с пада. Медоборудование бокса позволяло проводить диагностику пациента без подвешивания датчиков, дистанционно. Доктор Маккой получал данные на свой пад. Он почти задремал под регулярный короткий писк аппаратуры и тихий шум вентиляции, когда из бокса Спока послышался хриплый стон-рычание. Маккой, путаясь в слабых после долгого сидения за столом и от дрёмы ногах, подлетел к боксу и открыл дверь. Вулканец колотился в судорогах, продолжая отрывисто стонать. Его глаза бессмысленно двигались, взгляд ни на чем не задерживался. Маккой схватил его руку и поразился её холоду и бледности. Спок будто пробыл долгое время в морозильной камере, он утратил привычный теплый зеленоватый оттенок кожи, стал цвета морского льда. Маккой поспешно включил режим повышения температуры в камере, расстегнул рубашку вулканца и прижал трикодер к его животу. Вопреки переохлаждению сердце колотилось очень энергично. Трикодер показал выброс гормонов стресса. — Спок, Спок! Маккой пощелкал пальцами перед лицом пациента. Это сработало: безумный взгляд вулканца сперва сосредоточился на руке доктора, потом глаза поднялись к его лицу. Спок с усилием разомкнул губы и совершенно чужим голосом на неизвестном Маккою языке заговорил. Это была короткая тирада с вопросительной интонацией. — Чеоорт! — через зубы ругнулся Маккой. — Я не понимаю! Он метнулся из бокса, схватил другой трикодер и активировал переводчик. Сунув его под нос вулканца, доктор приглашающе махнул ладонью. — Повтори! Спок скосил глаза на трикодер и так же медленно, как и до этого, задал вопрос. — Почему ты есть большой с меня человек? Где я есть быть? Леонард нервно сглотнул. Сумасшедший вулканец на попечении — совсем не удачный день, да... — Ты на космическом корабле. И ты всегда был размером с меня. Ну, на десять сантиметров выше, но это неважно. А ты кто? Спок завозился на спине, бестолково двигая руками. Он будто пытался ощутить что-то, чего не мог найти. — Я есть Хирт, я есть бронзовый. Ты не мочь быть как я, человек маленький, а дракон большой. Почему я лежать на спине? — Дракон? — мозг Леонарда грозил уйти в страну паникующих врачей. — Ты Спок, остроухий вулканец и моя головная боль. Пациент вдруг понял, что видит свои руки и издал испуганный переливчатый вой. Он крутил ими перед лицом, потом резко перевернулся на живот и выгнул спину. Спок вывернул голову и снова испуганно курлыкнул. — Мои крылья! — вскрикнул он. — Я не иметь их! Раздвоение личности вулканца похоронило надежду Боунса скрыть что-либо от Звездного флота. Это уже не просто видения (он и сам иногда после пары бессонных смен и бутылочки виски лицезрел зеленых человечков), это серьезное отклонение. — Хххолодно... — протянул Спок и обмяк на кровати, неловко вывернув руки. Он вздрогнул ещё несколько раз и затих. Маккой закутал его в термоодеяло до самых глаз, оттянув краешек под носом для дыхания, и сел рядом, вглядываясь в экран трикодера. Спок лежал тихо. Он постепенно отогрелся — Маккой наблюдал, как он приходит в норму. Наконец черные ресницы дрогнули и вулканец открыл глаза. Он сдвинул одеяло к ногам и сел. Доктор молча смотрел на него. — Это снова произошло, верно? — И было впечатляющим. Спок, я думаю, вам необходимо остаться в лазарете. — Надолго? — Пока мы не узнаем, кто такой Хирт и почему он лезет в ваш мозг. — Я слышу его и сейчас, — нехотя признался Спок. — Пси-блокаторы не работают. Его телепатические способности значительно сильнее всех, кого я когда-либо встречал. В медотсек ворвался взлохмаченный взмокший капитан в рваной рубашке. Он самостоятельно схватил регенератор и нацелил его на длинную царапину. — Эй, Джим, нужно сперва очистить рану! — гаркнул доктор из бокса. — И вколоть тебе вакцину от столбняка! — Некогда! — отмахнулся Кирк. — У нас небольшая заварушка с клингонским шаттлом. Спок, ты ещё болеешь? — Он болеет, — мрачно ответил доктор. — И хуже всего то, что я не понимаю причин. — Где взять гипошприц с вакциной?! — В стерилизаторе. — Я должен быть на мостике, — твёрдо заявил Спок и попытался покинуть бокс. Маккой вскочил и перекрыл выход. — Э-э! Много будет толку от невменяемого вулканца? Ложитесь, Спок, и примите с достоинством свою проблему. Вулканец с завистливой тоской в глазах проводил взглядом капитана. Тот всадил в свою шею вакцину, кинул шприц на стол и выбежал из медотсека с фазером в руке. — На вас клингонцев хватит, — успокоил доктор Спока. — Я хочу понаблюдать за вами сутки, это даст больше информации для анализа. Вулканец обреченно вздохнул и снова улегся на кровать. Ночью Маккой не выдержал нового приступа и вызвал капитана. Спок бился на полу, загребая руками воздух, будто крыльями, и от него разило невероятным холодом. Джим помог доктору взгромоздить тяжёлого и длинного вулканца обратно на кровать. Спок скрежетал зубами и закатывал глаза. — Хххооолоднооо... — простонал он снова чужим, очень низким и страдающим голосом. Маккой щелкнул пальцами, привлекая внимание капитана, склонился над вулканцем и спросил: — Кто ты? Спок изогнулся, раскидывая руки, и прошелестел: — Я... Хирт... бронзовый дракон... Я умираю... — Эй! — сердито воскликнул доктор. — Не в мою смену! Джим в растерянности сжал в ладонях руку вулканца, похожую на пятипалую ледышку. Спок быстро и мелко дышал, по поверхности глаз проскальзывало третье веко. — Это не галлюцинации, — уверенно заявил Маккой. — Мы имеем дело с неизвестным воздействием телепатической природы. Он не болен, Джим, но кто-то пытается связаться с ним или с нами. — И он умирает... — Не Спок. Тот, кто зовет себя Хирт, дракон. — Ххоолоднооо... — Спок свернулся на боку, неловко вывернув руки. По такой его позе Маккою действительно верилось, что вместо вулканца в медотсеке находится неизвестное существо. На этом Хирт оставил Спока, и оборудование медотсека запищало, отмечая возвращение жизненных показателей в норму. Однако стоило им выровняться, процесс повернул вспять. — Не-не-не! — Маккой шлепнул Спока по щеке. — Эй, бронзовый, прекращай! — Это я, доктор, — глухо отозвался Спок. — Я говорю с ним... сейчас. Он жив и... он вне опознаваемого пространства. Он просит дать координаты места для материализации... Он способен перемещаться... Капитан и доктор переглянулись. — Дракон? Ты говоришь о драконе?! — Джим нагнулся к лицу Спока, вслушиваясь в его бормотание. — Даааа... Спок рывком поднялся и направился к выходу. Ледяной, с изумрудным оттенком кожи и огромными зрачками, он казался ещё более инопланетным. Джим схватил его за плечо: — Спок, куда ты? — Мы должны подготовить место. Оптимально очистить грузовой отсек на шестой палубе, дракон огромен. Несмотря на внешний вид, Спок уже походил на себя обычного. Он снова стал собранным и строгим. — Насколько огромен? Спок, зачем нам дракон на борту?! — Джим едва не рвал волосы на голове. — Спок, я капитан, и я приказываю не предпринимать никаких действий! — Джим, но ведь он разумен и он погибает, — печально отозвался Спок. Он переодевался на ходу из больничной рубахи в свою форму. — Я слышу его всё лучше, очевидно, он на пути следования "Энтерпрайз". Боунс неловко бежал рядом, приговаривая: "балбес, рано тебе из медотсека уходить!", и держа трикодер почти угрожающе, будто планировал выпалить из него по непослушному пациенту. Спок резво шагал на длинных ногах, иногда касаясь стен или плеча Джима, — слабость ещё не оставила его. — Грузовой отсек Д318, шестая палуба, — бросил Спок в лифте. — Я правильно понял, что мнение капитана ты не учитываешь? Вулканец строго и холодно посмотрел в глаза Кирка. В его взгляде было так много невысказанного, что Джим моментально сдался. Подумаешь, дракон из космоса на борту. Главное, что первый помощник и лучший друг перестанет закатывать глаза и работать радиоприемником для бронзового (что это вообще значит? Он из металла?) телепата. — Его длина одиннадцать метров, высота четырнадцать, размах крыльев тридцать, вес пятнадцать тонн. — Что?! — Это примерные цифры, Джим. Я произвёл сравнение с высотой взрослого человека и его весом. Дракон огромен. — Боже, Спок, а если он разнесет корабль?! — Он разумен, Джим, и он верен людям. Спок ещё раз ухватился за руку Джима. Кирк с сердитым вздохом закинул его руку на своё плечо и проводил к отсеку Д318, придерживая. Боунс тихо бубнил рядом. — Это выматывает, Джим, — Спок виновато улыбнулся краем рта. — Бронзовый... Связь с ним оглушительна и я чувствую, что в моём мозгу полно кровоизлияний... Доктор не находил приличных слов для выражения своих чувств по поводу происходящего. Он вился рядом, слышал Спока и остро желал, чтобы это безумие завершилось хэппи-эндом. — Но твоя голова не взорвётся, когда дракон появится здесь? — Джим, времени на рефлексию уже нет... Сейчас он будет здесь. В грузовом, вдоль стен которого скромно темнели ящики с малозначимым, но иногда нужным грузом, раздался громкий хлопок. Будто воздух резко раздвинулся под внезапным давлением. Вслед за хлопком на пол отсека обрушилось гигантское тело, и по кораблю прошла волна от его падения, вздрогнула каждая деталь. Оно сразу заполнило почти весь грузовой, рассчитанный на космическую яхту и десяток шаттлов. Маккой даже отшатнулся от стекла, отделяющего отсек от палубы. Гость из космоса был жив, но покрыт длинными, обожженными по краям ранами. Он и впрямь напоминал дракона из земных сказок: его чешуйчатое тело и кожистые крылья, клиновидная голова, лапы с изогнутыми острыми когтями. Он не был бронзовым, скорее, пепельно-белым, тусклым и покрытым изморозью вокруг ноздрей и пасти. Снег мерцал на длинных зубах, торчащих наружу. Маккой услышал вздох, полный страдания и только тут заметил, что Спок , будто лишившись позвоночника, сжался на полу, обхватив голову. — Джим, помоги мне... — А я не в счёт? — оскорбился Маккой, подставляя плечо упрямому вулканцу. Вдвоём с капитаном он помог ему подняться и заметил пятна зеленой крови в темных глазах Спока. Зверь в грузовом тяжело заворочался. Он с усилием выпростал лапы из-под себя; гигантские крылья дрогнули и медленно сложились вдоль спины. Дракон открыл глаза —  не змеиные, как у сказочных зверей, а фасетчатые, как у насекомого, и цвета золота. Он аккуратно потоптался на месте, встряхнулся, и тут заметил за внутренним иллюминатором обращенные к нему лица. Движение огромной головы на длинной шее было неожиданно резвым: вдруг прямо перед людьми оказалась зубастая, с крутыми надбровьями голова, и золотые глаза отразили тысячи маленьких человечков. Спок приложил руку к стеклу, разделяющему его и дракона. Его ладонь была меньше одной чешуйки на теле гиганта. — Живи и процветай, Хирт, — шепнул он. По золотым глазам скользнули веки, дракон шумно вздохнул и прижался носом к стеклу. Пребывание дракона на борту сделало грузовой отсек местом паломничества членов экипажа. Каждый считал, что более впечатляющей встречи в течение миссии у него ещё не было. Но в сам грузовой отсек вошёл только Спок: после истерики Маккоя (он сожрёт тебя!) и сдержанного одобрения капитана (я уверен, что ты осознаешь риск, дружище). Он вошёл с душевным трепетом, остро чувствуя разницу в габаритах и не без опасений. Несмотря на телепатический контакт, уверивший его в разумности Хирта, Спок оставил пятнадцать и семь десятых процента на свою возможную гибель. Зверь размером с космическую яхту априори казался угрозой жизни. Джим нервно стиснул в руке фазер, глядя на встречу вулканца и дракона. Крошечная фигурка вошла в отсек и остановилась, задрав голову. Гигант аккуратно и медленно повернулся к Споку. Для своих размеров он двигался очень изящно. Потом он лёг и его глаза уставились на вулканца. Несколько минут они смотрели друг на друга. Спок протянул руку и почесал надбровье над левым глазом зверя; тот довольно зажмурился, подставляясь ласкающей руке. После Спок занялся ранами зверя, используя регенератор. Дракон поворачивался нужным боком, раскрывал крылья. По мере лечения его цвет становился другим, бледность сменилась металлическим бронзовым блеском. В свете потолочных светильников грузового отсека каждая чешуйка его тела бликовала, как начищенная монетка. Спок бесстрашно забрался на его спину по услужливо подставленной лапе. Маккой ткнул капитана в бок. — Джим, ты заметил, что они разговаривают? — С самого начала, — подтвердил Кирк. — Телепатия! Нужно узнать у Спока, что он будет делать дальше с драконом. Мы не можем оставить такое огромное существо на корабле. Однако Спок тоже не знал. Из беседы с Хиртом он выяснил, что планета дракона в другой галактике. — Она обитаема, Джим, заселена человеческой колонией. Хирт назвал её Перном, это похоже на аббревиатуру P.E.R.N. Он очень точно умеет определять координаты, я могу по ним выяснить её расположение. — Перн —  это просто планета земного типа. Ты узнал её наименование? — Я проверил систематизатор для звездных систем: там множество таких планет. Тогда я связался с Хиртом и показал ему карту космоса. Вот она, Джим, его планета. Спок отодвинулся от монитора над панелью навигатора. Джим увидел незнакомую планету, зелено-голубую, с очертаниями трёх крупных материков, парой естественных спутников и отметкой о присутствии космобазы на орбите. — Как он мог попасть сюда — через пятьсот световых лет? — Телепортация — это его врождённое умение, Джим. Прости, он зовёт меня. — Зачем? — Ему нужно телепатическое общение, он жив только благодаря тому, что нашёл телепата. Он рассказал мне, что был связан узами с человеком, но тот погиб в бою, и Хирт покончил с собой, уйдя в Промежуток. — Куда он ушёл? — Я ещё не понимаю этого термина, Джим. Дракон описывает Промежуток как ледяное безмолвное ничто, через которое драконы обычно проходят, чтобы телепортироваться в любое выбранное место. Если человек, с которым дракон связан, умирает, дракон уходит в Промежуток навсегда. Он не может существовать один, а установить повторно связь с другим человеком не удается. Это их жизнь. — Так... — Джим уже понял, что ему пытается разъяснить Спок, но он хотел это услышать. —  И ты установил связь с ним? И это необратимо, иначе он снова попытается покончить с собой? Вулканец помедлил. Черные блестящие глаза под разлетом острых бровей не оставляли сомнений в ответе. — Да, Джим. Он всё же погибнет. — Ччерт! Джим рванул светлую чёлку. Надо же влипнуть в такую историю! Как теперь выпутываться?! — Моя связь тоже была разорвана, Джим. И хотя я никогда не помышлял о самоубийстве, это всерьёз расшатало моё душевное равновесие. Открытая связь способна уничтожить вулканца, именно поэтому ещё детьми нас связывают на всю жизнь. Не появись Хирт, и я был бы вынужден покинуть корабль ввиду серьёзного повреждения психики. Последнее время медитации уже не имели никакого эффекта. — И что? Теперь ты и дракон навсегда вместе? — До конца жизни, — подтвердил Спок. — Это пиздец, — подытожил капитан. А ночью огромный бронзовый и старший помощник исчезли с корабля.