Темное прошлое героя Мобиуса

Когда полнеба окрашивается синим — поневоле отвлечешься даже от праздника. Остроухий, услышав удивленные возгласы, поднял голову и поспешил отвлечь Шквала от важного разговора. — Молчать! — огрызнулся тот и продолжил беседу с желтым лисом. Берсерк робко коснулся пальцем черной шерсти на спине ежа, и Шквал поспешил закончить диалог, ощутив, как взволнован помощник. — Чего тебе? — Смотри. Черно-фиолетовый ёж поднял недоуменный взгляд и бросился к вышке. Не без труда забравшись на самый верх, он отнял у одного из дозорных бинокль и уставился на источник света. — Когда этот столб света появился? — Да вот, минуты две назад… — алый и синий ёж ответили едва не в один голос, смущенно переглянулись и продолжил говорить страж, — а незадолго до этого туда умчался Соник. Он явно спешил. Шквал недовольно оскалился. — Он нёс с собой что-нибудь? Ежи только пожали плечами. — Он так быстро бежал, что… — Я не разглядел. — Ладно, когда исчезнет — приглядывайте за этим лесом. В ближайшие десять минут там точно ничего интересного не произойдет. Вождь вернул бинокль синему ежу и, спустившись, увел Остроухого из компании подростков-берсерков. — Собери быстрейших бойцов. Выдвигаемся немедленно, пока время не вышло, иначе в этом лесу пентаграмму придется искать до утра. Много не надо, чисто чтобы Затмение не сбежал в первую же секунду. — Ты хочешь с ним серьезно поговорить, — Остроухий недоверчиво заглянул в лиловые глаза, — интересно только, насколько серьезно? — Это будет зависеть от того, кто окажется рядом с ним в пентаграмме. Давай будем надеяться, что это — Тень. — Нет, я только пять минут назад видел его у фонтана. И уходить он не планировал. Черно-фиолетовый ёж тяжело вздохнул. — Ну зачем ты это мне сказал? — Чтобы ты не тешил себя бессмысленной надеждой. Ты же помнишь, как дорого она тебе обходится? Шквал уныло кивнул в ответ, сжал зубы и недовольно фыркнул: — А ты чего время теряешь?! Бегом марш! — Есть! — берсерк бросился собирать отряд. Шквал же поспешил в лес, чтобы успеть найти пентаграмму прежде, чем исчезнет ориентир. Когда Остроухий с другими ежами прибыли на место, пентаграмма уже погасла. Увидев бойцов, Шквал перестал насвистывать какую-то песенку и поднялся с земли. — Слишком долго. Они уже могли вернуться. — Прошу прощения, — помощник вождя развел руками, — праздник. Трезвых найти оказалось непросто. Шквал только отмахнулся. — Окружить пентаграмму. Они вернутся с минуты на минуту. Остроухий поспешил осмотреть присыпанную песком землю. — Выйди из пентаграммы! — рявкнул на него Шквал. Его помощник на всякий случай решил послушаться. — Странно, ни один из них не согласен отдавать свою жизнь… Они взяли с собой жертв? Тогда почему мне удается учуять только двоих ежей, и больше никого? Да и следы на песке слишком однообразны. Похоже, их всё-таки было двое. — Этот идиот слишком самонадеянный… Как он может быть уверенным, что Тьма его не прикончит?! Хоть он и сын Молнии, его мудрость Сонику перенять не удалось. Внимание! Они возвращаются. Остроухий, ко мне. Ежи опасливо покосились под ноги — песок отчего-то вспыхнул лиловым и в пентаграмме появились два силуэта: синий и белый. Шквал оскалился, едва разглядев их лица. — Так и знал, что однажды ты предашь меня снова. Я даже рад, что долго ждать не пришлось. Убить их обоих. — Стоп-стоп-стоп! — Соник поднял руки, — Мефилес, прошу, лиши магии всех, присутствующих здесь. Ненадолго, думаю, десяти минут нам хватит, чтобы прояснить это недопонимание. Бойцы, окружившие пентаграмму, отчего-то начали удивленно переглядываться. Вождь оскалился. — В чём дело? Кто-то не расслышал мой приказ?! — Шквал, — один из черно-синих ежей обернулся, — колдовать и вправду не получается. Черно-фиолетовый ёж и сам попытался что-то сколдовать, но, потерпев неудачу, тихо выругался. — А без магии, значит, вы ни на что не способны? — Проблема не в этом, — вздохнул Остроухий, — а в том, что Тьма вместо того, чтобы убить его, выполнил его просьбу. Только теперь вождь растерянно опустил уши. — Шквал, мы вдвоем без чьего-либо сопровождения только что вернулись из сердца ада. И ты всё ещё уверен, что Тьма отпустил бы нас живыми, будь мы предателями? Вот его он вообще убить хотел, но, как видишь, изменил своё решение. Не веришь — спроси у Тьмы сам. Сильвер бросил недовольный взгляд на Соника, но снова встревожено уставился на стоящих поодаль двоих ежей. — Остроухий, сколько раз он солгал? Черно-зелёный ёж только развел руками. — Ни одного. Шквал оскалился, на несколько секунд завис в раздумьях и наконец произнёс, обращаясь к белому ежу: — Беги прочь из моего города, так быстро, как только сможешь. Каждый боеспособный член Черного Кастета помнит мой приказ и прикончит тебя без колебаний, и не задумается, не отменил ли я его. А знаешь… Что-то мне подсказывает, что в Южной Канеме тебя примут с распростертыми объятиями. Соник тебя проводит. Я не знаю, что вы делали в мире Тьмы, но раз он отпустил вас живыми… — Шквал покачал головой и злобно зыркнул на внука, — твои слова можно счесть правдой. Убирайтесь. И постарайтесь бежать, не высовываясь из леса так долго, как только сможете. — Спасибо! — улыбнулся Соник, — Сильвер, погнали. Телекинетик после секундного замешательства взял протянутую ему руку и голубая вспышка умчалась вдаль так быстро, что два бойца едва успели отшатнуться, чтобы их не снесло ветром. — А ты уверен, что он вернется? — Остроухий заглянул в как никогда хмурые лиловые глаза. — Уверен. Он уже сражался за свой дом. Вернется как минимум за книгами. Он уже начал познавать магию Тьмы, и ты помнишь, чем это обычно заканчивается. Остроухий уныло опустил уши. — Его же любопытство и сведет его с ума… Ты не хочешь разорвать этот порочный круг? — Разорву, когда придёт время. Пока что он непозволительно легкомысленный для воина Тьмы. Рейд положит начало его трансформации и у меня есть мысль, как её завершить, но пока рано об этом думать. Пока лучше заняться Тенью. Он на верном пути, но ещё недостаточно тверд. Поговори с ним. Расскажи ему о Совершенстве. — Как скажешь, — кивнул помощник вождя, — хотя празднество — не самое лучшее для этого место… Возвращаемся? — Благодарю всех пришедших за бдительность. Теперь можете отдохнуть и повеселиться в своё удовольствие, вы заслужили это. Возвращаемся. И ежи радостной шумной толпой вернулись в город на праздник. Лишь Шквал и Остроухий пришли туда не веселиться, а работать на благо клана — даже в праздник они не могли позволить себе беззаботный отдых. Да и Сонику было не до веселья — он замедлил шаг лишь когда на горизонте показались стены Южной Канемы, чтобы телекинетик хоть немного перевел дух. — Сильвер, насчет тебя не знаю, но мне точно там будут очень не рады. У тебя есть план? Белый ёж только пожал плечами. — Он так уверенно сказал, что меня встретят с распростертыми объятиями, будто… там живёт… моя семья? Откуда ему знать это наверняка? — Послушай, ты мне напоминаешь кого-то, и он мог быть из Южной Канемы. Вот если я вспомню, кого именно, то наверняка скажу, что да, в этом городе у тебя есть родственники. Может, Шквал был знаком с ним дольше и вспомнил, и поэтому не сомневается? Сильвер почесал затылок. — Не знаю. Остается только спросить. — Ну и отлично, — Соник показал ему большой палец, — но в город меня наверняка не пустят, так что тебе придется искать их одному. — Если у меня будет хоть шанс передать послание предкам — я не остановлюсь ни перед чем. — Что за послание? — сине-черный ёжик удивленно покосился на белого. — Тебе не стоит этого знать. Это — личное дело моей семьи, темное прошлое и не менее мрачное будущее моего славного рода. Я не хочу, чтобы тайны моей семьи знали те, кто не является её частью. Уж прости. Взгляд золотых глаз оказался непривычно холодным, и Соник только открыл рот, чтобы пошутить, как вдруг вмешался Дейв: — Не зли его! Ты не понимаешь, куда лезешь! Извинись, пока он не счел твою улыбку оскорблением. Она может стоить тебе слишком дорого. — Понял, не кипятись, — Соник виновато прижал уши, — прости, я всегда сую нос, куда не надо. — И как тебе его ещё не укоротили? — проворчал про себя Сильвер и удивленно уставился на белых ехидн, сплошь покрытых алыми узорами, которые охраняли городские ворота, — этой расы я ещё не встречал… Когда они приблизились достаточно, чтобы разглядеть лица, один из ехидн начал что-то тихо тараторить в браслет. Соник ободряюще похлопал белого ежа по плечу — тот отчего-то резко замедлил шаг. — Спокойно, если что — я вытащу нас отсюда. Сильвер кивнул и приблизился к охранникам. Соник остался на пару шагов позади. Ехидны смерили придирчивым взглядом обоих и дружно посмотрели на браслеты, и наконец из них раздался голос: — Это не может быть совпадением. Я требую дуэли! Сейчас к вам подойдет его спарринг-партнер, он нам и скажет, верно ли ваше предположение. Сильвер в панике попятился к Сонику, едва двери открылись, и из города вышел синий ёж. — Ты как хочешь, а я сваливаю, — шепнул на ухо герою Мобиуса телекинетик и на всякий случай окинул взглядом доступный ему пейзаж. Сине-черный ёжик раздраженно фыркнул: — Бога зла не испугался, а перед стражем струсил? — Я ни разу не дрался с мобианцами. — Так представь, что он — Самоцвет! Сильвер настороженно поднял уши. — Мобианца убить легче, чем Самоцвета. А что, если я силы не рассчитаю? — Для этого и есть друзья. Я не дам тебе убить его. Ты хочешь найти родичей или нет, я не понял? Сильвер уныло кивнул и, поманив пальцем замеченные незадолго до этого булыжники, поднял их высоко над собой и развернулся к сопернику. Тот уже сосредоточил заряды в пальцах обеих рук и практически сразу упал от ударной волны, прилетевшей ему в ноги. Соник тем временем раскрыв рот смотрел, как телекинетик вращает над головой целый водоворот из крупных камней движением одного лишь кончика уха. И как белый ёж выпускает в синего целую очередь булыжников покрупнее, заставляя его, позабыв об атаке, теперь лишь уворачиваться. Самые крупные валуны врезались в городскую стену и раскололись, лишь отломив несколько кусков кирпичей. Сильвер недовольно оскалился и, снова подняв в воздух всё, что только что раскидал, вновь завертел водоворот из камней, но на этот раз руками и тщательно следя, чтобы в противника ежесекундно врезался камень. В конце концов страж сколдовал Щит Хаоса, но смог удержать его лишь несколько секунд, и решил сменить тактику. Синий ёж свернулся в спиндаш и, быстро подкатившись к противнику, попытался сбить его с ног, но Сильвер успел вовремя взмыть в небо, не потеряв ни камня. Стражу не хватило скорости, чтобы взлететь, и он послал белому ежу вслед взрыв Хаоса. Телекинетик ловко ускользнул с траектории заряда и обрушил на противника каменный дождь, причём каждый отлетевший булыжник быстро подхватывал и запускал в цель снова. Страж тем временем, рыча от боли, разогнался на месте и, с трудом прорвавшись сквозь ливень камней, впечатал противника в городскую стену. Сильвер ошалело помотал головой и, уловив за спиной до боли знакомый шорох, радостно улыбнулся. — Бинго! Голубое сияние полилось по трещинам в кладке, и телекинетик, отшвырнув противника ударной волной, выдрал кусок городской стены внушительных размеров. — Сейчас самое время вмешаться, — вдруг напомнил Дейв. Соник без колебаний сорвался с места и едва успел схватить за руки белого ежа прежде, чем он замахнулся. — Хватит! Это его убьет, можешь не сомневаться. Сильвер снова нашарил взглядом противника и виновато прижал уши — страж в ужасе смотрел на махину, которую телекинетик удерживал пусть и двумя руками, но без усилий. — Так что с дуэлью? — громко спросил гость из будущего. — Ты победил! — поспешно заверил его хамелеон, едва успевший на её окончание, — пожалуйста, положи туда, — он махнул рукой в направлении дыры в стене. Телекинетик бережно поставил отломок на место. — Так и знал, что у Пилара есть внебрачные дети, — тихо проворчал хамелеон, — ну, а сюда ты зачем С НИМ явился? Разве не слышал, что это он оторвал голову твоему отцу? — Я не был знаком с ним, — Сильвер уныло опустил уши, — и мама мало говорила об отце. А Затмение хотя бы подсказал, где искать родню. У меня для них важное сообщение. Как мне с ними увидеться? — Жди здесь. Я позову его жену, но только если Затмение уберется отсюда подальше. Уже успевший заскучать Соник только улыбнулся в ответ: — С радостью! Сильвер, как освободишься, жди меня на том перекрестке. Телекинетик кивнул и перевел настороженный взгляд на хамелеона — тот с кем-то ругался через браслет. Когда он наконец закончил разговор, белый ёж подошел к нему поближе. — Сейчас она выйдет, — выдохнул начальник охраны и заглянул в сияющие от счастья золотые глаза, — а когда ты успел стать гуру телекинеза? В твоем возрасте немногим удается удержать одновременно три вещи. — Мама учила меня колдовать с рождения. Боялась, что не успеет, что погибнет раньше, чем я смогу постоять за себя сам… Думаю, она справилась. — Так ты теперь сирота, — хамелеон покачал головой, — соболезную.

***

Когда ворота открылись, и из них вышла белая ежиха, начальник охраны поспешил встретить её и, прежде чем отвести к Сильверу, шепнул на ухо: — Прошу, не будь с ним слишком строгой. Его мать тоже погибла. Он хотел передать сообщение… Не думаю, что твоей семье это может навредить. Он не из плохих парней. Сильвер не смог совладать с челюстью, когда увидел её: белоснежная шерстка под лучами солнца отливала серебром, чарующие медовые глаза, пусть и смотрели неприязненно, завораживали своей красотой. Её прическу скрывал повязанный на голову шелковый черный шарфик, а одета она была в летящее черное платье. Украшены оказались лишь запястья — браслеты так походили на его собственные, что Сильвер невольно оторвал взгляд, чтобы сравнить их. Оказалось, отличаются лишь полоски — на её браслете они были зелеными. — Зачем ты пришёл сюда? — недовольно фыркнула ежиха. Сильвер задумался, подбирая в уме как можно более правдоподобную версию. — Я думал, что мне удастся найти отца… Я не знал, что уже поздно, и рад, что нашёл хоть кого-то из родных. Девушка виновато отвела взгляд, увидев его искреннюю улыбку. — Что ты от меня хочешь? — Вы знакомы с Ферром или Платиной? Белая ежиха ахнула и зажала рот рукой. Когда спустя минуту она слегка успокоилась, занервничал Сильвер, едва услышал её рык: — Откуда тебе известны имена моих детей?! Белый ёж виновато прижал уши. — Мама говорила, что отец очень хотел назвать ребенка одним из этих имен, но она предпочла назвать меня иначе. Собеседницу поразил ответ Сильвера, но она решила промолчать. — Всё началось с них, Ферра и Платины — они прокляты. Впрочем, как и я, я ведь тоже его… Сын. Вы должны передать им важное правило: дети — это последнее, что нужно сделать в жизни. Потому что за рождением ребенка неотступно следует смерть. Вы должны знать и рассказать детям, что ежиха погибнет в родах, а ёж умрет прежде, чем его жена родит. И нельзя думать о ребенке до тех пор, пока не уверен, что твой партнер сможет вырастить его сам. И ещё… нужно будет предупредить не только Ваших детей, но и внуков, правнуков и так до скончания века. Пусть это будет хотя бы письмо — иначе наш славный род прервется. Ферр даже не задумывался об этом — и его племянник не смог найти его наследника, как ни пытался. — Постой, — ежиха взмахнула руками, — Какой племянник, какой наследник?! Что за чушь ты несешь?! Сильвер виновато опустил уши. — В правду поверить сложно… Знаете, я всё-таки солгал Вам: я — сын Тина, праправнук Платины. И никакой не внебрачный сын, а Ваш потомок. Именно поэтому мне нет нужды лгать Вам. Мне всё это время так не хватало равного мне напарника — брата или хотя бы сестры. Если Вы объясните Ферру, что его жизнь оборвется после первого же романа — может, там, в моём будущем, я смогу найти его наследника? — Ты сумасшедший! — испуганно ахнула белая ежиха и отшатнулась. Телекинетик отрицательно помотал головой. — К сожалению, нет. Иначе откуда бы мне знать, что Платина, когда ей было три, упала и сломала зуб? Девушка вновь ахнула и прикрыла рот рукой. А белый ёж продолжил: — Эх, я бы действительно предпочел, чтобы вся моя жизнь оказалась кошмарным сном… Сожалею, но это не так. И никто, кроме меня, не может ничего с этим сделать. Поэтому прошу Вас, хотя бы убедите их написать письма будущим поколениям. Поверьте, это не навредит ни Вам, ни Вашим детям, ни внукам. А я не окажусь последним телекинетиком во всём Мобиусе. На этот раз ежиха не смогла сдержать слезы. — Если это правда… Но ты солгал ещё кое-в-чём: имена детей — это была моя идея, и Пилар был против, но не смог меня переубедить. — Я не мог этого знать, — Сильвер только развел руками и виновато прижал уши, — а в то, что об истории моего рода мне читала мама — Вы бы не поверили. Отцу удалось найти и записать почти всё… кроме имен родителей Платины и Ферра. — Пилар и Палладия, — выдохнула сквозь слезы девушка. — Хотя она не успела дочитать дневник до конца, — Сильвер тихо всхлипнул, — может, если я научусь читать, то смогу прочесть его сам? — Идём, — Палладия ласково улыбнулась и протянула ему руку, — я научу тебя. — Правда? — солнечно-желтые глаза сияли счастьем и благодарностью. Хамелеон, слышавший весь разговор, вышел из невидимости только приблизившись к охране вплотную, и приказал пропустить их в город.