***
С момента трагедии на Чикагском Благотворительном марафоне американскую команду постоянно лихорадило. Никак не удавалось подготовить стабильный состав для выступлений на турнирах высокого ранга. Травмы ведущих спортсменов позволили подтянуться в сборную некоторым перспективным новичкам, однако они не показывали приличных результатов. Пока на льду блистала Миллс, сборная имела определённый статус. Реджина была неоспоримым авторитетом в мире спорта и заставляла считаться со всей командой, поддерживая высокий рейтинг. Молодые спортсмены равнялись на лидера и тянулись за ним. И теперь, с возвращением Свон в роли безоговорочного фаворита, Голд очень надеялся вернуть команде прежний настрой. Феерическое выступление Эммы на первенстве страны мгновенно превратило ее в объект охоты журналистов и спортивных фирм. Благодаря Реджине Эмме удалось вернуться, хорошенько встряхнув всю сборную. Встречи с медийщиками больше не были для нее мучительным наказанием, поскольку рядом была ослепительно улыбающаяся Миллс, всегда готовая ответить на любые вопросы. Спортивные издания и специалисты пребывали в состоянии легкого возбуждения, связанного с возвращением сразу двух легенд. Эмма была счастлива не только потому, что победила и сумела частично оправдать доверие нового тренера, а ещё и от того, что многие специалисты и журналисты считали Миллс творцом этой победы. Свон и не отрицала — вклад Реджины в ее победу был огромным, и очень хотела, что бы это признание исходило не только от нее.***
Для их первой совместной пресс-конференции Голду пришлось арендовать конференц-зал на несколько тысяч мест, поскольку пресс-центр федерации не готов был вместить такое количество аккредитованных журналистов. Первые несколько минут Эмма не могла справиться со слезящимися от вспышек камер глазами. Она лишь застенчиво улыбалась, выслушивая поздравления и приветствия. А вот Реджина, казалось, родилась в свете софитов. Великолепный дуэт двух ослепительных красавиц — блондинки и брюнетки, сидящих рядом за одним столом — чем не мечта для создателей экранной картинки? Мягкие улыбки, блеск бездонных темных и распахнутых зелёных глаз приковал внимание журналистов к их столу на несколько часов. Реджина очень умело отвечала на все вопросы, искусно избегая острых углов, но в тоже время не оставляя никого без внимания. — Мисс Миллс, скучали по нам? Ну, я имею в виду СМИ, — начал пресс-конференцию старый знакомый Реджины. — Конечно, Сидни, вспоминала каждый день, секунд по тридцать, — отшутилась Реджина, вызывая одобрительный гул всего пула. — Как давно Вы приступили к совместной работе? — Несколько месяцев назад. — Будет ли у Мисс Свон новая программа к Чемпионату мира? — вопросы сыпались со всех сторон, но Реджина скользила также мастерски, как делала это когда-то на льду. — Она уже в стадии подготовки. Через несколько месяцев, надеюсь, порадуем зрителей новой короткой программой на «Skate America». — Как Вы считаете, Мисс Миллс, ваша подопечная сможет выиграть Гран-при этого сезона? — У меня нет никаких сомнений насчёт перспектив мисс Свон. — Мисс Свон, ваше возвращение специалисты называют одним из самых выдающихся событий в мире спорта за последнее десятилетие. Каково сейчас ваше состояние здоровья? Может ли наша страна в Вашем лице рассчитывать на получение олимпийского золота на следующих играх? — Я надеюсь, что наша сборная привезёт на родину не одно золото. — Как по-Вашему, у кого ещё есть перспективы получения высших наград? — журналисты не уставали выпытывать информацию. — Думаю, Киллиан Джонс и Руби Лукас, вполне, способны преподнести сюрприз в соревнованиях спортивных пар. — Но бесспорными фаворитами и лидерами на сегодня является дуэт Робин и Мэриам Форестер. — Возможно, это так, но мы же говорим о перспективах на олимпийский сезон.***
— Эмма, ты действительно считаешь, что Лукас и Джонсу по силам обыграть Форестеров? — поинтересовалась Реджина, когда они, наконец, покинули пресс-центр. — Да, думаю, вполне. Пусть они не такие опытные, но у них есть все шансы. Я очень хорошо помню соперничество Форестеров с твоей парой. Они много лет наступали вам на пятки. Может, на моё мнение влияет некая неприязнь, но Форестер… — тут Эмма запнулась, — мерзкий, похотливый самец, не пропускающий ни одной юбки. У него жена, маленький сынишка, а этот ублюдок умудрялся клеить девчонок практически у нее на глазах, понимая, что ему мало кто откажет… — Почему не откажут? — нахмурилась Реджина. — Ну, как же? Он же такой весь из себя, мачо, красавец, кто ж посмеет отшить? — Тебе тоже досталось? — грусно улыбнулась уголками губ Миллс. — Конечно, и не раз. Он пытался подкатывать, приглашал в дорогие рестораны, до тех пор, пока в один прекрасный день не заявился в женскую раздевалку и едва не застал меня в душе. — Охх… — Получил коленом по своему расчудесному достоинству и только тогда прекратил наезды. Я несколько раз заставала Мэриам плачущей. Мне жаль ее, очень, она хорошая женщина, чудесная фигуристка. — Форестер очень много лет не даёт мне проходу, — после долгой паузы произнесла Реджина. — Сначала долго уговаривал сменить пару, кататься с ним. Потом уговаривал сменить мужа. Когда погиб Дэни, и я вернулась из клиники, он обрывал мне телефон и сейчас никак не успокоится, продолжая доставать. — Ублюдок… Пусть только приблизится, я быстро напомню ему встречу с моим коленом, — прошипела Эмма, — ещё только тебя не хватало в списке его личных трофеев. Реджина, как бы дальше не развивалась ситуация, рано или поздно Робин оступится и совершит ошибку. Такие вещи не остаются незамеченными. И когда это произойдёт, Лукас и Джонс будут рядом, готовые занять место Форестеров. Киллиан очень техничен и пластичен, хоть и не такой мощный, как Робин. Руби лёгкая, красивая и прекрасно смотрится на льду. Они не упустят свой шанс.***
Она пыталась не показывать, как сильно переживает, чтобы не волновать Эмму перед операцией. Вэйл провёл полную подготовку, вызвал врача, который вставлял Свон пластины. Процедура изъятия заняла около двух часов и за все это время Реджина ни разу не присела, меряя шагами больничный коридор. А ещё через три часа она сидела довольная рядом с проснувшейся после наркоза Эммой и поила через трубочку специальной смесью. Через три дня Свон разрешили вставать и она приступила к восстановительной терапии. Реджина приезжала в клинику три раза в день, чтобы присутствовать на занятиях Эммы с терапевтом.***
…Миллс спустилась на два этажа ниже и, выйдя из лифта, застыла перед стеклом детской комнаты реабилитационного центра, наблюдая за Эммой, которая дурачилась с детьми, перекатываясь по полу в куче мягких мячиков и игрушек. Многие из малышей были после тяжёлых травм, некоторые с протезами, но даже в таком состоянии они с удовольствием ползали вокруг Свон, заливаясь пронзительным смехом. На лице девушки не было ни единого признака привычной озабоченности и собранности, только полная расслабленность, смешанная с умиротворением и безграничной радостью. Эмма умела и любила дарить минуты счастья и наслаждения другим. Это было важно для девушки — чувствовать свою нужность. Через некоторое время Свон удобно рассадила детей в круг, взяв на руки двух самых маленьких, и почти час без устали читала им сказки — про Белоснежку и Прекрасного Принца, Злую Королеву и Спасителя… Реджина тихонечко проскользнула в комнату, боясь нарушить трепетный момент единения, и бесшумно присела на коврик, взяв на руки очутившегося рядом малыша. Эмма улыбнулась ей и продолжила читать. Миллс тихонечко наблюдала за вдохновлённой девушкой, которая старательно произносила каждый диалог, полностью увлекая малышей волшебной историей.***
Эмма очутилась на пороге дома Реджины ранним воскресным утром. Очень ранним. На часах чуть больше семи утра и она несколько раз подносила руку к звонку, не решаясь потревожить чужой сон. Потом все-таки аккуратно нажала один раз на кнопку, решив для себя, что если женщина не откроет — сразу уйдёт. Но через несколько минут раздались тихие шаги, и на пороге появилась сонная Миллс. — Эмма? — удивлённая Реджина пыталась приоткрыть глаза. — Редж…прости, — заикалась девушка, — у меня тут такое дело… — Проходи, я сейчас…через секунду, — Миллс скрылась за дверями ванной комнаты. Через минуту она уже присоединилась к Эмме, сидящей на кухне. — Тут такое… В общем, ты нужна мне…как женщина, — промямлила Свон. — В воскресенье в семь утра? А вечернее время не лучше для этого??? — улыбнулась Миллс. — Ой, прости, немного не так прозвучало, — извинялась девушка, — просто я бы хотела, чтобы ты съездила со мной кой-куда. Но для этого нужен соответствующий наряд. Я понимаю насколько это необычная просьба… Скажи, у тебя есть, скажем, такое короткое платье, — Эмма судорожно пыталась показать на себе длину. Получилось на ладонь выше колен. — Ну и туфли на высоком…, а ну да у тебя, конечно же, все это есть. К концу этой несуразной речи Миллс полностью проснулась, недоуменно разглядывая Свон. — И куда, позволь поинтересоваться, ты приглашаешь меня в таком наряде, рано утром, если сама одета как бойскаут? Хочешь продать меня в бордель подороже? — рассмеялась Миллс, — у платья должен быть определённый цвет и какие ещё будут требования? — …Ну, желательно чтобы оно было такое, — Эмма продолжала неуклюже водить по воздуху руками, пытаясь изобразить подобие нечто обтягивающего фигуру, — ну посмелее… — запнулась она, боясь посмотреть Миллс в глаза. — Ты имеешь в виду с дерзким декольте? — Ну да, что-то в этом роде, — встрепенулась Эмма. — Насколько дерзким? — не унималась Миллс. Эмма глубоко вздохнула, разглядывая стоящую напротив женщину. — Хорошо, я поняла. Это должно быть что-то впечатляющее? — Определённо, да, — Эмма окончательно воспаряла духом, замечая азарт в глазах напротив. — Ладно, Свон, но я тебя предупреждаю. Вся ответственность за последствия мероприятия на тебе, — женщина, не теряя ни минуты, проследовала в ванную комнату. Минут через сорок Миллс предстала на пороге собственной кухни, ослепительно улыбаясь потерявшей дар речи девушке. Аккуратный макияж, умело подчёркнутый сочной красной помадой, чёрное платье, плотно обтягивающее великолепную фигуру с особым акцентом на упругой груди, дорогущие черные замшевые туфли на высокой шпильке. Завершало картину вызывающее декольте, способное погрузить любого в мир самых смелых фантазий. — Это подойдёт для нашего похода? — поинтересовалась женщина, заставляя Свон невольно сглотнуть от нарисовавшейся перед ней картины. — Ох… Черт… Реджина… — мычала Эмма, — это точно способно лишать дара речи. Да, определённо подойдёт, — Свон и не пыталась отвести взгляд, беззастенчиво разглядывая женщину.***
— Эмма, Господи, мы приехали почти в святое место, а я одета как… Неподобающе, — смущённо произнесла Миллс, глядя на вывеску реабилитационного центра для инвалидов. Я не могу пойти туда в таком виде. — А что, по-твоему, если человек лишён чего-то, рядом должны быть только монашки в рясах? Они тоже заслуживают наслаждаться красотой. Это позволяет им чувствовать себя нормальными. Поверь мне, многие из тех, кого ты там встретишь, намного в большей степени мужчины, чем напыщенные красавчики с туго набитыми кошельками. Ты часто спрашиваешь меня, как я провожу свободное время? Вот как, — Свон кивнула на вывеску. Мне здесь очень помогли. Благодаря этому месту я сейчас живу и занимаюсь любимым делом. Но я никогда не забуду, что сделали для меня эти люди. — Эмма, чтобы обо мне не говорили, меня никогда не интересовали деньги. Ни деньги, ни внешность ничего не решают. Но если ты считаешь меня той самой красотой, которой надо восхищаться, то я, конечно, пойду, — кивнула Миллс, в благодарность за комплимент.***
— Я вернусь через секунду, позову Агнес, хочу вас познакомить, побудь здесь, — Эмма скрылась за широкой дверью, оставляя Миллс на небольшой спортивной площадке. — …Боже, я умер, и ты решил порадовать мой взор своим самым совершенным творением? — женщина повернула голову и подарила застенчивую улыбку, незаметно подъехавшему к ней парню в коляске. — Ваше Несравненное Величество, Вы так отчаянно красивы, — мужчина галантно поцеловал Реджине руку, — медленно скользя взглядом по роскошной фигуре. — Позвольте узнать Ваше имя прекрасная незнакомка. — Реджина Миллс, — кивнула женщина, мягко пожимая руку нового знакомого. — Господи, если я не умер, значит, точно сплю, — не унимался мужчина, поворачиваясь в сторону игровой площадки, которая постепенно наполнялась игроками в колясках. Когда Эмма вернулась в зал в сопровождении Агнес, Миллс сидела в плотном кольце своих новых знакомых, выслушивая бесконечные комплементы. — Свон, у тебя все подружки такие красивые? — Это не подружка, — хлопнула Эмма по плечу крепкого коренастого парня. — Это мой тренер, так что повежливей ребята. — И что же, позволь поинтересоваться, вы там такое тренируете? Я бы тоже не отказался от нескольких уроков. Миледи, чему учит такая прекрасная женщина? — Не перестаю удивляться — вы сборище озабоченных идиотов, — усмехнулся один из парней. — Мисс Миллс, Вы — настоящий герой, гордость нации. Для меня большая честь видеть Вас. Распишитесь, пожалуйста, — застенчиво попросил он, протягивая толстый блокнот. — Да растерялись мы… Можно подумать у нас тут красивые женщины толпами бегают, — недовольно причитал Лерой. — Заткнись уже, от твоей жены можно слюнями захлебнуться, а ты все по сторонам глазами стреляешь, — пнул его один из товарищей. — Ну и что? Я — ценитель, вон детей с малых лет по музеям водят. Никто не может запретить мне созерцание прекрасного, — огрызался Лерой. — Мадам, Вы и без медалей гордость нации, — Реджина ослепительно улыбалась мужчинам, благодарно кивая в ответ, стараясь написать пожелание в каждом протянутом ей блокноте. — Мисс Миллс, ну Вы, надеюсь, не замужем? — Хотите сделать предложение? — кокетливо улыбалась брюнетка. — Она занята, — не выдержала Свон. — Тобой? — выкрикнул один из находившихся рядом с Реджиной, заставив Эмму залиться краской. — Да, мной. На следующие полтора года — она моя — пока я не выиграю Олимпиаду, — настойчиво произнесла она, стараясь не выказывать волнения, но замечая на себе пристальный взгляд темных глаз…***
— Она ведь нравится тебе? — мягко спросила Агнес. Эмма лишь тяжело вздохнула в ответ. — Так сильно заметно? — встревожилась она. — Нет, не очень, ты всегда умела скрывать чувства. Почему не поговоришь с ней? — не успокаивалась Агнес. — И что я ей скажу? Я с трудом понимаю, что чувствую. Со мной такое впервые. У меня всегда были проблемы с выражением чувств и эмоций, а сейчас я в смятении… Все сложно… — Это может оказаться куда проще. Что ты теряешь от разговора? — Все… — Да, вот в том то и дело, ты можешь либо все потерять, либо все получить, но проблема в том, что люди не хотят говорить. Как только мы начинаем думать о чувствах, наш мозг выбрасывает на поверхность огромное количество страхов и предрассудков. И потом тратится куча времени, энергии и сил просто на то, чтобы побороть все это наносное, совершенно позабыв о тех самых чувствах. А результатом этой борьбы, как правило, будет то, что мы теряем объект своего пристрастия. Часто навсегда. Тем самым причиняя боль не только себе, но и тому, кого так и не успели обрести. — Ты права, но я не очень сильна во всем этом, я не умею строить отношения, — она опускает глаза в пол, ковыряя носком дощатую поверхность. Старая привычка. — А вот с этого и надо было начинать, дорогая моя, — улыбнулась Агнес, — если ты задумалась об отношениях, значит — все серьёзно. Ты уже готова начать что-то выстраивать. И вот ещё что, задай себе один вопрос — что если завтра не дай Бог, что-то произойдёт, и у тебя не будет возможности рассказать Реджине о своих чувствах? Эмма недоуменно поднимает глаза. — Это жизнь милая. Когда Лерой с ребятами спустился в ту злополучную шахту, и произошёл обвал, я молилась только о том, чтобы он остался жив, и я могла ещё раз его обнять. Такие вещи нельзя откладывать. — Она мой тренер… — А я была настоятельницей монастыря. И что с того? Теперь у меня муж и двое детей, — рассмеялась шатенка, вызывая ответный смех. — Реджина ведь не монашка, — прошептала Агнес, — ничто человеческое ей не чуждо. Эмма — я психиатр, а не слепая — и вижу, как она смотрит на тебя… Это не похоже на взгляд тренера. В этот момент Миллс подняла голову и посмотрела в сторону стоявших неподалёку девушек, мягко улыбаясь и почти незаметно кивая. — Эмма ты же знаешь, я всегда рядом, и готова помочь в решении любых вопросов. Если тебе захочется поговорить, мы всегда можем это сделать. — Собственно, да. Кое-что я бы хотела обсудить. Ты же психиатр, у тебя много знакомых в этой отрасли. Два года назад Реджина потеряла мужа. После этого она провела почти полгода в закрытой психиатрической клинике «MIND HILLS», и там ей поставили диагноз — тяжёлое коммуникативное расстройство. Я понимаю, что добраться до истории болезни нет никакой возможности, но мне бы хотелось понять, что можно сделать в такой ситуации, и, вообще, тут много странного. Вот уже почти пять месяцев у нее ни одного приступа, даже намёка на ухудшение состояния, и это при таком диагнозе и неимоверном количестве контактов с незнакомыми людьми. — И что тебе здесь кажется странным? Просто с течением времени симптомы нивелировались, болезнь стала отступать. — Я не знаю, Агнес, я просто хочу для нее нормальной жизни. Понимаешь, она первый человек, кто так обо мне заботится. Я никогда не чувствовала такой теплоты и трепетного отношения. — Эмма, я не обещаю, но постараюсь узнать, хотя, если честно, мне никогда не нравилось понятие «закрытая клиника»…***
— У тебя большое сердце, ты всегда готова столько отдавать… Но теперь я очень хорошо понимаю эти чувства. Видеть радость в глазах людей, чья жизнь полна боли, что может быть лучше? — Да, готова, а сейчас я могу дарить ещё больше, потому что с того момента как в моей жизни появилась ты… я…начала согреваться… — Эмма старалась не смотреть на Миллс. — Я узнала, что такое настоящая забота. Это прибавляет сил. Никто не делал такого для меня. Твои завтраки, боксы с едой… Ты встаёшь в пять утра, чтобы озаботится питанием для меня, ездишь по ночам в магазин, потому что у тебя нет другого времени. А могла бы просто спокойно спать… Я все вижу, замечаю, ценю. Пусть для кого-то это, не стоящие внимания мелочи. Но, Реджина, я ведь давно забыла вкус домашней еды, а сейчас я даже не представляю, как могла есть ту гадость, — рассмеялась Свон. Я так быстро привыкла к горячей булочке с корицей утром и огромной чашке латте после первой тренировки, которую получаю из твоих рук. Для девочки, которая всю жизнь пила кофе из «Starbucks», нет ничего лучше твоих сэндвичей с прошутто, итальянского салата, яблочного пирога и мясной запеканки. — Интересно, а чтобы ты сказала, попробовав мой фирменный гамбургер? — лукаво улыбнулась Миллс, выслушав теплое признание. — Ты все это время скрывала, что умеешь готовить моё любимое блюдо? — наигранно разозлилась Эмма. — В пятницу, мисс Свон, после тренировки — домашние гамбургеры с фри и бельгийским пшеничным пивом, — едва не рассмеялась Реджина, глядя на мечтательно прикрывшую глаза девушку.***
— Боже, я сейчас сознание потеряю, — глубоко вдохнув запах жареного мяса, Эмма сделала большой глоток прохладного пива, из предусмотрительно наполненного для нее бокала. — Ещё минутка и будем кушать, — Реджина заканчивала последние приготовления, украшая аппетитное блюдо. На столе было абсолютно все необходимое для вечеринки в подростковом стиле — золотистые ломтики фри в корзинке по центру стола, несколько видов кетчупа, пиво трёх сортов и, конечно, главное блюдо дня — гамбургеры с несколькими соусами. Все это было приготовлено вручную самой хозяйкой, непосредственно перед подачей. — Такое блюдо необходимо есть только горячим, свежим, а рубленое мясо должно быть из-под ножа. Приятного аппетита! — закончила она небольшую вступительную речь. Эмма не могла долго ждать и тут же принялась за красиво поданный сочный бутерброд, медленно надкусывая большой кусок. Прожевав первую порцию, она облизнула губы, и, распахнув чуть прикрытые ранее от удовольствия глаза, пристально взглянула на хозяйку вечера. — Женись на мне Миллс… — медленно произнесла набитым ртом довольная Свон, вызывая смех женщины напротив. — Это что-то за гранью… Я тебе клянусь — никогда не ела блюда вкуснее, за такую еду я готова на все, — мечтательно продолжила Эмма. — Как только выиграешь Олимпиаду, я обещаю подумать над твоим предложением, — рассмеялась женщина. — Хочешь, заключим договор? — не унималась Свон, поглощая сочный бургер. — Брачный? — смеялась Реджина. — Какой захочешь, только, пожалуйста, обещай кормить меня этим блюдом!!! — Свон продолжала наслаждаться отменным вкусом, с чуть прикрытыми глазами. — Раз в месяц, чаще пока нельзя, а ещё у меня в меню есть чудесная лазанья… — Все, дальше не продолжай, — старалась прервать Эмма, — только одни названия вызывают у меня бурное слюноотделения. Я же предупреждала, что страшная обжора. — А я люблю готовить, и к тому же обещала не держать тебя голодной, — Миллс радовалась возможности насладиться ужином наедине…