***
04:00***
В дверь постучали и Исак мигом рванул открывать. На цыпочках он пытался бежать, но ничего не получалось, и, пару раз запнувшись, Исак стукался о косяки дверей. Его сердце начинало учащённо биться, руки продолжали дрожать, но уже далеко не от волнение, а от предвкушения проведённой вместе ночи. Поправив свою причёску, глубоко вздохнул, но Эвен уже сам вошёл, пнув ногой дверь. — Кто-то просил о сладком поцелуе? -и усмехнулся, закусив губу. — Разве нет? — От него веяло холодом, местами был виден слабый пар, так и хотелось согреть в своих объятиях, приласкать, напоить горячим чаем. Исак начал оборачиваться в недоумении, после чего вспомнил сообщения из переписки и закатил глаза, улыбаясь. Ему так не хватало этого чуть-чуть глухого, грубого и прокуренного голоса, но такого великолепного, как и сам Эвен, так не хватало взгляда ценою в жизнь, не хватало его самого. Исак готов был наброситься прямо здесь, посреди коридора, и ему было всё равно как бы отреагировали все остальные жители квартиры. Пусть кричат, разнимают, но желание прикасаться к телу дорогого человека — сильнее любого зверя. — Да, просил, и что с того… — Исак сам подходит, берёт нежно за руку и кладёт на свою талию. Ох, эти непередаваемые ощущения. Вторая рука Эвена самостоятельно, без каких-либо указаний пролазит в шелковистые волосы Исака и зарывается. — Ты скучал, малыш…? Мой сладкий Исси. — Пухлые губы Евена никогда не были в покое, как и брови. Они всегда тревожили Исака, да и сам Эвен тревожил его ежесекундно. — Явно больше тебя. — Здесь терпение Исака приравнивается к нулю и он касается своими губами шеи Эвена, затем уже подбородка и осторожно прикасается к губам, ласково покусывая. Ему приходится чуть-чуть подняться на носочки, чтобы быть на ровне. Он чувствует родной до жути запах любимого человека, и своими маленькими ручками пытается уцепиться за свой же свитер на теле Эвена, чтобы увести в комнату. — Пойдём, молю, пойдём… — Шепчет, сквозь поцелуй. — Рука Эвена постепенно сжимает талию Исака, после чего спускается по бедру. Семимильными шажками пара пробирается в комнату, продолжая целоваться. Ничего вокруг них не существует, только лишь Исак и Эвен, Эвен и Исак, никак иначе. Дверь распахивается и они осторожно укладываются на кровать, до сих пор связанные узами поцелуя. — Исси, мы должны поговорить. — Исак отрывается и гладит волосы Эвена. — Да, конечно… Что-то случилось? — Его зрачки были на пределе, глаза были чёрными, как дыры в космосе. — Нет, просто… Мы так ничтожно малы, чёрт. Есть Земля — огромная планета, в которой мы по сравнению с ней ничего не значим. Полные нули в безграничном пространстве. Но если взять именно наше с тобой общество, круг общение, то мы неплохие звенья в цепочке. И вот ты живёшь, не понимая, значишь ли ты что-нибудь или нет. Чувствуешь себя пустотой, никчёмной песчинкой, которой лучше не жить. — Прекрати, пожалуйста. Никогда не говори больше этого, понял? — Исак кивнул, чтобы удостовериться. — Эви, ты понял? Я считаю, что каждый значим, каждый дорог и носит свой, хоть и малый, но всё же, вклад. — Исак притягивает Эвена к себе и целует в лобик, как своё дитя. — Особенно если мы говорим о тебе. Ты так важен для родителей, да для всех ребят, а самое главное — для меня. Пока не появился Эвен Бэк Найшейм, я не жил, а лишь существовал. </i> Ты моё снадобье </i>, которое я хочу принимать каждую грёбаную минуту. Именно Эви, мой сладкий Эви лечит и оберегает как талисман, приносит удачу. Ты понял? — Да, конечно… Но мысли никуда не деть, не выкинуть и не спрятать, они всегда со мной, в моей голове. И ночью, и днём… — Лучше расскажи мне про сообщения, которые ты мне постоянно пишешь просто так. — Раз речь зашла о ночи, Исак не стал терять времени и решил задать давно интересующий вопрос. — Они точно что-то значат. Эвен без смысла это как человечество без нас с тобой — абсолютно невозможно. Открой секрет, прошу. — Нет секрета. Я просто думаю на эту тему и осознаю, как бы мне было больно, если бы Исака Вальтерсена не было рядом. Сразу хочется написать, как любишь и что чувствуешь, но удаётся отправить лишь отрывки из обрывков. — Они мне нравятся, Эви, как ты… — Перестанут скоро. — Прошептал он в ответ и в комнате повисла гробовая тишина. Исака всё пугало, но сознание пыталось бороться с мыслью о том, что Эвен снова начинает страдать и впадать в депрессию. Он смотрел в глаза своему любимому и не понимал, что происходит. Какая-то печаль и тоска брала его маленькое солнышко изнутри, это было заметно невооружённым глазом, но что теперь с этим делать — никто не знал. «Нет, такого быть не может, нет, чёрт возьми!» — думал, пока появлялась хоть секунда времени. — «Пора брать всё в свои руки!» Он осторожно садится на Эвена сверху в районе таза, и ложится ему на грудь, слушая сердцебиение. «Тук-тук-тук» — существование жизни в этом прекрасном теле заставляло улыбаться. — Помнишь тот мост, по которому мы гуляли когда-то… — начал ни с того ни с сего тот. О да, Исак отлично помнил тот случай, когда его мальчик написал письмо с извинениями после случая с травкой, и как он тогда переживал, всё ли хорошо с его сладким. — Так вот. Он мне нравится, просто нравится. Хожу по нему постоянно, вспоминаю нас и радуюсь. Исака абсолютно не восхищали слова о мосте, ведь неизвестно что может случится. Каждое движение Эвена должно происходить под строжайшим контролем, по крайней мере в это свято верил сам Исак. При этом он не мог запретить ему перестать выходить на улицу, не подходить к людям и держаться только его самого, ведь это настолько жестоко и единолично. — Не нужно вспоминать нас, нужно жить прямо сейчас и творить будущее. Помнишь, «Исак и Эвен: Минута за минутой»? — Да, но… Когда тот стал снова противоречить, Исак выпрямился и просто остался сидеть. Ему нравилось наблюдать за своим любимым сверху, когда он вот так лежит, весь его, делай что хочешь… Эвен же гладил его талию и иногда сжимал, будто боялся потерять. — Прекрати, иначе я закрою тебе рот. — Попытался строго сказать Исак. — Я не шучу. — И как же ты это сделаешь, дурёха?! — Поинтересовался он, подняв брови. — Сначала так… — прикрывает рот любимого руками. — Думал, я не умею? Да ладно, не задохнись, а то у меня не будет парня! — После этих слов Исак Вальтерсен наклоняется и нежно прикасается своими маленькими губками к пухлым губам Эвена. — Пока ты шёл ко мне, я тут думал… Думал о тебе. — Шепчет сквозь поцелуй. — Обо мне? Ничего себе, и что надумал, Исси? — Он водит рукой по спине Исака, доводя его до предела. Они оба хотят друг друга, но делают вид, что ничего не происходит, кроме поцелуев. — Ну, я думал о тебе… Голом. Оу, что это такое жёсткое. — Исак сидел прямо на стояке Эвена. Они оба смеялись и даже хохотали, но продолжали целоваться. — Я чертовски хочу тебя, Исак Вальтерсен. — Эвен уже стягивал футболку с тела на нём сидящего человека, при этом как-то умудрялся целовать его грудь. Между ними было так жарко, что ни один климатический пояс Африки не мог поспорить. Исак зарывался в волосы своего любимого, ему хотелось всё больше и больше наслаждения, хотелось самого Эви. А дальше, как писал Джордж Оруэлл в книге «1984»: «Когда любишь кого-то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь ему дать, ты все-таки даешь ему любовь.»***
— Чёрт побери, Исак, какого хрена обувь валяется по всей квартире. Как ты это объяснишь?! — Орёт Эскиль, врываясь в комнату. — Твою же мать, почему вы оба голые! — Резко отворачивается. — Погодите… Эвен, ты тоже там? Наши ребята только проснулись, причём явно не по своему желанию. По всей комнате разбросаны вещи мальчиков: кофты, штаны и даже трусы. Эви и Исси лежали без одеяла, но сейчас решили прикрыться. — Поворачивайся уже, Эскиль! — Говорит Исак. — Да вы мои сладенькие, а я-то думал, почему ты орал как резаный всю ночь… — На эти слова Эвен зарылся в подушку и стал хохотать настолько сильно, что у него заболел живот. Эскиль тоже усмехнулся, подмигивая Исаку, на что тот лишь закатил глаза. Эта ситуация явно не радовала его. — Маленькие мои, вам уже в школу пора. — Мы бы и сами встали, правда — Прокуренный голос Эвена давал о себе знать. — Ой, да конечно. Дорогой, единственное, что у тебя встало бы — твой член. — После этих слов Эскиль вышел из комнаты и хлопнул дверь, оставив мальчиков в недоумении. Они лежали минуту молча, но Эвен прервал тишину: — А ведь и вправду встал, и отгадай, на кого… — Подняв брови, смотрел на Исака, ухмыляясь. — Дурачок ты мой.***
Пока Эвен собирался и одевался, Исак успел написать Магнусу. «Привет, брат. У Эви снова депрессии, я не знаю уже, что делать и как мне быть. Не могу присутствовать каждую минуту в его жизни, а следовало бы, я считаю. Вчера он рассказал о мосте, по которому постоянно ходит, и это настораживает, ибо… Спрыгнуть очень просто, а вот выжить после этого — нет.» «Накручиваешь, причём конкретно. Просто живи дальше и всё, зачем ты так требователен к нему? Эвен любит тебя и никуда не денется. Пока сам не будешь считать, что всё хорошо — этого не будет.» «Думаешь?» «Да, конечно. Просто ус-по-кой-ся, вот и всё. Ему будет комфортнее, если ты будешь вести себя, как обычно. Окей?» «Да, спасибо, Магнус.» «Обращайся.» — Эй, ты готов? Э-э-эй, Исак, ты слышишь меня? — Эвен водил рукой перед его лицом, чтобы тот хоть как-нибудь сконцентрировался. — А? Что? Да-да, конечно. — Он попытался улыбнуться, но выглядело это слишком наигранно. — Ты странно себя ведёшь, ну это так, просто… И давно нам можно ходить в школу в трусах? — Я… Я сейчас, быстро, правда. Иди пока что на кухню, покушай что-нибудь или выпей кофе, скоро приду. И, да, если ты сейчас же не поешь, в школу не пойдёшь. — Выключай мамочку, Исак Вальтерсен… — Эвен поморщился и, выходя, хлопнул дверью. «Что я творю, чё-ё-ёрт!» — Он схватился за голову, теребя свои волосы, как прошлой ночью проделывал то же самое со своим любимым. — Исак, иди есть, — Снова орал Эскиль из другой комнаты. Он ничего не ответил, лишь упал на кровать и укрылся одеялком, как когда-то укрывал Эвена. «Всё хорошо, всё хорошо-о-о. Да, нужно сейчас встать, одеться и продолжить жить, а не распускать слюни и сопли. По крайней мере помощь нужна не мне, а человеку, который дороже жизни. Я должен быть сильным, да-да-да, должен. Биополярка у Эвена, а такое чувство, что у меня…» — Исак, твою мать, Вальтерсен, иди есть, живо! — Эскиль никак не мог угомониться. — Кто ещё мамочка, ага… — подумал он, снова закатив глаза.***
«Я носил его, не снимая именно с того самого момента, когда он попал мне в руки. Одна мысль о том, что ты можешь быть ближе — заставила сделать это. Теперь я пахну Исаком Вальтерсеном, и это самый прекрасный аромат на всём белом свете.» — эти слова Эвена звучали каждую минуту в голове Исака, а спустя несколько часов фраза красовалась над его кроватью. Они сами сотворили счастье. Сами стали счастьем. Вот так нужно жить. Но долго ли будет это длиться?