Узы крови

      Рука была старушечьей – костлявой, неживой, обтянутой шелушащейся пергаментной кожей. Или, как ему казалось, она напоминала мощи изможденных узников концлагерей, чьи фотографии он видел в какой-то книге.       Истаявшие, прозрачные пальцы потерялись в его ладони…       Джейкоб боялся пошевелиться, словно любое, самое осторожное его движение могло сломать, раскрошить эту истощенную, больную руку.       Неудобно присев на краешке роскошного дивана, он тупо смотрел перед собой невидящими глазами. Уставившись на абстрактный рисунок дорогого ковра, не смел поднять взора на умирающую.       На умирающую…       Сегодня, сейчас, он окончательно понял это. Не смирился, не прокричал самому себе в бессильной ярости, не бросил в лицо виновнику. Просто все стало бесполезно и поздно. Захоти он и все вокруг что-то сделать, и они были бессильны.       Белла умирала. Угасала, как истаявшая свеча. Монстр, пожирающий ее изнутри, рос на глазах, а она уходила. Чуткое ухо волка, казалось, слышало, как лопаются хрупкие сосуды, рвется кожа, трещат, не выдерживая чудовищного напора, кости несчастной исстрадавшейся девушки.       Еще несколько дней назад ей можно было помочь. Свернуть шею ее сообщнице Розали, не слушать ее саму, пропустить мимо ушей проклятия и крики и вырвать, вытащить из нее это. Тогда еще было можно. Еще не поздно. Тогда, и Джейкоб знал это, ему на помощь пришел бы Эдвард и прочие Каллены. Как ни ненавидел волк эту породу, он видел, что значила для них Белла.       Он не сделал этого. Не испугался вампирши-блондинки, грозно скрестившей на груди руки. Просто не смог, потерялся перед отчаянными, полными боли и надежды любимыми глазами…       Хрупкие, бессильные пальцы разжались. Хриплое, с присвистом, дыхание будто бы стало чуть ровнее…       Сглотнув, Джейкоб перевел взгляд на ее лицо. На землистой, без кровинки, туго обтягивающей скулы коже проступили странные темные пятна. Длинные ресницы девушки слились по цвету с черными кругами под запавшими глазами… Белла уснула. Забылась в последнем своем сне…       Как несколькими минутами ранее Джекоб не мог посмотреть ей в лицо, так теперь не мог отвести него глаз. Вглядывался, всматривался, стараясь запомнить навеки эти обветренные, страдальчески закушенные бескровные губы, жилку судорожно частившего пульса на виске, завиток волос…       На землю опускалась ночь. Дождь чертил на огромных панорамных окнах прерывистые, неровные линии. Темные деревья протягивали свои огромные ветви, будто когтистые лапы демонов, поджидавших душу девушки…       Белле оставались часы. Считанные часы, но увидеть рассвет ей уже было не суждено. Неровно бившееся сердце спотыкалось, словно, устав, хотело отдохнуть, но из последних сил гнало кровь по отказывающим один за другим органам…       Зашедший проверить капельницу Карлайл отпрянул, встретившись взглядом с Джейкобом. В темных глазах юноши не осталось жизни. Совсем как у стоящей на пороге смерти Беллы…       - Ей не больно… - слова Карлайла доносились будто издалека. – Обезболивающее… снотворное… поддержка сердца… должно помочь…       - Уходи… - прошептал Джейкоб. – Оставь нас…       Какая-то его часть хотела вырвать из тонкой исхудавшей руки Беллы гибкую змейку капельницы. Это бесполезно. Все бесполезно, и надежды нет. Каждая капелька бесцветной жидкости лишь продлевала мучения. Зачем все это?.. Нелогично, безумно, но, осознавая это, он загрыз бы сейчас любого, кто посмел бы вытащить иголку из сгиба ее локтя.       Надежды не было, но он все еще цеплялся за нее…       Безжизненные пальцы невесомо лежали в его ладони. Как бы хотел он вдохнуть в них жизнь и здоровье, но… Но монстр пожирал Беллу изнутри, и хрупкий человеческий организм девушки проигрывал одну битву за другой.       Свободной рукой Джейкоб коснулся щеки Беллы. От прикосновения ее голова чуть сместилась, и Джейкобу показалось, что девушка будто бы прижалась к его ладони. От пронзительного этого чувства он чуть не закричал, едва не завыл от бессильной своей боли и дикой, накрывшей его уже сейчас тоски по ней.       Закрыв глаза, стараясь удержать слезы, он слушал ее неровное дыхание. Минуты летели, приближая и приближая неизбежный страшный финал, а он, не в силах ничего сделать, молил время остановиться…       Минуты летели… Джейкоб с ужасом чувствовал, что сердце Беллы все больше сбивалось с ритма. Девушка шевельнулась, с закушенных губ сорвался стон, тревожно запищал какой-то прибор…       Теперь уже рядом с Карлайлом появился Эдвард. Карлайл молнией метался где-то вне поля зрения Джейка, а муж Беллы потерянно опустился на колени у изголовья девушки, коснувшись ладонью ее волос.       Белла шевельнулась, выгнулась дугой. Закричала, и с прокушенной губы тонкой темной струйкой поползла по щеке кровь…       Джейкоб очнулся. Помогая Эдварду удерживать неожиданно сильно бьющееся тело, он пытался удержать ускользающую мысль. Кровь! Кровь…       Он еще не сформулировал внятно, а Эдвард понял, что тот хотел сказать.       - Ее организм не принимает, рвет… Донорская кровь, в ней консерванты. Ребенок нужна живая человеческая кровь…       - Так что же ты молчал! – закричал Джейкоб. Если бы не Белла, он бы схватил за грудки Эдварда и отвесил тому пинка. – Столько времени потеряно!       - Как ты это представляешь себе? – поднял на него измученные глаза Эдвард. – Ты… Ты хочешь сказать…       - Да! Да, черт возьми! Не теряй времени!..       Бережно отведя руки от Беллы, Джейк с треском рванул рукав рубашки. Он был готов на что угодно, продал бы душу дьяволу, только бы жила она. Она, Белла. Не важно, что она принадлежала другому, что вынашивала убивающий ее плод, которого Джейкоб бестрепетно вырвал бы из ее тела. Все это потом, потом… Только бы она жила…       …Густая темная струйка неторопливо бежала из шприца, воткнутого в перетянутую жгутом вену, в пробирку.       - Работай кулаком… - сосредоточенно проговорил Карлайл, делая, казалось, сто дел разом: следя глазами за показаниями приборов, слушая фонендоскопом легкие Беллы, наблюдая краем глаза за наполняющейся кровью Джейка пробиркой. – Так… Достаточно…       - Мало!.. – выдохнул Джейкоб.       - Достаточно, - мотнул головой Карлайл. – Попробуем…       Вытянув из пробирки несколько кубиков крови, он поднес шприц со снятой иглой к губам Беллы. Эдвард, ставший, казалось, еще белее, как завороженный наблюдал за его манипуляциями.       Ласково погладив девушку, Карлайл погрузил шприц в ее рот и нажал на поршень. Три пары глаз с надеждой следили, как пустеет прозрачный стерженек. Сглотнув, Белла закашлялсь, на губах выступила кровавая пена.       - Ничего, ничего… - пробормотал Карлайл, утирая ее салфеткой. – Основную часть она проглотила… Ничего…       Бежали минуты.       - Еще раз, - проговорил Карлайл. – Если получится, крови понадобится много. Выдержишь?       Выдержит ли он? Пусть доктор Клык заберет всю его кровь, только чтобы это помогло!..       Джейкоб не удостоил его ответом. Косо глянул, опасно прищурившись. К чему глупые вопросы, отнимающие драгоценное время?..       Карлайл опять склонился над Беллой. Откинул с ее лба волосы, задержал ледяную ладонь на пылающей коже.       Девушка шевелила губами, словно силилась сказать что-то. Страдальчески нахмурившись, Эдвард подался вперед, впившись в нее взглядом.       Это было неправильно, нелепо, как сцена в абсурдном спектакле. Умирающая девушка жертвовала собой ради чудовища, зревшего в ее чреве. Виновник ее мучений красиво страдал, заламывая руки, а проигравший соперник готов был отдать всю кровь, до капли, чтобы продлить предсмертную муку и помочь-таки появиться на свет маленькому монстру. Нагромождение нелепостей, роковых и трагических. Находящаяся при смерти Белла должна была сейчас обживаться в кампусе колледжа, заводить подруг и друзей, радоваться и грустить. Все что угодно, только не метаться в предсмертной агонии.       Злость, яркая, удушливо-звонкая, накрыла Джейкоба с головой. В деталях он представил себе, как рвет, кромсает ненавистного упыря. Медленно повернув голову, Эдвард посмотрел на Джейкоба больными, тоскливыми, совершенно человеческими глазами и парень понял, что виновник страданий Беллы не будет сопротивляться...       Джейкоб вздохнул. Если бы она имела смысл, эта месть...       Отбросив пустую пробирку, Карлайл коснулся шприцем губ Беллы. Как младенец, инстинктивно ищущий материнскую грудь, Белла повернула голову и потянулась к пластиковой трубочке.       Карлайл осторожно жал на поршень, а Джейкоб, судорожно сглатывая, боролся с рвотными позывами.       Сложив губы трубочкой, Белла тянула густую темную жидкость, тяжело проглатывая ее. Белла, которой делалось дурно от одного только запаха крови... Сжав кулаки, Джейкоб заставлял себя думать, что это не Белла с наслаждением пила теплую еще кровь. Едва ли она понимала сейчас, что вообще происходит. Маленький вампиреныш внутри нее торжествовал. Это он и только он заставлял ее раз за разом глотать густую солоноватую жидкость...       Карлайл отнял руку с опустевшим шприцем, а Белла, застонав, замотала головой. Сейчас ею двигали простейшие инстинкты. Нерожденное существо внутри нее было голодно. Надо было спешить, потому что оно со слепой не рассуждающей силой убивало свою мать.       - Ты готов? - Джейкоб едва расслышал голос Карлайла среди писка и трескотни сошедших с ума приборов. В организме Беллы творилось что-то странное, пульс то взлетал до космических величин, то падал едва ли ни до нуля.       - Готов, - хрипло выдохнул парень. - Готов.       - Потерпи, - спокойный, размеренный голос Карлайла не успокаивал, а, наоборот, раздражал больше и больше. - Придется пока брать кровь шприцем. Когда Белла насытится, переляжешь на кровать и поставим систему...       Эдвард молча перетянул руку Джейка жгутом. Ужалив болью, опять ввел иглу в вену.       Казалось, муж Беллы совершенно успокоился. Твердые ледяные пальцы бестрепетно, четкими выверенными движениями наполняли пробирку за пробиркой, но Джейкоб обостренным своим восприятием читал его как открытую книгу. Эдварду было страшно. Страшно до одури, и он, в отличие от Джейкоба, не знал, что делать. Столетний опыт ничем не мог помочь ему.       Механически работая кулаком, Джейкоб неотрывно смотрел в спину застывшего перед Беллой Карлайла. Медленно и осторожно тот вливал и вливал в рот девушки живительную жидкость.       Живительную... Джейкоба передернуло. Ему представилось, как внутри Беллы стремительно растущий монстр пьет, давясь и причмокивая, а, если Карлайл не успевает, вновь принимается цедить последние остатки крови Беллы.       - Механизм усваивания компонентов крови не таков, как ты себе... - начал было Эдвард, но Джейкоб, едва удержавшись, чтобы не броситься на него, крикнул зло и грубо:       - Заткнись! Заткнись!..       Эдвард не понимал. Не хотел понять, не мог, не считал нужным... Для него кровь Джейкоба была лишь кровью, деликатесом, который он сам с удовольствием пригубил бы, выдайся ему возможность сделать это безнаказанно.       Муж Беллы открыл было рот, желая сказать что-то в свое оправдание, но под тяжелым, давящим взглядом Джейкоба осекся...       Карлайл кивнул, и Эдвард, не говоря ни слова, вынул иглу из вены и перетянул бинтом руку.       Глядя, как Карлайл вливает в Беллу одну за другой содержимое пробирок с густой темной жидкостью, Джейкоб с болью и жалостью думал, что его кровь ничего не изменит. Этим они лишь оттягивают неизбежный и страшный конец. Возможно, она сумеет протянуть еще несколько суток, а потом...       Белла успокаивалась. Не дергалась судорожно, не мотала головой. Задышала спокойно и ровно, расслабилась. Теперь она и в самом деле, насытившись, уснула. Вернее сказать, насытился и уснул вампиреныш внутри нее. Поправив подушку у ее изголовья, отошел Карлайл. Отстранив Эдварда, Джейкоб снова занял свое место около девушки. Казалось ли ему, но на землистых ввалившихся ее щеках проступил едва заметный румянец...       Сейчас, когда она спала, Джейкобу не надо было держать лицо, улыбаться и подшучивать над нею, будто ничего не произошло. Грея в ладони ее иссохшие пальцы, он сгорбился, едва сдерживая слезы.       Он и сам не знал, зачем это делал. Зачем отдавал кровь маленькому чудовищу-убийце. Джейкоб был не уверен даже, что сама Белла поймет его. Но то, что он бы презирал себя всю жизнь, если бы остался в стороне, было для него очевидно. Не машут после драки кулаками, и сейчас ему было безнадежно-горько, что все сложилось именно так...       На плечо легла ледяная рука. Карлайл заглянул ему в лицо, и в глазах цвета карамели мелькнуло теплое участие.       - Приготовься, - проговорил он.       С сожалением выпустив руку Беллы, Джейкоб устроился на кушетке.       Мелькнула мысль, что доктор Клык выкачает его кровь до капли, и он умрет... Жизнь, в которой не будет Беллы, не казалась ему такой уж заманчивой штукой, и Джейкоб равнодушно наблюдал за приготовлениями.       - Я возьму у тебя примерно двести миллилитров, - продолжил между тем Карлайл. - С учетом уже взятой у тебя крови получится около трехсот — трехсот пятидесяти миллилитров. Может немного кружиться голова, но ты парень крепкий... Потерпи... - Джейкоб почти не почувствовал, как толстая игла погрузилась в вену. - Работай кулаком... Так... Хорошо...       - А потом? - спросил, чтобы что-нибудь сказать, Джейкоб.       - А потом ты поешь и ляжешь отдохнуть. Скорее всего завтра тоже потребуется свежая кровь... - Карлайл с сомнением оглядел Джейка. - Придется взять еще миллилитров двести-триста. Больше брать у тебя опасно, иначе тебе самому понадобится донор...       …Мягкий пластиковый контейнер наполнялся. Сжать руку - разжать. Раз – два. Густая темная жидкость, средоточие жизни, единственное, что еще удерживало Беллу на этом свете, вытекала из набухших вен Джейкоба. Сжать – разжать. Сжать – разжать. Раз –два…       Он старался не думать о том, что случится завтра. Хватит ли крови. Несмотря на могучие регенеративные способности своего организма, едва ли он сможет отдавать ежедневно по полулитру, а то и больше, крови. А как быть, если придется все же это делать?..       Рядом с ним за маленьким столом примостился Карлайл. Вытряхнув на предметное стекло из пробирки последнюю каплю его крови, он рассматривал ее в микроскоп, то и дело поднимая в удивлении брови. Джейкобу подумалось, что доктор Клык найдет в ней много интересного, но видеть его, с интересом исследователя изучающего неизведанное, было неприятно. Пожалуй только сейчас Джейкоб отчетливо осознал, насколько все же далек этот старый вампир от всего человеческого, как бы он ни старался подражать людям. Волку подумалось, что с таким же профессиональным интересом тот будет исследовать и его обескровленное тело, и, когда Белла умрет, и ее тоже, и ему стало жутко. Перевел взгляд на девушку. Она спала, но сон ее не был спокоен. Белла страдальчески хмурила брови, постанывала, скребла пальцами сбитую простынь. Наклонившись к ней, Эдвард протирал влажной салфеткой ее лицо, и Джейкобу захотелось оттолкнуть его, отвести от девушки эти ледяные руки…       Карлайл поднялся, подошел, обдав парня волной удушающей вони, вынул иглу и ловко перетянул руку.       - Сейчас принесу поесть, а потом ложись отдохни. Джейкоб! – в голосе доктора прорезались стальные нотки. – Ты должен есть и отдыхать, иначе не выдержишь.       «Как корова на ферме», - подумалось волку. – «Уход и режим, чтобы дольше доилась».       - Джейк, все мы… - тихонько, словно бы робко проговорил Эдвард. – Все мы очень благодарны тебе за то, что ты делаешь для Беллы…       - Заткнись! – перебил его Джейкоб, и тот послушно умолк. Понял, что не нужны Джейку его оправдания. Или просто не захотел злить единственного доступного им донора.       Стараясь не замечать вкуса, Джейкоб жевал гамбургер, запивая молоком прямо из пакета. Пропитанная мерзкой вампирской вонью булка с начинкой казалась тухлой, но ничего другого не было. Потерпеть, надо потерпеть несколько дней, а потом…       А потом он похоронит Беллу, и все остальное потеряет значение.       Доев, он подошел к Белле. Казалось ли ему, или ей и вправду полегчало?.. Лицо девушки не было уже того страшного землисто-серого оттенка, которое имело еще два часа назад. Стараясь не смотреть на выпиравший куполом из-под пледа живот, Джейкоб погладил Беллу по щеке и вышел из комнаты…       …Он задохнулся от свежего воздуха, запахов мокрой земли и прелых листьев, оглох от мерного шороха дождя. Подставив лицо холодным каплям, долго стоял, не двигаясь, без мыслей, без чувств.       Равнодушный ветер завывал в кронах деревьев, роняющих на землю мертвые листья. Оглянувшись на дом, Джейкоб сделал несколько шагов, оскальзываясь на раскисшей земле, и остановился.       Свежий воздух словно отрезвил его, вернул способность думать. Зачем, к чему он это делает? Для чего отдает кровь? Белла все равно умрет, сейчас, или несколькими днями позже. Только, умри она сейчас, с нею уйдет и ее ребенок. А если она сможет его доносить…       Джейкоб сжал кулаки. Не он ли хотел, чтобы это мерзкое отродье не увидело свет? Тогда зачем же теперь он отдавал ему свою кровь? Только ли потому, что не может отпустить любимую? Или отчаянно надеется, что существо, убивающее ее изнутри, родится человеком и будет напоминать свою мать?..       Глупо. Он и сам это понимал. Наивно и бессмысленно так думать. Может случиться так, что по прошествии лет он схлестнется в жестокой схватке с Беллиным потомком, но… Но сейчас он не мог видеть мучений девушки.       Дождь и ветер скрадывали звуки, и Джейкобу казалось, что он стоит в черноте ночи один на всем свете. Подступавшие вплотную к дому могучие деревья сливались в сплошную темную массу. Где-то там, в непроглядной темноте, рыскала его бывшая стая, и волку на мгновение отчаянно захотелось, чтобы все стало по-прежнему. Чтобы черное всегда было черным, а белое – белым. Чтобы добро в любых обстоятельствах оставалось добром, а зло – злом. Чтобы не было мучительной боли в душе и сердце. Чтобы завтра он вновь увидел Беллу живой и здоровой, а не готовился к ее смерти…       Капли стекали по щекам словно слезы. Запрокинув голову и зажмурившись, Джейкоб ловил дождинки пересохшими губами.       Надо было на что-то решаться. Надо было что-то делать. Но что? Как?..       Когда Белла, нарядная и счастливая, отбыла в свадебное путешествие со своим кровососом, когда Джейкоб мучился неизвестностью в родном доме, когда с ужасом, до замирания сердца, до холодеющих губ прислушивался к телефонным разговорам отца с Чарли, даже тогда не было ему так больно и безнадежно горько. Все же жила в его сердце отчаянная, безумная надежда на то, что Белла остановится, одумается, и порвет с Эдвардом. Выберет жизнь, а не смерть… Разошедшийся дождь стегал по лицу холодными злыми струями. Надо было вернуться в дом… Или уйти, предоставив Беллу своей судьбе… Джейкоб знал, что никто никогда ни словом не упрекнет его, если он растворится сейчас в лесу, откажется от безумной своей затеи. Но как жить потом?..       Вздохнув и последний раз оглянувшись, Джейкоб побрел к крыльцу, тяжело подволакивая ноги. Он будет с Беллой до конца, каким бы он ни был.       До конца.       То ли он принюхался, то ли у организма имелся предел, дальше которого тот не терпел издевательств над собой, и все лишнее отключалось, но спертая, застарелая вонь вампирского логова почти уже не раздражала. Кое-как обтерев ноги, оставив на коврике ошметки влажной земли, Джейкоб поднялся по широкой лестнице в комнату, где лежала Белла и остановился в дверях.       Девушка спала, и лицо ее, чуть подсвеченное неверным светом ночника, казалось неживым, восково-бледным, едва ли не прозрачным. Застывший у изголовья кровати Эдвард напоминал памятник самому себе, безмолвную статую страдания, нарочитую в своем совершенстве. Не давая Джейкобу войти, он сделал рукой предупреждающий знак, и сам, легко поднявшись и неслышно ступая, вышел, увлекая парня за собой.       Чувствуя разом навалившуюся усталость, такую тяжелую, что не было сил ни спорить, ни протестовать, Джейкоб послушно пошел следом за ним в гостевую комнату. Не раздеваясь упал на застеленную кушетку.       Прислушиваясь к неясным звукам, доносящимся через плотно закрытую дверь, Джейкоб как-то отстраненно думал о том, что как, должно быть, тяжело приходится обитателям этого роскошного склепа. Они не люди и никогда не станут ими снова, как бы ни хотелось им доказать обратное. Тесно пообщавшись с ними в последнее время, Джейкоб не строил иллюзий. Это было жутко, словно он находился среди инопланетян, таинственных и непредсказуемых. Почему этого не разглядела в свое время Белла? Или не захотела увидеть?..       На мгновение Джейкобу показалось, что все происшедшее - сон. Тяжелый, липкий, выматывающий, после которого хочется залезть под ледяной душ, чтобы забыться под хлесткими обжигающими струями…       Свернувшись клубком на кровати, он долго лежал, тупо смотря перед собой остановившимися глазами, пока в самом деле не уснул. Но и во сне грызущие душу боль и отчаяние рвали сердце клыкастыми лапами…