Зов

      Природа всегда ощущает настроение человека. Или это просто человек становиться слишком чувствительным и уязвимым в моменты своей эмоциональной слабости, что замечает малейшие изменения вокруг себя. Шиноши знает, что раньше не обратил бы даже внимание на рождающуюся бурю. Просто бы подумал, что надо спустить парус или посильнее налечь на весла, чтобы успеть доплыть до берегов Страны Железа до того, как море разволнуется сильнее. А сейчас… это было даже символично, что море плачет по тому, с кем жило бок о бок столько лет, по тому, кто ушел. Ребенок же, из-за того, что слишком глубоко ушел в свои мысли, даже не заметил, что ветер притих, небо над головой потемнело, что оно стало грязно грозовым. А в воздухе поднялся не только сильный запах морской воды, к которому Шиноши уже давно привык, но и запах озона. Сильный запах озона. Будет шторм?       Подняв голову к небесам, мальчик прикрыл глаза и глубоко вдохнул наэлектризованный воздух. Несмотря на то, что шторм – дело серьезное, этот аромат гнева природы успокаивает. Ёши не знает, как с другими людьми, но с ним эта ароматерапия проходит успешно, заставляя расслабиться и оценивать ситуацию максимально чистым разумом. Без какой-либо паники. А может это просто учения почившего Отшельника смогли стабилизировать эмоциональную сторону ребенка. Через несколько минут релакса, Ёши все же приподнимается и начинает ловко управляться с лодкой. И только просит богов, чтобы его не застиг большой вал. Девятый вал… Руки ненадолго остановились, а пальцы дрогнули. Эта мысль пришла ему неожиданно, словно снег на голову. Его объяло странное ощущение. Ощущение, что он помнил, но стал медленно забывать. Он помнил, что «Девятый вал» это картина. Картина тревожная, дающая почувствовать через масло художника давящую роковую опасность, огромную мощь неукротимого моря, но в тоже время дающая надежду, из-за света, что рвется через полотно штормового неба вдали. Последний вал - непреодолимая, фатальная, устрашающая, неумолимая и разрушительная мощь и сила. Но Шиноши помнит только чувства, что вызывал этот холст, где-то в далекой прошлой жизни. Он не помнил ни сюжета, ни цветов, ни, тем более, художника. Только чувства. И именно этот внезапно-вспыхнувший момент из прошлой жизни и стал роковым. Как будто что-то свыше не давало выйти Шиноши из состояния дежавю. А когда мальчик очнулся, его откинуло волной в сторону. - Твоюж! – Ребенок моментально вцепился ловкими и цепкими пальцами за борт небольшой лодки. Все мысли об искусстве тут же вылетели из светлой головы. Волны неумолимо игрались небольшой лодкой, даже не давая маленькому человеку выровнять курс, как будто не хотело море отпускать ученика своего друга. И закончилось это тем, что Шиноши, увидев как волны, сталкиваясь друг с другом, как течения, конфликтуя друг с другом, образуют водоворот, споткнулся и, не удержав равновесия, выпал из судна. Маленькое тельце тут же поглотили жадные воды, засасывая того все глубже, не позволяя ему выбраться, выплыть и спасти свою жизнь. Давление все сильнее давило, а легкие наполнялись морской водой. И как бы мальчик не старался выплыть, у него не получалось.       Водоворот все сильнее и сильнее затягивал недо-шиноби-недо-самуря. Единственное, что чувствовал Шиноши – паника. Как бы он перед собой не храбрился, перед лицом смерти все его естество выло от первобытного страха. Когда первый раз он умирал, парень был ослеплен. Он не видел, даже почти не ощущал, как костлявая подкралась к нему. А сейчас… вот он, свет в жизнь, перед ним. И так далеко. Особенно, когда силы покидают тебя. Особенно, когда легкие разрываются на куски, в ушах отчетливо бьется твое собственное сердце, а разум мечется в агонии, ударяясь о холодные стенки черепной коробки, не способный вырываться. А вода вокруг, как будто ледяным полотном, окутало. И сил больше нет бороться. И позвать на помощь не можешь. Теперь Шиноши может лишь опускаться ко дну.       Первое, что почувствовал мальчик, это как из его внутренностей вырывается вода. И юноша, рефлекторно повернулся на бок, чтобы ненавистная, теперь уже, вода толчками высвобождает измученный организм, сопровождая все кашлем и рвотными позывами. - Давай-давай, пацан, откашляйся. И не смей вырубаться! – Чей-то грубый голос и не менее грубые хлопки по спине, которые не только заставляли воду выходить из тела, но и оставляли, судя по всему, крупные синяки, буквально вытаскивал Шиноши из мрака пустоты.       Мальчик был сейчас слаб. Перед его глазами, в белках которых полопались мелкие сосуды и теперь украшали, и без того непонятно какого цвета очи, кровавыми пятнами, плясали темные кляксы, совершенно дезориентируя не пришедший в реальность разум. Но вот руки уже пытались шарить вокруг себя. Шиноши, словно на рефлексе, пытался найти Юми. Однако, его перехватил обладатель грубого голоса, широкие и мозолистые руки которого, едва не обжигали промозглое тело несостоявшегося утопленника. Эти руки… руки воина. Последняя мысль, что промелькнула в голове юноши, тут же утонула во мраке. Ёши должен был, хотел быть готовым к тому, чтобы отразить любую атаку или начать защищаться, однако, он всего лишь ребенок, который чудом избежал смерти. Да и не кажется, что этот большой, судя по рукам, человек хочет причинить вред ребенку. Если бы это было так, то спасать было бы точно глупостью. - Эх, ну и что мне с тобой делать, мелкий? – Голос звучал где-то вдалеке, словно под толщью воды. Шиноши уже не чувствовал, как его подняли на руки, а после закинули на плечо. – Тц, еще и свою зубочистку не отпускает. – Цокнув, мужчина усмехнулся и пошел к своему лагерю, который расположил совсем недалеко. К ребенку, как ни странно, привел его голод. Он просто решил сходить на берег и половить рыбу. Морская ему нравилась больше, так как он ленив по своей натуре настолько, что маленькие косточки речной рыбы, для него, было слишком долго вытаскивать из горячих тушек, что готовились на открытом костре. И вот так, по чистой случайности, мужчина и нашел умирающее тело на песчаном берегу.       Открывать глаза было трудно. Веки словно налились свинцом, так же как и конечности. Дышать так же было почти невозможно, соленая морская вода сильно раздразнила собой дыхательные и глотательные пути. Но двигаться нужно было, движение, все-таки, жизнь. К тому же, несмотря на критическое состояние, тело ребенка оставалось телом ребенка, и как только до обоняния донесся аромат рыбы на костру, голод подстрекал к действиям. От через чур глубокого вдоха, паренек зашелся кашлем и тут же согнулся пополам. Он лежал далеко не на лежанке. Даже листьев под его тело не положили. Он лежал просто на голой, с камнями и мелким мусором, земле. - Оу… больно… ой…- Хоть Шиноши и пытался говорить, но кроме хрипа из его горла не вырвалось ничего. Пальцы тут же коснулись шеи, а потрескавшиеся от соленой воды губы, оскалились. - Ну а ты что хотел? Знаешь, пацан, я не нянька. – Усмехаясь говорил грубый и… странно, но тяжелый голос, а после были слышны звуки пережевывания пищи. Шиноши же, наконец, взял себя в руки и смог открыть глаза. Взгляд никак не мог сфокусироваться на чем-то одном. - Ага, а ты просто сварливый дед. – Шиноши казалось, что он очень долго и упорно курил, чтобы добиться такого голоса: хриплого, сиплого, скрипучего. И явно это был не голос одиннадцатилетнего мальчишки. Когда взгляд наконец сфокусировался, он увидел Юми и тут же, подорвавшись, на остатках своих сил, схватил катану и тут же притянул к своей груди. Теперь оружие грело его кожу через влажную ткань рубашки и это успокаивало юного самурая. После всех манипуляций, Ёши смог все-таки перевести свое тело в вертикально положение и скрестил ноги, чтобы быть более усидчивым. - Вот поганец! Нет, чтобы поблагодарить Великого меня за спасение своей жиденькой шкурки, а он огрызается еще. Хах, точно! Я понял кого ты мне напоминаешь, мышонок-полевка. Даже цветом твоей шкурки природа угадала. – И поляну озарил глухой смех. Шиноши наконец поднял голову.       Перед мальчиком сидел взрослый и статный мужчина. Вся его фигура показывала, что этот персонаж – сильный воин. Осанка, взгляд, аура… выступавшие вены на сильных руках. А еще обманчиво-расслабленная поза. Тренированное, без лишнего жира тело покрыто простой льняной тканью, а на плечах находился плащ из меха животного. Если Ёши правильно понял, это был медведь, гризли. Что странно, ведь было очень тепло. Хотя этот плащ подходил к всему внешнему виду более чем идеально. Именно с этим животным ассоциировался у ребенка мужчина. Особенно его клыки, которые впивались в сочную большую рыбу. Интересно, как он ее делает? Как ни кстати пришли совершенно левые мысли. Наверное из-за того, что паренек очень хотел есть. И его голодный взгляд заметил «Медведь». На его губах появился хищный оскал, а палочка с рыбой перекочевала из одной руки к другой, как будто специально подальше от взгляда полного желания. - Хех, если так хочешь, попроси меня хорошенько. И тогда, я еще подумаю, смилостивиться ли над тобой. Явно издеваясь, мужчина стал покачивать палку с желанной едой. Но Шиноши был знаком с таким чувством, как гордость и чувство собственного достоинства. Так что парень просто отвел взгляд в сторону и сильнее нахмурился. И только через несколько минут тишины, в которой «Медведь» насмешливо наблюдал за пареньком, до Шиноши дошла запоздалая мысль. - Г… где я нахожусь!? – Ёши бы соскочил со своего места, если бы не был настолько слаб. А так, он только покачнулся и схватился за голову. – Это страна Железа?! Где именно я нахожусь, в какой части континента? Как близко Тетсу-но-Куни? Паренек начал осыпать своего спасителя вопросами, от чего тот оторопел и с удивлением смотрел на данного представителя человеческой расы. А после и вовсе прикрыл глаза и покачал головой. - Сильно тебя по голове приложило. Я, если честно, понятия не имею, о чем ты говоришь. – Мужчина лишь развел в стороны руки, а после откусил еще кусок рыбы. И начал раздумывать, а есть ли ему голову, в то время, как Шиноши судорожно пытался сообразить, где вообще находиться. Ответ «старика» заставил паренька выпасть немного из реальности. - В… в смысле? - Ну, в прямом. Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Задумчиво, не отводя взгляда заинтересованного от головы своего обеда, сообщил собеседник. – Если интересуешься, этот берег – последняя суша на нашем континенте. А дальше сплошная вода, которую никто не может пересечь. Море забирает всех смельчаков. И они никогда не возвращаются обратно в родные земли. Если бы Шиноши уже не сидел, он бы сел повторно. Помотав головой, он пытался понять свое местонахождение. Даже голод ушел на второй план. - Так, подожди, Гризли. - Гризли? – А вот прозвище заставило мужчину наконец обратить внимание на мальчишку, после чего и вовсе рассмеяться. Его по разному называли, но гризли никогда. - Где именно я нахожусь? Можешь назвать, что это за место или какая деревня ближе всего находиться? - Деревня? Хех, деревень рядом нет, но есть большой город на северо-востоке отсюда. Гуанси-Чжуансон - Гуа… Гуанси… Чжу… что? – Удивление Шиноши не было предела. Он никогда не слышал такого города. Неужели он… нет, бред, если бы Шиноши умер, то попал либо в пустоту, либо бы вновь переродился в младенца. Но никак не находился бы в своем привычном теле. Да и когда захотел призвать себе посох, позвоночник отозвался привычным ноющим чувством. А значит, он все там же… но вот там это где. А Гризли тем временем все сильнее смеялся с забавного паренька. - Гуанси-Чжуансон. Провинция Гуйлинь. - Знаешь… - Отрешенно начал мальчик. – Это наименование мне ничего не дало. – Говорил он шепотом. - Хм, странно. – И мужчина почесал свою щетину, а после склонил голову в бок. – Один из шести главных городов знают даже последние крестьяне. Откуда ты, полевка, выполз? Шиноши не ответил. Он лишь задумчиво потрепал свой затылок, а после повернулся в сторону, откуда был слышен звук прибоя. - Судя по всему, из-за моря. - Тут уже и Гризли заинтересованно посмотрел на юного воина. - Быть этого не может. Великое море никто и никогда не пересекал. Особенно такой щуплый пацан. Однако, пока мужчина говорил, он потерял бдительность. И его удивление было вдвойне, когда ловкие мальчишечьи пальцы стянули с его стороны костра палочку с готовой рыбой. - Не хочешь верить, не верь. Но, пока я ем, расскажи мне про то, как тут у вас все устроено. – И как только закончил говорить, тут же впился своими маленькими детскими клычками в мягкую плоть рыбы. Гризли же, сперва оторопев от такой наглости, засмеялся. - Хахах! Полевка, а ты мне нравишься! – Громко смеясь мужчина запрокинул голову назад, и, отсмеявшись, вытер выступившие слезы. – Ну чтож… слушай, «иноземец». - Погоди, старик. Сперва лучше скажи, как тебя зовут. - С набитым ртом спросил Ёши, а потом, проглотив, стал шарить глазами по месту стоянки в поисках воды. На сей раз спаситель смилостивился и, кинув фляжку с водой в ребенка, приподнял голову, самодовольно улыбаясь. - Меня зовут Ченглей. А это… Восток.