Зов

      После недели отшельничества, Шиноши стал более… собранным. Он принял свое прошлое, которое теперь не занимает полностью его мысли и мальчику не приходится больше отвлекать себя, этим отвлекаясь от намеченной цели. А цель у ребенка – стать сильнее, уметь защитить не только себя, но и тех, кто ему дорог. Правда, дорог ему, по-настоящему, стал только Шисуи, к Конохе же Ёши не чувствовал ничего. Ему не было ни тепло, ни холодно от деревни, но из-за того, что его учитель был предан Листу, заставляло задуматься, а от чего такая преданность? Шиноши принял для себя один ответ – Шисуи от кончиков волос до пят патриот. А патриотизм вещь сложная… ее, чаще всего, невозможно объяснить, может потому что, в прошлом Кирос, никогда не был патриотом своей страны, поэтому и не понимает, от чего Шисуи погружен в чувства преданности, верности и покорности. Вскоре, для мальчика открылась вторая цель – стать, наконец, достойным Хранителем. Для Рода, для Кагуцути и для других Богов, которых еще придется найти. А для этого нужна твердость тела и духа, а не только физическая сила. А еще знания. Не зря говорят: знания – сила. В том мире, когда Шиноши был простым Кириллом, его признали Хранителем посмертно. Вспоминая, перерожденный ребенок воссоздавал все детали и пришел к одному выводу: Богам нужно доказать, что он достоин. Но вот какое доказательство нужно будет, он не знает и даже не представляет. Для Рода доказательством была боль, которую принял на себя Ёши, для Кагуцути – жертвенность. Поэтому и готовиться нужно ко всему.       А вот в школе Шиноши за его пропуски хорошенько надавали по ушам. Учитель узнал, что на больничный ребенок так и не ушел, а значит где-то, по его мнению, развлекался. Но после того как мальчик сдал дополнительные тесты, которые так и валились на мальчишечью светло-русую голову, прогулы ему простили. Но не простили безалаберности в учебе, так что около месяца ребенок должен был оставаться после уроков и делать все, что наставляли учителя. Иногда это была просто домашка, иногда уборка класса, порой приходилось убирать художества Наруто, которые он оставлял на заборах, а временами, как сегодня, заставляли перетаскивать папки с документами. Иногда Шиноши казалось, что он носит туда-сюда одну и ту же стопку, чисто из-за вредности учителя, который уже не мог придумать чем бы наказать шестилетнего ребенка. А благодаря тренировкам Шисуи, Ёши даже не запыхался после хождения с папками с первого этажа на четвертый и обратно.       Недельное отсутствие так же не приблизило Шиноши к хорошим отношениям в классе. Сперва его пытались как-нибудь достать, ведь детям было обидно, что они, не пропускавшие ни одного занятия, находились в середине списка успеваемости, а безродный и бесклановый мальчишка, который смел пропускать уроки неделями, все еще держался в первых местах, наравне с клановыми гениями. Последним Ёши был еще противнее, поэтому все чаще и чаще светло-русый мальчик попадал, по своей невнимательности, в банальные детские ловушки. Вскоре, когда дети поняли, что уравновешенного Шиноши так просто из равновесия не вывести, объявили ему бойкот. Абсолютное игнорирование, и Ёши мог бы вздохнуть спокойно, но вот ловушки никуда не пропали. Наоборот, они стали более жестокими. Например, ребенок мог выйти в туалет, оставив, по наивности, раскрытую тетрадь на своей парте, а когда возвращался, обнаруживал, что, либо тетради нет и она, наверняка, находилась где-нибудь в труднодоступном месте, особенно дети любили прятать школьные предметы в женском туалете, либо из тетради пропадали листы, которые беззастенчиво вырывали. Часто вырывали листы с домашним заданием, поэтому Шиноши быстро привил себе привычку писать дубликаты на отдельных листах, чтобы не пропадать впросак. Учителя только разводили руками, говоря, что ничего не могут сделать. Но Ёши не ябничил и не жаловался. Просто однажды он поинтересовался, как можно это предотвратить. После отрицательного ответа, мальчик стал придумывать, как бы отвечать обозлившимся детям, чтобы те поняли, Шиноши никогда не будет жертвой и если на него нападать, он будет отвечать, защищаясь. И чтобы им было понятнее, от кого точно идут «удары самообороны», он открыто, когда не было рядом взрослых, признавался, что это делал он. И пояснял, в ответ какой гадости было сделано то или другое. Ведь он никогда не нападал, он только защищался. Ёши пытался втолковать эту единственную мысль одноклассникам лишь для того, чтобы его оставили в покое. Вот так и началась холодная, партизанская война в младшем классе академии шиноби.       И как-то раз одноклассники пригласили, причем пригласили прилично, без каких-либо уловок, Шиноши на разговор. А разговор был на тему ответной ловушки для Инузука Широ, этот мальчик больше всего пытался свести Ёши со света, проявляя чудеса смекалки, инновации и жестокости в западнях. Если бы такое стремление и знание, да в нужное русло направить, цены бы мальчику не было. А так, после провалившейся попытки остричь на лысо только отросшие светло-русые волосы, посредством клея, Широ не заметил в своей коробочки с бенто горку черного молотого перца на одном из маленьких бутербродов. Широ любил проводить время с девочкой клана Хьюго, Низами, а она в свою очередь любила обмахивать себя веером в солнечные и жаркие дни. А так же предпочитала сидеть на обеде справа от Инузука. И как только мальчик поднес ко рту бутерброд, девочка взмахнула веером и весомая горка перца попала в крайне чувствительный нос. Теперь Широ мучился от ожога носоглотки. Вернемся к «переговорам» класса с Шиноши. Ребенок уже хотел с облегчением выдохнуть и даже представить, что от него отстанут, как, когда заходил на полянку за академией, случайно заметил отблеск, словно солнечный зайчик попал на металлическую поверхность, в пышной листве могучего дерева. Постоянная настороженность дала свои плоды, мальчик стал более внимательным и малейшим мелочам придавал значение. - Шиноши, в общем, мы хотим извиниться за то, что игнорировали тебя. Ну и прятали твои школьные принадлежности. Ты сам никогда не шел на контакт, поэтому мы и пытались тебя как-то расшевелить. – Говорила Низами с таким наигранным невинным видом, что Шиноши едва себя удержал, чтобы не состроить моську по Станиславскому: Не верю. – Но это не означает, что ты должен был так жестоко обойтись с Широ! Признайся, это ведь ты подстроил то, что он сейчас находится больнице. Он и в самом деле иногда тебя сильно задирал, но это ведь не причина поступать так. – Теперь картинка в мозгу Шиноши постепенно складывалась. Этот отблеск на дереве, из него пытаются вытянуть признание, при этом скрывая свои «преступления». Мальчик скрестил руки на груди и, с не менее невинным удивлением, смотрел на девочку. – Уверяю тебя, его семья ничего тебе не сделает, но мы, зато, оценим. И примем тебя, признав. - … - Шиноши-кун, ты ведь один из самых умных мальчиков, пожалуйста, мы хотим с тобой дружить, но не сможем довериться, пока не раскроем всех пакостей, которые делали друг другу. За свои мы извинились, так и ты извинись за свои. И пожмем друг другу руки в знак мира. - Это ложь, Низами-тян. – Лицо Хьюго вытянулось. Этого она точно не ожидала. Ведь обычно Ёши признавался в своих проделках. – Кто тебе такое сказал? - Т-ты еще спрашиваешь? Ты ведь сам говорил, что за содеянное ждет ответ с твоей стороны! Ты мстишь! - Низами-тян, ребята, простите, но я не понимаю, почему ты это говоришь. Опять какая-то ловушка? - Шиноши-кун! - В чем вы меня сейчас обвиняете, ребята? Я, если помните, своими силами и знаниями достиг таких же успехов, что и вы. Я понимаю, почему вы меня не любите, но ведь так нельзя. Нельзя обвинять кого-то в том, что он отправил одноклассника в больницу, да еще и с ожогами! И я хочу спросить, за что? – Шиноши убрал руки с груди и подошел к огорошенной девочке, которая заняла на время предводительство классом. – За что вы мне мстите? Неужели вы так сильно ненавидите меня? – Спрашивая, мальчик подошел настолько близко к Хьюго, что кончики их носов практически соприкоснулись. И прошептал, не сводя с чужих глаз своего светло-голубого взгляда. - Напрасно… - И, развернувшись, ребенок покинул поляну, оставив класс в ошарашенном молчании. Шиноши шел быстро, все время кусая свою нижнюю губу. Когда добрался до класса, схватил свои вещи и мигом помчался из стен школы. Его сердце быстро билось. И расслабится он сумел только когда дошел до теплой атмосферы раменной Ичираку. Наконец он смог сглотнуть вязкую слюну и глубоко выдохнуть. Я чуть не угодил в ловушку… Едва избежал ужасной беды. Если бы я попал в эту ловушку, поведшись на их доброжелательность, меня бы ждал страшный конец. Обоняние клана Инузука одно из их главных сокровищ, а я, не рассчитав перец, чуть не лишил этого сокровища Широ. Даже не представляю, что было бы, если я признался. Ведь это, фактически, преступление – искалечение. Черт, как же повезло, что на небе было солнце, а наш учитель не снимает протектор.       А дети все стояли на заднем дворике. Хьюго, понимая, что произошло, медленно закипала. Остальные дети оттаяли лишь тогда, когда рядом с ними приземлился их учитель, который все это время находился на ветке дерева, и смерил своих учеников разочарованным взглядом. - Я же говорил, оставьте своего одноклассника в покое. Он такой же будущий шиноби как вы. Вы должны относиться с уважением друг к другу. - Н-но, учитель, я… - Я достаточно услышал. И я еще раз убедился в том, что Шиноши ни в чем не виноват. Он никогда и никого из вас не покалечит. - Д-должно быть он заметил вас, учитель, и… - Низами Хьюго, достаточно. – Шиноби вздохнул и потер веки, переходя к переносице. А после устало произнес. – Откуда в тебе, в вас всех, шестилетних детях столько ненависти и нетерпения? Когда закончится ваша ссора? И как вы можете бездоказательно обвинять кого-то в подобном? Вам это не пристало. И учитель покинул обозленных и виноватых детей.       Эта стычка произошла неделю назад. Все время до сегодняшнего момента, до Шиноши наконец никто не докапывался и не приставал. Поэтому он, расслабившись, не заметил тени, идущие за ним в кладовую, куда мальчик относил проклятые папки с бумагами. Сегодня был последний день наказания, а дальше свободные посещения тренировок Шисуи. Идя по коридорам, мальчик напевал себе под нос песенку, из-за чего не заметил леску у прохода. - Жили два друга, метель и вьюга, один с запада, другой с юга… пересекались две параллели, метели и вьюги, вьюги-метели… Аааа!* Мальчик растянулся на полу, ушибив колени. Папка, по инерции, скользила вперед и остановилась, столкнувшись с ботинком. Точнее с ногой в ботинке. Шипя, Шиноши попытался приподняться на руках, но ощутил тяжесть на спине, а после и боль в суставах. Ему заломали руки, из-за чего из рта Ёши вновь вырвалось шипение и заставило его зажмурится, и поставили на колени. Наконец, когда мальчик открыл глаза, то уставился на стоящего парня. Широ. Его уже выписали из больницы, но он до сих пор восстанавливал обоняние в полной мере. Врачи, вроде, говорили, что ему нужно будет время и что ожог был не критичным. Но благополучные прогнозы не радовали мальчика, который хотел отомстить. - Ты! Ты чуть не оставил меня инвалидом. – Широ подошел к Шиноши, смотря на него с нескрываемой злостью. – Что-нибудь хочешь сказать? Извиниться, например? Мальчик молчал, смотря на представителя клана Инузука с странным спокойствием, которое так и говорило: Нет. От этого взгляда собачника перетряхнуло и тот, закусив губу, дал отмашку одноклассникам.