Иди ко мне

Домой Бокуто вернулся позже обычного, но ничего странного в этом не было. Акааши не сварливая жена, чтоб отчитывать за опоздания. Он выслушает все дурацкие истории, накормит, согреет в объятиях, с ним можно весело провести время абсолютно всегда. Не нужно долго и упорно искать темы разговоров, не нужно тащить его куда-то насильно, заставлять… И уж точно Акааши совсем не хочется продать. - Что-то не так, Бокуто-сан? - поинтересовался питомец, спалив отрешенный взгляд хозяина уже через несколько минут его пребывания дома, - если вы обо мне беспокоитесь, то правда, все уже хорошо. - А… Здорово, - немного растерянно тянет Бокуто, в его голове все перемешалось, хотя и без того там редко царил порядок. Хотелось то ли поговорить, то ли помолчать. Это не дело Кейджи, он ничего не решает. Когда-нибудь все изменится, но сейчас Бокуто не готов. Ему вообще кажется с самого начала, что все идет не как обычно, но опыт, который у него все-таки есть, ему подсказывает иначе. Не все питомцы ведут себя одинаково, не со всеми складываются идентичные отношения. История с каждым выстраивалась по-своему, но в определенное время Бокуто был бы так же не готов их продать. Есть лишь один момент, заставляющий усомниться в собственных доводах, но он гложет не как какой-то малюсенький червячок, а таранит сразу насквозь. Что для него было бы лучше? Его на самом деле волнует, что было бы лучше для Акааши, где бы ему было уютнее, как сделать его счастливее. Бокуто страшно озабочен тем, чтоб его питомцу было хорошо, что даже допускает мысль о продаже. Если это будет для его блага, конечно. И этого чувства он ранее не испытывал. - Вас отругали на учебе? - снова пытается найти причину угрюмого настроения Кейджи. И чего он такой проницательный? Бокуто тянет свой спектакль до ужина, вновь осмотрев Кейджи, словно в первый раз. Его немного вьющиеся волосы, выглядывающие ушки, серьезные глаза, мягкие губы, изгиб шеи, плечи, восхитительные руки… можно продолжать до бесконечности — все эти вещи сводят с ума Бокуто. Акааши такой хороший, что Куроо определенно сказал бы: «Он слишком хорош для тебя», если бы Котаро попросил его помочь разобраться. - Может, это вы заболели? - Акааши трогает лоб хозяина своей светлой ладошкой, вызывая мурашки по всему телу одним своим прикосновением. - Да все хорошо. По крайней мере со мной, - уточняет Котаро, потому что его почти-не-ложь звучит не очень-то убедительно. Внимательного Акааши таким не проведешь. Можно сказать ему заткнуться и не лезть, но Бокуто никогда себе этого не позволит. - Но все равно что-то не так? Кивает Бокуто незаметно для самого себя. Ну вот, признался, только Акааши не продолжает расспросы, не давит, не донимает, не докапывает — самое раздражающее подчеркнуть, - он ясно видит, что дальше тему развивать не стоит. Хозяину от этого даже немного обидно. Кейджи бывает так холоден! А что он захотел от раба? Любви? За ужином Бокуто срывается. Не решив еще толком, что нужно делать, да и чего он хочет сам, парень полагается на случай, как на самое скорое решение проблемы. Вырвалось — значит, так надо. Пусть потом он пожалеет, но в данный миг ведь именно это кажется ему правильным, потому он толком не прожевав только что откушенную булку, спрашивает то, что кажется ему самым идиотским вопросом уже через секунду. Но ведь секунду назад это казалось правильным? - Хочешь, я продам тебя? Убежденный еще пару часов назад, что ни за что не пойдет ни у кого на поводу и точно-точно не продаст обожаемого мальчика, Котаро так быстро сдается. И спорить с самим собой, упрямиться, только потому что еще недавно считал иначе, парень не намерен. - Что? - удивленно и растерянно переспрашивает Кейджи. Кажется, в его вечно-безмятежном взгляде промелькнул испуг, но тот быстро сменился на понимание, отчего на душе Бокуто стало катастрофически мерзко. Словно выброс радиации случился, и еще долгие годы эта трагедия будет травить его изнутри. - А… мое время подошло? - на миг усмехнувшись переспрашивает питомец и пару мгновений Бокуто уверен, что в голосе распознал обреченность. - Нет никакого времени! - возмущенно заявляет хозяин. По крайней мере точного времени нет, так что он вроде как не врет. - Я просто спросил. Ну знаешь, может, тебе со мной не нравится. - Вы, кажется, недавно утверждали обратное, - Кейджи улыбнулся уголками губ, но вряд ли ему было смешно. Длинные ресницы были опущены, парень не поднимал взгляда, стараясь то ли гнев на себя не навлечь, то ли действительно расстроившись. - Я говорил о сексе. А сейчас вообще… Может, тебе бы было лучше с кем-то другим. - Вы всерьез верите в это? - усмехается Кейджи. Но как-то по-доброму, словно умиляясь, как нравится Бокуто, который в ответ лишь кивает. - Когда вы меня продадите… я не думаю, что новый хозяин будет лучше. Я не думаю, что кто-то вообще может быть лучше. Вы и Куроо-сан действительно заботитесь о своих подопечных. Но подавляющее большинство обходится с нами совсем иначе. На рынке я и представить не мог, что мне так повезет. Расслышавшему лишь похвалу в свой адрес Котаро, ничего больше и не было нужно. Акааши… Умный, красивый, прелестный Акааши считает, что не могло быть никого лучше его, Бокуто! Парень не вслушивается в иные аргументы, прекрасно зная, что доводы Акааши логичны и неоспоримы, да ему и не надо знать больше ничего, так ведь и помереть недолго. Парень чувствует, как его лицо превращается в спелый помидор, щеки до боли горят, а сердце так бешено стучит, словно вот-вот выпрыгнет на волю. И Бокуто этого совершенно не боится. - Отлично! Надеюсь, это правда, потому что теперь тебе придется быть со мной до тех пор, пока мне самому не надоест. Даже воодушевление и безграничная радость не помешали парню заметить, как дернулись уголки губ Акааши. Едва заметно, но будь оно иначе, в пору бы было вызвать скорую. - Я купил пирожных, - вместо каких-то комментариев произносит Кейджи, доставая лакомство из холодильника. Радостный запал упал в самую бездну, после чего вновь воскрес. Он не врет, но как же тошно. Настолько противно и мерзко, что кратковременное, но вроде как искреннее «люблю» звучало бы в разы лучше. «Любовь» закончится предательством, но ведь совсем недавно Бокуто полагал, что нужно говорить то, что считаешь верным именно в этот момент. Только не все оценят. Но, блин, пирожные! Что может быть лучше? Да, конечно, Акааши использует средства Бокуто, своих у него просто нет, но он не транжирит, не берет лишнего, не тратится на себя. Акааши балует, выбирает то, что принесет Бокуто радость и удовольствие. И у Бокуто снова появляется ком в горле. Кейджи ведь на самом деле старается. Он не угадывает, он четко идет к цели. Он знает, что любит Бокуто, знает, чем его развеселить, чем отвлечь… Он угождает раз за разом, словно балует маленького ребенка, о котором все знает. И при этом Акааши младше на целый год. Да он просто гений, должно быть! Он просто… Бокуто снова смотрит на него украдкой, пожирая каждое движение рук, каждый вдох, каждый раз, когда он размыкает губы; поднимает глаза выше и ловит прямиком направленный на себя взгляд. Пойман с поличным. - Тебя хотели купить, - сдуру признается он, видимо, растерявшись от встречного взгляда. - Сегодня. Предлагали в три раза больше стоимости. Но я не хотел тебя продавать ни за сколько. Вообще, понимаешь? Как тут она вывозит, что с ней тебе было бы лучше. Это была женщина… и я подумал на миг, что, может, она и права в чем-то. Я парень, ты тоже. А она… просто она. - Почему вы хотели, чтоб лучше было для меня? - удивился Кейджи. Хорошо хоть ему не пришлось выслушивать всю историю в деталях. Бокуто после этого сам бы на заднем дворе универа себя закопал. - Ей я отказал сразу. Кому другому еще может быть, но не ей, - уклончиво ответил хозяин. Он и сам толком понять не мог, какие тут объяснения? - Я вам нравлюсь? - через мгновение звучит голос Кейджи. Пленительный, соблазнительный, тут невозможно соврать. Но ответ не успевает вырваться. - Можно ли считать, что из меня вышел неплохой питомец? Я ведь не умел ни готовить, ни убираться, в постели опытен не особо. Да и способности свои оценить не могу. - Очень неплохой, - на выдохе произносит Котаро. Хочется прямо сейчас оказаться на диване, завернутыми в теплый и мягкий плед. Чтоб рядом приглушенно играла музычка, что-нибудь легкое и без слов или хотя бы на каком-нибудь непонятном им обоим языке. Чтоб Акааши прижимался с боку, опустил свою голову на плечо хозяина, а его волосы щекотали бы чужую щеку. Бокуто бы гладил его плечо, расслабленно прикрыл глаза, почувствовал бы легкий поцелуй в шею. Тепло и уютно, вместе. - Я рад, что могу быть вам полезен хоть сколько-то. Вы много мне дали, правда… Договорить не получается, потому что Бокуто затыкает чужой рот поцелуем. Так, без преувеличений, сладко и трепетно, так приятно. Акааши под руками, как птичка, схваченная за свои тоненькие крылышки. Он не маленький, не хрупкий мальчик, по своей комплекции едва уступает Бокуто, не догоняя в росте каких-то три сантиметра. Но в своих руках Бокуто чувствует нежное и хрупкое создание, отдающее ему всего себя. От одних мыслей о нем, все приходит в трепет. - Нравишься, - произносит Бокуто прямо в губы. И это не перепутать с «нравиться» Акааши. - Я говорил, что ты красивый, и я без ума от тебя? - Кейджи сдержано и немного боязно кивает, получая в награду еще один поцелуй, - Ты мне очень-очень нравишься. Я без ума от тебя. Брюнет определенно понимает, о чем идет речь. Понимает, что дело не в готовке, уборке или ночных утехах, но это не все. - Но что-то не так, - делает неутешительный вывод питомец, вынуждая признать своего хозяина нелюбимую им истину. Тот отстраняется, но раз уж начал, решает не отступать. Акааши поймет. - Но я довольно влюбчивый человек, - с вынужденным смешком поясняет он, - Куроо уже говорил, да и Кенма, как мне показалось. Меня легко очаровать, я покупал красоток, едва взглянув на них. И я действительно испытывал ко всем выбранным мной питомцам настоящую страсть. Только как быстро она появляется, так же быстро и рассеивается. Мои чувства сгорают так стремительно, что лучше о них молчать вовсе. - И вы не думали, почему так? - Я не против найти того самого человека. Я бы хотел этого… но каждый раз однажды я понимаю, что ничего не испытываю к тому, кто рядом, - об этом он даже Куроо не говорил. Может, в душе бро и понимает, как Котаро надоели новые лица, как задолбало вновь и вновь налаживать контакт, раз за разом разочаровываться. Кажется, что вот она — нужная жемчужина, а нет, наступает утро и соблазнительно выступающие ключицы становятся простыми обтянутыми кожей костями. Когда Акааши станет не «особенным», а всего лишь «очередным», Бокуто не сможет в глаза ему посмотреть. Он уверен, что Кейджи не будет злиться, винить его, упрекать. Он будет немного разочарован, наверно. Но ничего страшного в его реакции не будет, брюнет все поймет и примет. А Котаро будет чувствовать себя, словно своего питомца смертельно унизил, разбил, растоптал доверие. Может, тогда это уже не покажется важным. - Я не думал, что в меня можно влюбиться с первого взгляда, - немного смутился Кейджи, его взгляд стрельнул в сторону, а Бокуто уже вовсе расплывался в умиленной улыбочке. - А зря. Ты восхитительный, и не смей даже отрицать! - горячо заверяет Бокуто, едва не поперхнувшись недосказанным: «Мне еще никогда так не везло». - Может, - осторожно пробует питомец, не натыкаясь на сопротивление. Его пальцы проделывают путь от локтя до запястья хозяина, гладят ладонь. Голос спокоен, сам он расслаблен, не чувствует напряжения от недавних странных слов в их разговоре. Бокуто наговорил несусветицы, а Кейджи… - Дело не в вас вовсе? - А в ком? - невесело усмехается Котаро. - Вы выбираете симпатичную внешность. - Да не во внешности дело! - пытается возразить Котаро, но оказывается проигнорирован. Он сам себе противоречит. Но Акааши не понимает, что красивых много, а тут дело не именно в красоте, а чем-то, что зацепляет взгляд Бокуто. Он сам не знает, что это. - Так может, причина кроется в том, что вы выбираете все равно по внешности, а при более близком общении оказывается, что человек вовсе не тот, кого вы бы могли полюбить? Сколько раз было сказано, что Акааши потрясающий? Запишите к ним еще сотню. Даже если это не разгадка всей тайны, то часть истины в этом определенно есть. Кейджи сходу нашел конец ниточки в огромном запутанном клубке, с которым Бокуто никак не удавалось совладать.