***
— Грэм, я понимаю, кто твой начальник, но очень рассчитываю на то, что ты не станешь докладывать обо всех наших поездках и встречах, — предупредила Миллс. — Есть вещи, о которых Эмме не стоит знать. Ничего секретного, но мне бы не хотелось лишний раз волновать ее. — Она не задаёт вопросов, а если и спросит, то в любом случае, ответ ей буду давать не я. Моё дело крутить руль, а Ваше решать — что говорить, а что нет. Реджина поехала к Голду вместо спорткомитета, но Эмме о визите пока ничего говорить не стала, чтобы не отвечать на вопросы. Врать не хотелось — а описывать реальное состояние дел пока не было возможности. Миллс понимала, что в связи с новой должностью у нее будет появляться определённая закрытая информация касательно дел Федерации. Она надеялась на Эммино понимание и была уверена, что спортсменка не станет интересоваться, понимая щекотливость момента.***
— Ты думаешь, я не знаю, почему именно сейчас они решили вынести на обсуждение подобные изменения. Такой информацией можно вывести из равновесия любого даже самого хорошо подготовленного спортсмена и сбить весь психологический настрой перед мировым первенством. Понимают, что мы и так обескровлены потерей одного из сильнейших дуэтов. Теперь хотят закончить начатое. Добить. Такими темпами в командном зачёте мы и до медалей не дотянем. Сборная рискует остаться без призового места вообще. — Реджина нервно крутилась вокруг Голда, пытаясь собраться с мыслями. — Лукас и Джонс вне игры, и что мы имеем в сухом остатке? Свон и Форестеры могут рассчитывать на золото. И все. Не вижу ни серебра, ни бронзы. Молодёжь слишком зелёная, неопытная. Вряд ли подтянем кого-то к Олимпиаде. Если сейчас попытаются выбить из колеи Свон — нам конец. Вот только они не учли одного фактора. — Голд оживился, зная, как Реджина умеет находить выход из сложных ситуаций. — Возможно, они сами отдают нам все козыри в руки. Именно этот фактор станет решающим в обретении Эммой полной уверенности в собственных силах и сможет окончательно утвердить Свон в роли лидера не только сборной, но и мирового женского катания. На когда назначены первые слушания по этому вопросу? — Через четыре дня, но вряд ли я успею предпринять что-то кардинальное, чтобы переломить мнение членов комиссии или сорвать голосование. — А ты не думал над тем, кто лоббирует этот вопрос? Если он всплыл вдруг перед Чемпионатом, значит, кто-то хорошо простимулировал членов комиссии. — Голосование, скорее всего, будет тайным, мы не узнаем, кто проголосовал «За». — Голд, дай мне возможность выступить на слушаниях, я увижу, кто заинтересован в этом. — Ты глава Федерации одной из самых больших стран-спонсоров МОК. Имеешь право. Я запишу тебя в качестве докладчика на ближайшее заседание. Возможно, твоё авторитетное мнение повлияет на ход голосования.***
— Мисс Миллс?! — мужчина, открывший дверь, не рассчитывал увидеть у себя на пороге знаменитую спортсменку. — Здравствуйте, мистер Джанпетро, — кивнула в ответ Реджина. — Могу я войти? — Да, да, конечно, — суетился удивлённый хозяин. — Проходите в зал, я пока приготовлю кофе. — Реджина вошла в дом и в небольшом холле присела у камина. Похоже, им давно не пользовались, а вот за полочкой и фотографиями в аккуратных рамочках, стоящими на ней, ухаживали регулярно. На всех фото был Август Бут — сын Марко Джанпетро. Реджина хорошо помнила симпатичного улыбчивого голубоглазого юношу. Он занял второе место на чемпионате мира незадолго до того самого теракта, который унёс жизнь парня. На нескольких фотографиях рядом с Августом Миллс заметила Эмму. Такую же весёлую, смеющуюся, как и сам мальчик. Реджина взяла фото с полки, рассматривая радостные, почти ещё детские лица. — Они дружили с детства, с самых первых своих шагов на льду, — Марко поставил на небольшой столик у камина поднос с кофейником. — Сахар, сливки? — Нет, спасибо, просто кофе, — улыбнулась Миллс, осторожно возвращая фото на место. — Я слышал, Эмме удалось вернуться, — мужчина устало опустился на небольшой стульчик. — Это же настоящее чудо, после того что с ней произошло. Но я пока так и не решился посмотреть ни одного ее выступления. Нет сил, не могу смотреть на лед, — мужчина с трудом сдерживал слезы, но трясущийся голос выдавал отчаяние. — Столько лет прошло, а я никак не могу заставить себя… — Не надо заставлять. Всему своё время. Я понимаю, что я, скорее всего, не совсем желанный гость в Вашем доме, мистер Джанпетро, — начала Реджина. — Давайте попробуем без формальностей, — дружелюбно произнёс он, — просто Марко. — Хорошо, Реджина, — обрадовано кивнула Миллс в ответ. — Теперь, когда мы познакомились заново, я могу сказать, что в моем доме Вы всегда желанный гость, — мужчина бодро поднялся и удалился в дальнюю комнату. Через минуту он вернулся, держа в руках увесистый альбом. — Август всегда восторгался Вами, пристально следил за всеми выступлениями, собирал вырезки, отчёты, фотографии с журналов. — Реджина медленно пролистывала аккуратно склеенные заметки своих старых выступлений. — Мне кажется, он был чуточку влюблён, но я считал это вполне нормальным. Кто не станет восхищаться такой прекрасной женщиной? — учтиво подметил Марко. — У Августа есть вырезки и фото, о которых я успела позабыть, — Реджина с удовольствием вспомнила прошлое и это было впервые, когда она не чувствовала собственной щемящей боли. Куда большую боль причиняли воспоминания Марко о сыне. — Ну, а потом, когда у Эммы появились первые серьёзные успехи, он стал собирать все доступные материалы и о ней. Ничего не хотел упускать, несмотря на интернет. Говорил, что компьютер — бездушная информация. К ней нельзя прикоснуться. — Марко, покажите мне, пожалуйста, Эммин альбом, — вдруг попросила Миллс. — Да, конечно. Сейчас принесу, — она отложила в сторону альбом со своими фото, чтобы тут же взять в руки другой, но уже с заметками про Эмму. Ей было очень интересно посмотреть на Свон не глазами скупых официальных строчек, имеющихся в свободном доступе, а от лица лучшего друга. — Она очень изменилась после смерти родителей. Стала замкнутой, почти ни с кем не говорила, и совсем перестала улыбаться. А у нее, знаете ли, была такая чудесная улыбка. Мне даже казалось, что и ее глаза тоже смеются. Она умела заряжать всех вокруг жизнелюбием. То, через что пришлось пройти этой девочке, выдержит не всякий взрослый сильный мужчина, — вздохнул Джанпетро. — Когда их вытащили из-под завала, Августу уже ничем нельзя было помочь. Но Эмма так крепко сжимала его руку, что их едва удалось разнять. К тому моменту мой сын был мёртв уже 16 часов. Легкие Эммы были заполнены асбестовой пылью настольно, что она не могла самостоятельно дышать. Ей чудом удалось выжить, и мне оставалось лишь молиться о ее выздоровлении. Я десятки раз потом смотрел ту запись. После того, как раздался взрыв, и здание начало заваливаться Эмма возвращалась в него шестнадцать раз, и Август каждый раз следовал за ней. Они выносили по два-три человека. Спасли восемнадцать детей. Эта мысль помогает мне не сойти с ума, когда я думаю, что мой мальчик отдал свою жизнь не напрасно. Почти полсотни душ продолжают жить, вернулись к семьям, продолжают творить, любить, озаряя мир своим присутствием. Эмма очень сильная девочка и я рад, на самом деле очень рад, что она осталась жива и вернулась к любимому делу. Мы поддерживаем связь и это моя последняя ниточка к Августу. Есть человек, с которым я могу поговорить и вспомнить его. — Эмма сейчас катается у меня, — отметила Реджина. — Ох, — Джанпетро не смог скрыть удивления и восхищения. — Я этому очень рад. Иметь такого наставника удача и честь для любого спортсмена. — Нет, Марко, это честь для меня иметь такого ученика. Эмма очень талантлива, и работать с ней — удовольствие. Эта возможность спасла меня. Джанпетро вопросительно посмотрел на нее. — Почему Вы здесь, мисс Миллс? — За несколько месяцев до трагедии с Эммой и Августом, я потеряла мужа. Друга, партнёра. Он умер у меня на глазах, на льду. Упал и больше не поднялся. — Да, да, я слышал, мне очень жаль, мисс Миллс, — тихо прошептал он. — Я не знал Дэниеля лично, но, говорят, он был прекрасным человеком, — Джанпетро искренне сопереживал. — Лучшим, самым добрым и светлым их всех, кого мне довелось встречать, — Реджине удалось справиться со слезами и продолжить. — Воспоминания — вот, что оставили нам любимые. Хорошие воспоминания — лучшее лекарство, мистер Джанпетро. — Реджина прижала к груди альбом с фотографиями. — Я так и не смогла оправиться от потери. Полгода психиатрической клиники и несколько лет лечения облегчения не принесли. Пока в один прекрасный день не появился мистер Голд и не предложил мне помочь покалеченной девушке. — Мисс Миллс, Реджина, мне близка и понятна Ваша боль. — Поэтому сейчас я здесь для того, чтобы сделать Вам такое же предложение. Несколько лет я не могла смотреть на лед, боялась даже подходить к кромке. Но у Вас, как и у меня, должны найтись силы, чтобы последний раз переступить через собственных страх. Если Вы хотите избавиться от кошмара — его надо пережить. Я хочу, чтобы Вы вернулись и продолжили то, что не успели закончить с Августом. — О чем вы? — все ещё недоумевал Джанпетро. — Несколько дней назад меня назначили главой Федерации Конькобежного спорта США. Я бы очень хотела, чтобы Вы взяли под опеку молодую перспективную пару, которая осталась без тренера. — Но почему я, мисс Миллс? — удивился Марко. — Я никогда не тренировал парников, я даже приблизительно не представляю, как и что надо делать. Мой единственный ученик — мой собственный сын… — А я никогда не тренировала одиночников. Я вообще никогда никого не тренировала. Но судя по тому, чего удалось добиться Августу у Вас все получиться. — Не думаю… — засомневался Джанпетро, — я не лучшая кандидатура. Ребятам нужен опытный наставник, который сможет помочь и поддержать. А я… Я стар, сломлен. Нет, мисс Миллс, Вам стоит поискать кого-то более надёжного, а не вручать перспективную молодёжь разочарованному в жизни старику. — Я понимаю, надо время, чтобы все обдумать. Но этим ребятам нужна помощь, и у них этого самого времени нет. Они сломлены, подавлены, разбиты. Им светит дисквалификация и обвинение в употреблении допинга. От них отказался тренер в самую сложную минуту их жизни. Тем более я собираюсь принимать участие в процессе. Можем попробовать схему парного сотрудничества. Вы будете первым тренером пары, а я вторым. Сможем корректировать графики, постановку программ, полностью наладим новый тренировочный цикл. Со мной в группе работает специалист по физической подготовке. Есть врач и реабилитолог. Я не собираюсь просто отказаться от них, передав кому-то другому. Но мне одной не управиться. Я не потяну и пару и одиночника в Олимпийский сезон, особенно сейчас после назначения в Федерацию. Подумайте, Марко, и если решитесь первая тренировка в семь, на основном катке сборной.***
Миллс возвращалась в город, удовлетворённая беседой, и увозила полученные от Джанпетро альбомы с нарезками, сделанными Августом ещё во времена начала Эмминой карьеры. У нее просто чесались руки посидеть вечером со Свон, рассматривая снимки совсем ещё юной спортсменки. Реджина успела заметить, что уже с детских лет Свон была очаровательной. Ну, а сейчас, когда она думала об Эмме, у нее просто дрожало все внутри. А ещё Реджине показалось, что в какой-то момент ей все же удалось убедить Джанпетро. Мужчина почти зажегся идеей, услышав неожиданное предложение. Хотя потом и отказался, но возможно просто взял время, чтобы все хорошенько обдумать. Самой себе Миллс так и не смогла объяснить, почему их всех возможных кандидатур на роль тренера для брошенной пары выбрала именно отца Августа Бута. Одна фраза, сказанная на днях Эммой, не давала покоя. «Кто придёт спасти?» — Миллс никогда не забудет протянутую ей руку помощи. Возможно, поэтому она просто пыталась вернуть долг, и посчитала, что для Марко такое предложение будет необходимой поддержкой. Тем более его компетенция как специалиста не вызывала у нее сомнений.***
— Ты решила лично встретить меня! — Вэйл приветственно наклонил голову. — Исключительно из соображений экономии времени, дорогой, — ответила Реджина, беря его под руку. — Пока мы будем ехать, я введу тебя в курс дела. К тому моменту, когда добрались до ресторана, Реджина успела описать доктору ситуацию с Руби и ожидаемые действия с его стороны. — То есть ты хочешь, чтобы я продублировал все тесты и вынес независимое заключение. — На основании твоих результатов я могу делать выводы. Я не доверяю тестам, сделанным допинг-лабораториями. Ты же сам помнишь все эти скандалы со взломом баз данных, запорченными образцами. В подобном скандале я могу довериться только тебе. Но это ещё не все. — Реджина решила самую тяжёлую часть разговора совместить с хорошим обедом под дорогое вино, надеясь на то, что Вэйл хотя бы подумает над ее предложением. — Если ты заставила меня прилететь на такой роскошный обед, значит дело не только в допинге. — Ты как всегда проницателен, — Реджина ослепительно улыбнулась. После заказа, Вэйл придвинулся чуть ближе к столу. — Реджина, я весь в нетерпении. Ты же знаешь, как я не люблю ждать. Мы же деловые люди, поэтому начинай, — подмигнул ей мужчина. — Ну, хорошо. Раз ты настаиваешь, я не смею отказать. О моем назначении ты уже знаешь, — Вэйл довольно кивнул. — Так вот, у Федерации есть одна очень серьёзная проблема. Я бы даже сказала самая сложная, и я собираюсь ее решить с твоей помощью. — И что же это, позволь полюбопытствовать? — На сегодняшний день на более чем две сотни коньковых спортсменов у нас всего один врач, который занимается абсолютно всем — от заговаривания зубов, — Вэйл усмехнулся, — до вправления вывихов. Сам понимаешь, такое состояние дел никуда не годиться. Как итог — половина атлетов постоянно вне игры. Поэтому я собираюсь создать полностью с нуля медицинскую службу Федерации, реорганизовать весь подход и систему. Предлагаю тебе занять должность главного врача, — эту фразу Реджина произнесла подчёркнуто официально, без тени улыбки на лице. — Реджина, дорогая, сколько лет мы знакомы? — Вэйл очень удивился предложению. — Так сразу и не вспомню, — задумалась она. — И все это время я главврач ведущей клиники спортивной медицины. Ко мне приезжают спортсмены со всего мира. Я зарабатываю полмиллиона в год, а ты предлагаешь мне все это бросить. Ради чего? — Ради того, чтобы послужить своей стране, Виктор! — не мешкая ответила Миллс. — Вот давай только без этих воодушевляющих патриотических речей. Мы все готовы думать о стране, пока в дело не вступают деньги. — А я не призываю тебе отказываться от денег. Я наоборот предлагаю их тебе, — дёрнула бровью женщина. — Продолжай. — Я прошу тебе не просто создать службу, в которую будут входить несколько врачей. Я предлагаю создать комплекс, полный реабилитационный центр, который станет образцом для спортсменов всех видов спорта, и не только коньковых. — Погоди, Реджина. И где тут деньги? Пока я вижу только расходы. Ты вообще представляешь, сколько средств может уйти на создание подобного? Это не просто миллионы долларов. Это десятки миллионов. Оборудование, приглашение ведущих специалистов, транспорт, логистика. На это потребуются не только средства, но и время. — Виктор, времени нет, — сразу обозначила Миллс. — Это значит, что его нет совсем. Денег тоже нет, но этот вопрос я обязуюсь решить. — И каким же образом? — Вэйл окинул Реджину заинтересованным взглядом. — О, нет, дорогой. Ты не о том подумал, — рассмеялась она. — Я устрою громкую пиар-компанию, проведу несколько пресс-конференцию, привлеку ведущих журналистов. Поверь, у нас будет очередь желающих отдать свои кровные миллионы, только за то, чтобы имя их фирм стояло рядом с вывеской подобного центра. Ты же знаешь, как все эти толстосумы любят выглядеть благодетелями. Ну и потом, у меня на руках всегда есть Джокер, — намекнула Реджина. — Почему ты решила, что спонсоры заинтересуются идеей такого центра. Это может сделать любая сборная. К примеру, бейсбольная, возьмёт и откроет подобный центр. — Я не против, пусть пробуют. Вот только у них не будет лучшего в стране специалиста, и подобной базы. Потому что я предлагаю устроить ее в уже действующем центре для ветеранов-инвалидов. Здесь мы сможем принести многократную пользу. Спортсмены в окружении инвалидов будут видеть, как тяжелобольные люди ведут борьбу за самое важное — за жизнь. А покалеченные в свою очередь, находясь в обществе ведущих спортсменов, не будут чувствовать себя обделёнными и ущербными. Люди смогут помочь друг другу собственным примером. — Хорошая идея, красивая. Но я все ещё не вижу деньги. — Виктор, ты удивляешь меня. Попробуй смотреть на перспективу, чуть шире. Ты будешь первым, кто создаст подобный центр. Для сборной, для страны. А теперь представь, спортсмены начнут привозить медали, кубки. Это творение, которое принесёт пользу не только тебе. У тебя есть шанс сделать что-то по-настоящему выдающееся, великое. Это как золотая олимпийская медаль, только в твоей отрасли. И достанется она лишь тебе одному. — Но я и сейчас занимаюсь примерно тем же. — А я тебе предлагаю расширить горизонты, послужить не только собственному карману, но и обществу. Твоя клиентская база станет минимум вдвое больше. У тебя будут неограниченные полномочия. И никто не запрещает продолжить практику. Никто не лишает тебя пациентов, они смогут приезжать к тебе также как приезжают сейчас в Ки Бискейн. Мне нужна база сейчас, срочно, немедленно, поэтому делать все придётся быстро. — Погоди, Реджина, я ещё ничего не решил, — остановил ее Вэйл. — Но ты и не отказался, — подмигнула ему Миллс. — Пока я буду думать, займёмся обследованием пострадавшей, хотя время уже упущено и если мы что-то найдём, то только следы, шлейф. — Мне необходимо понять, принимались эти препараты системно или это было разовое употребление. — Я думаю, это смогу сделать.***
— Эмма я через четыре дня поеду с Голдом в Лозанну на заседание комитета Зимних видов спорта в качестве содокладчика, — во время перерыва перед залом хореографии, сидя в небольшой комнате для отдыха, Реджина решила все-таки предупредить Свон. — Грэм поедет с тобой, — сразу же настояла Эмма, но избавила Реджину от наводящих вопросов о причине неожиданной поездки. — И ещё у меня появилась одна идея, которую я собиралась обсудить с тобой и Агнес. — Реджина положила на стол перед Эммой небольшую папку с предложением о создании медицинского центра Федерации на базе реабилитационного центра для инвалидов. Ознакомившись с записями, Свон тут же прониклась идеей, и радостно отозвалась на необходимость побеседовать с Агнес. — Это же совершенно уникальная возможность. Такой центр принесёт намного больше пользы, чем несколько центров реабилитации вместе взятых. Сколько проблем отпадает, когда видишь рядом с собой пример борьбы и безграничной силы духа. У спортсменов быстро пропадёт желание ныть после каждой пустяковой травмы, когда рядом будет ровесник в инвалидной коляске, который потерял здоровье, защищая чую-то жизнь. Надо срочно поговорить с Агнес. А Вэйл уже согласился? Реджина где мы возьмём столько денег? — с каждым прочитанным документом у Эммы возникали новые вопросы. — Не торопись, — улыбнулась Реджина, — Вэйла я уговорю, — вопрос с деньгами тоже решим. Надеюсь, на твою помощь. — Конечно! Всеми силами, — воодушевилась спортсменка.***
— Эмма вышла на пробежку, но буквально через минуту влетела возбуждённая назад в лофт, плотно прикрыв за собой дверь. Затем задёрнула наглухо все шторы. Реджина настороженно наблюдала за ее действиями, не задавая вопросов. На часах ещё не было даже 6 утра, но Свон поспешила набрать Грэма. — Ты нужен нам, срочно. Постарайся попасть в дом незамеченным. Через паркинг, — только после этого она взглянула на Миллс, осторожно подошла к окну и слегка отодвинула узкую полоску, открывая обзор на улицу. — Реджина, посмотри, что творится, — она напряжённо улыбнулась. Миллс подошла к окну и взглянула вниз. За окном стояла толпа около 500 человек. Большая часть из них была вооружена фотокамерами. Часть держала небольшие импровизированные плакаты и флажки с именем Эммы. — А, ну ясно, думаю, возле катка нас ждёт толпа раз в пять больше, — улыбнулась она. — Что ясно и откуда они узнали мой адрес? — расстроилась Эмма. Она всегда с трудом переносила подобное навязчивое внимание к собственной персоне и никак не могла привыкнуть в популярности. — Ночью в продажу поступил журнал «Sports Illustrated» с твоими фото на развороте. — У них только в Штатах четыре миллиона подписчиков. И это не считая свободной продажи. Мир, похоже, сойдёт с ума, — Реджина с восхищением разглядывала на мониторе ослепительное фото зеленоглазой красавицы. — Тебе может понадобиться собственный Грэм… И возможно не один…