Зов

      Их путь длился несколько дней до главного города Гуанси-Чжуансон. За это время Шиноши убедился, что его спутник весьма эксцентричная личность, неординарная. Воин не стеснялся ни своих эмоций, ни своих чувств, которые беззастенчиво показывал миру, даже если учесть, что спутники путешествовали вдвоем. И это, после всех тех учений, что паренек получил на Западе, казалось странным. Он и забыл, насколько же это заставляет себя чувствовать себя свободным и раскрепощенным. С каждым днем он все больше освобождался от оков, которые нацепили на его эмоциональную сущность все те учителя, которые работали с ним. Однако воин сам постоянно журил самого Ёши за его слабости, аргументируя тем, что: - Я – взрослый и мне можно вести себя так. Опасности никакой нет. А вот ты – маленькая полевка, так что учись! Что неимоверно раздражало юного самурая. Однако, он на это все отвечал лишь натянутой улыбкой, в то время, как внутри него бушевал ураган. Возможно именно это и заставило воина посмотреть на своего спутника, и просто надоедливого мальчишку, под другим углом. Через некоторое время Шиноши стал более раскрепощенным в своем поведении, ведь нужно было играть роль наглого мальчишки, но вот эмоции свои старался держать под контролем, что было неимоверно сложно. Особенно, когда твоя натура была некоторое время назад сломлена, побита, будто дворовая шавка злыми мальчишками.       Порой, вечерами, когда Ченглей уже дремал, Шиноши думал. И как раз его думы приходились на его слабую сторону: эмоции. Он вспоминал, что именно его так подкосило. Ведь, вспоминая прошлую жизнь, что уже пеленой тумана зыбкой памяти исчезала, как ночная дымка перед рассветом, он не был никогда так уязвим. Да, он открыто радовался, когда была хорошо, печалился, когда плохо, огорчался и гневался, когда злость захлестывала с головой. Но чтобы так… обращая свой взор назад, на те годы, что он провел в этом мире, ему становилось стыдно. Здесь он позволял себе даже слезы. И это заставляло Шиноши смущенно ковыряться палкой в постепенно угасающем костре. Слезы он считал чем-то постыдным, ведь он все-таки мужчина. - Хранитель, ты опечален и задумчив. Что с тобой? – Голос Кагуцути, Бога первородного пламени, застал Шиноши врасплох. В общем, как всегда. Даже несмотря на то, что прошло уже несколько лет, он все так и не привык к этому голосу в голове. И мальчик в ужасе представлял, что же будет, когда он станет хранителем девятерых богов. Его же голова тогда разорвется от голосов. - Да я просто думаю. Оглядываюсь назад и понимаю, что этот Гризли прав, хоть он и не знает меня. - Прав? - Да. А ты разве не слышал? - Я не имею привычки подслушивать. Да и этот человек мне не кажется интересным. - Ммм… он прав в том, что я слишком эмоционален. - И это проблема? - Еще какая. – Мальчик, вздохнув, поднял голову к небесам и, смотря на звезды, игриво выглядывающие из-за кроны деревьев, прикрыл глаза. - Не вижу в этом никакой проблемы. Все Хранители изначально были такими живыми. - В каком смысле живыми? - Боги всегда любят чистые и открытые сердца. Они более откровенны и свободны от ненавистной лжи. Мы всегда видим неправду, и это раздражает, когда кто-либо из последователей разлагается ядом лицемерия. - Оу… понятно. – Юноша задумался и слегка нахмурился. - Так что не переживай, Хранитель. Твоя неуверенность оставляет ряби в пространстве и может в какой-то момент сыграть с тобой злую шутку. - Злую шутку? - Да. Неуверенность всегда несет за собой разрушения, когда ты владеешь большой силой. - Ну да, теперь я точно буду более уверен в себе! Зная, что моя неуверенность может принести разрушения! – Шиноши пробрала легкая дрожь, из-за чего тот обнял себя за плечи и слегка сжался. - Я сказал правду, Хранитель. Лучше знать об этом как можно раньше. - А… - Не успел мальчик договорить, как его перебил Кагуцути. - А раньше, зная эту информацию, ты мог запросто убить себя, не справившись с моей силой. - Ну, спасибо. – Угрюмый сарказм так и брызгал из скривившихся губ. - И если вернуться к твоей изначальной проблеме… не забывай, что ты уроженец другого мира. И это… перемещение… далось тебе не без последствий. В данном периоде жизни твоя эмоциональность, твой контроль над чувствами только начинает формироваться. А до этого твоя сущность адаптировалась к жизни в этом пространстве и времени. - Хорошо… я понял. Понял я. – Юный самурай, покачав головой, запустил пятерню в свои волосы и взъерошил светлые пряди. А после печально и обреченно усмехнулся. – Я, наверное, сейчас выгляжу умалишенным, говоря сам с собой. - Не могу ответить на твой вопрос. - О! Ты уже обращаешься ко мне на «ты»! – Воскликнул мальчик, не заботясь о том, что его спутник может услышать. – Это уже прогресс. А то все «Вы», да «Вы». – Мальчишка сейчас улыбался во все свои тридцать два зуба. А сам чувствовал, как Кагацути… смутился? А может Бог вообще смутиться? Наверное, просто почувствовал себя неудобно и замолчал. Тепло, объявшее парнишку, исчезло. От чего он, вздохнул. – Ну Кагуцути… Ну не хотел я тебя смутить или обидеть! Однако никто больше не ответил. Его мысли были чисты и принадлежали сейчас только ему одному.       Все оставляет свой след, даже простой мысленный разговор с кем-то вроде Бога первородного пламени. А в реальности и в самом деле все выглядело так, будто мальчик разговаривал сам собой. Отчего Ченглей, не открывая глаза, просто слушал. Когда же мальчишеский голос замолк, воин приоткрыл глаза. Ребенок уже спал, облокотившись спиной о ствол дерева, а опытный самурай обдумывал.       Полевка был странным. Он отличался от местных детей радикально и Гризли это видел. А так же чувствовал. На этом континенте он был известен как Тень Мастера Меча. Как только он ни старался победить настоящего Мастера, у него не получалось. И каждый раз Мастер, покровительственно, словно взрослый над ребенком, оставлял Ченглея в живых, что раздражало и злило мечника. В его жизни всегда была одна цель – победить и стать настоящим Мастером, а не слабой и блеклой тенью. Однако его желанию не суждено было сбыться. Он потерял своего врага и все равно, что лишился жизни. Болезнь забрала того, кого хотел Ченглей самолично убить. И все вокруг стало серым, потеряло краски. Можно подумать, что этот мужчина потерял того, кого любил всю свою жизнь. Все-таки любовь и ненависть такие похожие чувства. Они заставляют окунуться в омут эмоций с головой и забыть про окружающий мир. И вот так тень Мастера забыл про окружающих, стараясь стать сильнее. Теперь весь Восток знает его, как безжалостного наемного убийцу. Все шарахались от его ауры, пропитанной кровью. Однако не мальчишка. Он словно ее не ощущал. И вел себя так раскованно, что Ченглей за несколько дней стал вылезать постепенно из своей раковины, в которую сам себя и загнал. В чем-то новый попутчик был прав. Гризли и в самом деле не хватало этого, общения. И он осознал простую истину только сейчас, когда звонкий мальчишеский голос постоянно сопровождал его. Сперва это неимоверно раздражало, однако… было тепло. Не физически, а где-то в груди. Как будто под ногами мешается и перед глазами мельтешит надоедливый младший брат. Ведь с детства, даже в момент обучения, Ченглей не был замкнут, суров и жесток. По идее, если оглядываться назад, он никогда не был жестоким человеком. Но был уперт и упрям. Мужчина, будучи мальчишкой, поставил перед собой цель и шел к ней. Не оглядываясь назад. И даже не заметил, как начал идти по головам, как окружение его менялось. А ведь раньше он был не прочь поболтать с людьми, даже малознакомыми, выпить в таверне, даже пуститься в пляс. И сейчас все эти забытые чувства возвращались, стоило мужчине взглянуть, хоть и украдкой, на мальчишку, переполненным жизнью. Кагуцути… полевка не выглядит сумасшедшим, да и раньше я за ним такого не замечал. Ченглей никогда не терял бдительность, особенно, когда находился рядом с кем-то. Слишком много было людей, которые хотели его убить, поэтому, сперва мужчина был готов при любом подозрении снести мальчику голову. Наемные убийцы могут быть любыми: женщины, старики, дети. Искусство в убийстве не зависит от пола или возраста. Поэтому он спал всегда впадая лишь в легкую дрему, при этом слышал все, что происходит вокруг него. И был готов ко всему. Хм… Кагуцути… Мужчина вновь закрыл глаза и задремал, давая телу расслабиться и набраться сил. А сам раздумывал. Я слышал это имя… оно величественно, но ни одного человека с таким именем я не знаю. Если только… Ченглей вспомнил старую легенду о Боге первородного пламени, что рожден был из чрева богини, и своим огнем убил собственную мать. Из-за этого его отец проклял младенца-бога и обратил его в волка, отправив внутрь вулкана, в заточение. Хотя, у каждого народа свое толкование легенды и событий в ней. Но в конце концов была одна простая истина: Кагуцути – имя бога и никто не смел взять себе это имя, так как оно уже занято божественной сущности. Иначе это было бы богохульством. И хоть в современном мире никто особо в древних богов не верит, но первобытное суеверие до сих пор червячком копошится в душах людей. Пф, точно сумасшедший. Заключил Ченглей и поуютнее устроился на своем месте, а его меч преданно грел мощное бедро.       В Гуанси-Чжуансон парочка пришла к вечеру. Мальчик удивленно и восхищенно крутил головой, стараясь запомнить этот город, который сильно отличался от тех городов, в которых он бывал раньше. А если учесть, что юноша рос в семье караванщиков до того печального и траурного случая, он во многих местах побывал. Но ничто не повторит архитектуру этого города. Мальчик впервые увидел такие высокие строения. В последний раз он видел их в своем родном мире, однако они были… серыми, в них не было ничего не обычного, потому что они были везде. Здесь же, после стольких лет, подобное считалось каким-то свежим глотком, новизной. - Вау, здесь так красиво! – Восхищенно щебетал мальчишка, отбегая то и дело от своего сопровождающего на несколько шагов, а после вновь возвращался к мужчине и старался идти рядом. Не хватало ему еще заблудиться в неизвестном ему городе. К тому же Шиноши, сам того не замечая, начал составлять план отступления и обороны. Это скорее было делом привычки, которую вколачивали в голову сперва Шисуи, а потом и Отшельник. Наверное, им бы понравилось. Подумав, мальчик тепло улыбнулся своим мыслям, вспоминая таких разных, но одинаково дорогих юному сердцу людей. - Ну, а ты что хотел, полевка? – Довольно, словно сытый кот и как будто это было именно его заслугой, проговорил Гризли. Каждому будет приятно, если хвалят его родину. – Один из крупных городов царства. Процветает в основном за счет туризма. Рядом, как ты видел, море, теплый климат. Так же здесь делают замечательное вино. О! Точно! Пойдем-ка в таверну. – Мужчина вдруг сильнее воодушевился и с улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего, ускорив шаг, пошел в сторону центра города. - Хэй! Подожди! – Мальчик побежал следом за «стариком». – Во-первых, мне одиннадцать и мне нельзя спиртного! – От воспоминаний о его прошлой «вечеринке» с Наруто, мальчика передернуло. Ведь именно в ту ночь он едва не спалил кухню, а так же в его теле появились новые дырочки, которых раньше не было. А сейчас в мочках ушей у него висят серьги, украшающие не только мочку, но и края ушной раковины. Посмотрев на себя со стороны, Ёши мог бы сказать про себя, что он маленький панк. Особенно, если добавить к проколотым ушам взъерошенные и торчащие во все стороны волосы, как иголки. – А во-вторых: ты разве не знал, что деньги, спиртное и женщины – главные враги воина? - Хех, ну и что? Да и кто вообще сказал тебе такую глупость? - Эм… - Юноша лишь закрыл глаза и, пытаясь себя успокоить, глубоко вдохнул и выдохнул. – Знакомые мне воины. – Пробурчал мальчик, заглядываясь на торговые палатки, от которых так и веяло разными вкусными запахи, от чего желудок недовольно забурчал. Но это особо не смутило Ёши, который, хмыкнув и пожав плечами, мол, решай сам, Гризли, поравнялся с мужчиной. – Тогда, чтобы я тебе не мешал и не жужжал над ухом, ты меня накормишь. И можешь сам напиться, если тебе так хочется. Я даже прикинусь милым мальчиком, назовусь твоим сыном, и помогу цеплять женщин. Они без ума от таких папочек как ты. Слова мальчишки заставили удивленно посмотреть мужчину на русоволосого. А ребенок действительно наглый. - Что? – Заметив направленный на него удивленный взгляд, мальчишка сам вытянулся в лице. А после вновь улыбнулся и отбросил прядь волос назад, взяв ее за кончик своими пальцами. – Этим я расплачусь с тобой за ужин. - Ахахаха! – В голос засмеялся воин, от чего проходившие мимо люди, ссутулившись, поскорее попытались уйти из поля зрения странного и опасного, с виду, человека. – А у тебя макушка варит. - Когда нужно. – Усмехаясь, добавил мальчик, перед тем, как зайти в красивую, по крайне мере на вид, таверну. Наконец горячая еда и удобные кровати… - Едва не единственная мысль, которая сейчас вертелась в голове ребенка.