Счастье живёт в зазеркалье

Сай­ко не лю­бит пе­ре­ме­ны — она невзлю­би­ла их ещё с ис­чез­но­ве­ни­ем из её жиз­ни от­ца — по­это­му смот­рит нас­то­ро­жен­но. Но: дом как дом, ком­на­та как ком­на­та, оди­но­чес­тво как оди­но­чес­тво. Обыч­ная сме­на ло­ка­ций — нет ни­че­го та­ко­го, к че­му Сай­ко не смо­жет при­вык­нуть. Она и при­вы­ка­ет: к но­вым де­ко­ра­ци­ям, к ста­ро­му жёл­то­му све­ту фо­на­ря за ок­ном, за­ме­ня­юще­му сол­неч­ные лу­чи, к шу­му че­ты­рёх бу­диль­ни­ков по ут­рам, ко­то­рые Й­оне­ба­яши с ус­пе­хом учит­ся иг­но­ри­ро­вать уже на тре­тий день, к чте­нию книг по ве­че­рам и не­на­вяз­чи­вой за­бо­те, к раз­ве­шан­ным на сте­нах но­вым ружь­ям. Из пос­лед­них сна­ча­ла расс­тре­ли­ва­ют от­чуж­дён­ность Сай­ко, а поз­же — Ши­ра­ги­на и Ма­ман. Ни­че­го лич­но­го, зна­ете, прос­то ес­ли на сте­не ви­сит ружьё, то оно дол­жно выс­тре­лить. Ни­че­го лич­но­го, зна­ете, прос­то тра­ге­дии сей­час в мо­де. Сай­ко ник­то не обе­щал ни семьи, ни то­го, что всё бу­дет хо­ро­шо, Сай­ко во­об­ще ник­то ни­ког­да ни­че­го не обе­щал, но она всё рав­но чувс­тву­ет се­бя об­ма­ну­той. По­то­му что Гин­ши — си­зый, се­рый, неп­ра­виль­но-мёр­твый. По­то­му что у Ма­ман тем­пе­ра­ту­ра ми­нус двес­ти семь­де­сят три гра­ду­са по Цель­сию и выскобленное от всего светлого нутро. По­то­му что Муч­чан­ко ис­че­за­ет из до­ма. По­то­му что по Урие идут тре­щи­ны. По­то­му что — Гос­по­ди, слы­шишь? — так нель­зя. Сай­ко не снят­ся кош­ма­ры; толь­ко мут­ное за­зер­калье вос­по­ми­на­ний. Че­рез раз­мы­тость про­би­ва­ет­ся тёп­лый оран­же­вый цвет и ос­тро­зу­бая улыб­ка, за­пах ко­фе с им­би­рём, не­раз­борчи­вые го­лоса и не­лепо на­ряжен­ная ёл­ка. Все­го па­ра ша­гов впе­рёд — и счастье бу­дет греть ла­дони: оно здесь во­об­ще сто­ит ко­пей­ки. Прав­да, всег­да на од­ну боль­ше, чем есть у Сай­ко. Тус­клые мо­неты пла­вят­ся в ру­ках, и Сай­ко каж­дый раз бес­силь­но раз­жи­ма­ет паль­цы; мо­неты те­ря­ют­ся в пре­лом­лё­нно-кри­вом фон­та­не, пок­ры­ва­ют дно уже двой­ным сло­ем. Ес­ли за них не по­луча­ет­ся ни­чего ку­пить, зна­чит пусть они пос­лу­жат на­ив­ной га­ран­ти­ей воз­вра­ще­ния в этот сон сно­ва. Эти сны — злые шут­ки под­созна­ния, фан­томное ощу­щение на­деж­ды на что-то луч­шее, Ат­ланти­да, ко­торая под­ни­ма­ет­ся ра­ди Сай­ко со дна, а по­том — в оче­ред­ной раз то­нет об­ратно. Сай­ко поч­ти за­дыха­ет­ся, но ду­ма­ет, что луч­ше так, чем ви­деть каж­дую ночь мёр­твые гла­за Гин­ши или Ма­ман. Сай­ко поч­ти за­дыха­ет­ся и ей хо­чет­ся выть от бе­зыс­ходнос­ти в пус­той ком­на­те, но сте­ны слиш­ком тон­кие. А Урие всё-та­ки бес­по­ко­ить не хо­чет­ся. Урие, ко­торый пы­та­ет­ся ей по­мочь; Урие, ко­торый со­вер­шенно не уме­ет о ком-ни­будь за­бо­тить­ся. Его под­дер­жка — это что-то вро­де про­тя­ну­то­го спа­са­тель­но­го кру­га, толь­ко Сай­ко не то­нет: вок­руг на сот­ни ки­ло­мет­ров нет ни кап­ли во­ды. Но Сай­ко бла­го­дар­на и это­му, ведь боль­ше у неё нет ни­че­го. Сай­ко вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся, со­бира­ет се­бя по час­тям, без шра­мов — ник­то не за­ме­тит, уже не за­ме­ча­ют, внут­ри вмес­то сталь­но­го стер­жня — тёрн, про­ка­лы­ва­ющий ко­жу, сто­ит толь­ко Сай­ко поз­во­лить се­бе на се­кун­ду опус­тить пле­чи. Й­оне­ба­яши слиш­ком до­рого обош­лась сла­бость в прош­лом. И слишком дорого может обойтись для новых членов От­ря­да Qs. Цзинь Ли Сяо, Хигемару Тоума, Шинсанпей Аура. Сайко перекатывает имена на языке кислой конфетой, щу­рит раз­ноцвет­ные гла­за и дер­жится слег­ка отс­тра­нённо. Сай­ко просто ра­ду­ет­ся, что у каж­до­го из ку­ин­ксов есть семья. По­тому что ста­новить­ся Хай­се для этих де­тей она не хо­чет. Дом в это время сно­ва рас­цве­та­ет улыб­ка­ми и шум­ны­ми воз­гла­сами. Сайко думает, что это к лучшему: дом больше не напоминает склеп для двух мертвецов. Мертвецы, правда, остаются.