Gallavich mpreg

Микки подозревает, что совсем ничего не понимает в этой жизни, когда Йен не приходит за Томми в пятницу. Молодой человек мог делать, все что заблагорассудится, но предварительно следовало бы предупреждать о поменявшихся планах или как? Он берет Томми в спортзал, где старательно выполняет комплекс упражнений, пока огромные накаченные парни воркуют и нянчатся с его сыном. В последнее время он много стал упражняться и это начинает положительно сказываться. Микки чувствует себя сильнее, мышцы приходят в тонус и вместе с тем исчезают все неприятные следы после родов. Когда один из тренеров запрещает ему работать со штангой, то Микки не знает дело тут в том, что его тело не готово или в милом ребенке, который одним только своим видом растопил их сердца. Однако Микки не ищет второго «папу», каким бы он классным и невьебенно прекрасным бы тот ни был. Он старается не подавать беспокойства, когда Йен не появляется спустя две недели. Обычно рыжий так рано не сдавался. Ведь Галлагер желал от него только одного, и если тот смог отказаться от Микки, то можно смело сказать что он растерял всю свою природную привлекательность. Нет, Микки не переживал. Определенно. Может, стоит набить чертовых птиц на бедре. Слишком по пидарски, и опять же не в его духе. Это даже не хищники, а просто какие-то маленькие, пушистые, совершенно безобидные птички. Томми смеется, когда он показывает трафарет, и Микки даже готов пересмотреть решение. Рисунок выглядит нежно, хотя может, он стареет, но выглядит изображение реально неплохо. Один из постоянный клиентов заказал ее, поэтому он нарисовал все как-то бездумно, сидя за стойкой регистрации. В голове лишь общая концепция, но желания что-то делать ноль. Обычно у него уходит не так много времени закончить, а потом, все можно доделать на месте. Должно быть причиной его апатии стала погода, жара и собственный пот, что струится по всему телу. — Мне нужна твоя помощь, — он сразу узнает этот голос, несмотря на то, что обычно тот звучал более сдержанно. Микки поднимает голову, встречаясь взглядом с Адамом, пусть даже не особо жаждал его видеть. Адам — отличный парень, но все-таки дружок Йена. — Какие-то проблемы с татуировками?  — Нет. Это касается Йена, — Адам что-то знает, раз в его глазах появляется боль, когда он с надеждой смотрит на Микки, а последний чувствует себя дерьмом. — Нас ничего давно уже не связывает, Адам, — уверяет Микки парня. — Я знаю, что ты не собираешься давать ему шанс. Однако он все равно л… любит тебя. Последние две недели он забросил работу и учебу, заперевшись в спальне, и все время просто лежит в кровати, понимаешь? Он много плачет. Мы думаем, что его лекарства перестали правильно работать и следует поменять курс, но он ничего не делает. — Так значит, ты хочешь, чтобы я повлиял на него, — это не вопрос, а утверждение. Он бывал в шкуре Адама и знал, каково это чувствовать себя также беспомощно. У него ничего хорошего не получилось. Микки не сможет ничем помочь Йену.  — Я мог бы последить за Томми? Мое присутствие или отсутствие все равно никак не повлияет. Микки хочется возразить, ведь для Адама унизительно предлагать бывшему парню своего нынешнего бойфренда помощь, во имя благой, как ему кажется цели. Микки не особо доверяет ему и находит силы отказаться. — Я приеду после работы. Адама нет в доме Галлагеров, когда Микки заезжает туда. Фиона открывает ему дверь, впуская, и недовольно смотрит на то, что он прихватил с собой Томми, который улыбаясь, тянется к ней. Чертовы Галлагеры. — Он наверху и мне жаль, что ты опять влип в эту херню. Я не… просто извини. Микки пытается выдавить из себя улыбку, но получается плохо. Нет ничего забавного в этой ситуации. Он сам не хочет быть здесь, вновь бороться за Йена, чтобы тот заново спалил его. У него есть сын, есть о ком думать и заботится, и нет никакого права впадать в депрессию из-за рыжего мудака. Микки хочется уйти. Но он не может отказать. Это всегда было его проблемой, он не мог добровольно оставить Йена. Он может сопротивляться, притворяться, но, рано или поздно, станет делать так, как захочет Йен. Микки еле волочит ноги, поднимаясь на вверх, пока Томми радостно лопочет, сидя на руках, не имея представления обо всех душевных метаниях отца. Йена он застает лежащим лицом к стене, и Микки минуту разглядывает сильную, раскаченную физическими тренировками спину бывшего любовника. Парень все еще в отличной форме, и Микки не должно вообще волновать подобное. Главное их ребенок. Томми громко визжит, качаясь на руках, радостно реагируя при виде одной из старых игрушек Лиама. Как не странно, этого звука оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Йена. Тот садится, поворачиваясь и Микки недовольно бухтит. Лицо рыжего засранца действительно опухло, а глаза красные от слез. — Они думают, что тебе следует пойти к врачу. Йен хмурится, когда Микки пытается подойти ближе. Он целует голову Томми, прежде чем подойти к кровати. — Я разве не могу погрустить? — риторически спрашивает Йен. — Они не расстаются ни на секунду с мыслью, что я болен, но на самом деле я переживаю из-за нас, — признается он, крепче сжав бедро Микки. — Нет никаких нас. — Верно. Микки чувствует желание утешить его, но не представляет как. Он никогда не был хорош в этом. Поэтому он кладет Томми на кровать, а сам начинает нежно массировать шею Йена. Томми всегда любил мотать головой, пытаясь потереться о руки папы. Еще одна вещь, о которой Йен не знает. Рыжий слабо улыбается, слегка потянув Микки на себя, отодвинув ноги и заставив Микки усесться ему на колени. Их лица оказываются непозволительно близко, так что Микки может почувствовать горячее дыхание на губах. — Позволь я тебя поцелую, — бормочет Йен, и Микки слишком слаб, чтобы возражать.