***
Утро было тяжёлым, солнце, которое, кажется, не появлялось неделю, решило ослепить хозяйку квартиры. Елену это нисколько не радовало. Голова раскалывалась, а внутри будто всё ещё было смешано всё то, что обычно пьют раздельно. Ей было чертовски плохо. Она даже не могла поднять головы, не почувствовав при этом чувства тошноты и боли во всём теле. С одной стороны цель её была достигнута — от вчерашнего вечера остались только сегодняшние последствия и… Это было взаправду. Она целовалась с незнакомцем… Или они перед этим познакомились? А что было сначала? Танец на стойке на спор или поцелуй? И почему три разных мужчины всплывают в её памяти? Кому-то лучше больше никогда не пить. Определённо. Тем временем в школе те самые ребята, что тогда, ещё далёкие три недели назад слышали разговор двух учителей, решают воплотить план в жизнь. Они уже слышали, кто теперь поедет с ними, и сомнений больше не оставалось. Эти двое точно будут вместе, если они ещё этого не сделали. Теперь оставалось дело за малым: должно ехать шесть детей и они. По воле случая так получилось, что поедет три девушки и три парня. На самом деле подразумевалось всё так, что каждый из учителей будет ночевать именно с ними в каюте. Но ведь родители-то ещё не знают, что едут двое! А ребята так убеждены в своей идее свести этих двоих, что готовы на всё. Задача состояла лишь в том, чтобы убедить родителей в выборе учителя противоположного пола. А родители, как известно, не очень бы хотели, чтобы их дети ехали с каким-то незнакомцем (четвёртое место в каюте получается пустым), поэтому родители соглашаются с детьми и решают немного доплатить, лишь бы никто из посторонних не ездил с их детьми. Как ни странно, у родителей не вызвали слова детей ни единого сомнения. Ведь это уже не первое их путешествие по стране, за границу — первое, но они же уже взрослые! Получается совсем случайно так, что родители договариваются между собой и звонят классному руководителю, говоря, что их детки едут втроем в каюте. Классный руководитель растерян до такой степени, что ему приходится вначале посидеть минут десять, прежде чем осознать, что те двое новых учителей, которые готовы убить друг друга взглядом, поедут в одной каюте. И самое страшно предстоит ему, классному руководителю, сообщить данную новость непосредственно самим сопровождающим…"И случай подвернулся"
14 января 2017 г. в 01:41
Прошло ещё недели три, — проще сказать, — был конец сентября. Что же было с героями? Ответить можно в четырёх словах: они пытались не встречаться; пытались проскакивать взглядом другого на уже-всем-надоевших-собраниях, когда от скуки хотелось бежать, но было интересно, кто же ещё не уснул. Также спасала столовая. Тут часто репетировала группа ребят, которые мечтали поехать на международные соревнования. Они репетировали после уроков, поэтому можно было немного перевести дух после трудового дня.
У этих двоих было свое расписание: вторник, четверг, суббота — её дни: кабинет её, столовая после занятий тоже, в остальные же — это право предоставлялось Игорю Сергеевичу. Они не разговаривали вовсе, их максимумом были послания на доске, например: «Четверг мой», кстати, именно так они и решили, кто и в какой день властвует в кабинете. Почему так? Общение им было противно.
Игорь не выносил её старомодного стиля, а Елена не могла терпеть настолько аккуратного и до тошноты правильного человека. Но иногда вечерами, когда её согревало одеяло, а его — девушка из клуба напротив его дома, они вспоминали друг о друге, просто мысли сами лезли в голову, а потом перед глазами появлялся образ. Такие вечера можно было считать потраченными впустую, да только что-то внутри кололо и не давало покоя, но они пытались списать это на ненависть или злость.
Все любили Игоря Сергеевича. Девочки писали ему записки, которые он выкидывал, даже не прочитав. («Зачем? Глупые маленькие дети ещё не понимают ничего», — бурчал он в такие моменты.) Учительницы предпочитали другие методы: ухаживали за ним, пытались привлечь внимания… Им самим уже так наскучила работа, что хотелось чего-то интересного, необычного.
И случай подвернулся.
Учитель, что должен был сопровождать молодых певцов, тех самых, которых слушала вся школа, попал в больницу с воспалением лёгких. Дети не могли пропустить данное мероприятие, а так как организатором поездки выступала школа, нужна была замена. Решили подстраховаться и отправить сразу двоих (вдруг что).
Это собрание, наверное, было самым интересным и волнующим из всех. Что-то новое. Наконец. Перед началом Анатолий Евгеньевич повторил:
— Если вы поедете, то останетесь без премии, так как именно оттуда будут взяты деньги. Я вас предупредил, отчего не имею права задерживать вас, прошу остаться только тех, кто всё ещё хочет поехать.
Никто не тронулся с места, а директор пришел в ужас. С чего же он взял, что все откажутся? Почему именно это пришло ему вчера в голову?
— Тогда придется тянуть жребий, — вдруг сообразил Анатолий Евгеньевич, — по очереди. У кого короткая — едет.
Потребовалось меньше минуты, чтобы все встали в очередь. Поездка. За границу. Четыре дня. В учебное время. Это казалось сказкой.
Первым в очереди стоит Игорь Сергеевич, его насильно поставили туда, ведь все незамужние дамы хотели бы устроить свою личную жизнь. Каждая для себя решила, что если не выпадет он, то можно не сильно расстраиваться. Мужчины вообще все тянули первые. Как странно получилось, да? Женской части коллектива было важно понять, кого стоит присматривать в роли друга на время поездки.
— Игорь Сергеевич, прошу. — Было двенадцать: трое мужчин и девять дам, шансы были нещадно малы, делали ставку на удачу.
Игорь несколько секунд смотрел на двенадцать спичек (по шесть в каждой руке). Его желание было противоречивым: хотелось поехать, чтобы не видеть эту, а с другой хотелось всё-таки получить премию. Ему выпала участь первого, поэтому выбор был большой, а шансы составляли лишь шесть к одному, поэтому — секундное раздумье, — и спичка уже в руках молодого человека.
Короткая.
Теперь оставалось лишь надеяться, что ей, вечно опаздывающей особе, имя которой он так и не удосужился выучить, не попадётся короткая. Она, кстати, стояла последняя, поэтому лишь удача (или в его случае неудача) помогли бы ей вытянуть короткую.
Оба других мужчины вытянули длинные, от чего дамы могли лишь сжать кулачки. Теперь им оставалось лишь уповать на судьбу и надеяться, что удача не обделит их. О, как же они молились про себя! Но... женщины одна за другой терпели крах. Длинные. У каждой. Осталось две персоны, и сердце молодого человека застучало по-страшному. Только не она. Только. Не. Она.
Елена тоже боялась, получалось так, что предшествующая ей учительница литературы решает сразу за двоих, но даже не вытянув, а просто получив короткую спичку, девушка могла навлечь столько ненависти к своей персоне, даже страшно было представить. Она не хотела ехать. Просто не могла уйти. Её бы обсуждали. Её всегда обсуждают.
Елена Алексеевна начала носить очки, чего никто не заметил, кроме учеников, конечно же. Так она пыталась скрыть бессонные ночи, красные глаза и всё время посещающие её ужасные мысли.
Предпоследняя подошла к директору. Наверное, на эту секунду дыхание задержали все. Руки учительницы литературы тряслись, но она долго пронзала взглядом две оставшиеся спички. Всё зависело от неё.
Молодой человек сжал кисти так, что костяшки пальцев побели.
Мир остановился на несколько мгновений, словно бы времени была неподвластна эта небольшая светлая комнатка с напряженной, давящей атмосферой. Казалось, ещё чуть-чуть, — и воздух пронзят искры.
Учительница медленно берет спичку, боясь, что проиграет.
Напряжение переполняет комнату. Если бы вдруг пролетела муха…
Женщина вытягивает длинную. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. И Игорь проиграл. Удача решила отвернуться? Что он такого успел сделать? Ну пару раз напоил девушек коктейлем, обещал перезвонить наутро, но выкидывал номера телефонов, как только его нога переступала порог, а дверь закрывалась. Но это не настолько весомые преступления! Даже грехом это назвать сложно, чтобы так расплачиваться. Так за что же?..
В комнате на секунду всех сковал ступор. Никто не ожидал этого. Молодой человек просто не мог это вынести, ему срочно надо было выпить. Игорь Сергеевич вылетел из кабинета, пока никто ещё не успел сказать и слова. Остальной мужской коллектив тоже решил ретироваться.
Даже несмотря на то, что Елена не тянула и совершенно ничего тут не решала, её, впрочем как и всегда, вновь сделали виноватой.
— Вам мало одного кабинета? Теперь ещё и при детях будете спать в одной каюте?! До чего докатился этот мир! Упадок нравственных ценностей на лицо, — повторяли, а после и вовсе кричали вслед убегающей девушке.
Отказаться было нельзя. Как бы ей не хотелось, уже ничего не поправишь. Вечером того же страшного дня она срывалась. Ей и так было тошно, а теперь у неё точно нет шансов на спокойное будущее в этом коллективе. Её и так ненавидели. Теперь всё станет только хуже. Ей так хотелось забыться. Друзей, правда, у неё немного. Точнее, их не было, слишком зажатая в себе, нелюдимая. Разве у таких вообще бывают друзья? Ей захотелось ощутить свободу. Отдохнуть. Хоть на минуту забыть о молодом человеке.
И Елена решила действовать так, как давно мечтала — пойти в клуб. Просидев минут пятнадцать в интернете, ища подходящий вариант, она решилась надеть платье, которое однажды прикупила в магазине на распродаже. Как говорится: «У каждой девушки должно быть свое маленькое платье», именно это было предлогом его купить. Надеть, правда, Елена решилась лишь раз в примерочной, но надежд, что спустя полтора года сможет влезть в него ещё раз, не теряла.
Признаться, она была неотразима. Черная ткань окутывала её тело, придавая ему ещё больше женственности, открытая спина и лишь маленькая стяжка двух краев платья сзади показывали ровную и статную осанку дамы. И почему она всегда всё прячет под этим балдахином? Удобно просто. Полупрозрачные чёрные рукава выделяли её, а вторая юбка, что была поверх обтягивающей ткани, прозрачная, с чёрными узорами, делала образ незабываемым. Накинув куртку, на всякий случай, Елена пошла за дозой радости и надежды, что наутро этот вечер сотрётся из памяти. И плевать, что сегодня среда, а завтра ей на работу. Её там ненавидят. И, наверное, даже не заметят отсутствия.