***
Кажется, прошла вечность. Бекхен открывает глаза, вырываемый из бездонной мглы криками каких-то незнакомцев. Он медленно поворачивает голову и с ужасом смотрит на своего хёна. Бёна начинает колотить. Он дрожащей рукой хватает окровавленную руку брата и крепко сжимает её. - Нет... - Бэкхен смотрит вперед и видит, как кто-то пытается вытащить из машины его отца, мамы уже нет в салоне. Зато есть кровь на стекле. - За что? - всхлипывает парень. - За что?! - он сильнее сжимает холодную руку старшего брата, такого дорогого ему человека, и снова проваливается в темноту. Следующее мгновение, когда Бэк открывает глаза, удивительно, что он вообще их открыл, это белые стены, чертовски давящие на мозг Бёна. Типичная ситуация, после того, как попадаешь в грёбанную аварию! Не привыкать. Его семью постоянно преследовали несчастья. Но это уже край! Бэк сжимает руку в кулак и сильно зажмуривается. Где его мама и папа? Где его хён? Что с ними сейчас? Ужас накрывает мальчишку с головой, и он начинает просто кричать, так сильно, что, разумеется, прибегают медсёстры с приготовленным успокоительным, или усыпительным, не важно. Знали, что этому бедолаге будет чертовски больно. Вколите обезболивающее в душу, умоляю, и тогда я, наверное, смогу принять новости, не важно какие. Просто скажите где моя семья. И Бэк охрипшим голосом задает этот вопрос перепуганной медсестре, похоже стажеру, раз так болит место куда вставила она иглу только что. А потом опять вырубает... В процессе его пребывания в этой темноте его непрерывно зовёт голос брата. Он хочет подойти к нему, помочь, спасти. Накрыть собой и быть в крови вместо него. Хён, пожалуйста, покажись! Не вижу тебя, пожалуйста, не оставляй меня. Бён рыдает, зовёт своих родителей и брата. Резко открыв глаза, Бэк издает болезненный стон. Перед глазами их машина и много крови на стекле. Повсюду. Кровь его мамы, кровь папы. Кровь, кровь, кровь. Бэк начинает скулить, а слёзы льются ручьями. Он скорее сдохнет, прежде чем ему наконец кто-нибудь скажет, где его семья!***
Ближе к вечеру в палату приходит глав.врач. Он смотрит в глаза, которые полны надежд, и ему, признаться, боязно говорить всю правду. Ну или же просто повременить, пока парень не придет в себя? Поэтому, тяжело вздохнув, мужчина подходит к койке и, присев рядом с Бекхеном, слабо улыбается. - Как твои дела? - Доктор, скажите, что с моей семьей? - ... - Прошу. - Твои родители скончались, Бэкхен... От полученных травм им было бы трудно выжить. Стало трудно дышать. Но Бён продолжает смотреть на доктора, безмолвно прося сказать, что всё это чушь, и его родная мамочка сейчас забежит в палату, со слезами на глазах прижмется к нему и сразу станет легче, спокойнее. Утерев слезы, Бэк спрашивает снова: - А брат? Мой брат. Что с ним? Где он? - Бекхен опускает голову и начинает всхлипывать, уже ожидая самого страшного. - Джихен выжил. Но... - Но? - Он в коме, и вряд ли придет в норму. На удивление доктора, на лице парня появляется слабая улыбка. Он выдыхает и плачет еще сильнее. - Мой хен сильный, он выкарабкается. Главное, он жив! - А теперь тебе нужно поспать. Доктор улыбается, гладит парня по макушке и покидает палату. Бэк утыкается лицом в подушку и продолжает плакать, не обращая внимания на пульсацию в том месте, где была вставлена игла от капельницы.***
Спустя месяц поврежденные органы практически не болели, а сломанная кисть практически не давала о себе знать, что было очень дико для Бекхёна. А спустя еще пару недель ему позволили проведать своего брата. Честно сказать, ему было очень страшно видеть брата в беспомощном состоянии. Хён всегда был сильным, по крайней мере для своего младшего брата. Так как теперь прикажите существовать Бёну без его поддержки и защиты? Зайдя в палату и увидев тело своего брата, которое практически не показывало никаких признаков жизни, сердце парня просто разбилось на миллионы осколков, вырываясь жалкими слезами по щекам и дрожащим губам Бёна. - Как такое возможно... - шепчет, - Джихен, как же так, а? - подходит ближе, - Ты слышишь меня? Бэкхён берет всё такую же холодную руку брата в свою и перед глазами опять та картина в машине. Бён жмурит покрасневшие глаза и оседает на пол рядом с койкой, не выпуская родную руку из своей. Он роняет голову на покрывало и плачет, плачет, плачет... Будет плакать, пока брат не откроет глаза, или же пока сам вот так не сляжет рядышком. Потому что у него больше никого не осталось, одному быть так страшно. Совсем одному. Он вцепляется в руку ещё сильнее. - Не оставляй меня, хён, слышишь? Не оставляй!... Джихен-а, а мамы с папой больше нет, - всхлип, - поэтому ты должен выкарабкаться любой ценой. Я жду тебя, хён. Ну почему это произошло именно с его семьёй? Почему это вообще происходит? Чёрт! Бэк медленно поднимается на ноги и склоняется над бледным до ужаса лицом брата. Он тепло целует его в щеку, роняя на лицо горькие слёзы надежды и отчаяния. - Я рядом, Джихен. Всё будет хорошо.***
Спустя ещё два месяца, похудевший и каждый день не покидавший палату брата Бэкхен со страхом возвращается в свой дом. Такой пустой, тихий, какой-то чужой, но до смерти родной, который заставляет по привычке позвать свою семью, как прежде. - Мам, пап, я дома! - тишина. - Маааам, я пришел, слышишь меня?! Никто не слышит. И Бён падает прямо в прихожей, рыдая так сильно и больно, что в глазах темнеет. Что теперь ему делать? Как поступить с универом, с оплатой квартиры, как теперь вообще поступить с этой грёбанной жизнью? - Чёрт, чёрт, черт, - бледными губами шипит парень, неся большой черный пакет к мусорному баку. Хочется выкинуть это барахло вместе с собой. Выкинуться из несправедливой жизни...***
Прошло еще два месяца ничего не обещающего ожидания. Два месяца неоправданных надежд, так как брат все ещё никак не просыпался, а похороны, долги родителей, плата за второй курс учёбы в институте и беспросветное одиночество легли на совсем опущенные плечи Бён Бекхена. Возвращаясь домой с очередной подработки, Бэк остановился у забора своего собственного дома и задрал голову к ночному небу. - За что ты так со мной, Боженька? Чем я провинился? Я никого не оставлял, а ты оставил меня! Несправедливо... Парень опускает голову, смотрит на свои промокшие от снега ноги, шмыгает носом, но не плачет. Наверное, просто простыл. Здорово. Зайдя в дом и стянув с себя верхнюю одежду, Бён прошел на кухню, включая свет и чайник заодно. Заварив себе ароматного чая, парень уселся у окна подминая одну ногу под себя и заполняя желудок горячей жидкостью. Это первое, что попало за сегодня в него. А так, Бэк не может себя заставить питаться нормально, как все нормальные люди. Вот только он уже вряд ли себя сможет назвать таковым. Стоит поесть, как он бежит в уборную и полностью опустошает себя. Во всех смыслах. Как же он устал... Бён закрыл глаза и вспомнил те тёплые деньки, когда они всей семьей сидели за столом на светлой кухне и ели восхитительные шоколадные тосты с кофе, приготовленные отцом. Бён старший был действительно самым замечательным папой на свете. А мама самой заботливой и милой. Без них совсем пусто. Без родных очень больно, и ты будто не нужен больше этому миру. Им был нужен, но больше никому нет дела до невзрачного парнишки, которому не повезло в этой жизни. И главное, Бён не жалел себя, ни капли. Ему было жалко две влюблённые души, которым предстояло столько всего ещё пережить вместе и которые умерли напрасной смертью. Да, именно поэтому так больно. Теперь всё это осталось в прошлом. Жизнь - реальная, жестокая и суровая - теперь постоянно напоминала о себе. Бэкхён отодвигает от себя практически полную кружку уже остывшего чая и опускает голову на сложенные руки. Нет ни сил, ни желания вставать и идти в свою комнату. Он просто проваливается в сон. А во сне опять, как молитву, шепчет он имена своих родных, зовёт их и вроде бы просто плачет, а вроде шепчет молитву. Всхлипывая, пытается вымолить их. Вытащить за собой из этой мглы. И голос брата его о чем-то просит, но невозможно разобрать, о чём именно. Дернувшись, Бён зацепил кружку и та полетела на пол. К счастью, она не разбилась. "Лучше бы разбилась," - думает Бэкхен, вытирая тряпкой пол. Хорошо, что он не пьёт чай с сахаром. Убрав за собой, парень направился в ванную. Стянув с себя шмотки и посмотрев на свое заплаканное лицо, Бэкхён измученно улыбнулся и полез под тёплый душ. Стоя и ловя телом струйки воды, он думал о том, о чём никогда не задумывался при живых родителях. Ему так легко и беззаботно жилось. Ему очень редко когда было одиноко, он всегда был энергичным и дарил всем свои заразительные улыбки. Даже факт того, что он никогда не влюблялся и был сам по себе, не давал повода для грусти. Его любви хватало на семью. На его маленький, но бесконечный мирок. И теперь, когда его мирок был нагло убит, он задумывался о многом. Он был сломлен, уничтожен. Бён вылез из душа и снова посмотрел на себя, на свое тело, на выпирающие ключицы, на выпирающее всё! Кто бы накормил его и прижал к себе. Ему нужно услышать слова о том, что всё будет хорошо. Ему явно станет немного легче. Снова не позавтракав, он натянул на себя джинсы с серой толстовкой и, кое как надев обувь, вылетел из дома, по пути сдирая куртку с вешалки и смотря на время. Ему нужно навестить Джихена, а затем во время прибыть на работу. И так каждый день.***
К концу декабря Бёну удалось заработать денег на учёбу и расплатиться с некоторыми долгами. А потом всё пошло каким-то необъяснимым лесом. Казалось бы, должно стать легче, но боль, перемешанная с мирскими тягостями, вставила нож прямо в грудную клетку. Что стало невозможно дышать. Бэкхён просто физически не справлялся. И брат... Каждый раз он умирал, когда видел брата всё в той же проклятой коме. Кажется, его состояние стало хуже чем прежде. Он так устал. Невообразимо просто! Если он не выпьет или не закурит, то точно умрёт. Да. Именно с такими мыслями Бён, успевший опьянеть от купленной по пути банки пива, заваливается в бар. Бог знает, как его занесли ноги в такое место, но, значит, так надо. Зачем рыпаться, если всё равно не попрёшь против того... против чего, Бэк пока сам ещё без понятия. Раз рюмка, два рюмка, три рюмка. "Повторите", "Еще налейте". И вот Бэк расплылся по барной стойке в стельку никакой. Зато мозг поплыл и мысли повременили со своей постоянной атакой. Как прекрасно! Можно так хоть каждый день... Бред Бека прерывает чей-то низкий голос: - А не рановато ли таким маленьким мальчикам сидеть в таким местах? Ещё и в такое время! - затем Бэк чувствует уже на уровне своей шеи чужой шёпот, - Не боишься? - ухмылка. Бэкхен выпрямляется и пытается разглядеть незнакомца. Надо же так напиться, что глаза в кучку и увидеть что-то приравнивается к минус пяти с половиной. - Поднимайся, не дело школьникам в барах зависать, - Бёна тянут куда-то, а он и не сопротивляется. Как вялая морковка перебирает ноги-вату и понимает, что и правда не место ему быть здесь и вообще не нужно больше так делать. Потому что терять контроль над своим телом не из приятнейших. Лицо окутывает зимний холодок, стоит им покинуть стены бара. Бэкхёна опять куда-то тянут, а он молча тащится следом. Ему правда как-то всё равно, как дальше обернется это всё. Плевать. Но он так думает до тех пор, пока его не завели в какой-то уж совсем мрачный сквер и когда тело не пробила сильная дрожь холодной январской ночи. Бэк совсем чуточку протрезвел, когда его руку отпустили и тот самый человек остановился впереди, стоя к нему спиной. А затем опять боль. Спину парня осыпали мурашки, когда он был прижат к грубой стене. Он не протрезвел моментально, всё, что происходило, походило на сон обдолбанного наркомана. Он опять пытался рассмотреть лицо, пытался расслышать, что шепчут губы и пытался пошевелить непослушным телом. Но ничего, совсем ничего не выходило. - Сс, отпустите, - еле выговаривал просьбу парень. - А тебе и правда не страшно? - разобрал он тихую фразу. Его запястье перехватило кольцо чужих сильных пальцев и горло сдавила эта невыносимая аура идущая от мужчины. - Тебе совсем не страшно, Бён Бэкхен? - Откуда... - Бедный, одинокий мальчик, потерявший свой путь в этом прогнившем мирке. Тебе и правда нет здесь места, - усмешка. Глаза заслезились, наверное, от страха или от непонимания всего происходящего. Он был грубо схвачен за шкирку как бродячая собака, кем он, в принципе, себя и чувствовал. А затем оглушающий все внутренности шёпот прямо в душу: - Ты выжил не чудом, Бэкхён-и, и твой брат тоже. Не для этого ты всё ещё жив, не для того, чтобы бессмысленно существовать. Может, лучше отправить тебя с братцем к любимым маме и папе, м? Больше похоже на разговор со стеной, потому что Бэкхён растворяется в ней, ничего не понимая. - Чего вы хотите от меня? - осипшим голосом спрашивает парень. - Хочу, чтобы ты нашел человека, который примет тебя такого, какой ты есть, - проводит пальцем от щеки и ниже, - чтобы ты перестал быть жалким никем. Чтобы тебя полюбили, как любили твои родные, и забрали твою душу и тело под свое крыло. А я понаблюдаю за этим, - неприятный смех, а голос становится ниже. - А иначе я уничтожу остатки твоей семьи! Не будь таким неудачником, Бэкхён. Бэкхёна больно пихнули в плечо, и он отлетел по шершавой стене прямо на землю. Человек уже ушёл, а его смех всё ещё звучал в голове, а слова, кажется, вгрызлись в кору мозга. Он не понимает. Он вообще ни черта не понял! И да, ему стало очень страшно. Он зарывается рукой в отросшую челку и начинает скулить. Он не помнит, сколько просидел там и сколько проплакал, но вывод какой-никакой он сделать смог. Похоже, этот человек был великий знаток человеческой души, или же он просто с катушек съехал. Поднявшись на ноги, он, покачиваясь, пошёл подальше от этого места. Его колотило, хотелось просто умереть. От слово "умереть" он вздрогнул и осознал, что его брату грозит опасность и всё зависит от него. Кто был тот мужчина, какое отношение он имел к его семье. Что за чертовщина? Выйдя в людное место, где было больше света, не важно, какого, лишь бы не эта тьма, он шел вдоль проезжей части. Его лицо освещали проезжающие мимо машины, и он то и дело утирал рукавом слезы отчаяния. Он понял, что не готов потерять близкого человека. Ему очень страшно. Бэкхён готов на всё, лишь бы его брат оставался жить здесь, с ним. И, если попросят, отдать ему свою жизнь, он сделает это, не задумываясь. Бекхён видит выходящего из магазина высокого молодого человека в длинном чёрном пальто. Парень сам не понял, что им управляло, то ли тепло, исходящее от того человека, то ли слишком сильная безысходность, он сам не знает, но ноги несут его именно к нему и всё ещё ничего не понятно. Шаг, еще шаг. Он совсем близко. Кажется, его никто не замечает. Но уже совсем наплевать... И он хватается за первого попавшегося человека, как за спасательный круг, пьяный, заплаканный и такой беззащитный. Высокий парень вздрогнул, почувствовав, что кто-то схватил его за руку. Повернувшись, он увидел дрожащего мальчишку, который уткнулся в рукав его пальто и тихо всхлипывал. Его каштановые волосы были покрыты снегом и парню захотелось стряхнуть их, но он сдержался. Как ни странно, он не выдернул свою руку, с раздражением посылая незнакомца куда подальше, а просто стоял и ожидал продолжения. Прошло минут пятнадцать, а Бэкхён всё ещё плакал. И вздрогнул, когда услышал глубокий приятный голос, который позвал его: - Эй, парень, может ты уже прекратишь плакать? У тебя кто-то умер? - Я... - всхлип. - Что? - Я умер. - Бэкхен, наконец, оторвал голову от теплой ткани пальто и взглянул своими красными очами на незнакомца. На него смотрели с непониманием. Оно и ясно. Бэкхён буквально залип в этих темных удивленных глазах. - Помогите мне, прошу, - шепчет Бэк и закатывает глаза, заваливаясь на молодого человека, прямо в его объятья. Тот в шоке не понимает, как же поступить и просто по-быстрому сгреб парнишку в охапку и поторопился домой. Ему немного странно в четвертый час ночи вызывать скорую, лучше домой. Да. Со стороны это нормально выглядит, если, конечно, есть эта сторона среди безлюдной улицы и круглосуточного магазина позади. Парень дотащил тело до дома со стонами и пыхтениями. И, зайдя в дом, он повалился вместе с бессознательным незнакомцем прямо в прихожей. Парень посмотрел на бледное лицо, которое даже не дрогнуло, лишь нижняя губа легонько подрагивала. - Что же с тобой приключилось, бедолага? - бубнит он. Стянув обувь с обоих пар ног и сделав тоже самое со своим пальто и промокшей курткой, он снова аккуратно поднял тело и оставил его на диване недалеко от прихожей. Сам парень рванул на кухню, чтобы намочить тряпку и положить её на горячий лоб парня. Он убрал челку с чужого лица, вглядываясь в него, и сказал сам себе, что обязательно вызовет врача с утра. Уже сидя на кухне с кружкой крепкого горячего кофе и закуривая его пачкой сигарет, он глубоко задумался. "Помогите" - крутилось в голове. - Чем же я могу помочь? - серьёзным голосом спрашивает он у пустоты. Так и не сомкнув глаз, в пять утра парень позвонил своему знакомому доктору: - Алло, Чанёль. Что-то случилось? - Здравствуй, сэм. Не разбудил? - Нет, нет. Я уже не спал. - Вы не могли бы приехать к половине седьмого утра ко мне? Нужно кое-кого осмотреть. - Да, конечно. Ждите меня. - Благодарю! Чанёль зашёл в прихожую и взглянул на свернувшегося калачиком на диване парня. Тряпка упала с его головы и покоилась на полу. Его тело дрожало, поэтому Пак подошел к нему и наполовину укутал в одеяло. - Спи, бедолага... - почему его сердце так ныло? Такое необъяснимое чувство. Он хотел уже отойти, как снова был схвачен за руку и снова вздрогнул и отпрянул. Парнишка, как чумной, кинулся к Чанёлю. Просто буквально повалил его на пол, цепляясь за теплую кофту и тыкаясь лицом в сильную грудь. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - единственное, что смог разобрать Пак из уст, кажется, сошедшего с ума человека. Парня всего трясло, и Чанёль, похоже, заразился, начиная дрожать. Не зная, что же делать, он просто сильно прижал обезумевшего к себе и решил вот так дождаться доктора. Чон Иль У, врач и хороший друг хозяина дома, приехал чётко, как его и просили. Чтобы открыть дверь, Чанёлю пришлось оторвать от себя парня, что было довольно не просто, и, усадив того обратно на диван, поспешил впустить своего спасителя в дом. После недолгих расспросов, на которые Бэкхён слабо отвечал, ему вкололи небольшую дозу успокоительного, что не сравнится с дозами выкалываемыми в ненавистной больнице. Больница! Брат! Боже, как же он там. Как себя чувствует Джихен? Вот вдруг он проснулся, а донсена рядом нет. - Нет, нет, нет, - Бэк вскакивает с дивана и уже рвётся в сторону выхода, но ему не дают сделать любой возможной глупости сильные руки, усадившие его обратно. - Пожалуйста, мне нужно в больницу! - Успокойся, малыш, - врач мягко погладил парня по плечу, - тебе нужно немного поспать и станет лучше, поверь. А Чанёль присмотрит за тобой. Бэк всхлипнул, но, кивнув, послушно улегся на подушку и повернулся к двоим спиной. Покинув стены дома, доктор Чон взглянул на какого-то уж слишком замученного Чанёля и все же задал интересующий вопрос: - Этот парень... как он себя назвал... - Бэкхён, - напомнил Чанёль имя, которое сам узнал полчаса назад. - Да. Бэкхён. Я не знаю, что с ним стряслось, но его состояние на грани нервного срыва. - А мне кажется, что уже оно самое, - пробубнил младший. - Ему нужна помощь. Почему ты не захотел отвезти его в больницу? Твои действия необдуманные, Чанёль. - Я сам ещё не понял, почему... Просто спасибо за помощь, сэм. Я прослежу за тем, чтобы ему стало легче. - Звони, если что. И не наделай глупостей! - Я понял, - Чанёль низко поклонился и проводил взглядом отчалившего на машине доктора. Он взлохматил волосы и, вздохнув, посмотрел на дверь своего дома. Было немного боязно зайти внутрь и снова увидеть это бледное печальное лицо. И в то же время снова хотелось, чтобы в нём кто-то нуждался, как на последнем вдохе. Это похоже на безумие. А там, за стеной, всё так же продолжал лежать парень, крепко зажмурив глаза, пытаясь справится с подступающими слезами и, кажется, теряя остатки надежды на что-либо. И никто даже представить не мог, что сейчас творилось у Бэкхёна в его медленно догоравшей душе.***
Бён пролежал в постели еще целые сутки, а Чанёль всё это время то и дело менял холодные тряпки на горячем лбу. Он бы уже начал капитально паниковать, если следующим утром не увидел его совершенно адекватного и абсолютно трезвого, сидящим на кухне у окна. У Бэка привычка смотреть в окно и ждать чего-то. Бён смотрит в глаза Чанёля и просто молчит. Тот делает то же самое, вдобавок немного хмурясь и что-то решая для себя. Почесав макушку, Чанёль неловко улыбнулся. - Давай по чашке чая. - Спасибо. - Чай с имбирем бодрит не по-детски, - отшутился Пак. - Спасибо, - снова прошептал Бэк и опустил голову. - Что? - Бывают же на свете искренние и добрые люди, - с грустью сказал парень. - Простите за этот ужас, мне очень стыдно. Правда, простите. И спасибо ещё раз, но я пойду. Бэк встал, поклонился и направился на поиски своей верхней одежды. Было ужасно неловко, стыдно и одновременно как-то пусто. Истерика его отпустила, но сама ситуация и слова того человека никуда не исчезли. Но Бэку нужно разобраться в этом, только вот как? До него дошли те слова. Но опять таки, что он сделал тому мужчине, что тот так яростно лез в его семью и как он был причастен к аварии? И что он может сделать его Джихену? Как ему справиться со всем этим в одиночку? Рой мыслей атаковал бедный мозг Бэка, пока он всего лишь натягивал на себя ботинки. А что же будет дальше? Скорее всего, он просто свалит из этой жизни. Скоропостижно. Да. - Постой, - стоявший перед Бэком Чанёль выглядел явно опечалено. - Простите, но мне правда нужно идти. - Не делай так больше. Будь осторожнее. Не напивайся и не гуляй ночами. И не кидайся на незнакомцев. Бэк смотрел на совершенно чужого человека ошарашенным взглядом и не понимал, почему... почему тот такой? Такого не бывает. - Всего хорошего, Бён Бэкхён. - Прощай, Пак Чанёль. Бэк покинул стены чужого дома, в которых было так тепло и уютно. Аж плакать хотелось. Он оставил от себя лишь пустоту в коридоре и в чужом сердце. - Обними меня так ещё раз, - прошептал Чанёль. Ох, чайник же уже вскипел!***
Ближе к обеду город занесла нежданная пурга. Бэкхён пёрся в сторону больницы, не обращая внимания на холод. Если себе внушить, что совсем не холодно, то так оно и будет. Но Бэк представил как он принял душ и мокрый вышел на холодную улицу. Его передёрнуло. Что за мысли в его голове? Придя в больницу, он узнал, что состояние брата не изменилось. Со вздохом он прошел в провонявший лекарствами коридор, а затем зашел в палату к Джихену. Палата пахла не медикаментами, а тем родным запахом, который всегда исходил от брата. Бэк до боли зажмурился. От Чанёля пахло похоже. Как странно... Пока Бэкхён сидел рядышком с братом, он то и дело поглаживал его по руке. Он рассказывал, что собирается после больницы оплатить за следующий семестр своей учебы. Он решил перейти на очно-заочную форму обучения, чтобы была возможность заработать себе на жизнь. Его профессия требовала постоянной практики и зубрежки. Его с детства тянуло к психологии, хотелось понимать людей и чем-то им помогать. Но сейчас он даже себе помочь не мог. Теперь захотелось вдолбить свой кулак в какую-нибудь стену и громко закричать. Ему девятнадцать. У него еще всё впереди. Но этот перед повернулся к нему красивым задом! Он так нуждается в теплоте. А точнее в ком-то тёплом и надёжном, как его хён... Просидев с братом ещё два часа и тихонечко поплакав тому в теплую ладонь, он крепко поцеловал того в щеку и отправился делать дела.***
Ближе к вечеру, возвращаясь из университета, Бэкхён снова оказался возле того магазинчика. Захотелось зайти и "случайно" столкнуться с высоким человеком, с его тёплым пальто и добрыми глазами. Смешно. Бэк подошел к кассе с банкой пива и пачкой чипсов. Просто захотелось. Он три дня ничего не ел. Он прямо по пути съел все чипсы и влил в себя пиво. А ближе к дому его вывернуло прямо на белый снежок. Завалившись на соседний сугроб, Бэк пустил в звездное небо облачко пара и расплакался. - И кому я такой нужен! Йа! Чертов мудила! Я нихрена не понял, чего тебе нужно от меня. Оставь меня в покое! Да, я хочу жить, но это все полный бред! Да пошло оно все! - утирая слезы, заорал парень. Бэкхён истерично разворочался в снегу, пытаясь встать, и плюнув на землю забежал в дом, громко стукнув дверью. Бэк скинул обувь и рванул на второй этаж. Поднимаясь по лестнице он за что-то зацепился и полетел вниз, приземляясь прямо на больную руку, вскрикивая. - Да хватит! Хватит! Больно... - держась за руку, хнычет парень. Он не собирается бросаться на людей ради собственного спасения. Хотя, уже это сделал, но он не соображал тогда. А теперь соображает, поэтому он встаёт и вновь поднимается на второй этаж. Нужно принять душ. Приняв душ, Бэкхён зашел в комнату и начал трясти головой, чтобы волосы высохли побыстрее. А затем он плюхнулся на кровать. Закрыв глаза, он начал напевать песню, которую очень любила петь его мама. Сначала он пел тихо, но вскоре на глаза навернулись слезы и Бэк продолжал петь дрожащим голосом немного громче, упёрто. - Да я точно с ума сошел! Бэкхён вскочил и натянул джинсы с рубашкой. Он вылетел из дома, явно планируя что-то дурное. Скорее всего. Он бежал как чумной. И уже через пол часа, запыхавшийся, стоял у знакомого дома. А вот дальше... дальше его заклинило. Зачем он пришел? Что делать дальше? Десять часов, уже темно, а он просто свихнулся. - Иди уже домой, - говорит сам себе. А затем его передёрнуло от неожиданно распахнувшейся двери. - Бэкхён? - в глазах парня напротив было столько удивления. Он по привычке стоял и лохматил свою тёмную макушку. - Давай попьем чаю, - глаза Бёна блестели, а изо рта то и дело вырывались клубочки пара. - Давай, - ответил Пак, немного смеясь глазами, - проходи. "Я ждал тебя, Бён Бэкхён" - думает Чанёль и улыбается. За чаем не было неловкого молчания, что очень удивляло. Чанёль с радостью рассказал про себя и свою тоже, к сожалению, печальную судьбу. Он жил один в доме, оставшемся по-наследству от дедушки, который его и воспитывал. Мама оставила Чанёля ещё в далёком детстве. Он не винил её. Оставила, значит так получилось. Ей явно было непросто. Чанёль всегда мог оправдать людей и найти в них что-то положительное. И в отличие от Бекхёна, он все ещё доверял. Так же, как и верил своему сердцу. Скорее всего, он потом пожалеет об этом. Ведь люди причиняют боль. Будто это приносит им удовольствие. Но что может быть больнее одиночества? Может, Чанёль, может... - Чанёль, простите еще раз за тот раз. - Не надо. - Чего? - Убери эти формальности. И не извиняйся, - улыбается. - Лучше теперь ты расскажи про себя. Бэкхён ненавидел вранье. Поэтому решил излиться первому человеку после долгого одиночества. - В августе этого года я потерял своих родителей в автокатастрофе. А мой старший брат и я выжили. Только вот он в коме, а я сейчас здесь, - Бэкхён грустно улыбнулся. - Теперь ясно, почему... Время было уже давно за двенадцать. - Ой, что-то я засиделся. Пойду, наверное. Спасибо вам... тебе за все. - А может ты останешься... мы могли бы вместе фильм посмотреть. Тем более, как теперь выяснилось, мы оба одинокие, - смешок, - но я не настаиваю. И Бэкхён задумался. Когда он в последний раз залипал в интернете и смотрел какой-нибудь классный боевик или детектив? - Класс, - с улыбкой сказал парень. - Я люблю про зомбаков. Посмотрим ужастик, - начал тараторить Чанёль. - Тебе сколько лет? - засмеялся Бэк. Давно он не смеялся. - Двадцать один, - снова чешет затылок. А Бэкхён опять смеётся. - Ну и где у тебя тут видюшник, - парень направился в сторону гостиной, а Пак с широкой улыбкой последовал за, кажется, новым другом. Во время просмотра неземного трэша, состоящего из зомби и кучи крови, Бэкхён то и дело подпрыгивал на диване, орал в голос и бил Чана по плечу. А тот ржал без остановки. Его забавляла реакция младшего на то, как безумные мёртвые люди вгрызались в шеи ещё живых людей. Эти два часа были просто потрясающими! После этого они ещё столько же проболтали, обсуждая другие интересные фильмы и просто рассказывая истории из жизни. Только чипсов не хватало. Хотя, это даже к лучшему, морщась, думал Бэкхен. Возможно, благодаря зомби, у кого-то родилось новое начало.