Такие одинаковые, но такие разные...

      Кабинет директора встретил девушку с изумрудными глазами уютом и всепоглощающим теплом. Вероника Грейнджер сидела в кресле, напротив директорского стола и пыталась собраться с мыслями.       Минутой ранее она слишком бесцеремонно ворвалась к профессору Дамблдору, чтобы рассказать все, что знает, но впала в ступор. Он был не один — профессор Снейп тоже был тут. И скорее всего он тоже делился с ним информацией, ведь она знает, что он двойной агент.       — Итак, дорогая, для чего же тебе потребовалось так врываться ко мне? — По-доброму улыбаясь спрашивал директор школы волшебства.       — Я… мне… — кинув быстрый взгляд на мужчин, Вероника наконец взяла все свое волнение под контроль и медленно сказала:       — Мне нужно вам кое-что рассказать. Прежде чем вы начнете задавать мне вопросы, я бы хотела предупредить, что рассказ выйдет длинным и желательно, чтобы никто, кроме нас троих ничего об этом не узнал.       Альбус Дамблдор и Северус Снейп с интересом смотрели на юную волшебницу. Снисходительно качнув головой, директор наложил на комнату заглушающие и запирающие чары.       — Что же, мы готовы выслушать вас, Вероника.       Убедившись, что никакие лишние уши не услышат ее слов, девушка пустилась в рассказ:       — Как вы знаете, мы с сестрой с самого детства были довольно… странными. Мы отличались от других детей не только тем, что являлись двойняшками — и в детстве нас было практически не отличить — но и тем, что в нас была заключена магия, которая постоянно искала выход. Именно поэтому наш первый выброс магии произошел задолго до нашего одиннадцатилетия, но мы, естественно, никому не рассказывали об этом.       Когда нам пришли письма из Хогвартса мы не поверили, поскольку думали, что-то, что произошло с нами просто было сном. Но факт оставался фактом, письма пришли и мы с точностью знали, что все произошедшее реальность.       В школе нам было, так скажем, не сладко — две магглорожденные девочки-двойняшки, которые преуспевали во всем много лучше, чем некоторые чистокровные волшебники. В свой второй год обучения мы с сестрой впервые столкнулись с презрительным отношением касательно нас. На первом курсе, конечно, тоже было тяжело, но, когда на втором году обучения Драко Малфой назвал нас грязнокровками наша жизнь перевернулась. Я помню, как тогда возненавидела этого заносчивого мальчишку, который одним словом унизил нас, но со временем мы научились абстрагироваться от этого.       Магия, которая таилась в нас с сестрой, постоянно искала свой выход и мы не знали, как с ней совладать. Перед четвертым курсом мама подарила нам эти кулоны, — девушка достала серебряную цепочку и покрутила изумрудный камешек между пальцев, — и я уверена, что она не знала об этом, но вместе с ними она подарила нам контроль над силами и чувствами. Мы с Гермионой до того момента очень остро чувствовали любые изменения в настроении друг друга, но с кулонами появилась возможность отгородиться от этого, пока кому-то из нас не понадобится помощь.       Все шло хорошо курса до четвертого: Гермиона нашла себе друзей, в лице Поттера и Уизли — я же общалась со всем факультетом понемногу, отдавая свое предпочтение разве что Джинни Уизли, и то, не всегда. По большей степени у меня не было друзей, в привычном понимании этого слова. Мне было хорошо в Хогвартсе, это место для меня, как второй дом, но чаще мне было здесь нестерпимо одиноко.       Первые проблемы у меня начались после летних каникул, я тогда связалась с не очень хорошей компанией: мать была против моего общения с ними, а отец постоянно ее поддерживал и кричал на меня. Гермиона всячески отговаривала меня от общения с моими, так называемыми, друзьями, а я лишь отмахивалась от ее слов.       Тем летом она отправилась на месяц в Нору — Уизли и Поттер пригласили нас, но я, конечно же, отказалась. Мне было неуютно в их компании, я всегда чувствовала себя лишней. — Девушка подняла свой взгляд на преподавателей, подбирая слова для дальнейшего рассказа.       — Что было дальше, Вероника? — Поинтересовался Северус Снейп.       — Недели через две после ее отъезда я влипла в неприятности. В то время, мне казалось, что я не нужна ни своим родителям, ни сестре, которая уехала к друзьям не раздумывая, в общем — никому.       В то лето, как я уже сказала, я связалась с плохой компанией, но что могут значить слова родителей и сестры, когда ты влюбляешься? — Блондинка прикрыла глаза. — Так вот, среди людей той компании был парень, в которого, как мне казалось тогда, я влюбилась. На деле же — это была просто симпатия и бушевавшие гормоны.       Кевин был самым старшим из нас: красавчик, который держал в страхе всех подростков в округе. Самая лучшая партия, не так ли? — Усмехаясь, девушка подняла взгляд на мужчин. — Я думала, что так и есть, пока не столкнулась с жестокостью с его стороны. Мы, как и обычно, гуляли нашей толпой, смеялись, бесились и просто хорошо проводили время. В тот день, когда все случилось, Кевин предложил прогуляться вдвоем, я, без задней мысли согласилась. Мы отправились на какой-то заброшенный склад, я не придала этому значения — мы часто ошивались в таких местах.       Зайдя в здание и поднявшись на второй этаж, мы с ним уселись на какой-то пыльный диванчик, он что-то рассказывал мне, вызывая улыбку на губах. Внезапно он замолчал, обернулся ко мне и приблизился, недолго думая, сгреб меня в охапку и начал целовать. Я отвечала с удовольствием и нежностью, на которую только была способна, ведь не думала, что все повернется против меня. — Сердце в груди девушки бешено забилось, а в глазах на секунду промелькнул страх, но она быстро взяла себя в руки и продолжила:       — Он был очень настойчив, начал водить руками по моему телу, расстегивать кофту, да и вообще лезть туда, куда не нужно. Резко осознав, чего он хочет, я начала отталкивать его от себя. Но что может девчонка, против парня, который на три года старше нее, да еще и превосходит ее по силе? Ничего.       Он повалил меня на тот диван, в то время как я уже вовсю кричала и просила помощи. Но никто не пришел. Насколько я помню, я даже молилась, чтобы моя сестра почувствовала что-то неладное, но и этого не произошло.       Тогда во мне будто что-то щелкнуло, я резко оттолкнула его от себя, с такой силой на которую явно была не способна. Это был первый раз, когда я почувствовала магию на кончиках пальцев. Кевин растерялся всего лишь на секунду. Вскочив на ноги, он подошел ко мне и сильно ударил по лицу, отчего я потеряла равновесие и упала. Я помню его слова в тот момент: «Неужели ты думаешь, что я не смогу заставить тебя сделать то, что хочу?»       Головой я понимала, что он может и даже заставит, но все это отошло на второй план. Мой разум будто заволокла пелена. Все, что я помню дальше, так это то, как я избивала его, не щадя ни минуты. Он вырубился и только тогда я отступила. Сознание вернулось ко мне и я с ужасом уставилась на парня, что в собственной крови лежал на полу и очень хрипло дышал. На моих руках не было живого места. В тот вечер я вызвала Кевину скорую и убежала прочь.       Мне было страшно идти домой — я знала, что родители будут ругаться на меня. Но все оказалось хуже — в тот вечер отец впервые отлупил меня ремнем, а мать просто стояла и плакала.       Когда вернулась Гермиона, я уже была в каком-то своем коконе — ни с кем не разговаривала, постоянно дралась и получала от отца. Я не могла ничего с собой поделать — так было проще выпускать злость, которая постоянно находилась внутри.       Лето кончилось и мы отправились в Хогвартс. В моем состоянии ничего не менялось — я закрылась ото всех и была сама по себе, лишь изредка общаясь с сестрой и Джинни. В общем и целом, весь пятый курс так и прошел, особенных проблем не было, разве что мне начали сниться непонятные кошмары. И после очередной бессонной ночи, я написала матери. В своем письме, она написала мне, что пару раз в детстве, незадолго до Хогвартса мне тоже снились кошмары, но вскоре это прошло. Сестра так же знала об этих снах, но что именно в них происходило я не говорила даже ей. — Девушка замолчала, давая голосовым связкам прийти в норму. Преподаватели смотрели на нее заинтересованно-взволнованным взглядом.       — Что вам снилось, мисс Грейнджер? — Директор первым нарушил тишину.       — Мне снилось, что я не успеваю спасти свою сестру, от человека, который был полностью облачен в черное подобие мантии. Я никогда не знала кто это и что он делает в моих снах.       — Вы говорите так, будто теперь знаете. — Сказал Снейп.       — Да, теперь я знаю.       — И кто же это? — Поинтересовался Дамблдор.       — Не все так быстро, директор. С вашего позволения, я продолжу свой рассказ. — Профессора качнули головами, давая девушке возможность продолжить.       — Как я и сказала ранее, пятый курс прошел довольно спокойно, не считая вернувшихся кошмаров. Летние каникулы давали мне возможность разобраться с этой проблемой, но тут все вышло не так гладко, как я ожидала. Прочитав уйму книг, я так и не смогла найти ответы на свои вопросы. Ни почему могут возвращаться детские кошмары в осознанном возрасте, ни как избавиться от них — ничего.       Единственное, что мне ненадолго помогало — это драки, сестра и мама. Когда я дралась, то выпускала часть своей злости, которая сидела во мне постоянно. Сестра просто всегда поддерживала меня, даже тогда, когда я отталкивала ее. Но больше всего мне помогала мама: она приходила ко мне в комнату почти каждый вечер, клала мою голову себе на колени и просто гладила по волосам. Мы могли сидеть так часами, в тишине, но это не угнетало, а наоборот приносило мне какое-то душевное спокойствие.       За неделю до шестого курса, кошмары перестали меня мучить, я не знаю с чем это связано, но это было так. Они не то чтобы совсем пропали, нет, но это было хотя бы не каждый день.       Шестой курс прошел как-то слишком спокойно для нас с сестрой: Малфой почти не донимал нас, что было странным, у Гермионы начались недоотношения с Роном, а я просто была сама по себе. Помню, что завалила себя уроками, книгами и иногда разборками с парнями с других факультетов. В принципе, меня все устраивало, кроме кошмаров. Даже в Хогвартсе я не смогла найти действительно стоящей информации. В запретной секции было слишком мало книг на данную тему, а в библиотеке их и в помине не было. — Девушка прервалась на минуту, переводя дыхание и готовясь к оставшейся, самой сложной для нее части. — Лето после шестого курса… выдалось самым… отвратительным. Первую неделю мы с сестрой были счастливы, как и вся наша семья, а потом… потом… — Воздуха в легких стало не хватать, в глазах стояли слезы.       — Мисс Грейнджер, я знаю, что произошло, если вам тяжело говорить об этом, то можете этого не делать. — С пониманием сказал директор.       — Нет-нет, профессор Дамблдор, мне нужно… нужно рассказать, чтобы стало легче… я не говорила никому… даже сестра не все знает… — Северус Снейп смотрел на девушку с грустью, да, он, как и все преподаватели Хогвартса знают, что случилось с этими девочками минувшим летом.       — Может быть стакан воды? — Предложил директор.       — Да, спасибо. — Вероника приняла стакан, сделала несколько глотков и продолжила:       — Так вот, первая неделя прошла замечательно, мы вместе с родителями много времени проводили вместе. Мама расспрашивала у нас про школу, так же интересовалась про мои кошмары, которые почти не мучили меня.       В один прекрасный солнечный день, я и Гермиона ушли на прогулку, отец отправился по делам и мама осталась дома одна. — Голос предательски дрогнул. — Я не знаю, как мы с сестрой поняли, что что-то неладное, но это было так. Будто невидимая сила тянула нас поскорее домой.       Мы зашли в прихожую. В доме стояла оглушающая тишина, я даже подумала, что мама куда-то ушла. Гермиона позвала ее, но ответа не было. Пройдя на кухню, мы обнаружили пригоревшее рагу, перевернутую посуду и следы крови на полу. Ужас закрался в сердце, страх за маму заскребся внутри. Мы с сестрой побежали в гостиную, откуда послышались стоны. — Девушка зажмурила глаза и пара соленых капель скользнула по щекам.       — Мама лежала посередине гостиной, прямо около дивана и пыталась дотянуться окровавленной рукой до телефона, который лежал недалеко от нее. Вокруг было столько крови, что весь белый ковер стал красным.       Мы с Гермионой застыли, не могли поверить увиденному. Я первая бросилась в ее сторону, села рядом и притянула к себе. Крикнув сестре чтобы та вызвала скорую, я посмотрела на мать. Я помню, как шептала ей, что все будет в порядке, что врачи скоро приедут и она поправится. Она лишь отвечала мне, как нас любит и что ей очень жаль. Я видела как жизнь покинула ее, а родные зеленые глаза потухли.       Гермиона сидела напротив, плакала и закрывала рот руками. Я же не могла отвести глаз от матери. В тот момент во мне будто что-то сломалось, раскололось. Какая-то часть меня будто умерла вместе с этой женщиной.       Следующее, что я помню — это как приехал отец и врачи. Сначала он просто застыл увидев всю картину: две девочки сидят в луже крови, а между ними любовь всей его жизни.       Когда меня оттаскивали от нее я кричала. Мне казалось, что это все неправда, что просто очередной мой сон слишком затянулся, еще секунда и я проснусь, а мама будет рядом. Но это был не сон, а жестокая реальность, которая забрала лучшую в мире женщину.       В тот день у меня произошел выброс магии, самый сильный из всех, что у меня были. В тот день вы, директор, прибыли к нам домой. — Девушка посмотрела на Альбуса Дамблдора. — Ведь нам запрещено колдовать вне стен Хогвартса, но вы все поняли, только увидев злосчастную картину. И тогда вы сделали для нас исключение — разрешили накладывать некоторые заклинания в пределах дома.       В тот день, как я и сказала, моя душа и правда раскололась. Только узнала я это позже.       На маминых похоронах я не плакала, а просто стояла и смотрела, как гроб опускают в землю. Я не плакала, когда мы прибыли домой. Не плакала даже тогда, когда мы сидели за столом и поминали ее.       Я заплакала только тогда, когда оказалась в своей комнате. Меня накрыла такая истерика, что сестра хотела вызывать врачей, но все обошлось — я заснула у нее на коленях, а проснулась лишь тогда, когда она тормошила меня и говорила, что все хорошо. Как оказалось — мне снился кошмар и я кричала во сне. С того дня я начала накладывать на комнату оглушающее заклинание. Каждую ночь я просыпалась от собственных криков, в холодном поту и со слезами на глазах.       Отец пил почти все лето. Мы с сестрой практически не разговаривали. Я уходила с утра и приходила ночью. Дралась, пила, курила. Делала все для того, чтобы заглушить свою боль, не обращая внимания на других. Папа иногда наказывал меня, когда ловил с разбитыми кулаками, но мне это было даже в радость — чувствовать хотя бы боль, это уже хорошо.       Когда мы приехали в Хогвартс я даже обрадовалась, что у меня, как у старосты школы, будет своя спальня, картину портил только Малфой. Но на удивление, мы не так сильно с ним ругались, скорее всего потому, что поначалу почти не пересекались. Я думаю, что вы, директор, знаете, что мы с Драко были парой. — Девушка посмотрела на Дамблдора, тот лишь загадочно ей улыбнулся и сказал:       — Я догадывался.       — Ну, теперь вы знаете. — Вероника улыбнулась. — Так вот, до нашего сближения, кошмары все еще беспокоили меня, вместе с ними пришла неконтролируемая агрессия. Моя магия выходила из-под контроля и сила полностью поглощала мое сознание. Гермиона старалась быть всегда рядом, но я не всегда принимала ее помощь.       На удивление, сближение с Малфоем дало мне некое успокоение. Душа будто вновь обрела недостающую часть. Он всегда мог меня успокоить, вернуть в реальность, так скажем. Он будто заменил мою мать, которая всегда могла привести меня в равновесие всего лишь назвав по имени. Даже Гермионе этого не удавалось, а он мог.       Все полетело к чертям после Рождества. На каникулах мы с сестрой на день отправлялись в поместье Забини, как вы поняли они тоже вместе. — Блондинка посмотрела на мужчин, те лишь кивнули. — Мы провели замечательный день и ночь, но наутро Драко как будто подменили — он резко закрылся от меня. Мы уехали, а он даже не попрощался.       В поезде, когда мы ехали в Хогвартс, Блейз сказал, что он не знает, когда тот вернется. Через неделю после возвращения в школу Драко написал мне, что все произошедшее между нами было ошибкой. Это сильно сломило меня, а вечером того же дня вы вручили нам письмо, в котором говорилось про убийство отца. Тогда я сорвалась, слетела с катушек полностью. — Девушка усмехнулась. — Когда я рассказывала вам про сны и про человека, который там был, вы спросили, знаю ли я его. Так вот — это была Тьма, а если совсем точно — я. — Профессора уставились на нее с непониманием.       — В каком смысле?       — Моя душа, после смерти матери полностью раскололась на две части — темную и светлую. Темная часть меня периодически брала надо мной верх, в то время как светлая противостояла. В тот день, когда Тьма полностью поглотила мое сознание, я впервые поняла все это. Со временем, когда я разбиралась в себе, я узнавала все больше, например, что мы с сестрой чистокровные волшебницы.       — Что? — Северус Снейп был очень удивлен.       — Да, я сама очень удивилась, когда узнала.       — Дорогая, позволь спросить, как ты это узнала? — Альбус был очень заинтригован.       — Когда я воссоединилась со своей темной частью, все ее знания передались и мне, так же как и некоторые способности. — Голос девушки затих.       — Способности? Какие?       — Ну… я не знаю точно, есть ли еще какие-то силы, помимо тех, которые есть у меня сейчас, но теперь я могу астрально перемещаться, а также прекрасно колдую без палочки. И еще у меня меняется форма зрачка, при полном подчинении сил.       — Интересно… — Отозвался директор.       — В тот день у Запретного леса вы именно так узнали, что Блейз и я являемся Пожирателями? — Спросил Северус.       — Да.       — Ясно.       — Вообще-то я пришла рассказать вам кое-что, но для этого мне пришлось рассказать вам всю эту историю, чтобы избежать неудобных вопросов.       — И что же вы хотели рассказать, мисс Грейнджер?       — Воландеморт в скором времени атакует школу, я видела, как они готовятся. Моя сестра, Драко и Блейз будут с ними — в качестве пленников.       — Северус, ты что-то знаешь об этом?       — Да, Альбус, Вероника говорит правду. Сегодня было собрание, где Темный Лорд посвящал нас в свои планы. Уизли сказал, что Вероника не будет помехой, но я даже не могу предположить, что он имел ввиду.             — Ему нужна я.       — С чего вы решили так, дорогая?       — Тьма сказала мне, что он придет за мной.       — Это весьма интересно. Насколько глубоки ее познания в этом вопросе?       — Я не знаю директор, она сказала мне только это.       — Что же, тогда настал мой черед посвятить вас в одну очень занимательную историю.       — Это как-то касается меня и моей сестры?       — Я бы сказал, что это касается только вас, юная леди. — Директор поднялся со своего места и подошел к окну, повернувшись к девушке спиной:       — Я знал, что вы с Гермионой очень необычные девочки, но не мог предположить насколько. Ваши выбросы магии отличались от всего, что я когда-либо видел. И, кстати, эти кулоны я отправил вашей матери, с просьбой передать их вам. — Блондинка округлила глаза. — Ваша магия брала верх над вами, в то время, как ваша сестра прекрасно совладала с собой. Вы особенная, мисс Грейнджер, и даже не представляете, что скрывается внутри вас.       — Я не понимаю, директор…       — Вы и не должны. Как бы это не было прискорбно, но нужное время пришло только сейчас, хотя я надеялся, что смогу рассказать вам об этом намного раньше.       — Рассказать что? — Девушке уже не терпелось услышать объяснения.       — Все считают Гарри Поттера избранным, но это не так. По-настоящему ценной для всего Волшебного мира являетесь вы. — Директор обернулся к девушке с теплой улыбкой на лице.       — Я?       — Да, вы Вероника. Только вы сможете прекратить все это, а Гарри лишь поможет вам в достижении этой цели.       — Как такое может быть? Ведь он — Избранный, мальчик который выжил.       — Именно, он — мальчик, который выжил и которому нужно будет умереть. — Девушка прижала руку к лицу. — Не бойтесь, он выживет, это его предназначение.       — Но при чем тут вообще я, директор?       — Вы, юная леди, являетесь, так скажем, ключом к спасению.       — Но я ведь даже никогда не встречалась с ним лично.       — Именно поэтому вы так ценны. Он думает, что если переманит вас на свою сторону, то победит, но он даже не знает, что не сможет этого сделать.       — Почему вы так уверены в этом? У него находятся мои близкие.       — Да, Альбус, почему ты так уверен? — Снейп был заинтересован не меньше Вероники.       — Есть второе пророчество, дитя мое. И сейчас я окончательно убедился, что оно именно про вас. — Директор Хогвартса подошел к своему столу и достал из ящика прозрачный шар. — Держи, оно предназначено тебе. — Аккутратно приняв в руки шар, блондинка посмотрела на директора:       — Что мне с этим делать?       — Тебе нужно посмотреть его.       — И как это сделать? — Блондинка осматривала шар, в котором струилась мутная дымка.       — Призвать свою силу. — Спокойно отозвался директор.       — Могу я… сделать это здесь? — Смущаясь спросила девушка.       — Конечно. Мы с Северусом будем рядом, если что. — Блондинка кивнула головой.       — Вероника, ты уверена? Это не повредит? — Темноволосый мужчина качнул головой в сторону живота.       — Нет, малыш будет в порядке.       — Малыш? — Удивился директор.       — Я ношу под сердцем ребенка Драко.       — О. Полагаю мистер Малфой ничего не знает?       — Нет.       — Что же, тогда будьте осторожнее Вероника.       — Спасибо, директор.       «Ты готова?» — спросила Вероника.       «Всегда.» — последовал ответ.       «Тогда приступим.»       Девушка закрыла глаза и начала концентрировать силу внутри. По венам сразу пробежало тепло, а вслед за ним зеленые импульсы. Магия заструилась по рукам, концентрируясь в кончиках пальцев, позволяя изумрудным искрам появиться.       Открыв, уже изменившиеся, глаза, девушка посмотрела на мужчин. Те не испугались, либо не подали виду, а просто приободряюще качнули головами. Переведя взгляд на шар, который начал распространять зеленоватое свечение, блондинка будто нырнула в водоворот воспоминаний.       «Загадочный мальчик, разговаривающий с молодым Альбусом Дамблдором, сменился взрослым юношей, в котором Вероника узнала Тома Реддла.       Воспоминание резко сменилось, показывая Тома, который корпел над книгами по разделению души.       Очередная смена пространства — и перед ней Том, только уже в своем новом обличье.       Затем его смерть, возрождение и призыв Пожирателей. Картинки сменяют другую, и девушка понимает, что больше не видит Темного Лорда — перед ней темнота.       — Ты пришла. — Раздался шепот где-то за спиной.       — Кто здесь?       — Мы уже знакомы, дорогая, ты смогла подчинить меня.       — Тьма?       — Да.       — Но почему ты тут?       — Это мой подарок тебе — ты достойна, раз смогла подчинить меня.       — Какой подарок?       Но вместо ответа, перед глазами начали появляться слова, складываясь в предложения:       Только человек, чья душа была расколота, сможет понять его.       Только тот, кто однажды впустил Тьму в свою душу и подчинил ее, сможет защитить всех.       Только девушка, которая готова пожертвовать собой, сможет одолеть его.       Ты достойна, Вероника Грейнджер, ты впустила Тьму и одолела ее, ты готова пожертвовать собой ради других, ты — есть наше спасение.»       Блондинку выкинуло из пророчества так же резко, как и втянуло. Глубоко дыша, девушка подняла глаза на директора. Альбус Дамблдор и Северус Снейп, глядя на нее в один голос произнесли:       — Electus*.