***
Род Санты шёл от зажиточного семейства гномов, которым принадлежали золотые рудники. Один из предков решил, что ни ему, ни его детям не нужны такие богатства, и стал раздавать их. Но взрослые были слишком жадными и злыми, они завидовали соседям, даже если получали равные доли, воровали и убивали за самородки. Пока одному из потомков не пришла идея отдавать излишки детям, существам чистым и бескорыстным, и так как золото было для них бесполезными, он начал дарить подарки и исполнять заветные желания. И всё было прекрасно до поры до времени. Кто-то в роду Санты решил, что нельзя ровнять всех детей. Разве заслужил подарок хулиган? А капризный бездельник? И с тех пор подарки от Санты начали получать только те ребята, которые в течение года хорошо себя вели: слушали родителей и учителей, мыли за собой чашку и заправляли постель. С помощью магии фей было создано заклинание, которое фиксировало плохие дела, и эти дети автоматически удалялись из списка Санты. Естественно, обделённые дети расстраивались и плакали, и родителям пришлось брать на себя роль Санты и подкладывать подарок под ёлку. Ничего страшного, скажете вы, да и я так думала, пока не услышала эту историю. Оказалось, ярлык Санты оставался с человеком до конца жизни. В Книге Судьбы делалась крохотная пометка о том, что ребёнок не достоин внезапной удачи, и начиналась вереница неправильных решений. После этого монотонный рассказ пошёл быстрее и эмоциональнее. Ещё бы, ведь Кай начал рассказывать о себе. До двенадцати лет мальчишка-ликантроп, непоседливый, но добрый, затаив дыхание заглядывал под ёлку на Новый год и находил там именно то, о чём писал в письме длиннобородому волшебнику. А в двенадцать обнаружил игрушечный самосвал. Какой может быть самосвал в двенадцать лет, если он просил велосипед?! Мама тогда сказала ему, что это из-за случайно разбитого окна в школе, и он честно пытался хорошо себя вести весь следующий год, чтобы загадать желание. И вновь обнаружил совсем не то, что хотел, да ещё и засёк, как отец подкладывает коробки под ёлку. Вера в чудесного Санту развалилась, как тронутый ненароком карточный замок. Мальчик погоревал несколько дней и вскоре смирился. Оказалось, что у многих детей подарками занимаются родители. Вот только всё шло наперекосяк: мячи упорно летели в окна, любимая математика совсем перестала держаться в голове, появились друзья, которые предлагали сомнительные игры… Жизнь медленно катилась под откос. Нельзя было взять и остановиться, неприятности будто шли за ним по пятам и липли, как промокшие листья к подошве. С До Кёнсу Кай познакомился случайно. Его как раз повязали обычные полицейские, когда он выходил из магазина. Видите ли, им показалось, что рожа у него бандитская. Кёнсу вышел следом и попросил оставить его брата в покое, потому что они идут к больной матери, и вообще, хватать невинных людей как-то невежливо. У полицейских наверняка возникли вопросы по поводу степени родства между мощным Каем и щуплым Кёнсу, но До был так спокоен и уверен, что задержанного отпустили. Ликантроп вместо благодарности выпалил, что нельзя помогать всяким мутным людям, на что Кёнсу ответил с присущим ему спокойствием: «А что, только хорошим людям нужно помогать?» Тогда Кай ещё не знал, что разговаривал с потомком всемирно известного Санты. Таких правильных людей, как Сухо, Кай терпеть не мог. Парня из рода Красавцев буквально с ума сводила вселенская несправедливость, которая царила на каждом шагу, и Кай был бы рад вообще не встречаться с ним никогда, потому что и сам грешил ошибками размером с Гималаи, но Сухо шёл бесплатным приложением к Кёнсу, а к этому глазастому мальчонке Кай быстро прикипел душой. Уж если Кёнсу что-то взбрело в голову, он прочитает все книги на эту тему и перевернёт мир, чтобы исполнить задуманное. Так однажды Кёнсу спросил у деда, почему он получал хорошие подарки до шестнадцати, Сухо — до восемнадцати, а Кай получил самосвал в двенадцать, и дед ответил, что плохие поступки лишают ребёнка внезапной удачи и радости, и в будущем человеку придётся усердно трудиться, чтобы заслужить счастье. Внук тогда здорово оскорбился тем, что матерное слово засчиталось за плохой поступок, и запомнил это. Мысли о том, что нельзя делить детей на хороших и плохих, обрекая их на жизненные неудачи, бродили в сознании Кёнсу, как молодое вино. Он находил всё больше взрослых, жизнь которых испортилась после того, как их имя исчезло из списка Санты. Кёнсу думал, можно ли что-то исправить, и если да, то как… Чем ближе подступал Новый год, тем тревожнее становился внук Санты. Оставалось совсем немного до того момента, как решатся судьбы миллионов ни о чём не подозревающих детей. И Кёнсу не придумал ничего лучше, чем устранить собственного деда — потенциального виновника всех человеческих бед.***
На этом моменте Кай облегчённо выдохнул и затих. В тишине кабинета было слышно только, как сопит заснувший на тумбочке фей. История требовала обдумывания и тщательного анализа. — Даже если всё так, — подал голос Чанёль, — Санту всё равно надо вернуть. Это же похищение, — неуверенно добавил он, до последнего веря в добропорядочность босса. — Можно ли вообще считать похищением уединённую беседу между родственниками? — поинтересовалась я. Мы с эльфом вопросительно уставились на стражей магического закона. Те, надо признать, тоже находились в некоторой растерянности. Первым взял себя в руки Лухан. — Нам в любом случае надо найти этого До Кёнсу и освободить Санту, — твёрдо сказал полицейский. — После мы проведём допрос касательно открывшейся информации и будем решать все проблемы по мере их поступления. «Вот бы мне такую решительность, — подумала про себя, — и хладнокровность». У самой поджилки тряслись от масштабности вселенской несправедливости. Никогда не связывала свои неудачи с Сантой, а теперь вот он — корень всех моих проблем. Прям руки зачесались накостылять этому дедуле. — Где искать До Кёнсу, скажешь? — обратился Сехун к Каю, но ликантроп сложил руки на груди и отрицательно покачал головой — действие пыльцы закончилось. — Тогда можешь идти домой, — великодушно разрешил полицейский. Кай растерянно уставился на него. — Домой? А как же «в камеру на три дня»? — Информацию мы получили, ты нам здесь ни к чему. — Э, нет! — возмутился Кай — Я вам только что друга своего сдал. Вас я не боюсь, а вот когда он об этом узнает, земля тесной станет. Лучше в вашей камере посижу, надёжнее будет. Я вспомнила серьёзного паренька, что педантично убирался в той комнате, где спал Сухо. Он производил впечатление упрямого человека, но если учитывать, что в его подвале томился волшебный старик, стоило, наверное, его опасаться. — Проваливай, говорю, — Сехун насупил густые брови. — А я с вами пойду! — ухватился за эту мысль ликантроп. — Проконтролирую, чтобы не было полицейского произвола! — Какой произвол?! — вырос над ним Сехун. — Обыкновенный, — невозмутимо отозвался Кай. — Когда вы невинных псов возле магазина отлавливаете и в участок тащите. Препирались они долго. Лухан в это время подошёл к потрёпанной карте города, что висела на стене, поводил пальцем в районе городской площади, затем выдернул дротики, что торчали под картой, и отошёл на расстояние в пять шагов. — Думаешь, сейчас самое время в дартс играть? — осведомилась я, но меня проигнорировали. Лухан шепнул дротику «До Кёнсу» и замахнулся — металлическое острие воткнулось в район железной дороги. Полицейский повторил бросок три раза, и удивлённый Кай восторженно присвистнул. — Судя по твоей реакции, До Кёнсу живёт именно здесь, — Лухан ткнул пальцем в один из домов на карте, что стояли вдоль железнодорожных путей. Ликантроп предусмотрительно промолчал, но и его присвистывания хватило, чтобы подтвердить эту точность. И всё-таки нравятся мне методы магической полиции!