Третье Желание

— Ваше Величество, он ещё слишком мал. — Его надо тренировать сейчас. — Но… Август осёкся. Ларкейд ещё совсем подросток, ребёнок, по сути, и Август искренне не понимал рвения Зерефа натренировать его как можно раньше. Это его собственный сын, но он ни капли не щадит его: тренировки упорные, с утра до вечера, с небольшими перерывами на отдых и еду. Ларкейд лежал на земле и тяжело дышал. Весь в поту, едва двигающийся, он горел. Не в прямом смысле, разумеется. Переутомился. Температура резко подскочила, и Ларкейда всего знобило. Он талантлив и трудолюбив. Проблема в том, что в свои шестнадцать ему сложно освоить свою магию достаточно хорошо. Всё потому что третья сторона Желаний Человеческих никак не может развиться, и Август прекрасно понимал, почему. Он спит и ест день ото дня. Поэтому эти два Желания он смог усвоить просто, без каких-либо сверхчеловеческих усилий. Но парень либо не знаком с проблемами утренней эрекции, либо просто игнорировал это, потому что значение оргазма он явно не понимал. Иначе как объяснить, что это Желание он не может освоить? — Мы не сможем продолжать, пока он не познает третье Желание сам, - Август покачал головой. Зереф сжал зубы и глянул на него из под чёлки. — Так займись этим. Это твоя работа. — Это его личная работа, Ваше Величество, - поправил Август. – Вы – его отец. Вы и растолкуйте ему. Такие деликатные темы стоит затрагивать родителям, а не учителям. Зереф раздражённо вздохнул, подобрал сына на руки и пошёл к нему в комнату. Его откровенно раздражало то, что он должен выполнять работу своего подчинённого. Хотя, откровенно говоря, раздражало его незнание того, как объяснить сыну, чего от него хотят. Парню шестнадцать лет. Почему он не знает такое понятие, как мастурбация? Про секс Зереф даже не задумывается. Просто потому что по одной внешности ребёнка он решил, что тот либо абсолютно асексуален, либо по парням. Разумеется, это его не напрягало. Не для внуков же сына решил завести, в самом-то деле. Но наблюдая за спящим, слегка хмурым, Ларкейдом, он чесал затылок. Объяснить будет сложно, но, что самое страшное, придётся ему объяснить, как и что делать. Присутствовать. Помогать. Но, самое главное, обеспечить эрекцию. Это тоже ставило в тупик. Как это сделать – Зереф искренне не понимал, и не хотел понимать из-за не лучших мыслей в своей голове. Возникла странная мысля позвать на помощь Эйлин, но она всегда ходит полуголой, и Ларкейду это никаких проблем не доставило. Странные мысли о том, что стоит самому этим заняться, съедали совесть Зерефа заживо. Не то чтобы она у него была, но в его понятии «совесть» - это то, что объясняло, что правильно, а что – нет. И не в том смысле, что «воровать – это плохо» или «стоит извиниться перед этим человеком», а, скорее, что-то вроде «инцест – это не нормально». Это не нормально. Даже для них. Зереф закусил губу. Он знал, что делать, но отказывался это делать. С другой стороны на него давило то, что сына нужно натренировать. И он разрывался между обязанностью и голосом названной совести. Но он, в конце концов, прежде всего Император. Зереф коснулся холодной ладонью горячей щеки Ларкейда, и тот выдохнул, всё ещё не разомкнув веки. Мягко поглаживая его одной рукой, ладонь другой руки коснулась ворота одежды, слегка оттягивая, открывая доступ к шее. Зереф выдохнул, смотря на сына. Чего не сделаешь ради победы. Он коснулся губами шеи Ларкейда, вырывая из его уст тихий стон. Рука с щеки медленно переместилась к груди, поглаживая, пока губы покрывали поцелуями шею, иногда прикусывая кожу. Ларкейд выдохнул и слегка выгнулся навстречу руке, что начала оглаживать живот под одеждой. Наконец, он открыл глаза. — Папа?.. – Ларкейд даже забыл учтивое «отец». Он удивлённо уставился на приподнявшегося отца. – Что ты… — Не волнуйся. Это повторится лишь раз, дабы освоить третье Желание, - Зереф выдохнул, и сжал второй рукой сосок сына, заставляя его вскрикнуть. – Один лишь раз. Доверься мне. И Ларкейд доверился. Зереф слегка улыбнулся, смотря на то, как он по-детски зажмурил глаза, и поцеловал его в лоб. Порыв нежности. Ничего особенного. Довести Ларкейда оказалось слишком просто. То ли сыграло роль то, что он подросток, то ли его “особенные” чувства к отцу, о которых постоянно шутила Эйлин. Но он действительно быстро возбудился. Зереф медленно двигал ладонью по его члену, выбивая сына из колеи. Тот метался по постели, стонал, едва ли не кричал, заставляя отца жмуриться и недовольно хмурится. Он был очень громким, и, наверное, на этом сказались непривычные ощущения. Но Ларкейд никак не мог успокоиться, выгибаясь на встречу прикосновениям второй руки Зерефа, прижимаясь как можно ближе к нему. — Не ори ты так… - Зереф поморщился. Ларкейд всхлипнул, схватился за одежду отца и прижался к нему, раздвигая ноги. Зереф устроился между ними для удобства, и продолжил движения руки, наращивая темп. Ларкейд закусил губу, но всё равно из него вырывались громкие вскрики и протяжные стоны. Чуть реже, чем до этого, но всего лишь «чуть». Он, казалось, сходил с ума от удовольствия, и Зереф искренне не понимал, реакция ли у него такая на процесс или на то, что это делал сам Зереф. Предпочитал думать, что первое. В один момент Ларкейд внезапно выгнулся, настолько сильно, что был слышен хруст костей в спине, глаза широко распахнулись, а рот открылся в немом крике. Ненадолго. Когда он начал действительно кричать, Зереф цыкнул, и поцеловал его, заглушая полностью. Ларкейд обнял его за шею, пытаясь прижаться ещё ближе, чувствуя, как оргазм накрывает тяжело, а поцелуй – единственное, что помогало ему не сорваться на крик. — В следующий раз – сам, - Зереф вышел из комнаты, оставив тяжело дышащего раскрасневшегося сына одного. Зато теперь он сможет развить Третье Желание.