Зов

      Мурашки от холода пробежались по моей загорелой коже, а в ушах, словно стоит вода. - К… Ки…л! Кто-то на заднем плане окликает. А мне так сложно сфокусировать взгляд, сосредоточиться. Всё расплывается, голова гудит. Но длится это недолго. - Кирилл! Резко поднимаю голову и с удивлением посмотрел на преподавателя биологии. Одного из любимых учителей, хочу заметить. - Ам, простите Владимир Анатольевич. Я… я просто… - Задремал, как я вижу. Ох, этот саркастический взгляд, направленный в мою сторону и смешки одноклассников за спиной. А я ведь ещё и сижу на первой парте. Как неудобно-то вышло, отчего и опускаю глаза, зардевшись по самые уши. - Простите, не знаю, как получилось. - Ребята, я понимаю, сейчас весна, и даже ночами вы наверняка занимаетесь чем угодно, но не сном. И не надо мне тут глаза отводить и восклицать, сам был семнадцатилетним пацаном, и был им не так давно, так что знаю о чём говорю. Но в отличие от вас я говорю о свиданках, маленькие вы извращенцы. Но, в самом деле, держите себя в руках. У вас экзамены через месяц. Ну же, сделайте последний рывок.       Наш преподаватель – мужчина тридцати лет. Он хорош собой, а с учетом того, что в нашей школе из учителей всего два представителя мужского пола, как это ни печально, его часто донимают женщины. Даже Анджела Геннадьевна, по прозвищу Клеопатра, из-за характерных стрелок на глазах и прямого каре, а ей уже за шестой десяток, и то ухлёстывает за биологом. И как он только может всё время вежливо отнекиваться? Иногда мне кажется, что у него вот-вот закончатся идеи, и Владимир просто покинет школу, уйдя куда-нибудь, где потише. Но, хотя бы я уверен, что он нас выпустит. И всё из-за его отношения. К учебе, к работе, к ученикам, к предмету… и ко мне в отдельности. Он дал мне обещание.       Мы познакомились ещё до того, как он пришел в нашу школу. На реконструкционном мероприятии, называемым Варяжской улицей. Средневековый контент этой деятельности был для меня, как сына ювелира, можно сказать, первым экзаменом. Я создавал простые украшения с определённой тематикой. И продавал их. Так мы с Владимиром и познакомились. И, несмотря на разницу в возрасте, завели довольно крепкую дружбу. Как сам Володя говорил, он не настолько стар, чтобы относиться к ученикам, как к родным детям. Максимум, как к младшим братьям и сестрам… которых он не хотел, но от этого не менее любимых. - И ты, Кирилл, особенно должен быть внимательным. Ты ведь хочешь поступать на специальность «Судебный эксперт», не так ли? - Да. - Так что не спи. Итак, надеюсь, за эту минуту все отдохнули? Продолжим…       Хочу ли я пойти туда? Стать в будущем криминалистом? Если честно, я не знаю. Я знаю лишь то, что я хорош в предметах, которые необходимы для поступления. Иногда я думаю, почему не хочу остаться в ювелирном бизнесе? И прихожу к выводу, что всё это подсознательное. Я пытаюсь отгородится от своего будущего, от схожести меня и моего отца. Я просто не хочу идти по его стопам. Наверное, из-за проклятия. Думаю, это забавно и даже смешно в нашем двадцать первом веке верить в различного рода проклятия, но я верю. Верю, потому что видел. Помню, когда был ещё совсем маленьким, безумные глаза прадеда. Потом, подросшим, деда. И скоро придет черёд моего отца. Шизофрения. Наследственная. В каждом поколении. И, наверное да, я просто не хочу быть частью всего этого, поэтому и убегаю. Я люблю свою семью, но из-за этого страха… я жуткий эгоист, готов ради собственного иллюзорного благосостояния уехать далеко, в другой город, оставив маму справляться со всем одну. Но… просто… я не могу. Я не знаю, что делать. - …Я напуган… - И я вижу это. Оглядевшись, я понимаю, что ушёл в свои мысли так глубоко, что не то что не услышал звонка с урока, но даже не пошелохнулся, когда одноклассники покинули класс. А так как биология на сегодня – последний урок, это нужно было постараться, чтобы отключиться от всего шума и гама. Владимир сел на парту и обеспокоенно посмотрел на меня. А я, я просто был в замешательстве. - Простите, Владимир Анатольевич... кхем, Володя. Я просто… сам не знаю, что со мной. Мужчина только помолчал, а после, положив руку мне на голову, взъерошил и без того спутанные волосы. Сегодня в классе было довольно жарко, а у меня есть поганая привычка ерошить торчащие в разные стороны пряди. - Вот что я скажу. Если тебе тяжело, поговори. Если не хочешь говорить, так как считаешь свою тему чем-то постыдным, то… мы оба мужчины, так что давай я дам совет как мужчина, а не преподаватель. В твоем возрасте все лишние и тяжелые эмоции можно вытащить из себя через секс. Подумай. Его слова заставили меня покраснеть и возмущённо засопеть, отвернувшись к окну. На что учитель только засмеялся и встал с парты. - А что ты хотел, чтобы я сказал? – улыбаясь, посмотрел на меня. – Я не настолько стар, чтобы забыть, каково это, когда напряжен, но должен молчать или просто не можешь ничего сказать сам по себе. Только, на будущее, обязательно предохраняйся. Еще не хватало тебе стать молодым папашей. Порой я не понимаю, говорит ли он в шутку или нет. Но его слова заставили меня задуматься, провожая взглядом прямую спину. Ведь я и в самом деле в последнее время чересчур сильно загружен мыслями. Да и еще экзамены, выбор института… порой хочется забыться.