"Слаб человек, не горящий пламенем..."

«Слаб человек, не горящий пламенем», — думал Нимо, потирая ноющую от удара Тэргона челюсть и, к своему стыду, — не менее пострадавший зад. Безо всякого эротического уклона — на нем огнем горел отпечаток рифленой подошвы проклятого пламенного. «Я тебя… Ты еще узнаешь…» — что собственно должен был узнать глава Имперской службы безопасности, так и осталось тайной. Как раз прозвенел звонок, от которого Нимо присел в ужасе и чуть не обгадился — так могла прореветь Бездна, падая на Светлые земли, но, конечно, он помнил, что сие пришествие происходило в зловещем безмолвии, даже никто поначалу не заметил вселенского пиздеца. — Профессор Ниморэ! — раздался звонкий голосочек старосты, темной девочки с бархатной папочкой под мышкой. — Лекция началась, вся группа в сборе! «Проклятая заучка», — фыркнул про себя Нимо и торжественно последовал за кафедру, сделав многозначительный вид: мол, мысли о высокой науке одолели, с нами, профессорами, бывает. — Итак, дамы и господа… прошу прощения, господа и дамы, приступим-с к изучению архиважного и глубокого предмета — «Светловедение», — хорошо поставленным голосом воззвал он. На его призыв темные засияли глазками, но с галерки послышалось пару возмутительных смешков. Ниморэ строго обвел взглядом вверенные ему души и тела. Хихиканье прекратилось. В аудитории находилось около пяти десятков студиозов, но вычислить виновных не составляло труда: на задних рядах расположилось целое гнездо отвратительных порождений тьмы с чертами высокородных Ллосархов. Несколько темных девочек и юнцов, которые напоминали сжатые пружины, которые вот-вот выпрямятся и снесут все на своем пути. Картину дополняли два хаосита с вымораживающими глазами, из которых на Ниморэ смотрела сама Бездна. Хаоситов Ниморэ боялся больше всего! Зачем, зачем он согласился на щедрое предложение Тэргона поменять бесславную высылку из Империи на преподавание этого дурацкого курса?! «Затем, что твоя миссия провалилась, идиот, и застенки СБ, зловеще ухмыляясь, готовились поглотить тебя, Нимо!» — А вы, правда, настоящий светлый эмпат? — поинтересовалась староста, безуспешно пытаясь всучить ему журнал — ту самую бархатную папочку. — Я маг разума! — взвизгнул Нимо — из папочки выскочил бирюзовый паучок и тут же был пойман жуткой субстанцией, на мгновение появившейся из рукава девочки. — Оно и видно! — хихикнули на галерке. Нимо вскинул голову, но поздно — злоумышленник успел принять невозмутимый вид. — Так лекция начнется или нет? — пробасил один из хаоситов. — Вы уж решайтесь, а то мне еще в библиотеку надо. — И в столовку пожрать! — добавил второй. Самое ужасное — ни следа насмешки не отразилось на их каменных лицах — оба были абсолютно серьезны. Нимо робко взглянул на девочку-старосту — с девочками у него никогда проблем не было. В светлых землях девочки буквально наводнили университеты и, даже, технические институты. Он обожал изображать перед ними героя и одновременно жертву. Рассказывать о тонкой душевной организации творческой натуры, об ее беззащитности перед обстоятельствами, о жестокости и непонимании общества. Об одаренной личности, которая под давлением бесчеловечной политики неумолимо склоняется к разрушительному для себя компромиссу. «А что бы вы сделали, когда весь мир против вас? Лучшие, лучшие клали себя на алтарь и погибали во цвете своего таланта! Только исключительные могли побороть искушение и идти до конца!» После этого нежные барышни из высоких родов в кружевных платьицах, фермерские дочки с мозолистыми руками и даже мрачные короткостриженные суфражистки падали к ногам такой исключительной личности, как он — Ниморэ — мастер художественной перцепции. А вдруг и тут прокатит? Он нежно взглянул на девочку, добавив немного золотого свечения, и та улыбнулась ему немного хищно, зловещий жгут исчез. «Показалось», — выдохнул Нимо и, наконец, начал лекцию. Занятие прошло не так плохо, как ожидалось, видимо все связанное со Светлыми княжествами было предметом живого интереса, и в конце даже раздались жидкие аплодисменты. После лекции к Нимо подошла та самая девочка-староста и несколько темных юношей: — Профессор Ниморэ, не будете ли вы так любезны, — тут девочка внезапно замялась и покраснела, — посетить наш любительский кружок… по светловедению? — Чтобы, так сказать, в более тесной и приватной обстановке, ознакомить нас с предметом, — темные пришли своей однокурснице на помощь, просияв глазками. Нимо было очень-очень лестно: в первый же день обзавестись поклонниками своих талантов! Есть еще порох в пороховницах! Он плотоядно осмотрел свою новообразовавшуюся паству. Темные мальчики были так, ничего, — милые пустышки с большими оленьими глазами, немного напоминающие магов жизни. Главная проблема заключалась в том, что Нимо питал порочную страсть к пламенным. Для него не было секретом, почему именно пламенные любовники, юные и восторженные, были столь приятны его сердцу и телу. Каждый раз, нагибая пламенного, Нимо в его лице нагибал весь Орден во главе с магистром, черпая высочайшее наслаждение в своем прошлом унижении, причиной которого стали его члены, будь они все прокляты. Если на взрослого пламенного мордоворота его чары не действовали — можно было вполне реально получить по физии — юный возраст любовников гарантировал полное и беспрекословное подчинение. Более того, молоденькие пламенные сами тянулись к нему, наслушавшись его обвинительных речей об жестоких орденских временах, как бабочки бросались на отравленную булавку его языка, чтобы потом бессильно трепетать на его члене. Ни с чем не сравнимое удовольствие! Нимо слыхал, что в Темных землях выросло целое поколение пламенных, невинных, избавленных от тяжести вины после мрачных орденских времен, не испорченное казарменной муштрой. Но было бы ошибкой думать, что Тэргон допустит его к этим школьникам. А жаль, любопытно познакомиться с пламенным, получившим традиционное темное воспитание. У Нимо даже слюнки потекли. Кстати, Тэргон что-то говорил насчет интима со студентами. Мол, в случае чего он гарантирует ему такой интим, которого тот еще долго не забудет. Так вот, — пусть сначала поймает! С этими мыслями Нимо, порядком повыделывавшись, согласился почтить своим присутствием общество, заседавшее по выходным в приличном столичном клубе. Весь в предвкушении приятного вечера, изысканной кухни и искреннего почитания, Нимо радостно входил в заведение, декорированноe в истинно темном стиле, который выражался в неброской и от этого не менее впечатляющей роскоши. Его ноги утонули в черном пушистом ковре, а расторопные слуги уже вели его в комнату заседаний. Впечатление портили красные глаза отвратительных пауков размером с собаку, которые сверкали в каждом углу и с потолков, заставляя Нимо нервно сжимать свиток с заготовленной речью, которой он собирался поразить юных участников кружка. Восторженное общество пунктуально ожидало его в притемненной гостиной, собравшись у стола, накрытого черной бархатной скатертью, расшитой тонкой серебряной паутинкой и черепами — образчик темного дурновкусия, прискорбно портящие все впечатление от интерьера. Студенты почтительно поприветствовали профессора, причем темная девочка-староста поднялась первой и буквально за руку проводила Нимо к его месту. К сожалению, к светлолюбцам себя причислили также хаоситы: «Интересуемся светлыми механизмами, профессор Ниморэ, и еще, как пламенным морды бить». Неотесанные грубияны, что взять с неэмпатов! Но девочка улыбнулась ласково и посадила профессора рядом с собой. Подали ужин и вино, Ниморэ уже репетировал про себя наиболее тонкие и удачные места своей речи, когда почувствовал на своем колене, а потом и в паху непонятное шевеление. Он вскинул голову и наткнулся на невозмутимый взгляд хаосита, сидевшего по правую руку. Наглое порождение Бездны! Но не подозревать же темную девочку? Однако ощущение чужого присутствия в штанах не прошло, наоборот, что-то пошевелилось под тканью совсем явственно, а потом проникло в трусы и сжало его яйца. Нимо похолодел. Он снова вытаращился на хаосита, тот в это время спокойно жевал мясо. — Нахал! — взвизгнул Нимо. Хаосит вытаращился на него в ответ, потом мерзко ухмыльнулся и сказал старосте: — Не за ужином же, Рея. Дай поесть, имей совесть! Нимо перевел взгляд на старосту и похолодел: ее тело показалось ему тонкой оболочкой, из которой сочится и вырывается жгутами тьма. — Упс! — хихикнула девчонка. Нимо взвизгнул и рванул прочь. — Попался! — радостно объявила Рея, спутав ноги Нимо своими темными щупальцами, как арканом. — Собрание общества светлолюбов объявляю открытым! Все встали и зааплодировали. Слуги быстро уносили тарелки и бокалы. Скоро на столе, как на алтаре, осталось главное блюдо вечера — голенький Нимо. — Что вы со мной собрались сделать? — спросил он, пытаясь прикрыться, сгорая от стыда и дрожа от страха. — Съесть? — Спасибо, мы уже покушали, — невозмутимо ответили хаосит и шепнул старосте: — Побуду на шухере, а то папочка может заявиться. — Конечно, любить! — вразнобой заверили его темные. — Наше общество называется так потому, что мы очень, очень любим светлых! И тебя полюбим, дорогой Нимо. Ты нам очень понравился! Эту ночь Нимо запомнил надолго. Виной тому безудержный секс с участием всех членов общества или брезгливая физиономия Тэргона, который явился под конец спасти Нимо, и застал его с членом во рту и двумя щупальцами в заднице? Кто знает. Ниморэ все же пришлось отчитать весь курс «Светловедения», каждую секунду остро ощущая, что на нем нет брюк. Студенты очень огорчились, когда предмет был зачтен, а темная девочка даже плакала, узнав, что Нимо возвращается на Родину. О чем думал сам Ниморэ?