Сменивший облик

      Дазай повесил на Ацуши простейшую работу секретаря. В рабочее время было не до размышлений, и это было несомненным плюсом: больше не приходилось думать о том, ненавидеть ли ему Дазая или понять его?       Домой они отправились в полдник, потому что Накаджима уже выполнил норму на день. Начав готовить понравившийся Осаму ужин, он опять попытался посмотреть в его глаза, но Дазай больше не поддавался. Тогда Ацуши сглупил и позвал его, на что тот не мог не отреагировать. Подняв голову и уставившись в чужие глаза, мужчина спросил:       — Что?       Растерявшись от неосознанного поступка, парень начал сочинять в своей голове всякую чушь, но время иссякало, и он ляпнул, пожалуй, самое глупое, что мог придумать:       — А расскажите мне о себе… так хотелось бы послушать историю такого интересного человека, как вы, — ухмыльнулся Накаджима.       — Историю жизни. Хм… — это заставило Осаму задуматься, и в это время подоспели новые воспоминания.       Он бежал к огромному дому, поднимался по лестнице, запыхавшись и устав, он продолжал путь, а в конце его ждал огромный зал, где послышались два выстрела.       — Ода! — крикнул Дазай и помчался к одному из упавших.       Он держал того мужчину и кричал, почему ему было не позвать его. Он судорожно и грубо вцепился в его рубашку и говорил, что помощь в пути, главное подождать, но Ода ответил, что ему не жаль. А последними словами умирающего была просьба, выражающаяся ни в чем ином, как в уходе Дазая из портовой мафии. И для Ацуши всё мгновенно встало на свои места: Дазай Осаму, тот самый молодой босс из Йокогамы. Портовая мафия — это огромная организация, контролирующая и другие города Японии, и здесь некоторые были о ней наслышаны; и уж тем более об одном очень хорошо преуспевшем в ней человеке. До этих воспоминаний парень знал только то, что Дазай убил множество людей и заставлял раскалываться многих при одном только взгляде; многие говорили, что он суровый и деспотичный.       Ацуши помрачнел и добавил:       — Похоже, вы очень хороший человек…       Этой точки кипения Дазай выдержать не смог и нервно вставая со стула, схватил Ацуши за воротник, и сказал:       — Ты что, шпион какой?! — разозлившись, закричал мужчина.       — Что?.. Нет! Дазай, что с тобой?.. — испугался Накаджима.       — Наблюдаешь за мной третьи сутки, постоянно пялишься на меня. Ты обо мне что-то знаешь, не так ли?       — Нет, я вас раньше никогда не видел и не знаю о вас ничего, можно… — Ацуши попытался убрать руки Дазая от своего воротника, и тот отпустил, толкнув Ацуши так, что парень с грохотом упал со стула и ударился головой и тазом о жёсткий пол.       — Ты ведь знаешь, кто я такой? — раздражённо сказал мужчина, подходя к Ацуши. — Ты меня… ты меня боишься! Почему, Ацуши? Твой взгляд изменился, ещё позавчера страха не было, а вчера ты будто во мне дьявола увидел!       В этом была доля правды.       — Дазай, пожалуйста… — Накаджима стал отползать от надвигающегося на него разгневанного мужчину.       — Ацуши, скажи, что ты знаешь… Всё хорошо, я ничего не буду делать, я просто хочу послушать!       — Ты — Дазай Осаму, и ты работаешь в небольшой фирме по изготовлению дверей… Я был у тебя на работе, ты там один из руководителей… Почему ты спрашиваешь? Это ведь я хотел узнать о тебе.       — Ты и так уже всё знаешь. — Осаму наклонился, и их взгляды снова пересеклись.       Первый выстрел раздался в тёмном переулке, последний — на пристани, где он выполнял своё последнее задание. Дазай Осаму был тем самым боссом, он был беспощадным убийцей и мафиози. Он был… Но он уехал от этой жизни, чтобы мирно продолжить её уже здесь.       — Я Дазай, и я босс мафии, почему ты остался и теперь портишь мне жизнь?       — Я не порчу, простите… я уйду! — парень попытался встать, но Осаму решительно потянул его за плечо, и он снова присел.       — Я ведь начал новую жизнь. Спокойную и тихую. Я ведь попытался умереть, никому не мешал. А потом появился ты. Сначала спас, а потом ещё и оказывается, что ты знаешь о моём тёмном прошлом. Зачем ты это сделал? Почему не ушёл в первый день? Почему не оставил умирать убийцу? Это была моя заслуга! Смерть — я заслужил её! — в агонии утрировал Дазай.       Он яростно отшвырнул Ацуши к стене и отвёл взгляд, едва не срываясь на плач:       — Ты дал вторую попытку, а потом забрал. Пытаешься быть таким же жестоким, как я? У тебя не получится.       Ударив Накаджиму по лицу, он встал и, сжав руки в кулаки, стал хрустеть костяшками.       — Знаешь… ты был как глоток воды в засушливый жаркий летний день. Ты бы мне грехи все отпустил, если бы не знал о моём прошлом. Такой подходящий экземпляр. А теперь мне снова придётся марать руки.       Широко распахнув глаза, Ацуши воскликнул: «Нет!».       — Я не могу отпустить тебя, я не верю людям.       — Но я ничего и не знаю, я никому ничего не скажу! Дазай, пожалуйста…       — Я больше никогда не ошибусь, Ацуши.       Мужчина поставил на грудь парня ногу и надавил на неё. От боли тот захныкал, но не оставил попытки вырваться. Он со всей своей силы потянул чужую ногу в сторону, и пока Осаму падал, он ринулся к двери, поворачивая нужные рычажки, толкал дверь вперёд, но она всё никак не поддавалась. Внезапно он оказался вжат в стену коленом Дазая.       — Ты же видел, какие хорошие двери делает моя компания, — рядом с его ухом сказал мужчина, хватая чужие руки и удерживая их. — Я так не хочу делать этого, ты мне очень понравился. Ты мне напоминаешь моего бывшего ученика. Он постарше был, но тоже очень любил проводить время со мной и смотреть мне в глаза. Ацуши, ты не заслужил встречи со мной, прости меня…       Осаму сильно надавил, и парень начал реветь от боли. Упав на пол и скорчившись от боли и злобы, он умоляюще посмотрел на Дазая и снова попросил его остановиться.       — Я попытаюсь, чтобы было не больно, — с сожалением в голосе сказал Дазай и перевернул Ацуши на спину.       — Нет! Нет! Дазай, не надо! — умолял Ацуши, в последние моменты смотря в его кроваво-шоколадного цвета глаза.       Больше не было воспоминаний о мафиозном тёмном прошлом этого мужчины, Накаджима в последние мгновения видел нечто иное. Руки Дазая крепко вцепились в его шею. Санитары, было много санитаров, и он пил много таблеток. Накаджима широко раскрыл глаза.       — Нет! — в последний раз крикнул Ацуши. — Ты не…       Но он не успел. Раздался негромкий хруст, и мужчина со слезами на глазах сел рядом с безжизненным и пустым телом парня. Он грустно посмотрел в его застывшие навсегда глаза, в которых было озарение и двойной ужас.       — Мне так жаль! — повторял множество раз мужчина сам себе под нос. — Я просто хотел начать жизнь заново. Я просто хотел себе другую жизнь…       Оказалось, что Дазай никогда не был безжалостным и жестоким человеком до сегодняшнего дня… Отбывший свой срок в психоневрологическом диспансере он прибыл домой и, разочаровавшись в жизни, снова попытался покончить с собой. А его спас молодой парень, который действительно обладал нечеловеческой способностью переживать моменты прошлого любого человека, в чьи глаза заглянет. Но на этот раз Дазай возомнил себя жутким и страшным человеком, который существует на самом деле, но о котором никто ничего не знает толком. Вокруг него только сплетни. Поддавшись на зов этих рассказов, Дазай захотел стать им и в какой-то момент стал. Придумал новый мир, созданный на собственных догадках и мечтах, и погрузился в него, придумал себе новые страдания и начал переживать из-за них, он открыл это всё и взору Ацуши. Но Накаджима разве знал, что Дазай — всего лишь больной шизофренией мужчина, не имеющий на деле почти ничего, кроме дома и небольшой фирмы своих родителей, где изредка и появлялся?       Шли уже вторые сутки, а Дазай так и не мог избавиться от тела парня. Он усадил его на стул и оставил в гостиной, закрыв ему веки и изредка смотря на него, представляя, будто он просто спит и может проснуться.       — Я… просто… хотел жить… нормальной жизнью…