Unmeisen

      Высокий — четыре метра сплошного камня, — забор надёжно закрывает двухэтажный дом от посторонних глаз. Хотя, какие глаза, если в радиусе пары километров ни души. Сокджин смотрит на серый в темно-бордовых пятнах асфальт, которым покрыт практически весь внутренний двор около дома. Разве что две клумбы — по квадратному метру, засеянному газонной травой и какими-то мелкими голубыми цветами, — у входа. Эти цветы — прихоть Чимина, и Джин не стал противиться. Все же асфальт и камень набил оскомину за эти полгода. Сокджин с отвращением смотрит на пятна, надеясь, что на днях пойдёт дождь и смоет кровь, и хоть на сутки, или чуть больше, если повезёт, асфальт будет просто серым. Парню двадцать пять, и его одногодки ищут работу, строят отношения, живут, а Сокджин здесь. Снизу доносится крик — человеческий, — и парень кривит губы.       — Новенький? — безразлично спрашивает он у вошедшего в кабинет Чимина.       — Ага, — улыбается тот наполовину сине-красным лицом и кладёт на стол досье. — Зато Джун-и больше не голоден.       Ким качает головой и предлагает младшему свалить куда-нибудь и вернуться с продуктами. Самому Сокджину теперь заполнять кучу бланков, объяснять начальству, почему очередной новый помощник оказался сожранным — «хватит присылать сосунков, думающих, что они бессмертные», — и убеждать всех и каждого, что они справляются со своей работой вдвоём. За полгода ни он, ни Чимин ни разу не подверглись какому-либо нападению со стороны «воспитанников» — какой идиот решил назвать их так? — а вот, Ким вычёркивает еще одно число на листе, шестнадцатый помощник, присланный штабом, превратился в обед.       Чимин забирает один из конвертов с купюрами — их неплохо спонсируют, — и обещает вернуться через час, ближайший супермаркет в пятнадцати минутах езды по трассе. Сокджин напоминает, что кофе заканчивается, да и неплохо бы достать мяса.       — Во-первых, Джун-и уже пообедал, а во-вторых, не свинину же ему покупать, — смеётся Пак и выходит из кабинета, неслышно закрывая за собой дверь.       Парень думает, что да, с мясом он погорячился. Но морозильник пуст, а кофе не способно долго заменять Намджуну пищу. Сокджин решает, что сначала разберётся с документами, а уже потом отправит заявку на доставку мяса. Подобные заявки всегда выполняются через день, ведь, насколько известно Киму, существует всего два таких «центра перевоспитания гулей». Парня выворачивает от такого названия. Они всего лишь приучают гулей — пока единственного — питаться мясом себе подобных и слушаться людей.       И, кажется, не очень успешно — Намджун сжирает всех, кто к нему неосторожно подходит на опасное расстояние, и слушается только Сокджина, да и то только во время кормёжки. А с Чимином у Намджуна неизвестность. Младший отчего-то воспринимает Кима как хорошего друга, сидит рядом с ним едва ли не сутками, рассказывает о книгах/музыке/детстве/прочем, много улыбается и совершенно не боится изредка подходить вплотную, чтобы взъерошить волосы старшего — тот негромко рычит в ответ на это движение. Намджун же — тайна, покрытая мраком, слоем неизвестности и молчания. Всё, что о нём известно парням, прочитано в кратком досье, доставленном Хосоком вместе со связанным Кимом.       Кабинет выглядит пустым, и дело совсем не в отсутствии мебели. Массивный деревянный стол с тремя ящиками справа стоит в центре двенадцатиметровой комнаты, слева у стены расположился такой же массивный книжный шкаф, в котором два десятка книг и столько же папок с досье, чёрный диван справа и клетчатый плед — единственное, что создаёт хоть какое-то подобие уюта здесь, — сбитый в комок.       Сокджин поднимает рокс и в два длинных глотка допивает безумно дорогой виски. Впрочем, зарплата позволяет тратить огромные суммы на качественный алкоголь. Парень поворачивается и выглядывает в окно — металлические ворота открываются, выпуская неприметный черный автомобиль наружу. Ким видит, как мелкие капли попадают на стекло и улыбается. Дождь смывает с асфальта следы «прогулки» Намджуна.       Ноутбук мгновенно выходит из спящего режима, стоит Сокджину провести пальцем по тачпаду. Парень садится в кожаное кресло и открывает досье. Двадцать лет. И почему они присылают таких глупцов? Если бы Ким не знал лично парней из отдела кадров, то решил бы, что штаб таким образом экономит на снабжении. А что? Отправил новичка, его сожрали, и не нужно пополнять запасы мяса, ведь гуль получил еду. Всего двадцать лет. Но Сокджину совершенно не жаль этого паренька. Тот сам далеко не ангелочек — выволок закованного в цепи Намджуна на улицу и начал отрезать тому пальцы, чтоб увидеть хвалёную регенерацию. Хорошо, что Чимин как раз в этот момент решил навестить свои цветочки. Теперь у Чимина половина лица гематомой, а блондинчик переваривается в желудке Кима-младшего. И Ким-старший не горит желанием узнавать, как именно он туда попал.       Заполняет три бланка для разных отделов штаба — имя, дата рождения и дата смерти подчинённого, код центра и номер заключённого гуля, — и отправляет по закрытой линии передачи данных. Не сдерживается и в письме для отдела кадров дописывает: «Следующего такого мудака лично скормлю Намджуну», надеясь, что Хончоль, который там за главного, поймёт намёк и перестанет присылать парней без подготовки. А лучше вообще никаких парней присылать не будет. Заходит на сайт снабжения и заполняет форму на получение партии мяса и крови. Через минуту приходит уведомление о том, что заявка принята, позже сообщат о дате и времени доставки.       В личной почте одно непрочитанное, и Сокджин открывает письмо. Донхёк пишет, что в городе всё стабильно — гули услышали о возвращении Юнги и Хосока и попрятались, ни одного нападения за две с половиной недели, — а Хёсана повысили, теперь он начальник отдела, а не рядовой следователь. Ким уже наводит курсор на крестик, чтобы закрыть вкладку, как видит приписку под основным текстом письма: «Кажется, у вас скоро появится ещё одна зверушка». Сокджин матерится в голос, но не отвечает Донхёку. Если бы тот знал подробности, то написал сразу, не дожидаясь вопроса. Парень закрывает крышку ноутбука, зевает и встаёт. Хочется спать, но нужно дождаться Чимина и приготовить ужин, поэтому сейчас Джин собирается сварить себе кофе.       Выходит из кабинета и медленно идёт в сторону кухни. Коридор ярко освещён и оснащён камерами слежения со сверхчувствительными датчиками движения — на случай, если гуль решит сбежать. Сокджин останавливается у двери, ведущей в подвал, а потом вводит код, открывая её, и спускается вниз.       Здесь не такой яркий свет, как на первом этаже, но каждый уголок хорошо освещается. Намджун сидит, прислонившись к стене и, кажется, дремлет. Джин рассматривает парня — тот на два года младше, — и, если бы не кровь, впитавшаяся в светлую ткань футболки и штанов, которые на Намджуне, то никто бы не предположил, что он один из гулей. Парень открывает глаза и медленно поднимает голову, сыто скалясь.       — Как ты? — спрашивает старший и смотрит на отросшие пальцы.       Намждун поднимает руки и двигает пальцами, показывая, что всё в порядке. Да и незапланированный обед положительно сказывается на способностях, в том числе и регенерации.       — Хорошо, — Сокджин привык к этому парню, хоть и не привязался, как Чимин. — Кофе будешь?       Гуль наклоняет голову набок, внимательно смотрит на Джина, зная, что его ответ, в общем-то, не требуется в данной ситуации.       — И одежду тебе следует сменить, — задумчиво произносит старший, с отвращением глядя на полузасохшие бордовые пятна.       Намджун терпеливо ждёт. Впрочем, у него не так много вариантов. Сокджин молчит, а потом решается и подходит ближе, останавливаясь в полуметре от гуля.       — Намджун, — парень внимательно следит за гулем, готовый в любой момент отскочить назад на расстояние большее, чем длина цепей. — Ты же благоразумен? Если я сейчас освобожу тебя, ты подчинишься и не будешь делать глупостей?       Тот сразу кивает. Он прекрасно понимает, что сбежать не удастся, пусть он сейчас сыт и полон энергии. Да и не хочется сбегать. Да, конечно, его держат в подвале, в цепях, но его кормят. И здесь есть Чимин. И, пожалуй, это главное. Он ждёт, когда Сокджин разрешит ему встать, и медленно поднимается, вытягивая руки вперёд. Старший расстёгивает кандалы, и цепи с противным лязгом валятся на каменный пол. Намджун растирает запястья и вопросительно смотрит на Джина. Тот вздыхает.       — Чимин тебе доверяет, а я верю в то, что он не дурак. Так что сегодня я выпущу тебя наверх. Только помни, одно неверное движение, и я тебя убью.       Намджун кивает, соглашаясь с этим — когда он был на свободе, то многое слышал о Сокджине. Тот только с виду милый и добрый, на деле же — один из лучших охотников на гулей в стране.       Парень пропускает гуля вперёд и идёт следом. Намджун уже был наверху и знает, где кухня. Он поворачивает налево, но Джин его останавливает, касаясь плеча.       — Сначала одежда, — поясняет он. — Я не позволю тебе марать мою кухню.       Старший указывает на дверь, что в шести шагах по правую руку, и позволяет Джуну самому открыть её. Полутораспальняя кровать, застеленная чёрным бельём, и шкаф с двумя дверцами — всё, что там есть. Сокджин открывает шкаф и подзывает младшего ближе.       — Выбирай, что тебе нравится, — он ведёт рукой вдоль полок с одеждой.       Намджун неверяще замирает, но быстро приходит в себя и хватает теплые штаны, тёмную футболку и красную толстовку. Оборачивается, показывая выбранные вещи старшему, и тот кивает, разрешая. Парень переодевается, ничуть не стесняясь бывшего — если бывают бывшие, — охотника, и широко улыбается, когда чувствует тепло, которым оказывается окутано его тело.       Намджун с интересом осматривает кухню, подмечая, что на холодильнике стало на один магнит больше. Касается керамической поверхности магнита и вопросительно смотрит на старшего — обычно магниты привозят знакомые Сокджина или Чимина, но за последнюю неделю гостей не было.       — Чимин купил, — говорит парень — Джун хмурится и ведёт плечом, — и Сокджин поясняет: — Он уехал в магазин, скоро вернётся.       Ким-младший подходит к столу и ждёт, пока Ким-старший не указывает на один из стульев. Тогда парень садится, поднимает ступни и обхватывает руками колени. Тут теплее, чем в подвале, но постоянно босые ступни замерзают. Сокджин включает кофеварку, насыпает в неё молотые зерна и нажимает кпопку. В прозрачный литровый кофейник медленно льётся напиток, сразу же наполняя светлую кухню своим запахом, а парень в это время достает из шкафа третью кружку, а из холодильника почти пустую бутыль молока.       Оглядывается на Намджуна:       — Тебе с кровью?       Всё-таки гуль не голоден, но спросить же стоит. Намджун отрицательно мотает головой и вновь скалится, показывая, что он сыт и доволен. Сокджин закатывает глаза — подопечный у них вполне себе с характером.       Старший отворачивается и снимает кофейник с подставки, льёт напиток в две кружки, в одну из них добавляет кусочек сахара и немного молока. Он помнит — Намджун предпочитает без сахара. Ставит кружку перед гулем, а сам возвращается к холодильнику и рассматривает пустые полки — пара красных яблок и банка кукурузы. Закрывает дверцу и тянется к шкафу — там, кажется, оставалось печенье. И Сокджин абсолютно не беспокоится о том, что за спиной, вне поля зрения, вполне здоровый и не связанный цепями гуль. Потому что, во-первых, Намджун не настолько идиот, чтобы пытаться, а, во-вторых, у охотника интуиция, истинкты и рефлексы. Одно несторожное движение Джуна, и Сокджину придётся писать докладную о смерти подопечного. Ну, и объясняться перед Чимином, который расстроится из-за гибели своей зверушки.       Парень садится напротив Намджуна, жестом предлагая печенье — овсяное с шоколадной крошкой, — но тот отказывается. Сокджин пожимает плечами — моё дело предложить, — и осторожно отпивает из кружки. Кажется, он понимает, почему Чимин привязался к этому гулю. Намджун ни разу не пытался навредить им, с первого дня смирившись с жизнью здесь; спокойно — с пониманием причины — относится к цепям и в подвале, и во время прогулок, на которые его ежедневно таскает Чимин — хвастается цветочками; и уж точно запоминает всё, что говорит ему младший, пусть и не отвечает.       — Как мне называть тебя?       Голос у Намджуна низкий и хриплый, и Сокджин от неожиданности вздрагивает и роняет кружку. Та разлетается осколками на полу, разливая напиток по темному паркету. Парень молчит, не зная, что ответить — он впервые за эти четыре месяца услышал голос их подопечного. Намджун же опускается на пол, коленями становясь рядом с лужицей, и собирает осколки в ладонь, не заботясь о том, что может порезаться.       — Прости, — говорит он, поднимаясь, и спрашивает: — Ты не обжёгся?       Сокджин качает головой — весь кофе выплеснулся на пол, не попав на парня, — а потом показывает на мусорное ведро рядом с раковиной. Намджун выкидывает осколки и берёт губку, лежащую на раковине, чтобы вытереть лужицу.       Охотник с удивлением наблюдает за его действиями и, когда парень садится за стол и виновато улыбается — у него ямочки на щеках, замечает Джин, — произносит:       — Хён, — натыкается на взгляд младшего и объясняет: — Можешь называть меня хёном, я старше тебя.       Намджун кивает, допивает кофе и протягивает кружку Джину:       — Ты из-за меня не выпил свой кофе, но в кофейнике есть ещё немного.       Парень говорит медленно, словно сам удивляется звучанию своего голоса.       — Там для Чимина, — отвечает Сокджин, но поднимается на ноги и идёт к шкафу, достаёт жестяную банку и заглядывает в неё — молотых зёрен хватит ещё на два-три литра напитка.       Намджун встаёт и медленно подходит к охотнику, понимая, что тот — даже стоя спиной — знает о его передвижениях.       — У тебя есть специи? — он заглядывает на полки шкафа.       — Есть, — парень достаёт несколько бумажных пакетиков и показывает их младшему. — Зачем тебе?       Гуль не отвечает, мягко забирает два пакетика из ладони старшего и отходит к столу. Наливает кофе в кружку и добавляет в напиток специи — Джин не заметил, что именно, — по чуть-чуть из каждого пакетика, и возращается, предлагая Сокджину попробовать. Старший чувствует запах корицы, исходящий из кружки, и осторожно, чтобы не обжечься, пробует кофе, а потом улыбается.       На вкус точь-в-точь как кофе из небольшого кафе на окраине Кобе, в котором он был вместе с Хёсаном — отмечали удачную охоту. Внезапно Сокджин вспоминает пару гулей, убитых тогда, отмечая похожесть их и Намджуна, и хмурится.       — Не нравится? — обеспокоенно спрашивает Джун.       Сокджин отрицательно качает головой, а потом внимательно смотрит на подопечного.       — Ты из Кобе? — парень задаёт вопрос, внутренне страшась ответа.       — Да, как ты… — Намджун догадывается, что к чему, закрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы не. — Это был ты?       — Да, — сознаётся Джин. — Прости.       — Это твоя работа, я знаю, — Намджун делает шаг назад, опирается поясницей о стол и продолжает: — Я не виню тебя. Да и они делали много плохого, я этого не понимал тогда, а сейчас…       — Прости, — повторяет старший, а сам осознаёт, что это первый раз, когда он просит прощения у гуля.       Он их ненавидел, да и сейчас ненавидит, но это же Намджун. Не то чтобы он другой, такой же убийца, но Джин уже не может представить свою жизнь без этого парня, Чимина и центра. Да и Джун уже не убивает. Только новичков, и только тогда, когда они ошибаются, считая этого парня-гуля лишь игрушкой, а не живым существом.       Намджун ещё раз глубоко вздыхает, заставляя себя не думать о родителях, и слабо улыбается.       — Как кофе? — спрашивает он, пытаясь вернуть разговор — первый разговор — в безопасное русло.       — Вкусно, очень, — Сокджин улыбается и поворачивается к кофемашине. — Надо ещё сварить, а то Чимин скоро вернётся.       Младший осторожно кладёт ладонь на плечо Сокджина, ощущая, как мышцы под ней напрягаются.       — Хён, я сварю, — произносит он и делает шаг вперёд, оказываясь точно позади охотника. — Для Чимина. Он хороший.       Сокджин поворачивает голову и — он готов поклясться на чём угодно — впервые видит смущённого гуля. Кладёт свою ладонь поверх намджуновой и слабо сжимает пальцы.       — Конечно, — улыбается, словно отец своему сыну. — Ты видел, где кофе.       Сам же садится за стол и наблюдает за движениями гуля, радующегося представленной возможности. Наблюдает не как охотник, а как наставник. Когда напиток готов, Джун возвращается на свой стул, так же поднимая ноги и прижимая колени к груди, и смотрит на старшего.       — Сокджин-хён, — Намджун тепло улыбается. — Спасибо.       — За что? — удивлённо смотрит на него старший, искренне не понимая, почему гуль благодарит его.       — Ты и Чимин… — он мнётся, подбирая слова, но получается только что-то совсем неуместное. — Другие. Вы добры ко мне, хоть я и…       — Ты тоже другой, — перебивает его Джин. — Ты же сразу принял свой статус «воспитанника», не пытался бежать. Только… — Сокджин хмурится, вспоминая один из случаев. — А почему ты убил предыдущего новичка? Он же был не такой отбитый, как этот.       Джун не уверен, стоит ли говорить, если Чимин не сказал, но это же Сокджин, он поймёт.       — Он пытался Чимина… — голос парня срывается, и Джун закрывает лицо ладонями, а потом продолжает: — Чимин смог вырваться и прибежал ко мне. Не знаю, почему. Успел освободить одну руку прежде, чем тот ублюдок пришёл.       Голос Намджуна приглушён ладонями, но Сокджин слышит каждое слово и чувствует ярость. Пытается вспомнить, где был он сам, почему не защитил младшего. Он должен был предотвратить, не дать произойти такому. Где же его хвалёная интуиция была тогда?       Он уехал в штаб, ежемесячный отчёт о прогрессе в перевоспитании, а когда вернулся, обнаружил остатки новичка и Чимина, который сидел на полу, раскачиваясь и повторяя, что «не вина Джун-и». Сокджин тогда не смог узнать, что же произошло, младший отказался рассказать.       — Я бы сам убил его, — шепчет старший, сжимая кулаки.       — Я не позволю никому причинить вред Чимину, — спокойно произносит Намджун. — Даже если после этого меня накажут или убьют.       Сокджин смотрит на младшего и понимает, что тот говорит это осознанно. И, кажется, старший что-то упускает, но что именно? Поворачивает голову, чтобы взглянуть на часы — Чимин должен вернуться через несколько минут.       — Чимин, кстати, обидится, — Джин видит в глазах Намджуна непонимание. — Ты заговорил со мной, а не с ним.       — Черт! — парень сереет и сжимается, словно пытаясь стать меньше. — Он такой… добрый и чистый. Я боюсь, что…       — Он не охотник, Намджун. Он не смог убить гуля на своём первом задании, поэтому, услышав о проекте центра, первым записался в добровольцы, — Джин замолкает на мгновение, обдумывая дальнейшие слова. — И он видит в тебе не гуля, убивающего людей, а Намджуна.       Они оба слышат, как открывается входная дверь, и Чимин кричит, что ему нужна помощь с пакетами. Сокджин поднимается на ноги, рукой останавливая собравшегося встать Намджуна.       — Подумай о моих словах, — говорит он, уверенный в решении оставить гуля одного на пару минут. — Я предупрежу Чимина, что ты здесь.       Намджун кивает и, дождавшись, когда старший выйдет, встаёт и подходит к кофемашине, чтобы налить кофе для Чимина.       Старший с недоумением смотрит на семь пакетов, наполненных различными продуктами, и думает, что лучше бы сам съездил в супермаркет. Чимин опять наверняка накупил то, что быстро портится, забыв, что их тут только трое. Парень ставит кеды на полку для обуви и улыбается.       — Намджун на кухне, — Сокджин наблюдает, как в мгновение ока меняется взгляд младшего, и парень срывается с места, спеша к Намджуну. — Эй! А пакеты?       Но Чимин не обращает на его оклик внимания. Он скользит по гладкому полу, едва не падая, когда поворачивает перед дверным проемом.       — Джун-и, — парень порывисто обнимает старшего, забывая напрочь о том, что никогда прежде не был настолько близко к нему.       Намджун замирает, но практически сразу же обнимает в ответ, наклоняясь, чтобы было удобнее, и закрывает глаза.       — Чимин, — едва слышно произносит он.       Младший отстраняется, совсем немного, чтобы поднять голову, и ошарашенно смотрит на Намджуна.       — Ты?.. — он улыбается, тепло и нежно, снова льнет к груди старшего, и осторожно спрашивает: — Ты теперь будешь разговаривать со мной?       — Да, — отвечает Джун, улыбаясь. — Я сварил кофе для тебя.       — Правда? — неверяще переспрашивает Чимин, и старший мягко разворачивает его, показывая на кружку, стоящую на столе. — Вау.       Сокджин ругается, когда ставит пакеты на пол рядом с холодильником, но он, пожалуй, слишком рад этим двоим, что позволяет себе сделать еще одну глупость.       — Чимин, — он зовёт младшего. — Ты можешь взять Намджуна в гостиную. А я приготовлю ужин.       Парень успевает шесть раз сказать «спасибо», а потом хватает Джуна за руку и ведёт за собой. Гуль с удивлением смотрит на их ладони — ему непривычно, но тепло.       В гостиной — комната оформлена в классическом стиле, разве что большой экран плазменного телевизора на стене и полутораметровая стойка с дисками рядом напоминают, что сейчас не конец девятнадцатого века, — Чимин предлагает Намджуну выбрать фильм из его коллекции, а сам включает телевизор и нажимает кнопку, открывая дисковод.       Парень достаёт одну из коробок, рассматривает обложку, а потом поворачивается к Чимину.       — Я не помню, как фильм называется, но ты рассказывал о нём позавчера, — Намджун хмурится, когда младший вздрагивает. — Прости, я сказал что-то не то?       — Нет, — спешит разубедить его Чимин. — Просто слишком странно слышать твой голос. Но не смей снова замолкать!       — Хорошо, — кивает старший.       — Кажется, я тогда говорил об экранизации одного романа, — вспоминает младший. — Только это не фильм, а сериал. Хочешь его посмотреть?       — Да, — Намджун отступает на шаг, позволяя Чимину подойти к стойке и найти нужный диск.       На экране появляется надпись, сообщающая о том, что содержимое диска читаемое, и следом за ней начинается воспроизведение. Чимин тянет старшего к дивану, но тот говорит, что сейчас вернётся. И, пока младший недоумённо смотрит ему вслед, Намджун бежит на кухню, пугая моющего овощи Сокджина, и возвращается с кружкой.       — Ты забыл, — он отдаёт кружку Чимину и садится на диван.       — Спасибо, — произносит младший и садится рядом, потом смотрит на Намджуна и двигается ближе, вплотную.       Намджун напрягается, но ничего не говорит, переводит взгляд на экран и вслушивается в английскую речь — сериал оказывается с субтитрами, но парень знает английский и понимает, что произносят герои. Вскоре Чимин допивает кофе, наклоняется, ставит кружку на пол, и забирается на диван с ногами. Когда он опускает голову на плечо старшего и кладет ладонь на его предплечье, понимает, что тот напряжен.       Парень слегка поворачивает голову, чтобы видеть лицо Намджуна, и спрашивает:       — Тебе неприятно?       Намджун молчит, а потом вздыхает и наклоняет голову вперёд — отросшие волосы падают на глаза.       — Ты не боишься? Я же гуль, — он и сам не знает, почему ему страшно посмотреть на младшего сейчас.       — Джун-и, не говори глупостей, — улыбается Чимин и опускает руку ниже, чтобы сжать ладонь старшего. — Ты же мой друг.       — Друг? — удивляется Намджун.       — Друг, — повторяет младший, отчаянно краснея, и надеется, что Джун не заметил этого. — И вообще, смотри уже, а то пропустишь мою любимую сцену.       У Намджуна внутри что-то странное, он не может понять, но мысленно повторяет: «Друг». Они смотрят две серии — Чимин комментирует некоторые действия или слова героев, — пока не приходит Сокджин и не говорит, что ужин готов.       Они быстро едят тушёные овощи, Намджун пьёт кофе и смотрит на печенье, размышляя. Он готов съесть немного, осознавая последствия такого поступка, но Чимин останавливает, перехватывая его запястье, когда тот тянется к вазочке.       — Не надо, — качает головой младший.       И Намджун впервые в жизни рад тому, что не нужно притворяться человеком.       После ужина Сокджин говорит, что Намджуну пора возвращаться в подвал, хоть никому из них троих не хочется этого. Ким-младший улыбается, поднимается на ноги и ждёт, когда встанет кто-нибудь из наставников. И никто не удивлён, когда встаёт Чимин.       В подвале неуютно и холодно, но Намджун привык. Чимин же закусывает губу, когда смотрит на цепи, а потом хватает старшего за запястье и подводит к пледу, брошенному в углу. Он уверен в том, что правила запрещают оставлять гуля неприкованным, но готов нарушить их.       — Я не буду тебя приковывать, — говорит он. — Так что ложись здесь.       — Спасибо, — старший хочет сказать что-то ещё, но замолкает, не решившись.       Чимин обнимает Намджуна:       — Я рад, что ты заговорил, — и уходит, не оглядываясь.       Намджун вздыхает и садится на плед, зная, что через минуту погаснет лампа.       Сокджин до утра не может уснуть, вертится на кровати, несколько раз встаёт и подходит к окну. Что-то не даёт ему покоя, но что именно — остаётся тайной. Он, конечно, предполагал, что это из-за письма Донхёка, но вскоре осознаёт, что нет. Его не пугает перспектива получить еще одного гуля, даже если тот будет отличаться от Намджуна и не примет их. И в тот момент, когда Сокджин мысленно представляет подопечного и другого — любого из убитых ранее — гуля, он понимает. Рядом с Намджуном он не ощущает опасности, исходящей от других гулей — и некоторых охотников. И не то, чтобы младший не был опасен, просто он не опасен для Сокджина и Чимина, а все остальные охотника не заботят.       Поэтому днём Сокджин позволяет Паку вывести Джуна на улицу без привычных цепей. Даже если тот попытается сбежать — если притворялся всё это время, — ему не удастся. И старший не считает, что стены способны остановить гуля, а вот электричество, пущенное по оголённым проводам, опоясывающим стену, начиная с двухметровой высоты, — вполне. И напряжение там такое, что гуль будет оглушён, но не убит — если верить рассчетам Такахаси. О Такахаси Сокджин лишь наслышан и не встречался с ним лично, но, судя по всему, этот парень ни разу не ошибался в своих разработках. И произошедшее во втором центре поздней ночью лишь подтвердило его компетентность.       Утром Уён, занимающийся служебными расследованиями, прислал длинное и немного пространное, но информативное письмо, в противовес краткой записке, полученной Сокджином от информационного центра их организации. Во втором центре — он существует всего лишь три месяца, — двое содержащихся там гулей — девушка и парень лет двадцати — сговорились и пытались бежать. Напали на двоих наставников, когда те во время ужина решили снять кандалы с гулей, предполагая, что те уже привыкли к жизни в центре; съели их практически полностью, пока девушка, которая находилась на первом этаже, не заподозорила неладное — «а камеры для чего, дура?» — и не спустилась в подвал; девушку, впрочем, просто убили, откусив добрую половину шеи; выбежали во двор, поспешили к стене и — в этом, конечно, заслуга Такахаси, — «зарядились до отключки». Уён постарался подробно описать произошедшее там — «чтобы ты не допустил ошибок», — всё, что смог узнать из записей с камер и показаний оставшегося в живых заведующего центром, на его счастье в тот момент спящего в своей спальне. Тот, к слову, всё ещё в шоковом состоянии, но вскоре будет осуждён за несоблюдение инструкций.       Следом приходит письмо от Донхёка. Парень пишет, что пока все отделы по уши в дерьме из-за второго центра, но краем уха слышал, что грядёт проверка первого. «Надеюсь, у тебя там всё по инструкции», — в последней строке. Сокджин заверяет его, что всё идеально, и не стоит беспокоиться, а сам пишет на стикере: «проверка!!!», и цепляет его на столешницу по правую руку от себя. Листает краткий отчет, присланный Хёсаном — убийство в районе, в котором вырос Сокджин, — «вдруг что-нибудь подскажешь», и пишет в ответ: «Проверь парня из квартиры напротив, там раньше жила женщина-торговка. Остальные соседи — люди, точно». Надеется, что это поможет Хёсану, и тот найдёт гуля, решившего покормиться там. Оставшееся время парень проводит, листая новости на городском сайте, а потом спускается, чтобы приготовить обед.       Сокджин, впрочем, не рассказывает всего Чимину и Намджуну, который вновь составил им компанию во время обеда, только вскользь замечает, что в другом центре была попытка побега. Джун же всё понимает и обещает, что не предаст доверие парней, добавляя, что за стенами центра его ничего не ждёт, кроме кучи разозлённых донельзя гулей, с которыми он жил четыре года до поимки.       — Тогда, — добавляет он. — Погибла жена главаря нашей группировки. Так что, стоит мне оказаться снаружи, меня найдут и убьют как предателя.       Чимин отставляет опустошённую тарелку и предлагает продолжить просмотр сериала, а то эти рассказы о смертях вгоняют его в тоску. Сокджин же напоминает, что, если кто-то решит их навестить, то Намджун должен в то же мгновение оказаться в подвале и цепях. Старшему абсолютно точно не хочется попасть в тюрьму из-за всех этих нарушений инструкции. Намджун и Чимин — едва ли не идентичными словами — заверяют его, что никто ни о чём не догадается, и Сокджин машет рукой, выгоняя их из кухни.       Парень долго моет посуду, словно оттягивая момент, когда придется вернуться в кабинет. На смартфоне оповещение — новое письмо в рабочей почте. Может, там сообщение об устожесточении условий содержания подопечного — после произошедшего, — а может, информация о том, что у них появится второй гуль. Хотя, кроме предположения Донхёка об этом, никаких слухов не появлялось. Сокджин ставит кружки на сушилку и вытирает руки полотенцем. Смартфон вибрирует — высвечивается номер парня, доставляющего мясо и кровь, — и Джин ведёт по экрану, принимая вызов. Через десять минут автомобиль будет у ворот центра, и парень вздыхает — нужно отвести Намджуна в подвал.       Он заходит в гостиную — Намджун осторожно, чтобы не потревожить уснувшего на его плече Чимина, поворачивает голову и вопросительно смотрит. Сокджин говорит о доставке и том, что у них есть минут семь. Младший кивает, и Джин выходит в коридор. Он поднимается по лестнице, думая, что в увиденном есть что-то иррационально-правильное.       Намджун легко ведёт ладонью по волосам, а потом по щеке младшего, шёпотом прося проснуться. Чимин нехотя открывает глаза, но не спешит отстраниться.       — Что-то случилось? — сипло спрашивает он и зевает.       — Доставка, — коротко говорит Джун. — Я должен быть в подвале.       Чимин хмурится и сжимает пальцы на футболке старшего:       — Это несправедливо, — выдыхает он и надувает щеки, показывая обиду на все эти правила.       — Так нужно, — старший и сам не горит желанием выбираться из рук, обнимающих его, но он обещал.       Он помогает младшему, запутавшемуся в пледе и собственных ногах, подняться и дойти до двери в подвал. Чимин прижимается к ней лбом и на одной ноте тянет ругательства, пока не слышит смешок старшего.       — Что? — оборачивается он.       — Вроде как тут только я должен жаловаться, — улыбается Намджун, и Чимин подавляет желание коснуться подушечками пальцев ямочек на его щеках. — Но ты ноешь больше всех.       Чимин что-то неразборчиво бурчит, открывая дверь и спускаясь первым — знает, что Джун на расстоянии шага идёт следом. Парень подходит к стене и поднимает цепи, ждёт, когда старший протянет руки, позволяя металлу обхватить его запястья. Чимин закрывает кандалы с характерным щелчком, встаёт на носочки и целует Намджуна в щеку. Широко открывает глаза, осознавая, что именно он сделал, и убегает, не давая старшему шанса сказать что-нибудь. Намджун поднимает руку выше, пальцами касается места, где ещё мгновение назад были тёплые губы младшего и сейчас, кажется, пылает кожа. Он улыбается и опускается на пол, решая, что обязательно расскажет Чимину о своих чувствах. И его не заботит то, что у таких отношений вряд ли будет счастливое будущее.       Чимин — красный и запыхавшийся, — вбегает в кабинет Сокджина, хлопая дверью, и падает на диван, закрывая лицо ладонями. Джин подходит к нему и садится рядом.       — Чимин? — взволнованно зовёт парня, не понимая, что могло случиться за эти несколько минут.       — Я поцеловал его, хён, — парень опускает ладони и ошарашенно смотрит на старшего.       — Ты что? — вскрикивает Джин.       Старший готовится ругать Чимина, но его отвлекает короткий звонок — автомобиль доставки уже у ворот.       — Поговорим позже, — бросает Сокджин и выходит из кабинета, оставляя младшего в одиночестве.       Тот валится на диван и неслышно плачет. Ему кажется, что Намджун больше не заговорит с ним.       Черный минивен подъезжает к крыльцу, и Сынчже выходит, отдаёт Сокджину планшет с прикреплённым к нему листком, а сам обходит автомобиль и открывает дверцу. Сокджин быстро ставит свою подпись в пустом поле, подтверждая то, что заказ получен, и подходит к парню. Тот достаёт три контейнера с эмблемой организации, забирает планшет и спрашивает, как дела. Джин говорит, что всё в порядке — Сынчже больше друг Хончолю, нежели Сокджину, хоть раньше и часто виделись в квартирах общих знакомых. Хан помогает старшему донести контейнеры до кухни — молча, что не может не радовать Джина, который мыслями в кабинете, — и, схватив яблоко со стола, прощается и уходит. Сокджин подходит к окну и смотрит вслед уезжающему автомобилю. После этого убирает контейнеры в отдельный холодильник и думает, что сказать Чимину.       Такие отношения — между человеком и гулем, уж тем более в их ситуации, — огромный риск. Сокджин вспоминает девушку Донхёка. Она была гулем. Была, и это главная причина, почему старший против. Нет, с Донхёком у них было всё едва ли не идеально, и никто из друзей не знал о том, что она не человек. Кроме Сокджина, у которого интуиция буквально вопила об опасности — но ведь это выбор Шина. И кроме Юнги, как оказалось позже. Именно Мин убил ту девушку во время одной из охот на территории города. С Донхёком они так и не общаются после этого.       Парень поднимается наверх и замирает у двери, слыша всхлипывания. Он тихо открывает дверь и проскальзывает внутрь. Подходит ближе, касается ладонью плеча младшего, и тот садится, руками обвивая талию Джина и утыкаясь лицом ему в живот. Сокджин чувствует, как намокает ткань рубашки, и успокаивающе гладит Чимина по волосам.       — Хён, — младший отстраняется и смотрит снизу вверх. — Я боюсь.       — Понимаю, — произносит Ким. — Он же…       — Нет, — обрывает его Чимин. — Я боюсь, что он видит во мне только друга.       Сокджин вздыхает, осознавая, что тут серьёзнее, чем он предполагал. Смотрит на заплаканного младшего, вспоминает, каким взглядом Намджун смотрел на него там, в гостиной, и думает, что эти двое подведут его под статью, но готов рискнуть.       — Дай ему время, — советует Ким и снова вздыхает, видя неверящий взгляд младшего. — Я не буду вмешиваться, только будьте осторожны, никто не должен знать.       — Ты так говоришь, будто мы уже встречаемся, — всхлипывает Чимин.       — А ты иногда бываешь безбожно слеп, — улыбается Джин, понимая, что именно это не давало ему покоя — он видел, как эти двое влюбляются друг в друга, но не осознавал в полной мере.       Чимин вытирает слезы и соглашается со старшим. Он подождёт, а завтра поговорит с Намджуном и расскажет всё, что в его сердце. А пока будет надеяться, что это чувство не безответно. И, если это так, то он готов скрываться ото всех, защищая их любовь. Улыбается Сокджину и говорит, что будет у себя. Старший кивает и отходит к столу, только сейчас вспоминая о письме.       Письмо оказывается из отдела распределения ресурсов, и под этим названием скрывается Икчже, который решает, в какой центр отправлять гуля. Чхве сообщает, что Хосок отправился на охоту — четыре дня назад, — на паренька, который будет отправлен к Сокджину. Досье на нового подопечного будет у Хосока, но пока непонятно, когда именно он поймает и привезёт гуля. Зная Хосока, это может произойти как завтра, так и недели через две. Чон Хосок славится тем, что наслаждается процессом слежения, оттягивая момент убийства. А тут приказано доставить живым, что явно не нравится парню, который по любви к крови способен сравниться только с Юнги.       Сокджин нажимает на «отправить оповещение о получении» и закрывает вкладку. Браузер перекидывает его на соседнюю вкладку — там подборка рецептов, — и парень листает вниз, выбирая подходящий. Хотя в мыслях почему-то всплывает лицо Хёсана, признающегося в том, что влюбился так, что думает уйти из охотников на более безопасную должность. Тогда, в Нагое, они выслеживали сразу четверых гулей, но начальство решило, что двое охотников вполне способны справиться с ними. А позже, в палате собранного едва ли не по кусочкам Хёсана, Сокджин увидел плачущего Икчже, умоляющего «больше никогда». Младший сразу же написал прошение о переводе и отдал его Сокджину. Так Джин Хёсан стал следователем в небольшом отделе, погрязшем в куче документации и нераскрытых дел. А теперь вот — отдел на первом месте по проценту раскрытых убийств, совершённых гулями на территории Токио.       Младший неохотно ест, то и дело бросая взгляд на пустой стул Намджуна. Сокджин ласково треплет его по волосам, заслуженно получая легкий удар по запястью.       — Я отнесу ему кофе, — говорит он и показывает на кружку. — Поговорю с ним, если он мне ответит.       Чимин кивает и размазывает овощное пюре по тарелке. Джин отбирает у него ложку и подталкивает тарелку с выложенными на ней пирожными. Младший удивленно смотрит на старшего — тот никогда не разрешал есть сладкое до того, пока не будет уничтожено основное блюдо, — но Ким говорит, что сегодня можно. Чимин напоминает, что ему, вообще-то, не десять лет, на что старший пожимает плечами и улыбается. Пак ворчит, что у кого-то обостренный материнский инстинкт, и наклоняет голову, избегая подзатыльника. Сокджин смотрит на довольное лицо младшего и не жалеет, что потратил больше часа на приготовление бисквитного лакомства.       Встает и подходит к кофемашине. Наливает в кружку Намджуна — на ней изображён ретро-автомобиль, — кофе и добавляет три чайные ложки крови гуля; в свою же кружку — с сирийским гибискусом — бросает в неё пару кубиков сахара, наливает напиток и кладёт ложку мороженого. Наклоняет голову, обдумывая, и добавляет в кружку гуля ещё столько же крови. Организм парня уже перестроился, и Сокджин с сожалением думает, что скоро начальство потребует привезти гуля в штаб, где тот станет одним из охотников.       — Как Чимин? — спрашивает Намджун, стоит старшему спуститься по лестнице и подойти ближе.       Сокджин протягивает ему кружку и ждёт, когда парень обхватит керамику ладонями, крепко держа.       — Боится, — кратко отвечает он.       Намджун прячет лицо за кружкой.       — Понятно, — грустно произносит он, делая первый глоток.       — И что тебе понятно, дурак?       Младший вскидывается, едва не проливая кофе, но сразу же успокаивается, понимая, что Сокджин смотрит на него с заботой.       — Чимин боится меня, — Намджун закрывает глаза, прислоняя голову к стене.       — Я же говорю, дурак ты, — старший садится напротив, представляя, сколько сил позже потратит на то, чтобы отстирать белые брюки. — Он боится, что всё это — невзаимно.       Гуль открывает глаза и хмурится. Допивает кофе, отдает кружку Сокджину и лишь после этого произносит:       — Я его люблю, хён.       — Знаю, — улыбается старший. — Завтра сам ему это скажешь.       — И ты?..       — Если ни один из вас не пострадает при этом, и меня не подставите, то я не против.       — Было бы проще, если бы я был человеком, — вздыхает Намджун и смотрит на вставшего Джина.       Старший идет к лестнице и уже на первой ступеньке оборачивается:       — Если бы ты не был гулем, ты бы не встретил Чимина, — он отворачивается, прежде чем продолжить: — Осознай это.       — Доброй ночи, хён, — говорит Намджун, на что Сокджин машет рукой.       Гуль пальцами ног подтаскивает плед к себе и заворачивается в него, понимая, что из-за мыслей не сможет заснуть. И уверен, что и Чимина ждёт такая же бессонная ночь. Этой ночью спит только Сокджин, измотанный отсутствием сна прошлой ночью.       Утром Сокджин сдерживает обещание и не вмешивается, позволяя парням самим решать, что дальше, и нести ответственность за это решение. Да и старшему абсолютно некогда — стоило ему проснуться, как на почту пришло письмо. Хосок поймал гуля и привезёт его через три часа, когда того оформят в штабе. Поэтому Джин лишь заглядывает в гостиную, где на диване обнимающиеся парни — впрочем, времени достаточно, чтобы успеть умилиться этой картине, — сообщает новость и спешит в подвал, попутно размышляя, стоит ли садить новичка к Намджуну или использовать второе помещение. У них четыре комнаты, каждая из них рассчитана на размещение троих гулей так, чтобы они не могли касаться друг друга. Проверяет цепи, которые в трёх метрах от намджуновских, потом проверяет цепи во втором помещении и остаётся доволен. Всё готово к приезду нового жильца.       Он не знает, насколько гуль будет лоялен к их действиям, голоден или после кормёжки, каким вообще будет этот гуль, поэтому пересчитывает оставшееся мясо и решает, что следует заказать ещё. Проходя мимо гостиной, напоминает Чимину и Намджуну — старший более ответственно относится к сокрытию происходящего, — о том, что Хосок — особенно Хосок, — не должен ни о чём догадаться, и поднимается наверх. Выводит ноутбук из спящего режима, наливает виски в рокс и садится в кресло. Заполняет форму на заказ мяса, указывая «2» в поле «количество содержащихся гулей», отправляет, сразу же получая ответ.       Сынчже оказывается в офисе и сообщает, что склад пуст, пополнение ожидается в течение трех дней. Спрашивает, хватит ли запаса в центре на это время — «или попросить Хончоля прислать вам новичка?». Сокджина передёргивает от своеобразного юмора этих двоих, он пишет, что дня на четыре — если новенький не прожорливый, — они обеспечены едой, и добавляет: «привет Чолю». Хан присылает в ответ гифку с машущим лапой кумамоном, прикреплённую к пустому письму — там только три строки из повторяющейся хиыт.       Пишет Хёсану, спрашивает о деле. Тот тоже — хоть это и ожидается — сидит в офисе и отвечает через пару минут. Сообщает, что сосед оказался гулем, сейчас там хозяйничает Юнги, которого отправили туда. Сокджин пишет, что младшему придётся описывать в отчёте кровавые ошмётки, оставшиеся от подозреваемого. Хёсан присылает смеющийся смайлик, и они начинают разговор обо всем, что не связано с работой. Младший присылает несколько фотографий — отпуск на островах в Океании, — и Сокджин рад за него, и Икчже, конечно, но завидует самую малость. Жалуется, что сам без отпуска три года и вряд ли скоро его получит. Хёсан отвлекается на пять минут — вернулся Юнги с полупустым мешком для трупа, — а потом вновь начинает рассказывать всё, что вспомнит.       Сокджин совершенно забывает о времени и вздрагивает, когда раздаётся звонок, а на экране ноутбука появляется изображение с камеры наблюдения над воротами. Старший узнаёт автомобиль Хосока и нажимает кнопку открывания ворот. Хосок еще три минуты будет снаружи, и старшему остаётся надеяться только на то, что парни следили за временем. Быстро, едва ли не бегом, спускается по лестнице и облегчённо выдыхает. Чимин сидит на кухне за столом.       — Джун-и в подвале, не переживай.       — Хорошо, — Сокджина прерывает мелодия смартфона, и парень ругается, пока вытаскивает устройство из кармана.       Звонящим оказывается Донхёк, который требует «срочно-срочно в скайп». Сокджин вопросительно смотрит на Чимина, и тот машет рукой — вали, сам справлюсь, — и спешит наверх, ругая Шина и спрашивая, что такого, что нельзя сказать по телефону. Скайп загружается не сразу, но вскоре Ким видит взволнованное лицо Донхека.       — Телефон же слушают, — корит его младший. — У меня такие новости, что пиздец.       Сокджин глубоко вздыхает, понимая, что если Донхёк говорит: «Пиздец», то это самый огромный пиздец из всех возможных. Так оно и оказывается. Шин быстро — пока второй парень вышел за кофе, — рассказывает о произошедшем. Юнги, после того, как вернулся с утреннего задания, отправился на второе, и не один. «Кто, блять, поставил этих психов в пару?», — пытается не кричать Донхёк, ведь нельзя, чтобы кто-то подслушал разговор. Сокджин едва улавливает суть рассказа, но основное и главное понимает. Семья гулей — родители и две дочки лет шести-семи, — убивали редко, хорошо заметали следы, но на чём-то прокололись. И, пока Юнги был занят взрослыми, второй охотник связал и мучил девочек, отрезая им пальцы и втыкая в животы нож. По очереди. Юнги взбеленился — он хоть и сам любитель поиграть с гулями, но против насилия над детьми, детей, по его мнению, следует убивать быстро и безболезненно, — и убил охотника. И убил так, что ещё много лет после этого следователи, прибывшие на место преступления позже, будут вспоминать человеческие органы, разбросанные по комнате.       — Расследование поручили Уёну, я попытаюсь помочь Юнги, но слишком много грязного вспомнили, — заканчивает свой рассказ Донхёк.       Сокджин говорит, что на стороне Мина, и, если потребуется, сможет выступить как свидетель, рассказать о предыдущих охотах — полтора года назад на юге страны. Дверь в кабинет распахивается, и Хосок громко приветствует Кима. Тот поднимает голову, кивая, и, когда снова смотрит на экран, видит «вызов завершен». Сворачивает окно скайпа и предлагает младшему сесть. Тот отмахивается — устал, хочет в свою квартиру и проспать там дня три, не меньше. Кидает папку с досье на стол, хватает рокс и выпивает напиток, не обращая на джиновское «это мой виски!».       — Там ещё полгуля мясом, — ухмыляется он. — У парня гость был, невовремя. Ну, Чимин-и тебе всё покажет, расскажет, а я сваливаю.       Чон козыряет и быстро исчезает, не забыв громко хлопнуть дверью. Сокджин драматично возводит глаза к потолку, но зрителей нет, и никто не рукоплескает. Парень пододвигает к себе папку и открывает её.       «Ким Тэхён», — читает он. Вспоминает, что парня, с которым дружил в детстве, зовут так же, но ведь это не может быть он, у Джина же интуиция. Переворачивает лист, ищет дату и место рождения и матерится в голос. Это тот самый Ким Тэхён.