Темное прошлое героя Мобиуса

Разбуженный ароматом пиццы, Соник побрёл на соблазнительный запах и сонно улыбнулся брату: — Приятного аппетита! — Спасибо! — отозвался черно-алый ёжик и, не доев свой ломоть, отрезал ещё два, — Присоединяйся! А то остынет. — С радостью, — облизнулся черно-синий и начал озираться в поисках коробки, — где взял? — Сам испёк, — обиженно покосился на него Тень, — выдался свободный час, ты спал, скучно, вот и решил приготовить обед. — Спасибо, — виновато улыбнулся Соник и, налив себе чай, сел за стол с братом, — пахнет потрясно, я аж проснулся. — А ты откуси, — ухмыльнулся черно-алый ёжик и заглянул в глаза брату. Герой Мобиуса мигом просек подвох и потому положил в рот самый маленький кусочек, который ему удалось оторвать. От этой пряной бомбы аж слёзы брызнули из его глаз. — Полный улёт, — выдохнул черно-синий, когда наконец смог проглотить первую порцию, и стал есть неспешно, смакуя каждый кусочек. Тень молча любовался на брата и вспомнил про свой кофе только после того, как Соник принялся за второй ломоть. — Как же давно я не ел такой вкуснятины! — мечтательно вздохнул черно-синий ёжик, довольно быстро доев порцию, и залпом выпил слегка остывший чай. — Я старался, — смущённо улыбнулся черно-алый, но эта улыбка мигом погасла, едва он поймал на себе хмурый взгляд зелёных глаз, — что-то случилось? — Тень, а тебе не снятся кошмары из-за рейдов? — медленно, будто бы нехотя произнёс Соник. Черные уши безвольно поникли, и голос брата отчего-то задрожал: — Мне снятся кошмары каждый день. Так какая разница, из-за рейда или из-за тебя? Я привык. — Из-за меня? — Соник раскрыл рот от изумления. Тень тяжело вздохнул. — Я обещал Шквалу не вспоминать о тебе, но каждый день мне снилось, как я падаю в вулкан на больничную койку, а ты уходишь… Навсегда. И я не смог забыть. Все эти годы я только и делал, что искал способ пройти ритуал как можно раньше, всё думал, что ты заблудился и никак не найдешь дорогу обратно… А ты взял и нашёл себе новый дом. Без меня. Черно-синий ёжик виновато поджал уши. — Я честно не ожидал, что так выйдет, но… Эми оказалась слишком настойчивой. Пико-пико обладает потрясающей силой убеждения. Я ничего не мог сделать — у меня почти все воспоминания отшибло. Пришлось верить в её сказку. — Та розовая ежиха, которая вступила в клан из-за тебя? — нахмурился Тень. Соник молча кивнул, — хочешь сказать, ты забыл дом родной только лишь из-за подобной безделушки? Герой Мобиуса в ужасе уставился на гигантский алый молот, который мало чем отличался по виду и размерам от изображённого в книге о клане Сияющего Копья. Разве что золочёные детали были чёрного цвета. — Ага, — только и смог выдавить он из пересохшего горла. Тень покачал головой и непринуждённо закинул эту махину на плечо, едва не задев шкафчик с посудой. — Кажется, всё-таки не врёшь. Ладно, прощаю. Такому аргументу действительно мало что можно противопоставить. Поэтому на Молот Любви до сих пор так никто ни разу и не напал. Вот только, — черно-алый ёжик навис над Соником, — если предашь клан снова — пощады не жди. — А мне больше незачем, — натянуто улыбнулся черно-синий, но Тень покачал головой. — Чтобы не ходить в рейды. Даже я понимаю, как важно оберегать Мобиус от вторжения Совершенства, и тебе пора бы уже смириться с неизбежным. Кто-то должен убивать его призывателей. Иначе Мобиусу конец. — Как бы мне хотелось, чтобы это был не я, — снова вздохнул Соник и, увидев время на часах, опустил уши, — эй, а мы случайно не опаздываем? — И точно, — удивлённо хмыкнул хозяин квартиры, — тебе пора. — А ты? — герой Мобиуса растерянно уставился на брата, который непонятно когда и как успел спрятать такой большой молот. — Я знаю своё задание на сегодня, можешь не волноваться. — Тогда удачи тебе! — улыбнулся черно-синий ёжик и, выпрыгнув в окно, поспешил к расколотому пьедесталу. Несмотря на опоздание практически в двадцать минут толпа на площади перед ним оказалась весьма многочисленной. Из-за почти угасшего света фонарей многие ежи с трудом различали Шквала во тьме, а некоторые и вовсе отказывались от попыток забраться к нему после первой же неудачи. — Затмение! Соник виновато поджал уши, услышав рычащие нотки в голосе вождя, и в ту же секунду поднялся к нему. Правда, чуть-чуть не угадал высоту и зацепился кроссовком за край, но быстро вернул равновесие. — Сегодня поможешь Алой Вспышке в больнице. Там очень нужна твоя скорость. — Ну ладно, — черно-синий ёжик пожал плечами. — Сейчас же, — глухо рявкнул Шквал и, проводив взглядом синюю молнию, облегчённо выдохнул, — что ж, одной проблемой меньше. Гроссмейстер! Выслушав доклад старшего из сыновей Остроухого о новостях в клане, Шквал покачал головой и оскалился. — Так, погоди, что-то в голове не укладывается. Она действительно это сделала? Ты уверен? — Абсолютно, — кивнул берсерк с длинным шрамом под левым ухом, — к тому же я бы никогда не посмел солгать тебе. — Вейв… — раздражённо выдохнул вождь и повернулся к толпе у пьедестала, — Ты напала на одного из жителей Верхнего города. Не оправдывайся, не трать моё время. Просто знай, что я не могу оставить этот проступок без внимания. Клаустрофобия тебе всё разъяснит, раз уж ты не смогла запомнить мои законы с первого раза. — Пошли, — прошептал ей названный берсерк и потащил растерявшуюся ласточку вверх по лестнице. — Куда ты меня ведёшь? — Расслабься, тебе нечего бояться, — кровожадно улыбнулся Клаустрофобия, — если только не начнёшь бесить меня своей тупостью. Затащив её в дозорную башню, черно-зелёный ёж запер дверь и, пробежавшись по лестнице, захлопнул все ставни на окнах. Всё вокруг погрузилось в кромешную тьму. — Для разогрева вопросы будут полегче, но потом тебе придётся вспомнить то, о чём ты даже не догадывалась до этого дня. На подсказки не надейся. За каждый неверный ответ ты будешь получать царапину. И чем он будет меньше похож на правильный, тем тщательнее я буду целиться в точки Смерти. Убивать тебя я, конечно, не собираюсь, но много царапин в одном месте, да ещё и близком к жизненно важным органам, могут доставить серьёзные неприятности. Вейв в ужасе сжалась в комок. — Но Шквал же приказал тебе объяснить мне всё, а не мучить! — Нет, — усмехнулся берсерк, — он приказал мне разъяснить, а не объяснить. Ты действительно всё поймёшь. Сама. Я лишь направлю тебя к нужным выводам. Кстати, если надумала сбежать — не советую, потому что в этом случае я приду к тебе ночью и мы хорошенько повеселимся в твоей спальне. Готова к первому вопросу? Ласточка нервно сглотнула. — Да. — Почему мы все беспрекословно подчиняемся Шквалу? — Потому что он — вождь, — пожала плечами Вейв, — что за идиотский вопрос? Сюрикен просвистел в сантиметре от её плеча. — Для тебя он идиотский только потому, что ты — не берсерк. Для нас этого недостаточно, чтобы добиться покорности. Ещё варианты? Вейв повернулась туда, откуда звучал голос, но различить во тьме не удавалось ничего. — Потому что он — мудрый лидер и ослушаться его неразумно, а порой и опасно. Услышав, как сюрикены звякнули друг о друга, она подняла крылья, чтобы закрыть шею и грудь, но он даже не задел локоть, лишь растрепав перья на нижней его поверхности. — А ты умнее, чем я думал, — усмехнулся ёж, — ослушаться Шквала действительно опасно. Но далеко не всегда только потому, что он мудр. Так что же настолько для нас опасно, от чего Шквалу приходится оберегать всех нас? Вейв задумалась и не заметила, как берсерк проскользнул у неё за спиной. — Наверное, от наших страхов или пороков… Сюрикен прокатился поперёк её шеи, лишь немного встопорщив перья. Клаустрофобия рассмеялся. — Неужели ты до сих пор не заметила, что у нас всех страх один и тот же? По крайней мере у тех, на ком есть чёрные полоски. Ласточка в ужасе коснулась горла и, убедившись, что не ранена, облегчённо выдохнула. И ахнула, вспомнив, что на девичниках все их темы всегда касались Тьмы так или иначе, и стоило кому-то упомянуть его, как девушки дружно замолкали. О нём говорили лишь изредка, и то на странных «играх», когда они помогали друг другу справляться со страхами. — Тьма? — Верно, — удивлённо хмыкнул берсерк, — похоже, ты не так уж и плохо прижилась. Но это — только начало. Следующее, что ты должна уяснить — смысл твоей жизни. — Глупая сказка, — недовольно проворчала Вейв, — никто из тварей Иблиса не имеет ни цели, ни смысла жизни. Они живут лишь для того, чтобы наполнить Мобиус многообразием. — Не забывай, что с того дня, как ты вступила в клан Чёрного Кастета, ты принадлежишь Тьме. И теперь смысл жизни у тебя есть. Так в чём же он заключается, как думаешь? — вкрадчивый голос берсерка доносился то сверху, то спереди, то сзади, то откуда-то сбоку. — Служить Тьме? Берсерк презрительно фыркнул, и сюрикен снова прокатился по шее, на этот раз всё же царапнув кожу. — Ему нафиг не сдались ничтожества, подобные нам. У него уже есть целая раса слуг, и ещё одна ему просто ни к чему. Из нашего клана только четверо достойны его внимания, включая вождя. Так что мимо. Ещё варианты? Ласточка задумалась. — Не тяни время, — Клаустрофобия снова звякнул сюрикенами, но теперь опять где-то наверху, — говори. — Выполнять приказы Шквала. Девушка вскрикнула от неожиданности, когда лезвие вонзилось в плечо. — Сложно, очень сложно объяснить, почему это не так… Но это и не входит в мои обязанности. Знала бы ты его немного лучше — может, и смогла бы понять. Мы выполняем его приказы не потому, что боимся ослушаться его и даже не потому, что боимся Тьмы. Он отдаёт приказы не потому, что он так захотел, а потому, что хочет уберечь нас от смерти. Зачем ему это — честно, не понимаю, но раз уж я ему должен, то объяснения мне и не нужны. Так что приказы его выполнять — это само собой разумеется, а не смысл жизни. Я слушаю. — Не знаю, — вздохнула Вейв. И тут же испуганно вскрикнула — сюрикен опять царапнул ей шею. — Знаешь. Говори. Неужели ты совсем не помнишь, о чём говорили охранники, когда разняли вас с Руж? Только теперь Вейв вспомнила, что вообще-то у каждого жителя Верхнего города есть одна странная обязанность, и, если верить словам Грома, её беспрекословно исполняет каждый член Черного Кастета. — Каждый служит клану и пытается сделать жизнь его членов хоть чуточку легче? — Наконец-то, — облегчённо вздохнул Клаустрофобия, — если бы Смерть не отметил тебя своей печатью — это было бы твоей главной обязанностью. Но раз тебе так «повезло», то обязанности для тебя выбирает сам Шквал, а «служить клану» остаётся твоим смыслом жизни. Навсегда. Что бы ты ни делала, в какую бы безвыходную ситуацию ни попала — ты должна выбрать то, что принесёт пользу клану. Не Шквалу лично, не твоей семье и даже не тебе. Всему клану. Каждому его члену без исключения. Ну или подавляющему большинству, если без жертв обойтись невозможно. Это ясно? — Ясно, — недовольно проворчала ласточка. Клаустрофобия снова звякнул сюрикенами прямо у неё за спиной, но голос почему-то зазвучал далеко слева: — А теперь ответь, принесёт ли пользу клану Черного Кастета моё решение отпустить тебя прямо сейчас? — Конечно! — презрительно фыркнула девушка, — Чем раньше я отсюда выйду, тем быстрее займусь действительно важными и полезными делами. Берсерк раздражённо выдохнул и бросил очередной сюрикен. Ласточка вскрикнула и, вынув его из левой груди, сдавила пальцами небольшую, но глубокую ранку прямо над сердцем. — Такими темпами живой ты отсюда не выйдешь. Уйми свою гордыню и осознай, что не тебе решать, насколько ценны твои амбиции и твоя жизнь. Просто запомни, что твоя жизнь, какой бы ценной ни была, не будет стоить дороже жизни Шквала. Посмотри на него! Весь город ему прислуживает — и ты видишь на нём корону? Расшитый золотом плащ, богатую одежду или обувь? Может, он приказывает поклоняться ему, или восхвалять его заслуги? А он имеет на это полное право — он спас жизнь каждому из нас, а кому-то даже неоднократно, он сам спроектировал город и тщательно следил за постройкой каждого дома — не дай бог кто-нибудь из строителей решится украсть и заменить на более дешёвый хоть один кирпич! Много рас, много кампаний он перебрал прежде, чем нашёл тех, кто не принесёт вреда клану. Не будь он вождём — нас бы уже раз шесть истребили, если не больше. Он — единственный во всём Мобиусе, кто посмел спорить с Богом смерти, чтобы спасти нас. Ну и единственный, кто остался в живых после подобной дерзости. И ты смеешь заявлять, что есть что-то более важное, чем сохранение порядка, который он для нас установил? Ласточка виновато опустила глаза и ничего не ответила. — К несчастью Шквал смертен, и когда он покинет нас, этот порядок — единственное, что может гарантировать нам выживание. Не важно, кто его сменит, если хоть один из нас перестанет соблюдать законы Шквала — клана не станет. Все его труды пропадут зря, все его жертвы окажутся напрасными. Да, для нас он — больше, чем отец. Некоторые даже чтят его, как Бога, несмотря на запрет относиться к нему иначе, чем к старшему брату. Для нас, берсерков, это сложнее всего — мы слишком ясно видим, как много он делает для клана и как мало требует взамен. И подчинение — единственный легальный способ отблагодарить его за то, что мы живы, и за то, что в нашем распоряжении целых два прекрасных города. Поверь мне на слово, немногие дома в крупнейших и богатейших городах Мобиуса спланированы и отстроены лучше, чем у нас. Ещё меньшее количество городов нашего континента может похвастаться тем, что юным матерям не страшно гулять по его улицам в сопровождении одного только малыша. Для нас, берсерков, это вообще нонсенс. Никто в здравом уме не выпустит женщину из квартиры без сопровождения хотя бы одного взрослого мужчины. Если отступление от этого правила для нас где и возможно, то только здесь. А отправить малыша, хоть даже и сына, погулять, надеясь лишь на городскую охрану — вообще немыслимо. Но здесь это в порядке вещей. Многое, очень многое можно простить и стерпеть взамен на жизнь, которую предлагает нам Шквал, особенно если Иблис от тебя отвернулся. Но в нашем клане немало и тех, кто отрёкся от Света по своей воле. Бедняжки сочли жизнь в этом городе лучшей, чем у себя на родине. Не знаю, не проверял, может, это действительно так. Но чтобы добровольно бросить свой дом, свой род, отречься от любвеобильного Иблиса и вручить свою жизнь Шквалу — это надо конкретно с катушек слететь. Действительно, мало кому из мобианцев может прийти в голову идея отказаться от бесконечного источника божественной энергии, хотя я лично знаю несколько психов, решившихся на это. Кстати многие из них уже мертвы. Тех, у кого выбора не было, я ещё могу понять, сам такой… Хотя кому я рассказываю, откуда тебе знать, каково это — быть отвергнутым Иблисом? Как быстро угасают жизни тех, кто утратил его милость и не обратился ко Тьме? Вейв не выдержала и закричала на него: — Мне? Откуда знать? Да я бы ни за что не улетела так далеко от дома, если бы его не покинул Иблис! Многие из нас пытались заслужить поддержку Тьмы, и я — единственная, кому это удалось! Лишь по Его воле я здесь! Все остальные так или иначе погибли, и если верить твоим словам — то Вавилон истреблён полностью. Берсерк удивлённо хмыкнул и решил обдумать её слова. Ласточка же продолжила: — Я благодарна Тьме за то, что Он услышал мои молитвы, сохранил мне жизнь и предложил крышу над головой. Конечно, было бы неплохо, если бы остались в живых хотя бы ещё парочка моих собратьев, но я не в силах изменить решение Бога. Знаю, мне со многим придётся смириться, но кое-с-чем я мириться не собираюсь: я больше никогда не потерплю рядом с собой двуличных тварей. И если мне для этого придётся свалить из этого города — я сделаю это сегодня же. Клаустрофобия рассмеялся: — Двуличные твари у нас не выживают… — Но Руж! — возразила пташка. — Во-первых, она ещё новичок. Совсем скоро это изменится. Она либо примет новую жизнь со всеми правилами и законами, либо погибнет. То же самое предстоит и тебе. Во-вторых даже среди берсерков польза для клана превышает по ценности личную выгоду. Так что даже самая маргинальная раса в нашем клане придерживается лишь двух идей: либо приносить пользу Шквалу, то есть, делать его клан лучше, либо служить Тьме, то есть, сеять смерть и разрушения по приказу Остроухого. И независимо от выбранного пути мы не имеем права приносить вред членам Черного Кастета, так как с одной стороны — вред хотя бы одному жителю даже Верхнего города внезапно превращается во вред для всего клана. А с другой стороны Тьма не терпит разногласий между своими слугами и жестоко карает за силовые методы решения этих проблем. Было бы гораздо проще посадить тебя на цепь, оставив в зоне досягаемости только свод законов Шквала, но это было бы насилием, которое безоговорочно расценивается как вред. А мирная дискуссия даже с применением некоторых трюков легальна, потому что я хочу не навредить тебе, а научить жить среди нас. Даже с учётом нескольких царапин это расценивается как польза не только для тебя, но и для всего клана. — Ладно, я поняла, — отмахнулась Вейв, — вы настолько слабы, что можете выжить, лишь поддерживая друг друга. — Это — не слабость, — недовольно проворчал Клаустрофобия, — это — мудрость, дарованная нам Тьмой. Берсерки не в силах её постичь, впрочем, как и ты, но до тех пор, пока нас ведут Шквал и Остроухий, объяснения нам и не нужны. Так ты по-прежнему сомневаешься в целесообразности этой идеи? Ласточка тяжело вздохнула. — Я попытаюсь поверить, честно. Но если хоть кто-нибудь из этого города снова попытается меня убить, то ничего не обещаю. — Ладно, мы дадим тебе время, — берсерк за считанные секунды подобрал все сюрикены с пола, — но позже нам придётся вернуться к этому разговору. Черно-зелёный ёж отпер дверь и вышел, оставив её открытой. Вейв же закрыла её, оставшись внутри, во тьме. — Мефилес, неужели он говорит правду? Неужели я должна не только доверить им свою жизнь, но и трудиться только лишь для того, чтобы сделать их жизнь лучше? — Верь ему, — откуда-то сверху донёсся вкрадчивый шёпот, но сам говорящий так и не показался, — эта жертва не будет напрасной. — Благодарю за ответ, — облегчённо вздохнула ласточка и вернулась домой, так и не увидев пронзительно-синих глаз, скрывавшихся во тьме.

***

Соник удивился, что его оставили дежурить в больнице на ночь, но возражать не стал — и сам видел, что медики едва справляются с таким количеством тяжёлых пациентов. Беготня по кабинетам с пачками документов уже успела ему надоесть и герой Мобиуса радовался, что хотя бы под конец дня может помочь Алой Вспышке, обосновавшейся в хирургическом отделении. Её поручения оказались сложнее: перевезти ежа с одного этажа на другой, разгрузить прибывшие препараты и разнести по отделениям, передать материалы для анализов и многое другое. Соник недовольно косился на неё, когда получал очередное распоряжение, но Алая Вспышка и сама трудилась, не покладая рук, и из-за этого всякое желание потребовать заслуженный перерыв испарялось. Лишь за полночь она наконец нашла время на ужин и уснула прямо за столом. Заметив это, черно-синий ёжик бережно перенёс её на диван и укрыл пледом, который лежал на его спинке, сложенный в аккуратный прямоугольник. — Присмотри за ними, — пробормотала она сквозь сон и, свернувшись в калачик, плотнее укуталась в плед. Соник опустил уши, понимая, что оставшаяся «в строю» санитарка слишком неповоротлива, чтобы в одиночку справиться с целым отделением, а процедурная медсестра ушла ещё до заката, и ему придётся не сомкнуть глаз всю ночь. Пока та занималась кем-то из пациентов, герой Мобиуса решил проверить палаты в противоположном конце коридора и удивлённо замер, услышав шёпот Мефилеса: — А для Шквала? — Да, — выдохнул после недолгих раздумий ёж, — согласен. И не успел Соник заглянуть в дверь, как послышался резкий вдох и наступила тишина. — Мефилес? Тьма, сгущавшаяся в тени под кроватью, развеялась. Почти полностью облысевший ёж на ней лежал совершенно неподвижно, даже не дыша. На соседней же пациент заворочался, услышав этот возглас, но всё же уснул. Соник в ужасе отступил в коридор и вздрогнул, снова услышав голос Бога смерти: — Тоже никак не уснёшь? — Мне так плохо, — прохрипел ёж в соседней палате, — что не до сна совсем. — Хочешь умереть? — Да, — без колебаний ответил несчастный. — Ты не сомневаешься, — с удивлением отметил Тьма, — в награду я позволю тебе выбрать. Как ты хочешь умереть? — Задохнуться. — Мефилес, прекрати! — Соник ворвался в палату и принялся искать комок тьмы или хотя бы серо-зеленые глаза, а когда нашёл, то вся его шерсть встала дыбом от устремившегося к нему потока ауры. Но он почему-то не замораживал, как прежде, и не пронизывал ледяным клинком, а лишь опутывал и заставлял трястись больше от страха, чем от боли. Мефилесу хватило лишь одного взгляда, чтобы обезвредить Соника, и уже в следующую секунду пациент захрипел, задыхаясь. Но герой Мобиуса этого не услышал: рёв воды, хлынувшей сквозь окна и дверной проём, заглушил все звуки, и только черно-синий ёжик скрылся под водой, как вдруг наваждение исчезло. — Хватит! Мефилес, остановись! — Глупый, — усмехнулся Тьма, — если бы ты знал, что я делаю и зачем, то дважды подумал бы прежде, чем меня останавливать. — Мне плевать, зачем! Мы их тут вообще-то спасти пытаемся! Бог смерти только усмехнулся в ответ: — Зря. Таких, как он, в силах спасти разве что Иблис. Я убил лишь тех, кто умрёт прежде, чем покинет больницу. Вам не придётся тратить на них впустую время, силы и медикаменты. Можешь не благодарить. Комок тьмы начал таять, но Соник бросился к нему и воскликнул: — Да когда же ты успокоишься?! Сколько можно убивать ни в чём не повинных мобианцев?! — О, — снисходительно усмехнулся Мефилес, — скоро. Неужели Шквал не сказал тебе ничего? Грядут большие перемены. Мне осталось лишь немного подготовиться. Надеюсь, у меня хватит сил на всё, что я спланировал. — Так вот зачем ты убиваешь, — оскалился Соник, — чтобы превратить их жизни в силу! — Ошибаешься, — вздохнул Тьма, — лишь добровольно отданные жизни могут придать мне сил, но только самую малость, которая в этом состоянии мне почти не поможет. В принципе здесь я закончил, так что можешь идти спать. Теперь у вас будет намного меньше работы. Соник хотел что-то возразить, но Мефилес заглянул ему в глаза и тот уснул прямо на полу между кроватей с трупами.