***
Сжав зубы, стиснув до хруста кулаки, я смотрел с мостика «Аккламатора», как турболазерные батареи дредноута после ионного залпа разваливают крейсер командующей корпусом. Пустота в Силе и пропавшее ощущение действия «Боевой медитации» всё сказали сразу. Предчувствие Карну не подвело. Сразу пропала слаженность действий, точность и плотность огня, а сепаратистский флагман ещё жил, ещё огрызался очередями лазерных трасс. Да, мы выбили почти сорок процентов его турболазерных батарей и одно ионное орудие, но и сами потеряли уже второй «Аккламатор». А с ним и нашего командира. Эхо ярости и горя прокатилось в Силе. Потерю учителя ощутил и падаван Карны. Но ему, пока, придётся побыть со своим горем наедине. Потом, если живы останемся, а пока нужно было закончить начатое. — Общую связь по эскадре, — коротко бросил я. Экран запестрел мозаикой мостиков других крейсеров. — Генерал Керр. Командование корпусом беру на себя, — устало и мрачно вгляделся в остальных комбригов. Таких же рыцарей-джедаев, кто-то чуть младше, кто-то чуть старше. Возражать они не стали, только согласно кивнули, приготовились слушать. — Братья-рыцари, я не Карна, — сказал я, вкладывая в слова всю силу своего убеждения. — Боевая медитация мне недоступна, единственное, чем мы реально можем помочь, это попробовать единение, и через него призвать Силу, поэтому каждый, в меру своих способностей, поддержите экипажи, а я попытаюсь связать нас в единую сеть. Щиты корабля звенели, перегруженные мегаваттами льющейся с дредноута энергии, грозя в любую секунду схлопнуться, отправив нас в небытие, но я ни словом ни жестом не давал прорваться страху, говоря твёрдо и уверенно, не обращая внимания на буйство огня за пределами мостика. — Мы не можем отступить, уже не можем. Иначе всё будет напрасно, и значит десятки тысяч погибших погибли зазря. Поэтому братья, призовите Силу, и пусть она придёт и наполнит души наших воинов смелостью, даря надежду и веру в победу, — я нашёл взглядом капитана моего «Аккламатора», автоматически ставшего командующим эскадры. — Капитан Дормут, вводите резервную группу, и пусть вторая группа, наконец, додавит уже эти «Бунтари». Нам нужна вся мощь эскадры. Тот кивнул, а я, развернувшись, быстрым шагом направился в самое сердце корабля. Туда, где в тишине и покое мог обратиться к Силе, через единение, связав остальных комбригов сделав единым целым и через них, попытаться создать подобие боевой медитации Карны. Но сначала следовало хоть как-то успокоить падавана. Проломившие хрупкую броню спокойствия, его эмоции хлестали по моим нервам словно бичи. — Мучун, — я остановился на пороге его каюты, разглядывая сидящего на коленях и раскачивающегося вуки. Да, падаваном Зои был четырнадцатилетний вуки, несмотря на молодой возраст, двухметрового роста и одетый в подобие робы. Присел напротив. Особенностью народа вуки был более чувствительный слуховой аппарат, и их язык, достаточно сложный и богатый, для менее чувствительного человеческого уха казался почти однообразным рёвом. Но это не мешало им прекрасно понимать общую речь, однако, с вполне очевидными проблемами в её воспроизведении. Я понимал его горе, он был ещё слишком юн чтобы примириться с такой несправедливостью, что близкий человек, а в Ордене не бывает связи ближе, чем учитель и ученик, может внезапно погибнуть, оставляя его совсем одного. И он был ещё слишком неопытен, чтобы справиться с этим самостоятельно. А падение на тёмную сторону начиналось и с меньшего. — Чувство ярости, гнева, жажда мести. Им слишком легко поддаться, но очень тяжело потом вытравить их из своей души без остатка. Они сжигают изнутри, вытаскивая наружу из одаренного всё то, что мы называем тёмной стороной. Вуки заревел что-то гневное, и вместе с тем, обвиняющее. Речи его я не понимал, но чувствительность к Силе обостряет эмпатию, и примерный смысл сказанного я улавливал. Не знаю сколько во мне сейчас было от Марека, а сколько от капитана российской армии, но я действительно верил во что говорил. — Нет, мы не бесчувственные, мы джедаи. И если для каждого из триллионов разумных в этой галактике наибольшей ценностью является собственная жизнь, то для джедая это его долг. — Я тоже скорблю по Карне, но я знаю, что она всегда пребудет с нами в Силе, — я говорил негромко, но предельно серьёзно. Падаван снова что-то рыкнул, но уже смущёно-вопросительное. — Не извиняйся. Ты ещё должен это понять, прежде чем станешь рыцарем. Джедаи это не меч, не одарённость в Силе, нет. Джедай это образ жизни и действия. И твой учитель, мастер Карна, лучший тому пример. Она предчувствовала такой исход, но не дрогнула, не отступилась и исполнила свой долг до конца. Поднявшись, я сказал задумавшемуся вуки: — Пойдём, сейчас мы должны помочь нашим войскам тем, чем мы сильны — Силой. В комнате для медитаций, совершенно пустой, не считая мягких матов на полу, мы уселись в позу лотоса. — Закрой глаза, выбрось все мысли из головы. Дыши ровно и глубоко. Сконцентрируйся на яркой пульсирующей точке в центре твоего лба. Попытайся чтобы её пульсация синхронизировалась с твоим дыханием, — я привычно повторял основы медитативного комплекса, которому обучать начинали ещё юнлингов. Просто знал по себе, что в экстремальной ситуации из головы вылетают даже самые элементарные вещи, и падавану может быть сложно сейчас нормально сконцентрироваться. Но заминка произошла по другой причине. Снова Мучун прогудел что-то неразборчивое, но вот эмоции его сказали мне больше. — Не можешь не думать о ней? — я понимающе кивнул, не собираясь корить юношу. Был и другой способ, по великому принципу, озвученному в небезызвестной комедии Гайдая: «Кто нам мешает, тот нам поможет». — Тогда наоборот, сконцентрируйся на ней, представь, что она здесь, рядом. Сидит вместе с нами, и ровно и размеренно дышит. Падаван послушно закрыл глаза. Дыхание его выровнялось, наконец-то, погружая юного джедая в медитативный транс. И, может мне показалось, но на секунду призрачный образ Карны проявился, улыбнувшись мне и положив ладонь на плечо своему ученику, и я понял, с необычайной ясностью, что у нас всё получится.***
Мы всё-таки ссадили этот чёртов дредноут с орбиты. Конгломерат обломков — всё что осталось от, когда-то, мощнейшего корабля, постепенно растягиваясь по траектории спуска, снижался к поверхности. Сепаратисты уже почти на последнем издыхании пытались спуститься на планету, когда их подловили прорвавшиеся торпедоносцы. Но стоило это нам просто ужасающих потерь. Ещё двух «Аккламаторов» и десятка фрегатов, к уже имевшимся. Полный список пока уточнялся. А мы с ВРИО командующего эскадры и клон-коммандером моей бригады, так же неожиданно ставшим начштаба корпуса, определялись с нашими дальнейшими действиями. — Вы подготовили позывные для офицеров бригады? — задал я первым делом насущный вопрос. — Так точно, сэр. Подобрали по породам деревьев с присвоением порядкового номера подразделения. Взводные «Клён 1-4», ротные «Сосна», комбаты «Ясень», комполка «Липа». Начальник штаба бригады, позывной «Дубрава».* (*названия пород деревьев даны земные, ибо какие там они в ДДГ, совершенно без понятия). — Хорошо, — мне как офицеру связи было прекрасно известно, как важна краткость и чёткость радиообмена в боевых условиях. — Схему позывных направьте в остальные бригады, на время исполнения обязанностей по корпусу, присваиваю вам позывной «Бор». — Есть, сэр, — начштаба был предельно собран и серьёзен. Корпус готовился принять своё первое боевое крещение, а подразделения клонов крещение кровью, показав чего же они стоят на самом деле. И все их теоретические знания и навыки должны были пройти проверку суровой реальностью, доказав свою состоятельность. Что он прекрасно понимал. — Капитан, — обратился я к Дормуту. — Мы можем локализовать силы сепаратистов на поверхости? — Можем, — не по уставному, но вполне серьёзно, ответил немолодой кореллианец. — Собственно, уже это сделали. — Можете порадовать? — мне позарез были нужны хорошие вести. Без малого половина эскадры была нами потеряна в этом сражении. А с ней и половина наших наземных подразделений, оставив от усиленного корпуса только три боеспособные бригады. Но тот лишь отрицательно качнул головой: — Нет, генерал. Их силы разбросаны по планете и занимают стратегически важные объекты, шахты, перерабатывающие комплексы, крупные города. Мы просто не можем нанести массированный орбитальный удар. Слишком большой урон промышленности и гражданскому населению. К тому же, кое-где скопления дроидов прикрыты планетарными щитами. Правда, помедлив, нейтральным голосом, он добавил: — Но если вы отдадите приказ, мы можем потерями среди гражданских пренебречь. — Пренебрегать потерями мы не будем, — хмуро ответствовал я. Бросив косой взгляд на клон-коммандера, сказал с уверенностью, которой, на самом деле не чувствовал: — Справимся и так, главное сейчас определить и зачистить зоны высадки. На самом деле особо мудрить нужды не было. Планетка была заштатная. Местное население жило только за счёт экспорта полезных ископаемых, а стабильная и весьма небольшая, по меркам Республики, популяция расы, количеством что-то около пятидесяти миллионов существ, регулировалась сложной системой воспроизводства. Полутора миллионов дроидов им хватало за глаза, чтобы сидеть и не высовываться. Пока мы добирались до Экзарки, я успел ознакомиться с краткой справкой о месте нашего первого боестолкновения с сепаратистами. Девяносто пять процентов населения жило в конгломерате из семи крупных городов в центральной равнинной части единственного материка планеты. На равниной части размещались и основные сельскохозяйственные мощности планеты. Остальные пять процентов, были персоналом тех самых добывающих и перерабатывающих производств. Собственно эти пять и приносили основную прибыль планетарной администрации. Сами предприятия тянулись двумя прерывистыми цепочками вдоль горных хребтов материка. Примерно половина сил сепаратистов была сконцентрирована в столице, установив планетарный щит над центральной частью города. Там видимо засело командование КНС. Оставшиеся, около шестисот тысяч дроидов, держали под контролем рудники. — Командиров бригад, — коротко скомандовал я и вгляделся в напряжённые лица джедаев. Трое, нас осталось всего трое. Из семи. Изуверский план Палпатина работал. Мы уже потеряли больше половины из вступивших в бой. Кулак невольно сжался, когда на секунду мелькнуло видение сжимаемого в нём горла проклятого канцлера. Прикрыв глаза, я чуть успокоился, и когда, через мгновение, поднял их обратно на комбригов, взгляд мой был снова холоден и бесстрастен. — Ваша основная задача: подавить сопротивление дроидов и удерживать до подхода ополчения и войск Юстиции производственные районы. Второй бригаде южный, третьей бригаде юго-западный район. Работайте отдельными батальонами с поддержкой тяжёлым вооружением. Напрасно не геройствуйте. Наткнулись на серьёзную оборону, дождались СТАУ и канонерок и снесли их к такой-то матери. Никаких штурмов и наскоков одной живой силой. Это было и в наставлениях переданных Сенатом, но повторить, во избежание ненужных потерь, не мешало. — Связь только по позывным. Штаб корпуса — «Бор», штабы бригад «Дубрава» два и три. Позывной командующего эскадрой, — я задумался. — Пусть будет «Крона». Джедаи кивнули, и я добавил, чтобы развеять последние иллюзии: — Рассчитывайте только на себя, подкреплений нам взять неоткуда. И не стесняйтесь запрашивать орбитальный удар. Вгляделся ещё раз в их лица, запоминая, и сказал, напоследок, чувствуя необъяснимую потребность: — Да пребудет с вами Сила, — на что те кивнули, и комбриг-2 ответил: — И с тобой, брат. Они уже отключились, а я всё ещё стоял и обдумывал сказанное. «Да пребудет с вами Сила», эта фраза, раньше воспринимавшаяся как некий ритуал, теперь несла для меня намного больший смысл. Неужели воспоминания Марека всё сильнее во мне? Его образ жизни, его вера? — Сэр? — со спины кашлянул мой начштаба, и я, развернувшись, коротко кивнул, сказал, собираясь с мыслями: — Да, осталась наша бригада. Подошёл к голографическому изображению планеты и ткнул пальцем в самую серединку изображённого материка: — Ей предстоит самая сложная задача. Взять столицу Экзарки.