Gallavich mpreg

Секс никогда не требовал столько усилий. Его тело стало слишком тяжелым, когда он движется под Липом. До того, как он забеременел, то был диким и быстрым. Иногда его партнеры говорили ему притормозить, или они заканчивали до того, как начали. Теперь это медленный, томные движения вверх-вниз. Лип может помочь ему, подтолкнуть, но он, кажется, довольствуется этим, просто держится за бедра, стараясь чтобы Микки не упал. В этой позиции дополнительный вес заставляет чувствовать все немного иначе, поэтому он не жалуется. По крайней мере, пока. Он может сука немного после того, как они закончат сказать, но вес все равно пока никуда не денется. Так что Микки теперь наслаждается этой медленной сексуальной гонкой. Его грудь немного распухла, поэтому он трется ей и непристойно стонет, когда ладони проходятся по его эрегированным соскам. Лип заводится при виде этого, а через несколько секунд его руки начинают играть с сосками Микки. У кого-то явно кинк, определенно. Чуть позже Лип высовывается в окно. Причина в том, что тот категорически отказывается курить в присутствии беременного парня. Это приятно, ведь Микки предложил ему покурить на кухне, пока тот в спальне и вдали от сигаретного дама. Лип послушно поплелся на кухню, а после высунулся в окно. До чего же нелепо. Микки наблюдает за тем, как тот курит, жалея, что не может присоединиться. Он не собирается делать ничего, что могло бы повредить ребенку, но он скучает по вкусу табака и запаху дыма. Он знает, что большинство сочтет это отвратительным, но этот запах всегда успокаивает его. Он наблюдает за движениями Липа, прежде чем тот выкинет сигарету и зайдет внутрь. После он обнимает Микки, понимая, как тот скучает по своим вредным привычкам. Затем Лип говорит: — Я думаю, ты должен сказать Йену, что он станет отцом, — и тут Микки чувствует дежавю. Он сразу задается вопросом, планировали ли это братья, но это было бы совершенно абсурдно. — Почему? — Я повел себя, как мудак, когда поставил в ультиматум его биполярное расстройство, о чем позже пожалел. Йен всегда хотел завести свою собственную семью, и он полностью готов. У него хорошая работа, но я знаю, что он чувствует, что в его жизни что-то не хватает. — А что насчет тебя? Разве ты не хочешь стать отцом? — спрашивает Микки, вспоминая, что Йен говорил о бывшем Липа, точнее о подружке. — Да, но я не люблю тебя, — Лип прерывает разговор на этой ноте, но очевидно, как правильно должно было закончится предложение. Слишком легкомысленно со стороны Микки цепляться за того, кому он не интересен. После того, как Лип уходит, Микки пакует сумку и исчезает на неделю. На время он перебирается к Игги. Никто там не станет его беспокоить, точнее не посмеет. Игги может быть самым неприметным из Милковичей, но он также немного умнее их всех, так что многие люди могли бы сделать скидку и на это. И умные люди более опасны, злее и безрассуднее в отличие от других братьев. Но Микки остается у него, потому что Игги относится к нему так, как обычно, а не так будто тот может разродится через любую минуту. В их отношениях не было никаких изменений со времен детства и несмотря на то, что живот у Микки огромный, он проводит много времени все-таки отдыхая. Микки не отвечает ни на какие звонки, ни от Мэнди, ни от Липа и уж точно не от Йена. Ему необходимо время, чтобы все взвесить. Через неделю он снова пакует свои вещи и возвращается в свою квартиру, и уже после связывается с Мэнди, выслушивает крики в течение десяти минут и наконец, когда повисает тишина, он указывает ей на то, что она могла просто связаться со своими братьями, вместо того, чтобы обзванивать все больницы в Чикаго. Ведь Мэнди всегда так себя ведет, стоит только кому-либо из братьев перестать выходить на связь. А с учетом того, что Милковичи зачастую вели незаконный бизнес, исчезали они очень регулярно. В любом случае хорошо, что она еще не отчаялась до звонков в полицию. Хотя, бля, вряд ли она когда-нибудь решится на звонок туда. Лип на удивление вообще спокоен. Он говорит, что рад за Микки, что тот в порядке и понимает, почему ему пришлось уйти. Это на самом деле хуже, чем крики Мэнди, но Микки никогда не признает этого, даже окажись на смертном одре. Он не созванивается с Йеном. Он напишет ему и попросит прийти как можно скорее. Какая-то его часть даже не верит, что Йен придет. Парень только с виду кажется не очень гордым, но это лишь маска, которую он надевает, чтобы привлечь к себе как можно больше людей. Может быть он не придет, но Микки надеется на другой исход. Микки уже спит, когда кто-то скользит по кровати прямо за ним. Его внутренний инстинкт кричит, чтобы он ударил локтем таинственного гостя, но сейчас он настолько неуклюж и неповоротлив, что вряд ли справится с кем-то. Кроме того, он догадывается что «гость» — Йен, потому что практически сразу распознает его запах. — Ты взломал замок? — недовольно спрашивает Микки. — Нет, Мэнди дала мне твои запасные ключи. — Чертова Мэнди, — Микки хочется снова заснуть, игнорируя нежные прикосновения Йена. Они смогут трахнуться позже, но для этого ему потребуется несколько часов крепкого сна. И зная Йена, тот, вероятно, также нуждается в отдыхе.  — Ты не собираешься сказать мне, почему ты исчез? — Потому что ты и твой брат — идиоты. Он сказал мне, что я должен сообщить, что ты его отец. Представляешь? — И никакой другой херни? — смешок Йена щекочет его шею. — Никакой. Он также сообщил мне, что ты меня любишь. Ну, или что-то вроде того. — А потом ты решил исчезнуть, черт, — Йен пытается не повышать голос, но Микки готов поспорить, что он близок к этому. Парень не хочет навредить ребенку и поэтому пытается побороть внутренних демонов. — Мне нужно было время все как следует обдумать, и я не мог бы сделать этого, будучи рядом. Твое присутствие могло повлиять на мое решение, и мне скоро придется заботится о ребенке, так что немного ясности не помешает. — Хорошо, тогда скажи мне к каким выводам ты пришел? На секунду Микки отвлекается на самый нежный и чувственный поцелуй в шею, который когда-либо получал. Это слишком нежно, чтобы заметить, но он знает, что тот был. — Я подумал, что я мог бы любить тебя. Я близок к тому, чтобы влюбиться в тебя по- настоящему. Йен выпускает что-то вроде свиста и крепко обнимает Микки, так что беременному парню становится трудно дышать. — Ты собираешься выдавить из меня ребенка, — язвит он, так что Йену приходится ослабить хватку. Микки не нужно поворачиваться, ведь он знает, что парень сейчас улыбается своей самой сумасшедшей улыбкой. — Мне жаль, что я исчез, — решает добавить он, поскольку чувствует перед ним вину. — Все в порядке. Я бы предпочел, чтобы ты исчез на недельку, нежели оставил, чем оставил навсегда. Просто не повторяй этого снова.