Зов

      Вот уже месяц Шиноши живет один, в однокомнатной маленькой квартирке. В определенное время, по расписанию, он ходит в больницу на процедуры, назначенные его лечащим врачом. Повязки с его тела не до конца сняли, разбинтовали только голову, чтобы дать возможность заживлению полученных ран на свежем воздухе и дать, наконец, начало росту волос. Так что сейчас мальчик ходил с небольшим ежиком и бинтами на лбу. Квартирка состояла из одной комнаты и небольшой ванной, которая совмещала в себе душ и туалет. Кухня была объединена со спальной, которая была и гостиной и «кабинетом» для учебы. Вскоре в комнату перекочевали стопки книг из местной библиотеки, свитков, чернила и кисти для каллиграфии. Деньги ему присылали каждую неделю, на пропитание и на личные нужды. Мало, конечно, но на жизнь хватало, особенно, если правильно распорядиться своим бюджетом, составить смету и начинать подкапливать из остатков. Чему он научился у торговцев, так это к распределению и бережному отношению к деньгам. Когда же Шиноши становилось одиноко, он покидал свою комнату через окно и забирался на крышу, откуда открывался изумительный вид на ночную Коноху. А так же и на самое главное для мальчика, на ночное небо. Небо не закрывали ни здания, ни искусственный свет. Ночью было видно множество созвездий. И в моменты одиночества, когда душа требует чего-то, что нет рядом, когда требует тепла, а сердце близкого человека, Шиноши вспоминал данное обещание одному красноволосому мальчику, который остался далеко в дальней стране. И он мог только надеяться, что тот тоже помнил. Помнил, что эти двое будут связаны одним небесным светилом, которое объединило когда-то две одиноких души. Ёши в эти моменты мог только вспоминать о том, как без умолку говорил и говорил. А теперь, когда он все это вспоминал, ему становилось стыдно. Стыдно, что так мало слышал чужого голоса. Но редкие слова, которые говорил ему тот мальчик с пронзительными бирюзовыми глазами, ни голубыми и не зелеными, были такими… привычными, домашними, не смотря, что эти двое провели так мало времени вместе. Но это время было хорошим. Теплым. Комфортным. Даже в предыдущей жизни Шиноши чувствовал подобное только когда был ребенком и находился в крепком кругу семьи. Наверное, это отличительная черта любого детства. Но может ли сам Ёши называть себя ребенком? Наверное, все же, может.       Однажды, когда Шиноши возвращался с пакетами с едой, его сбил один блондинистый вихрь. Ну как сбил, он на него налетел, но в итоге упали оба, хорошо приложившись, каждый из них, затылками о деревянный пол. Если честно, здание общежития, видело, наверняка, лучшие свои времена. О чем говорили все чаще и чаще скрипящие половицы лестницы, которые вели к заветной двери. И мало того, что мальчика сбил этот светловолосый ураган, так еще и обозвал «Бака-мумией», резво поднялся на ноги и убежал дальше. Видимо этот ребенок тоже был зачислен в младшую академию и тоже был сиротой, ведь это общежитие как раз для таких. А Шиноши, когда тот пришел в себя от подобного подвижного тела с переизбытком энергии, пришлось собирать разбросанные продукты. Тогда он обнаружил, что не достает баночки с лапшой быстрого приготовления. Нет, Ёши предпочитал нормальную и горячую пищу, и подобный, как он сам называет, сухпаек, закупал лишь на экстренные случаи, кто знает, что ждет его в будущем. И подобное хамство со стороны другого ребенка, Шиноши возмутило. Не любил он, когда у него крали. Но раз паренек стащил только местный «ролтон», видимо ему было нужнее. Ведь не забрал он яблоко или еще что. Но Ёши его все равно, для себя, приметил. Ибо нефиг воровать.       Вечерами, когда от книг и свитков, которые объясняли, как лучше владеть своим телом и давали базовые знания по тайдзюцу, пухла голова, мальчик садился на своей кровати в позе лотоса и старался создать для себя свой чертог разума, старался развивать мнемотехнику. Ребенок представлял, что угодно. От огромных замков, до простого лестного домика с камином и ковром около огня. Но у него никак не получалось. Все это было для него холодным, не живым. Да и представить Ёши не мог как и откуда бы он доставал нужную ему информацию или через что связывался бы с Кагуцути. Род больше не выходил на связь, в отличие от черного крылатого волка. В безлунные ночи Бог огня нашептывал что-нибудь мальчику из укромного уголка его сознания. И это не было похоже на шизофрению. В эти ночи Шиноши засыпал быстрым и хорошим сном.       Вскоре мальчик понял, что простыми теоретическими знаниями по укреплению его тела, которое после лечения стало казаться еще более болезненным из-за худосочности, выздоровление отнимало много сил, этим сыт не будешь, ребенок принял единственно-верное для него решение. Ёши пошел «гулять» мимо тренировочных полигонов. А когда видел там каких-нибудь крутых шиноби, которые оттачивали свои навыки ниндзюцу чакры, сглатывал слюну зависти и, отворачиваясь, шел дальше. Оказалось довольно сложно во всей деревне найти того, кто будет оттачивать не сколько техники, сколько свое тело. Еще больше Шиноши начал завидовать людям, способным контролировать свою чакру, когда однажды, прогуливаясь по берегу реки, увидел гигантский огненный шар, который выдохнул мальчик его лет. Точнее это была лишь «пародия» на истинную технику, но все же… взрослые говорили, что для такого маленького ребенка это настоящее достижение. А Шиноши просто тихо зеленел от зависти. И с каждым днем старался уйти все дальше и дальше, в те полигоны, которые находились вдалеке от жилых кварталов деревни. И как-то раз, зайдя вот так далеко, Ёши едва не попрощался с жизнью. Точнее это он так думал, успевши за секунду распрощаться со всеми Богами и знакомыми и пожалеть еще, что не составил завещания. Хотя, что и кому завещать, было не ясно. Мальчик сидел на своей филейной части и со страхом смотрел на кунай, торчащий из земли около дорогой ему части его тела, около паха. - Ой, ты кто? Что ты здесь вообще делаешь, так далеко от жилых кварталов? А если бы я попал тебе прямо в лоб?! Я бы мог! Тебе, что, жить надоело? И где твои родители? На мальчика набросился с расспросами молодой парень. Брюнет, бледная кожа, черные глаза, которые обеспокоенно осматривали невольного нарушителя его тренировки, который в это время не сводил испуганного взгляда с куная, как кролик с удава. Наконец до брюнета дошло, в чем дело. И тот, вздохнув как-то обреченно, вытащил метательное оружие из земли и спрятал в набедренную сумку. - Ну, партизан, признавайся. - Я-я… простите, я не хотел мешать. Я просто искал… - Ну? Парень выжидающе смотрел на мальчика, а тот, в свою очередь, покраснев от стыда, отвел взгляд в сторону. Не мог он выдержать такого пронзительного взгляда черных глаз. - Я искал учителя. - У тебя есть учитель? И кто он? – Кажется молодой шиноби, услышав слова мальчика, слегка расслабился. - Эм, не знаю. - Это… как? – То, что юноша был озадачен, говорить нечего. - Так, не знаю. – И Шиноши решил рассказать правду, при этом, наконец, сведя ноги вместе, и, как подобает нашкодившему ребенку, сел перед тем, кому нарушил спокойную тренировку. - Я еще не поступил в академию, то есть, я прошел все тесты и меня зачислили. Но пойду я только через месяц на свой первый урок. Однако у меня проблема… с чакрой. - С чакрой? Мелкий, тебе еще рано задумываться над чакрой, мало кто может в твоем возрасте ею смело пользоваться, так что… - Нет! – Крикнул мальчик, от чего брюнет удивленно посмотрел на него, и, зажмурившись, мотнул головой. – Простите. Дело не в умении, а в возможности. Мои нити и каналы чакры деформированы с рождения, так мне сказали. Я не смогу никогда использовать ни чакру, ни техники. Мне остается освоить только тайдзюцу. Но по книгам этими умениями не овладеть, и тогда я решил походить около тренировочных полигонов и посмотреть, кто как сражается. – Слушая откровения ребенка, брюнет окончательно расслабился, уже предугадывая, что услышит. – Но все, кого я видел, оттачивали свои умения в техниках, в ниндзюцу. И я… - И ты решил просто брести бесцельно дальше, так? - Не совсем. Я думал, может кто-то, кто использует только тайдзюцу просто, ну не знаю, может, стесняется этого и тренируется где-нибудь подальше от чужих глаз. Просто, люди разные бывают. И вдруг этот шиноби, он… ну… ранимый, поэтому и предпочитает тренироваться вдалеке от посторонних глаз. Единственный по описанию, как мастер тайдзюцу, кто подходил - только Зеленый Зверь Конохи, Майто Гай. И когда брюнет лишь на миг представил его как стесняющегося шиноби, взорвался смехом. Этот ребенок его действительно забавлял. Сам же Шиноши удивленно поднял светло-голубые глаза, показывая себя как саму невинность, и слегка наклонил голову, не понимая, чем мог рассмешить. Хотя вскоре до него начало доходить, как же глупо звучали его слова. Но они были правдой. А внутренне Ёши ощущал, с этим шиноби лучше ничего не скрывать. - Эм, в чем дело? - Да я просто… просто представил, ахаха! Ну, ты, и насмешил меня, мелкий! - Пф… - Обиженно фыркнув, Ёши отвернул голову. И все же румянец от стыда полыхал на щеках. - Не обижайся, я просто… ох. Все, я серьезный шиноби и я не смеюсь, пхаха! Брюнет вытер выступившие слезы, когда успокоился. Теперь на его губах играла благодушная улыбка. - Такой шиноби действительно есть в деревне, малыш. Только вот он уже обучает одного ученика. Его проблема немного иная, но похожая. - А кто он? - Хм, побежишь его искать? - Ну… да! - Пф, ты себя видел в зеркале? Откуда ты вообще такой взялся? На тебя же без слез не взглянешь. Откормить бы, а уже потом и тренировками можно заняться. - Ну, я такой после лечения. Хотя я до сих пор лечение прохожу. - Лечение? - Да. Меня привели, точнее, принесли в деревню несколько месяцев назад. На мою семью напали нукенины и… - Ребенок замолчал. И смотрел он в сторону, избегая чужого взгляда. А обладатель пронзительный черных глаз слегка напрягся. - Нукенины… Так ты тот самый ребенок? - Тот самый? – Шиноши удивленно посмотрел на стоявшего перед ним шиноби. Тот кивнул. - Да, о тебе говорили, когда изучали твою, кхм, проблему с каналами и системой чакры. Нда, проблема… - Проблема… - Повторил за парнем Ёши и почесал затылок. Минуты шли, а молчание затягивалось. Наконец его прервал сам брюнет. – Знаешь, если хочешь, основам тайдзюцу помочь тебе могу я. - Вы? – Шиноши явно не ожидал такого поворота событий. А юноша задорно улыбнулся и подмигнул мальчику. - Только больше не пытайся скрыться и подсматривать. А то в следующий раз не промахнусь. – И в подтверждению своим словам парень достал назад кунай и начал вертеть им на пальце. Но Шиноши юношу уже не слушал и не обращал внимания на вращающийся, вокруг своей оси, кунай. Ёши подорвался с места и, неожиданно даже для самого себя, обнял молодого шиноби за живот, от чего тот уронил метательное оружие и в изумлении, попросту, начал таращиться на мальчишку, у которого на губах была такая широкая и счастливая улыбка, как будто к нему сам Ангел с небес спустился. - Спасибо! Спасибо!! Я обещаю, я не подведу! И буду стараться! - Эм, да… хорошо. – Как-то нервно и неуверенно произнес парень и, когда сошло с него оцепенение, положил руки на плечи ребенка и отодвинул его от себя. Каким бы не был этот шиноби подготовленным, но сейчас его действительно застали врасплох. А щеки-то зарумянились. Слегка прокашлявшись, брюнет присел на корточки около мальчика и, улыбнувшись ему, протянул руку. – Так как тебя зовут, ученик? - Ох, простите, мое имя Шиноши. - Шиноши, понятно. А я Шисуи. Приятно с тобой познакомится, мой ученик. – И Шисуи, официально, как подобает, пожал маленькую ладошку. – Но учти, спуска тебе не дам. А, когда проводить с тобой занятия, буду выбирать я сам. - Это… Шисуи-сан, а как я узнаю, когда будет занятие? - Я пришлю к тебе ворона. - Ворона? - Да, так и будем общаться. – Улыбаясь, молодой парень взъерошил колючий ежик светлых волос. А после, поднявшись, подмигнул мальчику. – А сейчас я проведу первый урок! И только попробуй отлынивать! - Оу, то есть, да, Сэр! - А ну ка, не паясничай. - Х-хорошо.       Сегодня Шиноши обрел своего первого учителя, которому был благодарен. Сегодня мальчик впервые выложился на полную, сколько сил в нем было, все они ушли на одно единственное занятие. И на следующий день он, едва живой от боли в ноющих мышцах, проклинал свой длинный язык. Но, как ни странно, боль это была приятная.