Gallavich mpreg

Прошло меньше двух недель, но Йену кажется что пролетели годы. Он должен лично отнести Микки любимую жаренную курицу, особенно когда Мэнди предупреждает, что тот редко выходит из комнаты и то, только когда очень приспичит. Йен удивляется тому, как за последние дни живот Микки мог так значительно вырасти, будто он мог родить в любую секунду, и судя по его взгляду, тот сам не в восторге от подобных перемен. И нет, Микки не толстый, руки и ноги по-прежнему накаченные и не трясутся от жира, просто большой живот затмевает все. И Йену хочется расцеловать его. — Хорош пялится, я знаю, что похож на чертова выброшенного на берег кита. — Я не пялюсь, лишь удивляясь тому, как ты стал прекрасен и, к слову, у меня есть курочка. Он помогает Микки усесться за обеденный стол и вовремя останавливает себя, чтобы не предложить покормить своего беременного омегу. Все чего хочет Йен - это угодить и поведать немного о своей трезвой жизни. Он весело рассказывает про новую работу, пока Микки с неприличным стоном и причмокиванием, вгрызается зубами в курицу. Игги, наверное, докладывал брату обо всем, но альфе следовало чем-то себя занять или тот начнет дрочить прямо на месте, наблюдая за тем с каким удовольствием Микки ест. Йену действительно тяжело смотреть, как Микки обсасывал каждую косточку, подобное после стольких дней воздержания пытка. Он старается скрыть и игнорировать стояк, так что до его сознания не сразу доходит, практически шепотом сказанная фраза Микки: — Я скучал по тебе. И я чувствую этот запах возбуждения, так что можешь уже снять свои брюки. Йен никогда прежде так быстро не раздевался, его взгляд все еще прикован к Микки, который облизывает свои пальцы. Он ждет чего-то привычного, но Микки просто с трудом встает, повернувшись спиной, медленно приспуская пижамные штаны и расставив ноги, открывая Йену доступ к возбужденной, истекающей смазкой заднице. — Трахни меня! Йену требуется пара секунд, прежде чем загнать член во влажную, изнывающую от предвкушения задницу. Тело Микки неповоротливое, такое мягкое и прекрасное, что Йен забывает о своем желании по-быстрому перепехнуться, начав шептать всякую сентиментальную чушь, об их охуенном ребенке, о том, ему нравится такой податливый Микки, и навряд ли Йен сможет сказать что-то подобное позже. Он обожает все эти хлюпающие звуки, шорохи и стоны, что срываются с припухших губ Микки; Йен уже на грани уже готов правильно задать всему темп и устроится. Он переворачивает Микки, это длится пару минут, прежде чем набухает узел, скрепляя их вместе. Йен не может навалиться на омегу, но зато в таком положении он мог вдоволь потереть об большой живот и как следует разглядеть округлившиеся бедра, которые уже полюбил. А после у него не остается выбора и Йен дает себе слово больше следить за языком, и не идти на поводу у инстинктов. Микки ржет всю дорогу до больницы, пока Йен в панике, думает о том, что он реально ебанутый, раз умудрился трахнуть рожающего омегу. Мэнди обещает приехать позже, ведь ей требуется время, собрать все необходимые Микки вещи. По какой-то неясной причине они все оказались не готовы к этому событию. Ему позволили остаться в палате, потому что Мик предупреждает акушеров, что это их ребенок, а Йен все время плачет, сжимая руку омеги и проклиная себя. Все проходит быстро, но не обошлось без крови, а когда Микки рожает, то вовсе отключается. Йен первый, кто берет на руки их маленького мальчика, который по-прежнему напоминает сморщенный изюм, а не человека, но чем больше Йен всматривается в крошечное личико, тем больше видит в нем черт омеги. Он понятия не имеет, думал ли Микки об имени, но в мыслях Йена уже тысячи вариантов. Может быть, ему даже позволят дать имя сыну. И да, он снова не может сдержать слез, когда измученный омега просыпается и беззлобно ударяет его по голове, не слишком аккуратно к слову. Микки улыбается своему партнеру, предвкушая новую жизнь, которую они начнут друг с другом.