Музыка души (временное)

— Предупреждаю: не думай даже влюбить меня в себя. Это выйдет тебе боком.       На мои слова парень лишь усмехнулся и приобнял меня за плечи, совсем не восприняв моё предупреждение всерьёз.       А ведь при первой же встрече я не просто так сказала эти слова. Красивый, уверенный в себе и вполне достойный зваться мужчиной, он сразу же привлёк меня в качестве возлюбленного, и сначала я весьма обрадовалась: да неужели наконец-то у меня выйдет что-то серьёзное? Но, глядя в зелёные опьяняющие разум глаза, я вспомнила совсем другие, карамельно-карие, принадлежавшие странному цыгану, решившему посмотреть на моё будущее через линии на руках.  — Ох, детка, — сказал он ласково, так, будто бы я была не обычной прохожей, а дочуркой близких друзей. — Смотрю, ты подобна некоторым моим знакомым. Можешь радоваться или горевать, но ты наделена силой ведьмы — а это редко когда позволяет девушкам быть счастливыми. Так, что тут у тебя…       Прислонив горячие ладони к моим щекам, он чуть приподнял голову и долго смотрел в мои глаза пронзительным взглядом.  — Обрадую, любовь у тебя будет, самая настоящая. Но вот твой благоверный окажется тем ещё засранцем, изменит, попомни мои слова.       Чувство беспокойства мягко охватило мои плечи. Изменит? То есть настоящей любви со стороны возлюбленного мне ждать не стоит или это выйдет по какой-то ошибке?  — Обстоятельства не важны, — будто услышав мои мысли, покачал головой мужчина. — Скорее важно то, что ты на эмоциях превратишь его в осла.       «Абсурд!» — мысленно воскликнула я и возжелала забыть глупое предсказания, но года летели, а в памяти всё так же явно время от времени всплывали карамельно-карие глаза, горячие руки и затягивающий голос.       И вот это случилось. Начав отношения с Шаррканом, я действительно смогла наконец забыть глупое предсказание, полностью окунувшись в любовь. Будто глупая девчонка из подросткового романа.       И ведь какое-то время я действительно была счастлива. Несмотря на вечные споры и конфликты, в итоге мы с Шаррканом жили душа-в-душу, признавались, обещали и выполняли свои обещания.       Но вот сейчас он стоит предо мной. С красными щеками — то ли от алкоголя, что он выпил, то ли от мороза, по которому он шёл домой, — и признаётся в измене.       Обида. Гнев.       Я сжимаю кулаки, прикусываю губу до крови, мысленно проклинаю его и, не желая видеть его, гордо ухожу в спальню.       И всё, чёрт побери, всё летит к чертям!       В голове вновь и вновь всплывает глупое предсказание, я прочитываю и хорошо понимаю уже которую книгу по магии, и уже который день вижу правдивость слов того странного цыгана.       Нет, конечно, Шарркан не превращается в осла в прямом смысле. Все видят его вполне обычным, нормальным человеком, и только я и, может быть, сам он, чувствуем, как всё резко меняется.       После этой измены он сам не свой. Отступает в спорах, подаётся в вегетарианцы, не может никак управиться с моими эмоциями и молча покоряется моей воле.  — Мне кажется, я действительно какой-то осёл.       Сердце ёкает.       М-да уж, вот тебе и сила ведьминская…