Gallavich mpreg

Микки не понимает, каково это жить под опекой Мэнди или своих братьев и с чего подобное решение, казалось тогда хорошей идеей? Наверное, все дело в том, что органы опеки меньше всего волновало, что случится с Милковичами, пока Терри мотает очередной срок. Микки — не против, в происходящем есть даже свое преимущество. Все ведь неплохо, пока рядом Джоуи и Игги. Они никогда не… не навязывают свое общество, но его друг — Йен сразу предлагает пожить у них, когда узнает, что Терри возвращается и не один, а в компании тюремных дружков. Мэнди соглашается сразу на переезд до того, как Микки успевает открыть рот, но в любом случае вариантов других не было. Он сам не особо горит желанием жить под одной крышей с отцом, ведь рисков очень много. Однако происходящее его пугает. Микки никогда не признается, но идея жить рядом с Йеном напрягает. Прошло мало времени, и он опасается, что их отношения не готовы к подобным переменам. Микки не хочет, чтобы Йен опекал его из-за шизанутого папаши, который до сих пор не был в курсе некоторых деталей относительно младшего сына. Но Микки некуда идти, даже если дела пойдут наперекосяк. Микки знает, что если он с Йеном расстанется, то тот слишком порядочный, чтобы вышвырнуть на улицу. Однако собственную гордость никуда деть и Микки должен будет уйти. Есть не так много способов поблагодарить за все. Микки будет хорошим мальчиком, а для этого ему необходимо, ну… Он пытается заняться сексом сразу после того, как они вернулись из больницы и Мэнди вынуждена убежать в свою новую комнату. И «пытается» в данном контексте ключевое слово, потому что Йен собирается быть сверху. Их первый раз вышел тогда болезненным, и Микки не собирается приукрашивать. Он не против грубой формы, покрасневшего лица и пота. Но сейчас вместо того, чтобы как следует трахнуть, Йен предварительно легкими поцелуями покрывает лицо и обнимает, дожидаясь пока Микки уснет. По-хорошему он должен ненавидеть подобное, ведь его воспитали в неприязни всех этих сюсюканий, Милковичи не имеют права распускать нюни, они должны быть остры на язык и задавать всем взбучку. И вдобавок Микки совсем не хочет выходить из теплых объятий. Красивая зимняя куртка, которую его лучший друг Йен купил ему, а сейчас разваливается рядом на пуфе, не разрешая отсосать в раздевалке магазина. Это настолько странно для Микки, что он нерешительно произносит: — Позволь мне отплатить тебе, я просто не могу… Глаза Йена темнеют, и он угрожающе произносит: — Мы обсудим это дома. Микки понятия не имеет, почему парень в ярости, так что решает промолчать, пока тот сам не захочет все прояснить. Ему следует быть осторожным. — Присядь, — строго произносит Йен, так что Микки плюхается рядом на пол, полагая, что именно это и имеется в виду. Йен же выбирает стул, что стоит ближе к входу, на всякий случай если придется догонять. — Почему ты говоришь, что хочешь отблагодарить меня? — Почему я так говорю? Ты позволил нам жить здесь, и сейчас ты покупаешь мне одежду. Мы даже блядь не ебались по нормальному. — Господи, — раздраженно выдыхает Йен. — Я делаю это, потому что люблю тебя и хочу только лучшего. Ты не можешь продолжать ходить в старой рваной одежде, которая даже не спасет тебя в гребанные морозы. Я ничего не ожидаю от тебя в замен, идет? Я уже полюбил заниматься с тобой сексом, но не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, понимаешь? Микки кивает. Какой-то его части даже хочется расплакаться, ведь он не заслуживает такого отношения, Микки просто тупой, пидорас… подросток, который не имеет ничего за душой, кроме собственного тела. Но какая-то его часть расцветает от подобных слов, и теперь хочется еще сильнее отсосать член своего невероятного парня. Микки широко открывает глаза, зная, что Йен всегда «плывет», смотря в его синие глаза и шепчет: — Понял, я тоже люблю тебя, но… позволь мне отсосать тебе. Пожалуйста… — с придыханием, как самая настоящая сучка, произносит Микки. На лице Йена явная борьба, но Микки уже стоит между его колен, быстро высвобождая огромный эрегированный член Йена, что так и жаждет внимания. — Я собираюсь сделать самый охуенный минет в твоей жизни, — без особых раздумий произносит Микки, на самом деле он не планировал ничего такого, но Йен подносит головку к губам Микки, не давая возможность отступить и стонет. Микки наслаждается каждой секундой, неспособностью дышать и чувствовать себя прекрасно, облизывая огромный толстый член, что растягивает его. Он позволяет кончить себе в рот. Оба желания Микки исполняются. Он жадно слизывает каждую оставшуюся капельку спермы, прежде чем они оба приступили к самой любимой части — сексу. Они начинают торопливо и осторожно, потому что Микки совсем не подготовлен, но все равно согласен на все. Они намного более аккуратны, как никогда прежде и никогда не забывают о презервативах, Йен их скупает в огромном количестве, находя в самых странных местах, но Микки уверен, что большую часть из них тот просто стащил. Микки понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что им удалось создать свое некое подобие семьи. Вместо того, что поддаться паники и сбежать, Микки просто счастлив. До того момента, пока Микки не начинает чувствовать себя хуже спустя пять недель после своего восемнадцатилетия; через пять месяцев после выкидыша. Сначала он пытается себя обмануть, списывая все на пищевое отравление, но восемь дней спустя Мэнди застает его плачущим в туалете, а рядом использованный тест на беременность. Она поднимает его, хотя уже догадывается, каким окажется результат. — Снова, — это не вопрос, а утверждения. — Мы пользовались резинками, ничего не упускали. — Д… Не делай глупостей, идет, Мик? Только, пожалуйста, без глупостей, — плачет она, — не поступай так со мной, расскажи Йену. Умоляю. Глаза Микки красные и опухшие, когда он поднимает взгляд и смотрит на сестру. Она права. Он не может сделать это снова. Его тело не готово к подобному. Он никогда не будет готов к подобной ответственности. Не говоря даже о собственной сестре и Йене. Слишком несправедливо, чтобы остановить еще раз, и Микки вовсе не такой жестокосердый и никогда таким не был. Мэнди решает сама завести разговор, как только Морковкин вернется. Похоже у того был сегодня трудный рабочий день, но улыбка Микки, заставила его расслабиться и ожидать, когда тот разогреет ужин и спросит о том, как прошел день. Может быть стоит выбрать другой момент, но Микки знает, что каждый день будет новая отговорка. Его руки начинают трястись, так что Микки даже не может подхватить вилку. — Я снова залетел, — пробалтывается Микки, и ждет вопросов Йена, который тот обычно задает. Когда? Как? Почему? Однако Йен произносит: «Спасибо» и «Я так сильно тебя люблю», и «Я буду заботится о тебе и нашем ребенке». Микки рассчитывал, что они просто… выберут самый просто способ и избавятся от него, задолго до того, когда собственное тело избавится от него. Он думал, что у него есть только один вариант, однако сейчас Микки просто не решил его озвучить. Потребуется еще какой-то время, прежде чем он сможет сделать это, если не передумает. Его желудок вновь начинает странные выкрутасы, однако Йен ведет себя так, будто уже видит как внутри растет его ребенок. Он души не чает в Микки и любит, так как никогда раньше, и парень не замечает, даже спустя пару недель, месяцев, что живот не плоский, хоть решение уже принято. Йен разговаривает с животиком и больше проявляет заботы о Микки, заставляя того таять от влажных поцелуев и нежных пальцев. Микки все еще опасается, что они слишком молоды и не готовы к роли родителей. В тоже время, тот ощущает себя в полной безопасности, чего никогда не было, так что возможно, в конце концов, все будет хорошо.