Gallavich mpreg

Микки было шесть, когда он впервые познакомился с Йеном Галлагером, которому на тот момент было четыре, но выглядел он младше. Микки плохо помнит то время, но есть подтверждающие этот момент фотографии. В течении долгого времени рыжий был мелким и тощим, что все окружающие считали, что тот непременно станет бетой или омегой в отличие от Микки, который точно должен был стать альфой. Будь бы иначе, отец прибил Микки, окажись он омегой. Не имеет значения чьи гены Терри или матери были бы доминантными. Главное, что сыновья Терри априори не могли быть омегами. Микки вряд ли бы подружился с Йеном будучи подростком, но поскольку они познакомились в детстве и вроде как выросли вместе, то они привыкли к чудачеству друг друга и заскокам. В одну из ночевок, когда Йену было восемь, а Микки десять, Морковкин заявляет, что им придется однажды заключить связь и обзавестись совместными детьми. В тот момент Микки ловит себя на мысли, что Йен похож инопланетянина, но это его единственный друг и ему не хотелось причинять ему боль и отказывать. Молчание Микки Йен воспринял как утвердительный ответ. Он целует Микки, прилагая слишком много сил, так что их зубы ударяются друг о друга. Это ни в коем случае не лучший поцелуй в жизни, но почему-то именно он всегда вызывает приятную теплоту внутри Микки. Тогда обстановка в доме была не очень благоприятная, но его мать была еще жива, так что все было терпимо. В двенадцатилетнем возрасте Терри ломает Микки руки… ничего. Причина была пустяковой, так что он даже точно не вспомнил, он это произошло. Он не плакал, хотя это было очень больно, так что маме понадобилось 2 дня, чтобы отвезти его в больницу, ведь Терри не позволил ей обратиться раньше. Йен злился, когда узнал эту новость, и это был первый признак того, что, возможно, этот нескладный долговязый подросток станет альфой. — Я буду всегда защищать тебя, Мик, когда даже буду старше и сильнее! — уверенно заявил тот, и Микки почему-то не перечил ему. Он просто посмотрел на руки и ноги Йена, которые стали слишком длинными и нелепыми и поверил. Какое-то время они были счастливы. Они настолько прониклись в жизни друг друга, что иногда казалось, что у них есть свой укромный мир. Все было совершенно невинно, так даже наивно для жителей Саутсайда. Они курили, напивались, но больше никогда не целовались. Микки должен был догадаться, что все это ненадолго. Йену четырнадцать, когда он официально стал альфой, в то время как сущность Микки в шестнадцать лет, так и осталась неопределенной. Терри бьет его на следующий день после этого события. Явная демонстрация слабости альфы, если, конечно, его младший сын станет альфой. Йен неделю пропускает школьные занятия, и когда, наконец, возвращает, от него исходят аромат мужества и силы, что буквально сразу обволакивает Микки. Омеги, и даже некоторые беты, приходят в неистовый восторг от запаха Морковкина, даже готовы упасть в обморок. Через два месяца у Йена появляется огромная компания совершенно новых друзей. Сначала он пытался приобщить Микки, он было очевидно, что другие ребята не особо радовались появлению его лучшего друга. Как будто это ревность и Йен готов вернуть все на круги своя, потому что это какая-то ерунда. Ему хотелось проводить время и с ними, но при этом он очень скучал по Микки, в то время как сам Микки, начал пропускать больше занятий, потому что видеть Йена стало как-то больно. Никто ничего не подозревает. Ну, Мэнди догадывается, но она предпочитает молчать, просто покупает пиццу с пепперони и притворяется, будто не замечает, как брат без конца проверяет мобильный. Через какое-то время Микки перестает это делать, поскольку от Йена не поступает никаких сообщений. Микки семнадцать, когда наконец-то появляется его сущность. Он догадывался внутренним чутьем, что омега, так что эта новость не вызывает должного удивления, когда у одно прекрасное утро он просыпается в поту и со страстным желанием внизу. Нижнюю часть тянет, так что ему сложно встать, но ему придется отсидеться где-то, но внезапно в комнату с ревом врывается Терри и ударяет его так, что тот теряет сознание. Когда он приходит в себя в следующий раз, он оказывается в кровати в странной комнате и совершенно голый. Руки дрожат, когда он опустил руку между ног… он истекал кровью, но эта кровь не оттуда… Он не чувствует боли или того, что его растягивали, просто много смазки и крови. Он понял, что все это время задерживал дыхание, а потом резко выдохнул. Ничего необратимого не произошло, но он знал, что все только впереди. Он понятия не имел, где находится, но понимает, что в любую минуту его могут изнасиловать по-настоящему, и Йен не рядом, чтобы вытащить его. Микки мог бы попытаться убежать через окно. Но здравый смысл напомнил ему, что не сможет убежать достаточно далеко и его быстро поймают, снова изобьют и, наконец, трахнут в бессознательном состоянии. По какой-то причине он бы предпочел все-таки быть в сознании. Первое, что он замечает, когда открывается дверь, это запах. Нет не запах, а самая настоящая вонь. Настолько сильная, что начинает щипать глаза. Сам мужчина при этом выглядит не так плохо, но этот альфа-аромат так сильно отталкивает Микки. — Мой милый девственный омега, папочка собирается трахнуть тебя очень хорошо, милый. Вы будете плакать подо мной, не так ли? Я буду накачивать тебя спермой, как сучку, теперь ты моя сладкая шлюха, — сказал мужчина, протягивая руку, но Микки толкает его прямо в мусор. Он решил, что не пойдет без боя. Альфа зарычал и ударил его по лицу, прямо в то место, куда приложился один из кулаков Терри. Это оглушает Микки на несколько минут. Небольшая потасовка. Мужчина кусает его шею, не протыкая кожу, но, похоже, он не может спать с ним. Это происходит все в сумбуре, будто Терри не разрешал превращать его в настоящую омега-шлюху. Микки прикрыл глаза, когда огромный, жилистый член толкался в его плотно сомкнутые губы. Альфа схватил его за челюсть и сжал, заставляя открывать рот, принимая отвратительный член внутрь. Он задыхался и плакал, молясь, чтобы тот его убил. Внезапно дверь снова открылась и в нее ворвался альфа. Микки хорошо знал этот запах, поскольку не раз тонул в этом аромате. Его потенциального насильника швырнули в стену. Затем Игги начинает избивать мужика. Он наблюдает за всем происходящим будто со стороны до конца не понимая, что все это время у него истерика, а Мэнди сидела рядом с ним, прикрыв его курткой. Микки не догадывался, что у Игги были хорошие друзья, который были… нормальными. Но, по-видимому, он мало что замечал в последнее время, но потом он оказался в доме, который находился в Нортсайде. У него была своя спальня, а жилье принадлежало паре безобидных бет. Мэнди осталась с ним и ночевала в соседней конате, потому что, по-видимому, чутье Терри стало работать очень плохо и стоило ему только надраться, он видел в своей дочери — жену. Игги оплатил им еду, но пара всячески отказывалась от его денег. Микки пропустил две неделе в школе и все еще слишком напуган, потому что кошмары преследовали его наяву. Он чувствовал себя неплохо днем, но вот ночью… Мэнди приходилось лежать рядом с ним, держать за руку и повторять снова и снова, что он в безопасности, они вдвоем. — Йен спрашивал о тебе, — внезапно сообщила сестра в день, когда Микки дал себе слово вновь вернуться в школу. — Хотел узнать в порядке ли ты. — И что ты ему сказала? — Я не стала врать. Сообщила о том дерьме, что свалилось на нас и что мы теперь живем с Хоскинсом. Никаких деталей. Он действительно переживал. — Слишком мало и слишком поздно, — пожал плечами Микки. Йен не виноват, что на него напали, но часть его вины была, ведь он игнорировал Микки несколько месяцев. Ему бы пригодился друг, но его не оказалось рядом. Но у него, как оказалось, все это время была семья. И это неожиданный поворот. Все начинают пялиться на него, когда он появляется в школе. Люди поворачиваются, глядя в след, даже некоторые учителя, и Микки не понимает в чем причина. Мэнди шла рядом с ним, прежде чем схватить за руку и зло прошептать. — Успокойся, все дело в твоем сладком запахе, как у чертовой шоколадной глазури. — Не может быть, блядь, почему я не могу чувствовать это, — хмурился он, стараясь принюхаться к собственному аромату. Пусть это невозможно, но он все равно пытался. Тот факт, что запахи, витающие вокруг стали резче, все начинает восприниматься иначе. Его аромат могли чувствовать не только альфы, но и беты. Он понял, что почему-то эта мысль кажется привлекательной, чертовски странной, но возбуждающей. Девушки считали его привлекательным всегда, но он игнорировал этот факт, поскольку они его не особо привлекали. Но теперь ребята, которые пытались прикоснуться к нему, пока он проходил мимо… Это напрягало. Он старался ходить в быстром темпе и поскорее скрыться от всего этого внимание где-нибудь в укромном месте, вроде уборной. Однако, когда его пой нарушен, некто вошел внутрь и положил руку на шею, начиная успокаивающе поглаживать след предполагаемой метки. Через некоторое время Микки готов повернуться лицом к Йену. Морковкин выглядел великолепно и пах также божественно. — Это Терри с тобой сделал? — в аромате Йена теперь чувствовалась угроза. Микки позабыл, что на его теле куча синяков. В последние дни он всячески избегал зеркал. — Да, в основном. — Я его убью. — Хорошо, — фыркнул Микки и стряхнул руку, которая все еще держала его. — Потому что только так ты можешь проявить заботу. — Я совершил ошибку, — признался Йен, и судя по выражению лица он искренне раскаивался. — Мне так жаль, что я бросил тебя. Я знал, что мои новые друзья тебе не нравятся, поэтому решил, что так будет лучше для тебя, если ты не станешь тусоваться с ними. Я подумал, что быть рядом с таким количеством омег будет слишком некомфортно для тебя. — Конечно, и именно поэтому ты перестал встречаться со мной вне школы. — Мне чертовски жаль, — извинился Йен. Он подошел ближе, и Микки старается не напрягаться, но почему-то аромат Йена действовал на него расслабляюще. Они стояли по центру уборной, соприкасаясь лбами. — Меня чуть не изнасиловали, Йен. Меня едва не изнасиловали, а тебя там не было, — шептал он, стараясь подавить слезы. На удивление быть откровенным и признать насколько он скучал по своему лучшему другу — просто. — О, господи, Микки. Мик, детка, — рыжий обхватил его руками, нос Микки уткнулся в шею. Он был все еще зол, но чувствовал, что аромат Йена заставлял его поверить, что ничего плохого больше не случится. — Я, блядь, худший альфа, — рычит Йен и Микки не протестовал. — Я собираюсь исправить все, Мик. Я собираюсь все сделать для тебя. Некоторые вещи вряд ли можно изменить, подумал омега, но тем не менее он заключил его в объятья.