***
По дороге до торгового центра я пару раз успел превратиться в ледышку — надо же, какая холодина на улице! Снега намело чуть не по колено, и он всё продолжает и продолжает осыпать землю. И ладно бы был такой, как накануне — огромными мягкими хлопьями, похожими на сахарную вату, которые тают, лишь коснувшись земли — так нет же! Сегодня с неба сыпались ледяные крошки, будто зима объявила всем войну и начала бомбардировку своим собственным биологическим оружием. Тысячу раз пожалел о том, что решил пройтись до автобусной остановки. В торговом центре мы закончили довольно быстро, пообедали, посидели ещё какое-то время за столиком, делясь планами на ближайшее будущее, и, нехотя, разошлись в разные стороны. Артём, по его словам, собирался ехать к другу. А я планировал вернуться домой и заняться уборкой, ведь до нового года у меня может и вовсе не быть больше выходных. Помимо уборки мне следовало заняться упаковкой подарков, которые были куплены ещё в ноябре, и рабочим расписанием — нужно было сверить свои записи со старшим менеджером, утвердить встречи с заказчиками, поставщиками и артистами… в общем, отдыхать в свой законный выходной мне совершенно не грозило.***
До дома я добрался только к пяти вечера. Времени на всё про всё катастрофически не хватало, поэтому я решил упаковать подарки в следующий раз, а сейчас — заняться уборкой. Звонок в скайп застал меня в обнимку с пылесосом. Ира. От одного вида её аватарки на дисплее телефона на душе потеплело, и отвечал я, расплывшись в улыбке от уха до уха. Ира рассказывала о том, как долетела, как её встретили, расселили и сразу же вплели в рабочий процесс. Да, она поехала не на отдых, она поехала открывать первый ресторан нашей сети за границей, в Болгарии. Она делилась впечатлениями о погоде, расположении будущего ресторана, персонале и прочих деталях. Судя по голосу, ей там очень нравилось — воодушевление было слышно даже сквозь помехи связи. Что ж, это хорошо! Приятно, когда работа в радость. Да и разлуку переносить будет проще. Я, в свою очередь, рассказывал ей о том, как поменялась погода, о новом пуховике, о том, что я совершенно ничего не успел сегодня сделать. И о своём ночном госте, разумеется. Ира моё геройство оценила: хвалила меня так, будто я собственноручно вынес парнишку из горящего здания. Правда, когда я рассказывал о том, как Артём отказывался от денег, любимая моего восторга не разделила. Сначала она просто неопределённо хмыкнула, но, когда я выжидательно замолчал, всё же высказала своё мнение: — Сладкий, я думаю, что ты можешь попрощаться и с деньгами, и с телефоном. Этот парень не вернётся. И не позвонит. — Кто ты и куда дела мою всепонимающую любимую Ирочку? — пошутил я. — Нет, кисуль! Это прекрасно быть таким, как ты… но серьёзно. Он же не вернётся. — Значит, это будет на его совести. Ну что ты, в самом деле? Не обеднею я от этого, Ириш. Всё нормально. — Вообще, ты, конечно, прав… На этой ноте мы замяли щекотливую тему и вскоре свернули разговор. Ире было пора идти на очередное собрание, а мне нужно было поскорее заканчивать со своей уборкой. Провозился с расписанием почти до полуночи. Впереди меня ждали сумасшедшие недели — у всей страны новогодние корпоративы. И такое ощущение, что весь город решил эти самые корпоративы провести именно в нашем ресторане, будто мест других нет. Лёг в итоге поздно. Да ещё и уснуть сразу не смог — всё время прокручивал в голове наш с Ирой разговор. Никак не мог понять, что же меня смущает? То ли то, что любимая может оказаться права, то ли то, что она вдруг начала меня критиковать. Это было как-то уж очень не похоже на её обычное поведение.***
Утром вновь еле отодрал себя от кровати. Вставать пришлось гораздо раньше, чем обычно, потому что ехать опять предстояло на электричке. Нужно будет позвонить в сервис и выяснить, что там с моей машиной. Наспех выпил кофе, утеплился со всех сторон — свитер, шарф, шапка, пуховик — и отправился бороздить снежные просторы. На работу я опоздал. Впрочем, «начальство не опаздывает, начальство задерживается», так что никто ничего мне не сказал. Но самому перед собой было неудобно — у меня вообще несколько завышенные требования к самому себе и окружающим. Не успел раздеться, тут же понадобился всем и сразу. У шеф-повара сломалась какая-то посудина и её необходимо сегодня же заменить. Менеджер не может дозвониться до прачечной, откуда ещё вчера должны были привезти скатерти. Официанты переругались из-за смен и никак не могут это самостоятельно решить. У кассира заглючил терминал кредитных карт, а те гости, что уже позавтракали у нас, хотят расплатиться именно кредитными картами. На складе закончились канцелярские принадлежности. У официантов размагнитились карты. Менеджер вечерней смены сломал ногу и не сможет выйти на работу. Бармены не могут дозвониться до поставщиков алкоголя, который как назло закончился! К восьми вечера я чувствовал себя разбитым, как то самое сказочное корыто. Обязанности менеджера пришлось взять на себя. Как и звонки в прачечную, банк и фирму, торгующую алкоголем. Су-шефа отправил в магазин на поиски новой посудины. Официантам помог составить график так, чтоб всё всех устраивало, и сделал им новые карты… В общем, когда, в девятом часу, дверь моего кабинета распахнулась после робкого стука, я готов был прятаться под столом, лишь бы меня не трогали. Правда, оказалось, что я недооцениваю свой персонал. — Никита Александрович, вы сегодня не кушали, — робко улыбнулась официантка. — Мария волнуется, говорит, надо вас покормить? Я заказал себе пасту и улыбнулся. Мария — а для меня попросту Машка — это наш бессменный кассир. Она работает тут, сколько я себя помню. Мы подружились, ещё когда я работал официантом. Мы вечно вместе курили и над кем-то ржали. Потом я начал продвигаться по карьерной лестнице вверх, и Маша изо всех сил пыталась соблюдать субординацию. Но наедине то и дело проскакивало её легкомысленное «Ник!», так что окончательно отдалиться нам не удалось. Впрочем, меня и так всё устраивает – я рад, что персонал относится ко мне как к старшему товарищу. Меня не боятся, ко мне приходят со своими проблемами, со мной делятся. Это гораздо лучше, чем если бы от меня шугались и болтали обо мне за спиной. Обед и ужин в одной тарелке мне так же принесли в кабинет. Жевал механически, одним глазом сверяясь с расписанием, вторым просматривая отчёты. После еды стало легче, будто второе дыхание открылось. Оббежал весь ресторан, проверяя, всё ли готово к завтрашнему банкету. Когда закончил — часы показывали второй час. Нда. Тяжело без машины. Пошёл на поклон к кассиру: — Маш, выпиши мне на такси. — Ник? В смысле, Никита Александрович! На такси? А сколько? — Сколько и всем, — устало улыбнулся я. — Но тебе же не хватит? — Своих добавлю. Давай, Машуль, не тупи. И машину мне закажи, пожалуйста! А я пойду ещё кое-что проверю. На такси у нас выделяется определённая сумма в день. Эта сумма распределяется между официантами, барменами и поварами, которые задерживаются после своей смены. Управляющему и старшему менеджеру разрешено брать на такси хоть каждый день, но, честно говоря, я никогда этой возможностью не пользовался. Вот, даже сейчас как-то не по себе, будто трачу чужое. Просмотрел ещё некоторое количество документов, подписал несколько заявлений, навёл порядок на столе и столкнулся в дверях с Машей. — Такси приехало, синий опель. Вот тут подпиши, — девушка протянула мне листок с номером автомобиля и положенные пятьсот рублей. — Завтра банкет? Могу я прийти не к открытию, а к началу? Устало кивнул, поставил закорючку в отчёте, сгрёб в охапку свои вещи и отправился домой. Заснул, как только сел в машину. Проснулся лишь на несколько минут, чтоб дойти от автомобиля до подъезда. Даже в душ идти не было сил, поэтому я завалился спать в гостиной, на диван, лишь накрывшись пледом. Устал смертельно.***
Неделя пролетела, как одно мгновение. Банкеты, фуршеты, корпоративы выжимали из меня и остального персонала все соки. Периодически, по ходу празднеств, появлялись какие-то срочные проблемы, которые требовалось решать, тратя уйму нервных клеток. Уходил из дома рано, возвращался не раньше трёх часов ночи — выспаться было вообще нереально. Спал в электричках, метро, такси — везде, где удавалось присесть. Нервное напряжение росло день ото дня. Времени на личную жизнь, как и жизнь вообще, не оставалось катастрофически. Даже Иришке звонить было некогда. Мы лишь обменивались короткими сообщениями время от времени. Про Артёма я благополучно забыл. Точнее, ещё во вторник я про него помнил — до меня вдруг внезапно дошло, что я ничего о нём не знаю. Ни фамилии, ни точного адреса, ни номера телефона. А вот уже к субботе, если бы меня вдруг спросили «кто такой Артём?» — я бы надолго завис. Так что неудивительно, что я слегка завис, когда поднял трубку на незнакомый номер и услышал робкое: — Привет, Ник! Это Тёма…