Наследник

      Привели меня к главной площади, где сейчас собралось довольно большое количество Лисов – примерно полторы сотни. В основном взрослая часть населения. Наверное, у них сегодня какой-то праздник, раз все вокруг такие весёлые.       Схватив меня за руки и упёршись мне в плечи, Полуухий и Граф использовали меня как таран, чтобы пробиться к самому центру площади через эту плотно стоящую орущую, вонючую, но при этом очень счастливую толпу. Я нежелательно близко видел противные мне лица и морды Лисов, которые, увидев меня, становились ещё более радостными, и повторяли только два слова:       – Волк! Смерть! Волк! Смерть! Волк! Смерть!       Ох, не к добру это… Хотя… вообще-то всё правильно – сегодня я буду их смертью.       Но, скрывая своё злорадство где-то в глубине, я не позволял себе даже улыбнуться и, насколько это было возможно, сохранял отрешённость по отношению к содержанию шума толпы – сейчас мне нельзя нарушать свою сосредоточенность, если я хотел выбраться отсюда живым и, по возможности, невредимым.       Однако вскоре моё внутреннее спокойствие сильно пошатнулось: пройдя сквозь толпу, я понял, что оказался не в центре площади – я оказался на арене. И то, что я на ней увидел, повергло меня в ярость: вся арена была залита свежей кровью и устлана изуродованными телами волков и отдельными их частями. Некоторые тела ещё шевелились. Мне было очень больно видеть свидетельства недавнего жестокого истребления моих звериных сородичей, так больно, что я закричал бы, если бы не старался изо всех сил сдерживать свои чувства. Вот какие здесь развлечения, значит… Ну что ж, для таких, как вы, у меня заготовлено особое выступление…       – Тебе их жалко, Волчок? – насмешливо спросил мой сопроводитель с порванным ухом. – Но ты не волнуйся – вскоре ты встретишься со своими волчками и сможешь их пожалеть!       – Тихо, Полуухий, – осадил его другой мой сопровождающий. – Если этот щенок сломается перед самым боем, от зрелища никакого удовольствия не будет…       Я внимательнее оглядел арену. Она представляла собой посыпанный песком круг диаметром саженей в семь, огороженный небольшим возвышением из кирпичей высотой в половину пяди. В нескольких саженях от этой арены на возвышении находился деревянный трон, с обеих сторон которого стояло по три вооружённых большими кинжалами воина, чья одежда была обагрена кровью (догадываюсь, чьей). Ну а на самом троне с важным видом восседал Лохмач – местный вожак. И я намеревался сегодня его убить.       Вожак Лисов был, подобно Медведю, очень сильным и большим. Слишком большим – настолько, что это делало его слегка неповоротливым. Но даже этой небольшой неповоротливости было вполне достаточно, чтобы он никогда не смог по мне попасть – с моей-то ловкостью и скоростью я ему этого просто не позволю.       Заметив моё появление, Лохмач чинно поднялся с трона, выдержал небольшую паузу, дожидаясь, пока собравшиеся утихнут, настроившись внимать своему предводителю, и громким сильным голосом, которым и полагается разговаривать настоящему вожаку, начал свою речь:       – Братья и сёстры! Сегодня мы собрались здесь, чтобы в сражениях закалить наш воинский дух! Каждый день каждый из нас борется с Лесом, борется с Природой. Весь мир – это сплошное испытание, в котором нас со всех сторон окружает смерть! Но знаете что? – Лохмач выдержал долгую паузу, внимательно оглядывая, казалось бы, каждого из собравшейся толпы, и, наконец, торжествующе провозгласил:       – Мы ещё живы!!!       – Мы ещё живы!!! – дико прокричала толпа вслед за своим предводителем.       – Да, мы живы! – подтвердил вожак. – Нас окружает смерть, но не она приходит к нам, а мы порождаем её! Не зря мы зовёмся высшими – мы выше Леса, выше Природы, именно мы их властелины и хозяева, ведь мы Лисы! И именно благодаря нашему уму и нашей хитрости мы побеждаем!       – Мы побеждаем!!! – проорала разгорячённая толпа.       – И нас сегодня ожидает ещё одна победа, – почти спокойным голосом произнёс Лохмач. – Но будет ли она принадлежать нам? Смотрите! – обратил на меня внимание собравшихся лисий вожак. – Этот храбрый маленький Волк по имени Малой настолько безстрашен, что не боится даже собственной смерти! Силу меньших волков мы сегодня уже видели, так давайте же посмотрим, на что способен высший Волк! Ему придётся сражаться с желающими один на один! Если вызвавшийся сражаться с Малым больше не сможет продолжать бой или ему станет скучно, его место занимает следующий! Но если Малой сможет выиграть пять поединков, то даю своё слово вожака, что он будет с почестями отпущен!       Я тут же мысленно отметил, что отпустить – ещё не значит дать уйти. Пойманную рыбу ведь тоже можно отпустить… где-нибудь в лесу. Ну, или прямиком в кастрюлю с кипятком. А что – вода же!..       Однако, если я хотел исполнить свои задуманные планы, простой победы в пяти поединках мне было слишком мало, поскольку в первую очередь мне нужно было всех напугать, ведь страх действует лучше и надёжней любого яда. Чтобы вызвать у Лисов страх, я должен использовать то, чему научился в учебных боях со своими братьями. Ввиду особенностей наших с ними тренировок мне теперь гораздо легче вести бой против целой толпы противников, нежели последовательно с каждым из этой толпы. И раз уж я так привык сражаться против трёх разом, то это мне сейчас очень пригодится для одной хитрости…       – А как на счёт изменить немного правила? – высказался я. – Зачем мне по очереди побеждать пятерых ваших воинов, когда я могу сразиться с тремя лучшими из них разом? И, если мне вдруг каким-то чудом удастся их одолеть, то ты, Лохмач, на равных сразишься со мной, показав стае истинного хозяина смерти! Как тебе такая идея?       – Пятеро, – раздражённо сказал местный вожак. – Ты испортил охоту пятерым, а потому, порознь или вместе, с тобой сразятся пятеро.       Пятеро – это слишком. Даже если я их одолею, вряд ли у меня после них хватит сил на Лохмача. Нет, такие условия мне совсем не нравятся...       – Эй, Лисы! – обратился я к собравшимся. – Я-то по своему неведению думал, что один Волк стоит двух Лисов, а вы, оказывается, за меня аж пятерых даёте!..       Народ вокруг, явно задетый моими словами, громко зашумел. Я же, желая усилить произведённый эффект, добавил:       – И ладно бы я был вожаком! Но мне всего пятнадцать лет, и я даже не прошёл обряд посвящения, за что и был изгнан из стаи! Неужели Лисы пали так низко, что даже волчий изгнанник стоит пятерых ваших лучших воинов? Эй, народ, отвечайте! Достойны ли вы после такой трусости называть себя хозяевами Леса и Природы? Пока что вы больше похожи на низших! Хотя и среди низших есть некоторые похрабрее вас!       Среди шестёрки воинов, стоящих возле трона, один – уже знакомый мне главарь “поймавших” меня – Буран, вышел вперёд, встал перед своим вожаком и обратился к нему:       – Да я и один с ним справлюсь, Лохмач! Дозволь мне сразиться с наглецом!       Нет, один не годится – победы над одним противником будет слишком мало, чтобы произвести должное впечатление на Лохмача…       – Трое! – повторил я. – Если я сказал, что сражусь с тремя – значит, вас должно быть трое! Ну, кому ещё не терпится проучить меня? Или вы боитесь, что это я проучу троих разом?       Собравшиеся вокруг Лисы, конечно же, всячески ярко выражали свою мысль о том, что даже троих против меня будет лишковато, но раз уж я сам сказал “трое” – значит, трое. А с народом, как говорится, не поспоришь. Теперь перед Лохмачом встал выбор: или же он примет выгодные мне условия боя, или же открыто признает своё племя трусами и слабаками и тем самым поставит на себе крест как на вожаке. Разумеется, он выбрал первое:       – Ну что, найдутся ли в стае ещё двое смельчаков, которые не побоятся замарать свои руки кровью этой визглявой букашки? – оглядывая толпу, насмешливо спросил вожак, вызвав всеобщий хохот. – А?       Разумеется, от желающих не было отбоя – каждый первый из присутствующих здесь Лисов рвался поучаствовать в бою против меня и умолял вожака выбрать именно его. Но Лохмач придирчиво осматривал каждого и не торопился с выбором. Когда толпа немного стихла, он произнёс:       – Полуухий и Плут.       Два Лиса, один из которых доселе находился рядом со мной, быстро вышли вперёд и встали возле первого избранного.       Буран, Полуухий и Плут… Третьего из них я не знал. Он был очень похож на Полуухого, будто бы являлся его младшим братом. И улыбка та же самая – хитрая и недобрая. С ними надо разобраться как можно быстрее, пока они не выкинули какую-нибудь неприятную для меня неожиданность. Что до Бурана, то он выглядел спокойнее и намного сильнее тех двоих, но при этом в его взгляде я не заметил шустро бегающих искр коварства – это просто тупая мощь, наименее опасный, но при этом самый крепкий из моих противников.       Граф, всё также стоящий возле меня, вопросительно взглянул на вожака, и тот кивнул ему. Тогда он достал из кармана ключ от наручников, встал напротив меня и освободил мои руки, затем, глядя мне в глаза, тихо сказал:       – Дерись достойно, Волк… Порадуй всех нас...       Наконец-то мои запястья оказались свободны! Знаю, скоро серо-фиолетовый цвет моих пальцев и ладоней станет тёмно-красным, и вместе с дикой болью к ним вернётся чувствительность, но до тех пор придётся биться без помощи пальцев.       Потряхивая руками и перешагивая через трупы моих собратьев-меньших, я вышел в центр арены. И хотя меня сейчас всего прямо подмывало насмешливо поинтересоваться, долго ли мне ждать начала боя и не передумали ли мои противники, я молчал, ведь время было на моей стороне – способность шевелить пальцами вернётся не сразу. К тому же закат ещё не прогорел, а в ночном сумраке моё преимущество только возрастёт, ведь в темноте я видел не хуже сов. Ну и удирать будет легче, при необходимости.       Лохмач обратил на меня долгий хмурый взгляд, затем сел на трон и отдал приказ своим подданным, избранным сражаться со мной:       – Убейте его! Только не быстро…       Толпа возбуждённо взревела, а тройка моих противников мягкой хищной походкой стала приближаться ко мне. Продолжая их изучать и оценивать, я просчитывал варианты боя с ними. Обычно же я предпочитал изматывать своих соперников, полагаясь на свою превосходную выносливость…       А сейчас мне была нужна быстрая и красивая победа.       Они обступили меня, образовав почти идеальный треугольник. По их быстрым взглядам, которыми они обменивались, я сразу понял, что они весьма слаженная группа и им уже далеко не впервой биться втроём против одного. Но ведь и мне уже не в первую тысячу раз биться одному против троих.       Медленно и улыбаясь от предвкушения того, что они собирались со мной сделать, противники стали смыкать своё окружение.       Нельзя позволить им зажать меня и тем самым лишить возможности уклоняться – это гарантированно бы означало моё поражение. Поэтому я встал так, чтобы Буран оказался передо мной, а Плут и Полуухий по бокам за моей спиной, и стал ждать, когда они окажутся в пределах моего рывка.       По мере их приближения я старался незаметно смещаться так, чтобы расстояние от меня до каждого из этой троицы было одинаково. Когда им до меня оставалось чуть меньше сажени, по взгляду, украдкой брошенному Бураном мне за спину, я понял – началось.       Передний противник внезапно (ну, как это могло выглядеть для остальных, но не для меня) метнулся вперёд, намереваясь сбить меня с ног, однако, как только он сделал первый шаг, я нанёс ему резкий удар правой ногой в боковую часть колена, до желанного хруста, после чего он потерял равновесие и пошёл на стремительное сближение с землёй. Быстрый разворот на левой ноге – и я наношу едва уловимый выпад правым коленом аккурат в солнечное сплетение моему левому заднему противнику, одновременно с тем, как круговое движение моей левой руки мягко и плавно отводит его удар десницей, а также заставляет потерять равновесие. И, наконец, спиной поднырнув под удар третьего противника вместе с быстрым разворотом корпуса вправо, я нанёс резкий удар правым локтём себе за спину – снизу вверх и назад, попав точно в горло Полуухого. Конец.       Бой закончился, едва после моего первого удара успело пройти две секунды. Быстро. Красиво и быстро.       Полуухий, которому я вогнал кадык в глотку, точно не жилец – после моего удара он сразу рухнул неподвижной тушей. Плут, которому я вмял внутрь несколько рёбер и, возможно, порвал желудок, сейчас лежал на спине и, глядя в темнеющее небо широко раскрытыми глазами, тихо хрипел, пуская изо рта кровавую пену – скорее всего, он тоже умрёт, причём ещё до наступления завтрашнего утра. А вот Буран отделался куда легче своих дружков – всего лишь вывернутой ногой и порванными коленными связками, и теперь, валяясь на земле, громко стонал от боли, уже даже не пытаясь продолжать бой. Похоже, несмотря на его кажущуюся мощь, болевой порог у него довольно низкий. Знаю я такую породу: как причинять другим боль – так они хороши, а когда им самим причиняют боль, так они сразу же становятся жалкими жалобно ноющими существами...       Хотя мои противники были повержены, я не расслаблялся и был готов к любым возможным внезапным атакам.       Я перенёс часть своего внимания на Лисов, собравшихся вокруг арены. До них, с нетерпением желавших увидеть моё скорое поражение, ещё не дошло, что я разбил их кровавую мечту в пух и прах – они просто недоумённо пялились на меня и на три тела, два из которых были ещё живыми, но уже не боеспособными. А значит, пока толпа ещё не пришла в себя, необходимо усилить произведённое на неё впечатление, чтобы она и дальше никак не реагировала и продолжала тупо наблюдать.       Я придал себе как можно более свирепый вид. И в это время заметил, что к моим пальцам и ладоням стала возвращаться чувствительность. Сильная ноющая боль пронзила их, и она же делала мой злобный оскал ещё более устрашающим.       Сохраняя за собой инициативу, я не бездействовал, а подошёл к Бурану и, схватив его за руку, поволок поближе к Лохмачу, ведь всё своё выступление я посвящаю в первую очередь ему – так пусть лицезреет его в полной мере!       Сейчас вожак этой стаи выглядел уже не так уверенно, как раньше, и тоже молчал. Видимо, как и остальные, ещё не смог поверить, что маленький Волк за пару секунд уделал трёх взрослых Лисов, каждый из которых был куда крупнее.       Но моё выступление было ещё не закончено.       – Вы хотели зрелищ?! – громко спросил я собравшихся вокруг. – Раз хотели, так получайте!       И я резко ударил коленом по локтю вывернутой мной руки Лиса.       Раздался неприятный хруст, треск – сломавшаяся кость пропорола внутреннюю часть локтя Бурана и выступила снаружи. Брызнул тонкий фонтанчик крови – видать, была разорвана артерия.       Лис громко завыл от боли, почему-то дрыгая при этом левой ногой, которая ещё была цела, и мотая головой из стороны в сторону. И, конечно, это лишь ещё больше усиливало устрашающий эффект, производимый мной на окружающих. Придавив истекающего кровью Лиса ногой, чтобы не уполз, я медленно повернулся к вожаку и в тишине негромко, но так, чтобы это услышал каждый, произнёс:       – А теперь пришёл твой черёд, Лохмач…       Лохмач колебался, не решаясь принять мой вызов – как я и рассчитывал, то, как я разобрался с теми тремя, заставило его сильно усомниться в своей победе. А значит, сейчас самая пора использовать его сомнения в своих целях...       Подскочив к лисьему вожаку так быстро, что никто и среагировать не успел, я, готовый в любой миг так же быстро отскочить, прошептал ему на ухо, чтобы никто другой меня не услышал:       – Не хочешь драться? Ну, тогда тут возможно два случая: или ты – никчёмный вожак и боишься меня, или я просто пошутил на счёт нашей драки, и тебя эта шутка так развеселила, что ты милостиво разрешил мне мирно уйти отсюда вместе с Рикой без дальнейших преследований.       Высказав свои условия, я медленно отошёл назад, встав на спину почти переставшего шевелиться Бурана, тем самым используя его, как возвышение. К моему удивлению, Лохмач прореагировал намного быстрее, чем я ожидал: вернув себе прежний величественный вид и добавив к нему оттенок весёлости, он, улыбаясь, почти сразу же произнёс:       – Ах-хах-хах!.. А ты смешно шутишь, Малой! Мне нравятся смешные! И за это ты будешь достойно вознаграждён! Ри-ка!!!       Толпа зашевелилась, заоборачивалась, и из неё вышла моя недавняя знакомая, встав перед Лохмачом. Покорно склонив перед ним голову, она спросила:       – Ты звал меня, вожак?       – Рика, – громко провозгласил он, – отныне ты принадлежишь этому Волку! – Это высказывание вызвало у толпы громкий вздох удивления, но её вожак непререкаемо продолжил: – Куда пойдёт он – туда и ты! Всё поняла?       – Да…       Лохмач еле заметно поморщился, не услышав в последней реплике Рики привычного «вожак» – оно и понятно – раз она теперь принадлежит мне, то теперь её вожак – это я. По иронии судьбы, всего лишь омега своего вида.       Рика подошла ко мне и встала рядом. А я в это время думал о том, как же легко и быстро Лохмач согласился отдать её мне. Будто и не отдавал, а одолжил на малый срок, зная, что она скоро вновь окажется в его руках. Но мне ещё только предстоит выяснить это, а пока надо вернуть свои вещи.       Вожак поднялся с трона, и я понял, что сейчас он обратится к соплеменникам. Однако в его виде я не заметил злости и агрессии по отношению ко мне, поэтому не боялся, что он сейчас прикажет Лисам схватить меня, и не стал ему мешать.       – Братья и сёстры! – начал он свою речь с тех же слов, что и в прошлый раз. – Сегодня мы получили очень важный для себя урок. Неважно, насколько ты мал – если ты полон решимости бороться за себя и за свою жизнь, то обязательно победишь! Сегодня благодаря этому маленькому Волку мы можем понять, что, пусть даже Лес и Природа больше нас, это ещё не означает, что они сильнее!       Речь Лохмача была отчётливой и неторопливой. Грамотно расставляя паузы между словами и превосходно подбирая интонации, он приковывал к себе внимание каждого, вызывая желание слушать его и дальше:       – А ещё каждый из нас должен понять, что, сколько ни убивай, однажды смерть придёт и за тобой. А потому мы должны стремиться продать её как можно дороже! Буран, Полуухий и Плут успели убить многих, а потому их смерть, как и их жизнь, имеет смысл, и они встретили её достойно – так, как полагается настоящим воинам – в бою!       Лохмач замолчал, и я решил использовать этот перерыв в своих целях:       – Да, конечно, смерть этих троих была достойной и всё такое… Но меня больше волнует другое: когда меня сюда привели, у меня отобрали мои вещи. И я бы очень хотел, чтобы они сейчас же были мне возвращены, ведь это для меня намного важнее, чем трое ли умерло сегодня воинов, или же на одного больше...       Вожак понял мой намёк и распорядился:       – Граф, принеси вещи Малого, что вы у него отобрали. Все до единой!       Как только Граф, следуя приказу, скрылся из вида, Лохмач громко провозгласил:       – Зрелище закончилось! Да начнётся пир!!!       Собравшиеся Лисы, как по команде, засуетились, зашумели. Часть из них стала расходиться, другая часть осталась на месте, третья часть вышла на арену и, хватая за лапы лежащие трупы волков, поволокла их в неизвестном направлении. Разделывать и жарить, наверное, раз пир начинается.       – Забирай эту тушу, – сказал я мимо проходящему Лису, спускаясь со спины Бурана на твердь арены. Лис злобно глянул на меня изподлобья и, со второй попытки сумев взвалить себе на плечо массивное тело бездыханного соплеменника, понёс его прочь.       Ожидая возвращения своих вещей, я продолжал размышлять о том, почему Лохмач отказался сражаться со мной и так легко отдал мне Рику, которая тихо продолжала стоять рядом со мной. Настолько тихо, что я только сейчас вспомнил о ней. Мне не верилось, что я запугал вожака так сильно и что он так просто пошёл на мои условия… А значит, он что-то задумал – что-то, благодаря чему он сможет остаться в выигрыше, и, похоже, он даже не сомневается в своём успехе. А значит, наше с ним настоящее противостояние ещё не началось…       – Лохмач, – обратился я к местному вожаку, который сейчас что-то обсуждал со своими приближёнными, – мне интересно знать – неужели твои следопыты так плохи, что ты решил обратиться за помощью ко мне? Конечно, у них нет той подготовки, что у нас, Волков, но ведь и цель преследования совсем слаба и неопытна...       Медленно Лохмач повернулся ко мне и, глядя на меня сверху вниз, надменно произнёс:       – Я так подумал, что ты был прав: сегодня ли поймают беглянку или же днём позже – для меня особой разницы нет. Конечно, с Волком было бы легче, но мои Лисы и сами смогут её выследить – наши следопыты тоже весьма неплохи…       – И сколько же дней им потребуется, чтобы догнать беглянку?       – Говорят, что два-три дня.       – Быстрее, чем я ожидал, – добавив уважительного тона в голос, заметил я.       – А за сколько бы справился ты, Волк? – поинтересовался Лохмач.       – День. Или даже чуточку меньше. Но какая разница? Днём раньше, днём позже... Всё равно итог будет один и тот же. О, а вот и мои вещи идут…       Заметив приближение Графа вместе с моей сумкой, я пошёл к нему навстречу. Мы остановились, встав друг напротив друга. Сейчас он выглядел куда более хмурым, чем когда выводил меня из клетки, и смотрел на меня уже не так спокойно, как раньше – теперь его взгляд излучал едва прикрытую неприязнь с оттенком опаски.       Он протянул мне сумку, но когда я схватил её, он не разжал своих пальцев. Из-за этого мне очень захотелось пнуть его так, чтобы он отлетел минимум на сажень, но я решил не провоцировать Лисов зря, а потому преувеличенно вежливо спросил:       – Ты идёшь дополнением к моей сумке?       На лице Графа отразилось непонимание сказанного мной, и он простоял с этим глупым выражением около десятка секунд, но потом до него дошло, и он торопливо отпустил сумку.       Я осмотрел её содержимое, потратив на это около половины минуты, и, к своему немалому удивлению, убедился, что в ней ничего не пропало, и даже обнаружились отобранные у меня ножи. Тогда я закинул её себе за спину и почти искренне поблагодарил Графа:       – Благодарю тебя! Ты и правда вернул мне вещи все до единой. – И добавил язвительно: – Кроме потерянного здесь времени.       В ответ Лис презрительно поморщился и направился к своему вожаку. Я же тихо, стараясь быть незаметным, приблизился к Рике и, взяв её за плечо, повёл прочь с арены. Но не успели мы сделать и пяти шагов, как мне в спину раздался громкий голос Лохмача:       – Ну и куда ты собираешься идти на ночь глядя, Малой? – участливо спросил он. – К тому же я сегодня устраиваю щедрый пир, и только дурак откажется от возможности насытить брюхо на много дней вперёд! А у тебя впереди ещё долгий путь ожидается…       Ну да, примерно этого я и ожидал. Теперь замыслы Лохмача становились мне всё понятней: пока я буду пировать, он провернёт со мной какую-нибудь хитрую подлость или подлую хитрость, и я опять стану его пленником, и, уверен, в таком случае он сделает всё возможное, чтобы меня убить, восстановив тем самым свою репутацию в глазах соплеменников. А я хотел бы этого избежать...       – Вижу, у вас сегодня праздник, – остановившись, повернулся я к Лохмачу. – Но, судя по тому, сколько волков вы сегодня убили, я на нём буду лишним.       – Хороший боец нигде лишним не бывает!       – Зато Волк на празднике смерти своих сородичей-меньших точно лишний. Неужели ты думаешь, что я останусь здесь, чтобы смотреть, как вы поедаете волчатину? – почти не скрывая своего презрения, спросил я.       Было заметно, что Лохмачу не понравились мои слова. Но он, продолжая сохранять добродушный вид, вкрадчиво спросил:       – А как насчёт провести эту ночь с нами, чтобы получить то, что было тебе обещано за поимку беглянки? Причём получить прямо сейчас…       С этими словами вожак закатал свои рукава, развязал ремешки своих странных перчаток со скрытыми выстреливающими лезвиями, снял со своих больших рук сие чудесное оружие и протянул мне:       – Бери, не бойся. Они, конечно, дорого стоят, но я уже много лет не видел ничего подобного тому, что ты показал в сражении с моими воинами. Так что это достойная цена, если ты согласишься провести наш сегодняшний праздник вместе с нами до конца.       Эх, искуситель… Знает же, чем пронять… И всё же согласиться на это было очень рискованно – так я могу лишиться не только этого “подарка”, но и жизни. Но чем дольше я здесь задерживаюсь, тем дальше успеет убежать Рыжка, а значит, если я не позволю себя обмануть и обхитрить, то одержу сразу две победы. В довесок к уже совершённой, ведь я ещё жив и уже не пленник.       В общем, я решил рискнуть. Однако это осложнялось тем, что теперь мне придётся удирать не в одиночку, и, в случае чего, придётся защищать Рику. Это понимала и она, смотря на меня умоляющим взглядом, в котором я легко прочёл “Бежим! Скорей бежим отсюда!”. Что ж, знаю, что надо бежать, и мы сделаем это сразу, как только оставаться здесь станет достаточно опасно, но пока...       – Я принимаю твоё предложение, Лохмач.       Лисий вожак удовлетворённо улыбнулся, хищно растянув губы. Я же подошёл к нему и принял из его рук эти восхитительные перчатки, а затем нетерпеливо поинтересовался:       – Ну, долго ещё пира ждать?