Gallavich mpreg

Евгений никогда особо не пытался вникнуть в то, что происходит между родителями, и в отличие от многих своих друзей он знает, что единственный ребенок, и гордится этим. Но есть те немногие вещи, что нельзя игнорировать: например сам факт его появления на свет и кто именно его биологический отец, потому что Терри Милкович — его дед, — заставил тетю Светлану изнасиловать отца во время течки; его родители любили друг друга, но это событие изменило их; дед сел в тюрьму; в душе отца давно все отболело, но это пришествие, кажется, оставило рубцы; у обоих отцов появились новые партнеры; они все еще неравнодушны друг к другу, хоть и отрицают это. Все эти выводы сделаны Евом из обрывков подслушанных разговором взрослых и того, что он видел каждый день, наблюдая за родителями. Он живет с папочкой, потому что у папы был Калеб и они только начали совместную жизнь. Подобное решение кажется правильным. И потом Ев любит папочку и ему не хотелось, чтобы тот чувствовал себя одиноко. Обычно он старался ничего не скрывать от своих родителей, но недавно папочка сказал ему что на свете существуют вещи, о которых не следовало никому говорить. Еву действительно очень хотелось поделиться со всем миром теми вещами, которые делали его счастливыми, но он понимает, что ему следует держать рот на замке. Например, когда дедушка Терри узнает главный секрет папочки. Все будет хорошо, ведь Терри никому не скажет. Ев проводит выходные с папой и Калебом. Калеб оказывается не так плох, и он пожарник и это реально здорово, и если Йену придется делать выбор между Калебом и отцом, то глупо спрашивать, ведь выбор очевиден. Хотя, Ев не имел опыт с любовью и не понимал до конца всех этих тонкостей. Хоть его сердце уже успели разбить, когда ему было девять. И сделала это самая красивая девушка в мире, и после Ев уже никогда не мог стать прежним. Никакая другая девчонка или мальчишка не могли соперничать с великолепной Эми, которой нравился Бен, что в скором времени сменил школу, ведь его мать вышла второй раз замуж. Было тяжело, однако папочка объяснил ему, что иногда подобные вещи происходят и мы не вправе, осуждать за то, что выбирают не нас.

***

Йен не знает, чем таким отличился в прошлой жизни, раз получил такой подарок в виде Ева. Или возможно в небесной канцелярии произошла ошибка, и в этом мире был человек, которому предназначался его Ев. Малыш рос яркий и жизнерадостный, и Йену хочется проводить с ним больше времени или чтобы сын жил с ним. Он знает, что последнее невозможно, даже не раз пытался поговорить об этой возможности с Микки, но разговор обрывался на середине предложения. Йен не мог винить Микки, ведь именно он вынашивал девять месяцев сына, пережил трудные роды и Ев был ему намного ближе. Вдобавок в жизни Йена не было такой стабильности, как сейчас. Болезнь находится под контролем благодаря таблеткам и курсам терапий, у него есть работа фельдшера, которая хорошо оплачивается, и живет он в доме, что принадлежит только ему — богатенький бывший муж Фионы умный и хороший парень помог ему приобрести его. Рядом с ним Калеб — бета, так что на него не действует альфа аромат Йена, и есть некоторые проблемы каждые пару месяцев, когда Йен сам нуждается в близости омеги, но с этим можно справиться. И жизнь Микки тоже, к слову, идет хорошо. Они никогда не могли стать друг другу друзьями, но, по крайней мере, они могли нейтрально общаться. Первые пару лет после освобождения омеги из тюрьмы было сложно и это еще мягко сказано. Хотя те пару месяцев, что Микки провел за решеткой, повлияли на него. Светлана вскользь упомянула о сексуальных домогательствах, что были в порядке вещей в тюрьмах, но сам Йен был тем еще ссыклом, чтобы напрямую спросить. Не то, чтобы Микки не поделился с ним, но достаточно видеть, что во время встреч омега становится непривычно вежливым и послушным. Послушный — это последнее слово, которым следовало описывать поведение Микки, но возможно все дело в новом партнере Микки, который своей любовью растопил лед. Будучи бетой в отношениях с альфой, Калеб тоже мог обзавестись детьми с помощью искусственного оплодотворения. Однако он из тех, кто не собирается связывать себя узами брака. И для Йена не проблема то, что Калеб не хочет заводить своих детей. Бета хорошо ладит с Евом и на этом все. Йен понимает и не требует большего. Ева более чем достаточно, и мечтать о большем нет никакого смысла, тем более у него есть возможность принять участие в воспитании сына, наблюдать за его первыми победами и Йену не хочется, чтобы у малыша возникли какие-то эмоциональные потрясения, какие тот испытывал в его возрасте. Честно говоря, говорить и думать об альфе Микки все еще неудобно. Йен знает, что тот достаточно высокий, ровно, как и все альфы, что возвышаются над омегами, с достаточно развитой мускулатурой и сильно выраженным альфа-запахом, который не каждый альфа мог похвастаться. Калеб думает, что Йен чувствует угрозу со стороны Роберта, но его предположения беспочвенны, может быть, будь Йен на пару лет моложе, то да. Здесь замешено что-то еще. Они наслаждаются ранним ужином, когда раздается серия стуков в дверь. Йен идет к двери, а внутренний альфа на грани и готов набросится на любого, защищая свой дом. Но подобное оказывается лишним, потому что на пороге Роберт, что выглядит встревоженным. На его скуле яркий синяк. Без каких-либо пояснений он отдает сумку Ева, забитую сменной одеждой мальчика. — Еву должен пожить у вас хотя бы дня два, идет? Микки будет занят. — Что? Но почему? — Он — твой чертов сын, а мне пора на работу, — Роберт бежит к своей машине, не дожидаясь ответа Йена и тут же уезжает. Непохоже, чтобы Микки мог в одночасье стать таким беспечным. Их сыну всего одиннадцать, но он сущий ребенок. Йен думает, что Ев не будет особо переживать по этому поводу и с радостью отнесется к возможности провести больше времени вместе, но оказывается, он ошибся. Евгений смотрит на него, а потом тянется к телефону, хотя обычно ему не разрешали пользоваться им во время еды. Он три раза набирает дрожащими пальцами номер Микки. — Все хорошо, дружище, наверное, он занят, - пытается успокоить сына Йен. — И чем? Мы всегда на связи! Я всегда перезваниваю, когда он звонит, и он делает тоже самое, когда я звоню. — Пойми, Ев, взрослые иногда… — начинает объяснять Калеб, прежде чем его грубо прервали. — Папочка не будет врать мне! Он всегда говорит мне правду, даже если она мне не понравится! Он всегда отвечает на звонки! Мальчик кажется совсем обезумел от беспокойства и это в корне отличается от его привычного настроения. Обычно Евгений спокойный и рассудительный, так что в нем начинают закрадываться сомнения о благополучии семьи Милковичей. — Что-то произошло? — участливо спрашивает Йен, насколько может, и Калеб при виде этого закатывает глаза. — Н… нет, — Ев никогда не заикался. — Роберт что-то сделал с тобой, ударил? Мальчик лишь качает головой, бормоча: - Нет, нет, нет, папочка бы ему не позволил, - однако при этом в глазах Ева появляется нечто такое, что заставляет Йена продолжить расспрос. — Они дерутся? Микки и Роберт? Он не может поверить, что сказал это, но в глазах Ева растерянность, прежде чем он поднимает голову и встречается взглядом с Йеном. — Я… Иногда он бывает немного груб с отцом, когда мы проводим время вместе. И порой я слышу, как… папа плачет, находясь с ним в спальне. Калеб раздраженно фыркает. — Малыш, на свете существует столько вещей, которые взрослые могу делать за закрытыми дверями, о которых дети не догадываются. Йен кидает предупреждающий взгляд в сторону своего парня, но Евгений невесело усмехается. — Это не из темы БД. — Откуда ты узнал про БДСМ? — Я же уже сказал, что папочка никогда не врет мне и откровенен со мной. И я спросил у него, нравится ли ему подобное и он сказал «нет», но я все равно замечал на нем множественные синяки, когда он не успевал надеть вовремя рубашку или кофту. — Честно говоря, Йен не понимает, как воспринимать сказанное, и непонимающе смотрит на Калеба, который смеется. Йен знал Микки, как довольно упрямого, своевольного омегу, который не желал ложиться не под кого. Терри был единственным исключением, тем, кто мог его сломать, но тот давно исчез из их жизни. Теперь же он знает, что над отцом его ребенка издеваются и опять никто не в курсе. Йен не нес пожизненную ответственность за Микки, но какая-то его часть не может игнорировать информацию, не после всего, что им пришлось пройти. Микки, наконец, отвечает после семи звонков, которые Йен и Ев сделали по очереди, он о чем-то говорит с Евгением, что мальчик бледнее и в глазах слезы. — Отвези меня в больницу, — капризно просит Ев, но Йен не собирается отчитывать его, ведь кажется, его мальчик упадет в обморок или его стошнит. Калеб предлагает отвезти их, но Йен отказывается, игнорируя тень боли на лице Калеба. Чем меньше людей увидят Микки в больнице, тем будет лучше для всех. Ев заливается слезами в машине, но он ничего не говорит Йену о произошедшем. К тому времени, как они подъехали к больнице сын выглядит почти нормальным, не считая покрасневших глаз. Йен до сих пор ненавидит больницы, но он преодолевает свои неприязни и спрашивает у сотрудников про Микки. Евгений отказывается ждать в детской комнате ожидания. Медсестра пытается уговорить мальчика, но их умных малыш ныряет под руку, убегая в палату. А самому Йену приходится нехотя признать, что сам он не хочет заходить туда. Страх, что струится по венам, стоит ему только увидеть Микки в больничной койке. Микки действительно выглядит неважно, смертельно-бледный, темные круги под глазами и синяки на подбородке, шее, он лежит на боку, сжавшись в позе эмбриона, а к руке присоединена капельницы. Он слабо улыбается, и Йен понимает, что этот жест рассчитан на Ева. В голубых глазах омеги нет никакой радости. Медсестра приходит, проверить его состояние, качая головой при виде Микки. Для пострадавшего этой оценки достаточно, и сам Йен догадывается, почему все это время Микки стонет и держится за живот. Евгений тоже замечает жест, и его реакция оказывается несколько агрессивной. Он громко вскакивает со стула, пиная его несколько раз. — Это он во всем виноват! — Я упал, — очередная ложь Микки и Йен никогда еще не слышал таких криков Ева. — Ты упал с лестницы, потому что он толкнул тебя! Моей сестрички больше нет! — после этих слов Йен обмяк, развалившись на стуле. Медсестра возвращается, похоже, ее привлек шум, и она дает им возможность поговорить наедине, забирая Ева и пытаясь успокоить малыша. В комнате воцаряется тишина, после ухода сына, и Йену хочется ее нарушить. Или оказаться за пределами больницы. Когда он, наконец-то приходит в себя, обуздав эмоции, то внимательно разглядывает Микки. Омега так сильно дрожит, что Йен слышит вибрацию матраса. — Ты присмотришь за Евом пару дней? Может недели две? — тихо спрашивает Мик. — Конечно, я… — Тебе нужно сходить в мою квартиру и собрать все вещи. Мне нужно найти новое место, позаботься обо всем. — Микки… Омега прерывает его словами: — Еще слишком рано говорить девочка или мальчик, но Ев мечтает о сестре, поэтому говорил о том, что я жду девочку. Теперь можешь идти. — Кто позаботится о тебе здесь? Смех омеги звучит жестко и как-то неестественно. — Я. Я единственный кто заботится о себе и давно привык к этому. На свете существует не так много слов, которыми можно утешить. Йен неохотно уводит Ева, и оставляет его в машине; Йен поспешно собирает все самое важное из квартиры Микки. Он намерен собрать только вещи Евгения, но внутренний голос уверяет, что омеги понадобятся некоторые сменные вещи и та же подушка, чтобы более менее комфортно прожить в больнице. Омега звонит три дня спустя, сообщая, что нашел новую квартиру. Микки, должно быть, искал ее еще до… того события, иначе просто необъяснимо. Йен действительно впечатлен, и пытается придумать достаточно убедительное оправдание себе, когда решает оставить Ева с Калебом, и сходить в гости. Он предполагает, что Микки будет комфортнее, ведь пока он еще не до конца пришел в себя, чувствуя себя все также подавлено. От него несет виски, а ключицы выглядят еще более острыми, чем в последний раз. Йен не знает, почему Микки просто впускает его в квартиру, они сидят в тишине и курят сигарету за сигаретой, отвлекаясь пиво. Они на кухне, когда внезапно их внимание привлекает потолок и холодный пол под босыми ступнями, вызвав неприятную дрожь по телу. — Почему ты позволил ему сделать это? Ты достоин большего. Йен уверен, он много думал о случившемся. Микки, требуется время, небольшая пауза, прежде чем нехотя сказать: — Все было иначе. Алан ударил меня после второго свидания. Коннор продержался месяц. Блэйк сломан мне ребро. Что же до Роберта, то он не распускал руки первые полгода. — Он избивал тебя последние семь месяцев? — Давай посчитаем… он был нормальным до декабря… да, похоже на то. Йен повернулся, пытаясь, как следует всмотреться в лицо Микки, но тот упорно избегал его. — Не понимаю, почему? Ты же расставался с другими. — Он сильный альфа. Прекрасные гены. А я хотел ребенка. Еще одного малыша, хоть у меня и был Ев, но я хотел воспользоваться моментом и стать лучшим отцом. Я не говорил ему. Перестал принимать противозачаточные и трахался с ним во время течек, а после собирался бросить. Слишком поздно, долго медлил. — Когда у тебя буде следующая течка? — Понятия не имею, меня накачали таким количеством лекарств, что она может начаться в любой момент. — Ясно, хорошо. Идея оказывается дурацкой, на крайний случай Йен должен был использовать защиту, когда начинает дрочить, но отвлекается на обнаженный вид своего бывшего. Микки исхудал и Йен с легкостью может поднять омегу. И так он делает, а есть ли презервативы не имеет значение. Микки даже сейчас не может смотреть в лицо Йену, когда толстый член скользит внутри, а сам он стонет и скулит, когда чувствует узел. Йен позабыл, насколько хорошим бывал секс. Он забыл, какового это трахнуть кого-то без опасения, что узел может порвать. Йен почти забыл эти удивительные ощущения, когда альфа и омега скрепляются. Но воспоминание каждый раз возвращаются, когда Йен пытается заделать ребенка Микки. Он игнорирует ту логическую часть разума, которая постоянно напоминает что шансов залететь без полноценной течки, да что там, шанс во время небольшой течки практически равен нулю. Хоть Йен и может сорваться в любую минуту. В добавок это не составляет труда, Калеб пожарник, его смены корректируются каждый день. И это дает Йену и Микки возможность заниматься сексом в квартире, когда никого нет или в присутствии Ева, который еще слишком маленький, чтобы почуять запах альфы, природный запах Йена. Они ебутся на заднем сидении машины Микки, когда не остается других вариантов. Ебаться в темных подворотнях, — последнее вообще не поддается объяснению. В любом месте. Омега всегда останавливается, избегая взгляда Йена. Микки не позволяет себя целовать и ласкать. Йен полагает, что Калеб ничего не подозревает, но однажды бета специально следит, как оба покидают дом Микки, подмечая смену настроения и то, сколько они провел времени вместе и почему выглядят довольными. К удивлению Йена, Калеб чувствует вину. — Я следил за тобой. Я думал, ты врешь, когда обещаешь помочь Еву справиться с ситуацией, — Калеб размышляет, пока сам Йен злится из-за недоверия. Но истинная причины в том, что бета влез туда, где ему давно нет места. Их тайные встречи продолжаются три месяца, прежде чем Микки останавливает его однажды, застенчиво улыбаясь. — Я забеременел. — Верно, — подтверждает Йен, радостно целуя. Мик отстраняется. — Ты больше не должен делать этого. — Ты прав, — соглашается Йен, страстно целуя своего омегу. Он нежен во время секса, обращаясь с ним как с настоящим сокровищем, слизывая всю смазку до последней капли, а после трахает, пока тот не начинает неприлично скулить. Калеб искренне удивлен, когда Йен уходит от него, ведь альфа сам с трудом может вспомнить время, когда думал, что между ними была настоящая любовь. У них появляется дочь.