-Где-то в пространственном измерении. Связь-
- Проблема возникла в скрытой деревне Ветра, в Суне. Шиноши, бракованный ребенок, вмешался в отношения между Джинчурики однохвостого с деревней. Итог: едва не пробудившийся Шукаку и, возможная, потеря деревней своего джинчурики. Так же была вероятность потерять Кайку. Девочка некоторое время не будет способна ходить, пока восстанавливаются ее ноги и стабилизируется поток чакры. - Проблемы? - Обошлось. Все разрешилось миром. Устроили взаимовыгодный контракт, но потеряли достаточную долю выручки. - Как подобное могло произойти? - Аура хвостатого не пробилась сквозь сильный ментальный барьер объекта, а «сломанная» система чакр не поддалась на выпускаемую джинчурики ки. - … - Какие будут приказы? - Мы были недальновидны и не составили расчетов на подобную ситуацию. Все же ситуация с Шиноши неординарная. Вердикт глав клана один – объект нельзя оставлять в живых. Если он попадется враждебным шиноби, его могут завербовать. А это опасно скажется на нейтралитете клана, даже, если учесть, что Шиноши с недавних пор безклановый. Приказ на уничтожение объекта. - Иши и Нами не примут этот приказ. - Уничтожить вместе с объектом. - Но, господин, они… - Они пустые, Кокецу. Иши слишком сильно верен своей жене и не изменит ей ради продолжения рода. Приказ – уничтожение с объектом. - … Слушаюсь.-Конец связи-
Уже который день семья путешествует практически в полной тишине. Мамока не отходит от своей дочери, впрочем как и Юдзиро. Кайка же едва отошла от потрясения и сильнее возненавидела Шиноши, за которого заступился джинчурики. Она понимала, что сам того не ведая, мальчик укротил и привязал к себе сильнейшее оружие скрытой деревни. Теперь и Юдзиро сторонится своего брата еще сильнее и вообще стал более зажатым, так как прочувствовал на себе мощь кровожадной ауры, которую раньше не ощущал. Иши пытался поддержать Нами, которая не отходила от Шиноши, пытаясь его убедить, что джинчурики – зло. Что в них живут демоны, один из которых убил ее сестру и настоящую мать Ёши. Сам же сын этих родителей сперва пытался убедить маму, что Гаара на самом деле хороший ребенок, хороший человек и нет причин его ненавидеть только из-за того, что в нем что-то есть. Ведь он не виноват, что так все получилось. Но Нами его не слушала и не хотела услышать, и Шиноши перестал что-либо пытаться изменить. Он сильно устал, в эмоциональном плане. Да и, похоже, женщина постепенно, но верно сходила с ума. Кокецу же наблюдал за всем со стороны. Ему от глав пришел приказ, приказ о ликвидации. Но мужчина не шиноби, а всего лишь торговец. Даже ради клана у него не поднимется рука на ребенка. Главы это предвидели и сказали, что сообщат, когда нужно будет просто отойти в сторону. Прошел месяц, после еще один и еще. До шестилетия Шиноши оставалось три месяца. Караван находился на границе страны огня. И снова атмосфера в семье начала постепенно разряжаться. Кайка, на удивление всех, призналась, что была виновата. Но так же призналась, причем вслух и смотря Шиноши в глаза, что не перестала его ненавидеть, за что получила подзатыльник от Мамоки, которая после подобного старалась больше времени проводить с Нами. Когда караван собирался двинуться в путь после очередной стоянки, Иши и Кокецу отошли в сторону. - Иши, мне нужно для глав забрать один контракт у деревушки, что рядом с Конохой находится. Они могут предложить выгодные условия на экспорт семян. Так что, прости, но я заберу с собой Мамоки с детьми и мы пойдем туда. Сделаем небольшой круг, но вскоре догоним. Иши просто пожал плечами и согласился. Не впервой им идти подобными путями. В особенности после того, как дети семей стали друг друга, мягко скажем, недолюбливать. Но что-то его тревожило… и он не мог понять, что. Вскоре Мамока, Кайка, Юдзиро и Кокецу оставили семью Шиноши, который чувствовал, что что-то должно было произойти. И опять же, не мог объяснить это чувство. Как затишье перед бурей. Впервые за долгие годы семья осталась втроем. На сердце Нами скребли кошки. - Иши, может, не пойдем этой дорогой? Мы не потеряем ведь слишком много времени, если свернем или догоним Кокецу с остальными? - Нами, это проверенные тропы. Все хорошо. К тому же, Кокецу и его семье и в самом деле следует отдохнуть от нас. Сам Иши говорил, но внутренне был согласен с супругой. Что-то ему не хотелось идти дальше, но надо. Обязанности перед кланом. К тому же главы сами с ним связались и сказали лично поставить печать на одном из будущих контрактов. И в этот раз был тот случай, когда нельзя было опаздывать. Поэтому семья двинулась в путь. Их было пятеро. Пятеро нукенинов. Что им понадобилось от защищенного печатью неприкосновенности каравана из двух взрослых и одного ребенка? Они появились из неоткуда, сразу взяв торговцев в круг и не давая возможности сбежать. POV Шиноши. Я не понимал от слова ничего. За две минуты до этой мысли мы резко остановились, потому что впереди показались люди. И не похоже было, что они настроены просто поговорить. Мама и папа стояли в оцепенении, похоже, понимая, что происходит. А до меня все никак не доходило. Точнее, дошло бы, если бы я хотел посмотреть правде в глаза. Всего две минуты и несколько ударов заточенным лезвием хватило, чтобы убрать с дороги взрослых, чья кровь от отрубленных голов стекала по моим щекам. Расширенные глаза смотрели прямо перед собой, видя, как падают тела любимых и дорогих мне людей. Это моя семья. Была семьей. У нас были перепалки и последние месяцы серьезно нас подкосили, но все только начало налаживаться… наладилось бы. Мы сумели бы выкарабкаться! Но теперь… Вдруг меня резко подхватили. Я поднял голову и от шока даже открыл рот. Это была мама! Я быстро перевел взгляд на землю, на труп, который должен был лежать рядом с папой, но там было… бревно. Техника замены? Женщина поставила меня на землю и закрыла собой. - Вы его не получите! Она не боялась. Это было видно и слышно. Ее охватил адреналин и ярость, которая присуща только матерям, которые защищают своих детей. Я быстро огляделся, но понял лишь одно – мы в ловушке. Некуда бежать. Нукенины взяли нас в кольцо, а мама, не полноценный шиноби, хоть и умеет сражаться. Неужели все закончится так? Нет. Я в том мире помер, когда защищал и защищался. И в этом, если помирать, то с песней. Быстро вытащив из маминой сумки кунай, я повернулся лицом к нукенинам, что стояли за спиной, что вызвало у них лишь холодные смешки. - Шиноши, что ты… ох, мальчик мой. Прошептала женщина и, сглотнув подкатившие слезы, перехватила свои кунаи поудобнее. Она была горда сыном. Не испугался, не заревел и не убежал навстречу смерти. Настоящий маленький мужчина. - Хватит игр, женщина. - Верно, хватит игр. И пошла свистопляска. Я резко развернулся и кинул кунай в того, кто стоял прямо перед мамой. Мужчина отвлекся на мой брошенный абы как «ножик», чтобы уклонится, потому что если бы кунай и в самом деле попал, то попал бы он жопкой от ручки прямо в большой нос. Моментом воспользовалась мать. Так вот куда она в последние месяцы пропадала, она ходила заново тренироваться, хотя бы отработать броски, чтобы попытаться защитить меня когда придет время… чтож, время пришло. Лезвие оружия плавно, как масло, вошло в глаз нукенина. Это послужило спусковым крючком. Шиноби-изгнанники бросились в бой. Но что недокуночи-недомедик-и-недоторговец против тренированных, хоть и в отступничестве, воинов? Она продержалась чуть больше минуты, успев оставить рану на бедре одному мужчине, срезав при этом у него, случайно, кошелек, который покатился и остановился у моих ног. - М-мама! - П-прости… Ш-шиноши-к-кун… мальчик мо… Дальше звуки утонули в хрипе и бульканье. Ей перерезали горло. Перерезали горло, как какой-то скотине. Как какой-то свинье. - Пха, плевое дело! Теперь мальчишка. Ну, кто его зарубит? - Может, монетку бросим? - А, может, пустим его побегать, а сами в салочки сыграем? - Нее, предлагаю тянуть палочку. У кого попадется самая маленькая, тот и прикончит крысеныша. - А почему мою идею отклонил?! - Да ты посмотри на него. Из-за шока, видать, прирос к земле как твое дерево. Я и в самом деле не мог пошевелиться. Я просто осел на землю, а после оставалось лишь опереться руками о нее. Я потерял… я потерял семью. Если бы я только был взрослее, но, что меняет возраст? Остается одно, если бы я только был сильнее. И по моим щекам потекли слезы. Мне было плевать на свою жизнь, но мама, папа. Нами и Иши не заслужили этого. Я не боюсь смерти, но они могли бы жить! Я даже не заметил, как из кошелька бандита, о котором тот пока забыл, так как ногу перебинтовывал, выскользнул камешек. Что? Из-за шока я не понимаю, что делаю. Но я беру в руки камешек, прозрачный, чистый янтарь. После разрываю дрожащими руками свой мешочек на груди и высыпаю на ладонь остальные четыре камня. POV Шиноши (конец). Дико ржущих нукенинов, над неудачей одного из соратников, заставил вздрогнуть нечеловеческий детский крик. И ребенку было не просто больно. Его, словно, мучала сильнейшая агония. Он припал к земле, а детские пальцы пытались хоть за что-то схватится, лишь бы это помогло отвлечься от боли. Его ломало. - Эй, какого хера?! Что это с ним?! - А я с какого хуя знаю?! - Что у него с спиной? А спина мальчика и в самом деле деформировалась. По поляне были слышны хруст костей, скрежет хрящей и звуки разрывающихся сухожилий. Неожиданно ребенок выпрямился и, запрокинув голову назад, замолк, широко открыв глаза и рот в немом крике.-Единение прошлого и будущего-
Огромное пространство было… пространством. Не было ни верха, ни низа. Все вокруг просто было, существовало. Человек, ребенок, находился в центре окружающей его вселенной. Он не видел владельцев голосов, да что там, он даже не слышал их. Он их ощущал. Это странное и даже интимное чувство, когда проникают в твои мысли и ведут с тобой диалог. И это чувство было теплым. - Здравствуй, Хранитель. Я Род. Ты помнишь меня. – Не вопрос, утверждение. - Я причина всех причин, основатель и сущность мироздания. Начало и конец всему, творец вселенной, мать и отец Богов. Ты нашел меня из обломков пяти моих воплощений в этом мире, сердца которых отныне и навсегда заключены в тебе. Я твоя основа и опора, как твой позвоночник основа и опора твоего тела. Моя сила – твоя сила. Твоя боль – мое пропитание. Так будет отныне и навсегда. Я заключаю с тобой контракт, Хранитель. - Здравствуй, Хранитель. Я Семаргл. В этом мире мое имя иное. Имя – сильнейший магический оберег, ты об этом знаешь. Я Кагуцути. Бог первородного огня. Аватар Богов, тот кто их объединяет. Крылатый волк. Я буду с тобой, Хранитель. Я буду рядом и всегда приду на твой Зов. Я заключаю с тобой контракт, Хранитель. Меня ведет твоя жертвенность. Голоса тепло объяли разум ребенка. В этом месте нет времени. Не боли. Нет и физического воплощения. Кирос знал Семаргла. Теперь Шиноши знает Кагуцути. Его друг.-Настоящее-
- КАГУЦУТИ!!! - Эээ… что это только что было? - На каком языке? - А это, что за херня?! Вооружились! Поляну наполнила густая, удушливая пелена дыма. Послышался протяжный рык, а земля начала мерно сотрясаться. Нукенины еще были в замешательстве, но когда подняли головы, обомлели. Перед ними стоял несколько-метровый волк. По его бокам покоялись смолянистые черные крылья, а хвост пылал пламенем. У его лап на земле сидел маленький ребенок. В руках он держал белый-белый, словно из кости, посох, на котором были выгравированы неизвестные символы. Мальчик, чьи глаза сейчас были без зрачков, а сама радужка светилась белым и издавала звук сродни с электричеством, что-то шептал. Его язык был так же не понятен и похож на тот, что использовал он в самом начале, когда что-то выкрикнул, перед тем как появился дым. Волк, ощетинившись, взмахнул своим огненным хвостом. С конца хвоста сорвалось пламя. Оно, словно живое, охватило ниндзя-отступников и захватило в круг. POV Мамока. Я не понимаю, в чем дело, но моя интуиция меня ни разу не подводила. Что-то происходит. Я не понимаю, почему Кокецу так резко решил покинуть Нами и ее семью. И сколько бы раз я под каким-либо предлогом не хотела вернуться, он не позволял. Словно оберегал от чего-то. Но от чего? Если только… нет, невозможно. Они же семья! Они часть клана! Клана… о, Боги. Шиноши. Если я права, а я права, потому что никогда не славилась тем, что не смогу сложить два и два, то главы решили избавиться от проблемного ребенка. Но, почему тогда Иши и Нами…? Понятно, ну конечно, я ведь тоже мать. Я бы никогда не отдала ни одно свое дитя на убой, каким бы проклятым оно не было. - Юдзиро, присмотри за Кайкой. Я схожу, пройдусь по местности. Разведаю про местную фермерскую составную. - Да, конечно мам. Как только я скрылась с виду, тут же побежала к старичку фермеру и за небольшую сумму одолжила его лошадь. Я не шиноби, передвигаться по деревьям не умею, да и не знаю даже зачем бегу перехватывать Нами и ее семью. Я просто… я просто не могу по другому. И все. Кобыла попалась хорошая, выносливая и резвая. Через час я была на том месте, куда Нами и Иши должны были дойти. И, подождав полчаса, решила все-таки поехать им навстречу. Через минут пятнадцать в нос ударил едкий запах дыма, гари и жженого мяса. Чувствуя неладное, я пришпорила кобылу, которая с трудом, но пошла в эпицентр. Лошадь не хотела там находится и уже через несколько метров остановилась и не сделала больше ни шагу вперед. Я же, вздохнув, привязала несчастную. В руке покрепче сжала нож. Конечно, не самое лучшее оружие, но другого у меня не было. И зачем я только сюда приперлась?! Один вопрос у меня висел в голове, но я упорно шла вперед. Вскоре показалась абсолютно выжженная, черная поляна. Сглотнув, пришлось облокотится о дерево, потому что вонь жженого человеческого мяса была здесь сильнее всего. Я осмотрела поляну и увидела справа небольшую кучку трупов, словно их загнали вкруг и заживо сожгли. Чуть дальше, так же обожженного, я приметила Иши. Приметила его по почти расплавленному золотому браслету на правой руке, который он прикупил совсем недавно. - Боги, Иши! Вскрикнув подбежала к мужчине, но ему уже не поможешь. Его голова оказалась рядом с телом, а не… Мне пришлось сдержать рвотный позыв. Но жуткая вонь этому не способствовала, так что меня вырвало прямо у колес повозки. - Нами!! Нами!! Из всех сил кричала, в надежде услышать знакомый голос, но все надежды полетели прахом, когда возле дерева я заметила знакомую заколку, вплавленную в маленький, и явно женский, череп. Слезы потекли из глаз непроизвольно. Она должна была умереть в постели, с сединой в волосах! А я бы с ней до скончания века ругалась бы! Шипели бы как старые кошки! Почему жизнь так несправедлива? Почему? За что Боги забрали именно Нами? Эту стервозную и сильную женщину, какой я ее видела. Она не должна была так умереть… не должна. И плача я только через несколько минут заметила в центре распластанное тело. Только его одежда более менее уцелела, хоть маленькое тело и было покрыто ожогами. Я подошла к Шиноши, а это явно был он. И ужаснулась. Этот ребенок… он еще был жив, но какой ценой поддерживалась эта жизнь, я даже представить себе не могла. Его кожа на ногах, руках, теле была обожжена, а на голове ожоговые язвы. Их можно излечить, но только с помощью ирьенина. А что было с спиной мальчика! Ни одного живого места и столько крови! Я даже представить не могу, что здесь случилось. Одно я поняла точно, главы хотели смерти Шиноши за то, что тот едва не совершил перелом нейтралитета клана. Но чтобы ТАКИМ образом избавиться от ребенка… они же могли его просто отравить или что-нибудь еще, но не такое мучительное. О, Боги, что за мысли в моей голове? Я просто в шоке. Я даже не знаю, как подступится к мальчику. Каким бы проклятым он не был, он всего лишь ребенок! Просто нельзя поступать так! Это бесчеловечно. POV Мамока (конец). POV Кот-АНБУ Конохи. Нам сообщили, что были замечены разыскиваемые нукенины около границы Конохи. Главная цель – их полное уничтожение. Но когда мы, ведомые нашим сенсором, прибыли на место, оставалось лишь использовать свитки и запечатывающую технику. Я не новичок в жестоком мире шиноби, но такого я не видел никогда. А посреди черной воронки копоти и смога сидела женщина, которая не знала, как подступится к лежавшему пластом ребенке, который, с первого взгляда можно сказать, был плох. Один из группы хотел атаковать, но я его остановил. - Медведь. Разве не видишь, это женщина клана Таскэ. Их чакра отличается из-за наложенной ими же печати. - Что она тут забыла? Я решил действовать. Выйдя из своего укрытия, медленно подхожу к торговке. Она меня уже заметила и поднялась, повернувшись. - Вы АНБУ Конохи, ведь так? Я Мамока из клана Таскэ. - Что вы тут делаете? - Ехала предупредить о засаде своих. Моя кобыла в десяти метрах на востоке. Но, не успела. Я заберу тела своей семьи для клана. Имею полное право. Я лишь кивнул. Она права, это их право. Но женщина продолжила. - Я не знаю, кто совершил нечто подобное, но думаю, что этого чудовища здесь больше нет. Даже поблизости. Если главы клана найдут что-то в воспоминаниях наших людей, мы напишем в Коноху. Я в очередной раз кивнул, делая отмашку своей группе. Они вышли из теней и сразу пошли к, так называемому, «жертвенному кругу». Я последовал за ними. Запечатать тела – дело быстрое. Но когда мы собирались уходить, нас снова окликнула эта женщина. А точнее меня. - П-подождите, Кот-сан. Я, приостановившись, обернулся в полоборота. Группа остановилась так же. - Этот мальчик не принадлежит клану Таскэ, помогите ему. - Нам нет до ребенка никакого дела, женщина. Грубо ответил Медведь. Это в его стиле. Я же опустил глаза к почти бездыханному телу. - Он вам пригодится. – Женщина все продолжала убеждать шиноби. - Чем? – Коротко ответил я, стараясь поскорее уйти. - Сначала клан думал, что он наш. Оказалось просто, подкидыш. Но, прежде чем вы что-то скажете, дайте мне договорить. У него невероятный барьер разума уже в столь юном возрасте. Сильнее чем у среднестатистического члена семьи Таскэ. Мое молчание само задало вопрос Мамоки Таскэ. - Я мать, Кот-сан, Медведь-сан. И я, как мать, не как шиноби или торговец, не могла допустить, чтобы умер просто ребенок. Ребенок, понимаете? А если он уйдет с вами, ваша деревня обретет хорошего шпиона. Мне плевать, как и всему клану Таскэ, на войны ниндзя. И я бы прошла мимо, просто потому что мне от этого нет выгоды. Мы сохраняем нейтралитет везде и всегда. Но это… это просто ребенок. Закончив, женщина опустила глаза и тяжело вздохнула. У нее сегодня видимо был очень сложный день. Я же, подойдя к предмету спора, осмотрел его. Нашим медикам придется хорошо с ним поработать. Но это чудо, что малыш выжил. Малыш… такой же возраст, как и у Саске. Не знаю, что в тот момент мной двигало. Но, он и в самом деле был ребенком, которому нужна была помощь. А мысль о брате лишь подстегнула меня. Я взял его на руки и вся наша группа двинулась в сторону Конохи, оставляя за собой черную воронку, которая некогда была поляной. В любом случае, нового жителя все равно будут проверять. А шпионы Листа есть везде. Добраться до биографии мальчика будет легко. POV Кот-АНБУ Конохи (конец).-Суна. Несколько дней спустя-
Гаара плохо перенес расставание со своим другом. Он старался вновь с кем-нибудь сблизиться, но в деревне его боялись теперь сильнее. Он не знал, что такого натворил, из-за чего отстраненность жителей к нему стала сильнее. Но он, познавший однажды мир и спокойствие, просто не мог больше держать себя в руках так же, как это было раньше. Сердце ныло, хотело вернуть то тепло. И Гаара выпускал свою злость и ярость все сильнее. Даже луна и воспоминания больше не помогали. Да и как воспоминания и холодный лик могут заменить живого человека? Он все больше причинял боли другим, лишь потому что не сдерживался. И вот однажды... - Яшамару, зачем? Почему ты напал? - Это был приказ вашего отца, Гаара-сама. Господина Казекаге. - Но ты ведь говорил про любовь… - Я лгал. Я никогда вас не любил. Помните, Гаара-сама, вас никто не любил и не любит. Даже тот мальчик, Шиноши. Его… кх… его подослал к вам я, чтобы вы больше прочувствовали ту боль от утраты, какую чувствовал я, когда вы отняли у меня мою любимую сестру. - Я-яшамару… - Дух, что запечатан в вас, и песок, что оберегает вас… это Демон Шукаку. Он оружие, причина смерти, а не любовь моей сестры и ее желание вас защитить. Вы не достойны любви. Вы не можете любить. Вы демон, Гаара-сама. Самовлюбленный демон песков… И я действительно хочу вашей смерти. Шукаку, Однохвостый демон, в ту ночь высвободился. И этот день, будет днем рождения Песчаного Гаары, Самовлюбленного демона. Человека, которого никто не любит и который не любит никого. Никого, кроме себя. И в эту ночь он впервые услышал голос своей «мамы».