My Fault/Моя вина

В стене, на месте, где когда-то стоял Гриллби, зияла огромная дыра. Санс свирепо оглядывал дым, поднимавшийся от обожженных стен и пола, в воздухе висели тучи пыли, а пол усеивало крошево, но никаких пятен крови. Скелет тяжело дышал, недоумевая, что его атака прошла мимо. — Гриллби?! — крикнул Папирус, отталкивая Санса. Младшему скелету удалось выглянуть из-за плеча брата и он ахнул, увидев разрушения. — Гриллби?! — снова позвал Папирус, в его голосе звенело отчаяние. — Малыш, все хорошо, — ответил бармен, удивив обоих скелетов. Огненный монстр вышел из-за обломков слева от стены. Часть его одежды была разорвана, сквозь прорехи мерцало пламя темно-синего и фиолетового цветов. Его привычное теплое оранжевое свечение исчезло, сменившись на ржавый оттенок красного. Гриллби тяжело дышал, с опаской поглядывая на Санса, который пока стоял спокойно. Его паника исчезла, и бластер растворился вместе с ней. Привычные белые зрачки вернулись на место, а озлобленный взгляд сменился на что-то иное. — Ты в порядке? — спросил Папирус, больше не пытаясь вырваться. — Да, я буду в норме, — ответил Гриллби, воспользовавшись шансом, чтобы приблизиться к детям. Он сделал два медленных шага вперед и остановился в метре от скелетов. — Санс? — попробовал Гриллби, и увидел, как поежился скелет. Санс поднял голову, а потом быстро опустил, боясь того, что будет дальше. Санс готовился защищаться. Он сделал слишком много ужасных вещей всего за несколько минут. Он испугал брата, призвал бластер и атаковал Гриллби. Да Сансу никогда в жизни не хватило бы смелости напасть на Гриллби вот так. Но все же он это сделал — выстрелил в элементаля атакой, предназначенной убить его. Почувствовав присутствие брата за спиной, Санс отступил, позволяя младшему протиснуться мимо и подбежать к бармену. Внезапно на него навалилась тяжесть, и он упал на колени, ощущая, как в глазницах собираются слезы. — Папирус, можешь принести мне пару яблок, пожалуйста? — попросил Гриллби, и Папирус, кивнув, выбежал из комнаты. Гриллби опустился на пол, давая Сансу необходимое пространство, пока тот сам не позволит элементалю приблизиться. — Малыш, ты должен поговорить со мной, — настойчиво сказал бармен, не позволяя Сансу отмалчиваться дальше. Но Санс не произнес ни слова. Вернулся Папирус и протянул Гриллби два яблока. —…Я могу пойти поиграть внизу? — предложил Папирус, ощущая напряжение в комнате. — Да, — ответил Гриллби, Папирус схватил книжку-раскраску и пачку маркеров и выбежал из комнаты. Несколько минут прошло в молчании, когда Гриллби уже был готов надавить на Санса, скелет заговорил сам. —…Мне жаль, — прошептал он, чувствуя, как слезы потекли по лицу. Он обхватил себя костяными руками, в попытке удержать реальность вокруг. — Я знаю, что жаль, — ответил Гриллби и надкусил яблоко, чтобы пополнить здоровье, потерянное в результате выстрела. Бармен подкатил другое яблоко Сансу, который поднял голову, чтобы посмотреть на него. — Это поможет, — заявил Гриллби, откусывая очередной кусочек. Санс нерешительно разжал пальцы, впивавшиеся в куртку, и поднял яблоко. Он не откусил его, просто разглядывал красный цвет. — Т… Ты в… порядке? — спросил Санс, когда Гриллби доел яблоко. — А ты? — спросил в ответ Гриллби, Санс покрутил яблоко в руках. — У меня никогда не было желания заставлять тебя делать то, что ты не хочешь, Санс, но я не могу позволить тебе отмести это в сторону и делать вид, что ничего не случилось. Я хочу знать, что произошло сегодня и хочу, чтобы ты сам мне это рассказал. — Ты не… не поверишь мне, — пробормотал Санс. — Почему ты так думаешь? — Потому что, — прошептал Санс, выпуская яблоко из рук. Он смотрел в пол, тело было безвольным, вся его манера выдавала, что он разбит и сломлен. — Ты знаком с ним. — С Азгором? Санс кивнул. — Это из-за него ты так себя ведешь? Скелет пожал плечами. — Почему ты считаешь, что я не поверю тебе, если мы с ним знакомы? — Потому что он не помнит… — Чего не помнит? — надавил Гриллби. Санс завозился со своими рукавами, раскачиваясь взад и вперед. — Санс, чего он не помнит? Скелет просто покачал головой. Санс не хотел говорить его имя. То самое имя, что не давало ему покоя, мучило во снах. Имя того, кто стоял за всеми его кошмарами. — Санс, скажи мне. — Не заставляй меня произносить его имя, пожалуйста, — попросил Санс, слезы с новой силой заструились из глазниц, когда он зажмурился, умоляя Гриллби. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, я-я не могу, я не… прошу, — расплакался Санс. Гриллби мгновенно пожалел, что давил на него. Он протянул руку, чтобы успокоить скелета, но тот отстранился, дрожа и плача. — П-пожалуйста, прости, прости, если можешь. Я сделаю что-нибудь другое, просто, прошу, не заставляй меня произносить это. Умоляю! Мне очень жаль! — причитал Санс. — Санс, успокойся. Извини. Я не хотел так расстроить тебя, — Гриллби попытался утешить скелета, не касаясь его. — Я просто хочу помочь тебе. Но я не знаю, как это сделать, если ты все держишь в секрете. Я хочу понять тебя и поддержать, когда это необходимо. Санс кивнул, вытирая лицо и пытаясь взять себя в руки. — Ты не обязан говорить, если не хочешь, но, прошу тебя, малыш, расскажи мне хоть что-нибудь. Я не могу больше притворяться, будто ничего не происходит и ты в порядке. Ты должен открыться мне. Я не злюсь на тебя и не стану думать о тебе как-то иначе. Я всегда поверю тебе, неважно, что ты скажешь. Неважно, идет речь об Азгоре или Бонни, я доверяю тебе и поверю твоим словам. — П-почему? Ты зна-наешь его дольше. Почему ты п-поверишь мне? — спросил Санс. — То, что я давно его знаю, не значит, что я поставлю его слова выше твоих. Все, что мы с Азгором делали вместе — сражались на войне. И это совершенно не та тема, на которой можно построить дружбу. — Н-но он назвал тебя др-другом. — У него интересная манера речи, очень формальная, но в то же время неофициальная. Все-таки мы с ним не чужие, но я не общался с ним и не видел его уже где-то два года до сегодняшнего дня. — Почему? — с сомнением спросил Санс, и Гриллби потер затылок. — Я не особо люблю говорить о прошлом, а присутствие Азгора навевает не самые приятные воспоминания. Вроде как, трудно забыть то, о чем ты не хочешь думать, когда все вокруг тебя напоминает об этом. Вот почему я переехал сюда, подальше от столицы, подальше от прошлого. Я хотел продолжать жить и забыть о прошлом. — Как ты смог забыть о нем? Как ты заставил его уйти? — Не до конца, — с сожалением признал Гриллби. — Оно всегда остается внутри, но ты не должен дать ему добраться до тебя. Иногда помогает общение, иногда стоит побыть одному. Если подавлять или игнорировать это, то может стать только хуже. — Но я не люблю говорить на эту тему, — признался Санс, плотнее запахивая полы куртки. — Никто не любит говорить о таких вещах, малыш. Это не смешно, а тоскливо и вообще отстой, но если ты все сдерживаешь, то случается вот такое дерьмо, — Гриллби указал на дыру в стене, и Санс немного съежился. — Ты не можешь просто держать все свои чувства в себе. Рано или поздно они выйдут на поверхность, и в большинстве случаев это бывает совсем не мило. — Как ты можешь так говорить? Я даже думать об этом не могу без паники, — пожаловался Санс Гриллби, прислонившемуся к стене. — Начни с малого. Просто скажи, что можешь, и постепенно ты почувствуешь больше уверенности и сможешь раскрыться. Может потребоваться несколько месяцев или лет, чтобы ты смог говорить о каких-то вещах, но даже небольшой рассказ о маленьких деталях уже поможет. Санс нахмурился, откинувшись к стене, напротив той, где сидел Гриллби. — Как вы познакомились с Азгором? — спросил скелет, Гриллби глубоко вздохнул. — Боже, малыш, это было давным-давно, — признался он. — Я познакомился с ним, когда вызвался идти на войну. Он лично пришел поприветствовать новых членов стражи, убедиться, что мы все были добровольцами. Он встретился со мной и удостоверился, что я готов и это решение, которое я принял сам. — Азгор… Он представил нас. — Он представил вас? — повторил Гриллби, не понимая предложение. — Эм… — Санс повозился со своей курткой, пытаясь придумать другой способ сказать «Гастер», не называя его по имени. — Доктор, — пробормотал Санс, вздрагивая от этого слова. — Доктор познакомил вас с Азгором? Скелет покачал головой. — Он представил нас Азгору. Доктору нужно было разрешение на работу над своими проектами, и Король должен был дать согласие, — объяснил Санс. — Доктор должен был показать Азгору его… проект. Так что Азгор встретился с нами, и Доктор смог продолжить свою работу. Гриллби ощутил, как от слов Санса нагрелось его тело. Проект? Санс и Папирус были проектами этого Доктора? И Азгор позволил этому безжалостному эксперименту продолжаться? — Он приходил время от времени, — продолжил Санс, изо всех сил пытаясь не быть слишком туманным, но в то же время не желая вообще рассказывать. — Доктор должен был держать его в курсе, потому что он использовал вещи, которые Азгору необходимо было хранить и контролировать. У Азгора был доступ к Решимости, душам, человеческим останкам, и это все было нужно Доктору в его проекте. Этот проект разрабатывался, чтобы помочь сломать барьер, потому что Азгор сказал, что хочет этого. Хотя Доктор сделал больше. Он обещал Королю, что сможет вернуть его детей и предотвратить их смерть. Он давал много пустых обещаний, он постоянно это делал. Доктор много врал. — Этот Доктор, он не был хорошим, да? — спросил Гриллби, и Санс кивнул. — Не очень-то хорошим. — А Азгор когда-нибудь видел, что он плохо с вами обходится? — Да, — подтвердил Санс. — И он позволил этому случиться? — Он наблюдал иногда, — сознался Санс, его белые зрачки пропали, когда он ушел в свои мысли. — При этом он никогда не выглядел счастливым. Он всегда спрашивал, есть ли какой-то другой способ. Возможность как-то облегчить боль, но он никогда ничего не делал. — Санс положил голову на колени и глубоко вздохнул. — Ненавижу его, — признал он вслух. — Это все его вина. Его вина, а он даже не помнит. Никто не помнит, кроме меня. Гриллби наблюдал, как Санс тупо пялится в стену напротив, погруженный в мысли. Элементаль чувствовал себя отвратительно, но в то же время его затопило сочувствие. Ему было мерзко от того, что Король знал обо всех зверствах, но отказался предпринимать хоть что-то, даже видя все собственными глазами. Но страдания Санса, вызванные тем, что он был единственным, кто «помнит», заставили гнев Гриллби таять. — Санс, почему никто не помнит? Скелет покачал головой. — Почему ты записался на войну? — вместо этого спросил он. — Хотел помочь монстрам, — ответил Гриллби. — Хотел быть уверен, что моя семья будет в безопасности. Сделать хоть что-то. — Ты жалеешь об этом? — О том, что стал добровольцем? Нет, не жалею. Иногда я жалею о боях. Многие монстры погибли, многие потеряли членов семьи, близких друзей, вот что труднее всего вынести, — Гриллби передернул плечами, задвигая воспоминания подальше. — Мне повезло, у меня есть магия, которая способна наносить повреждения людям без вызова их душ. Люди совершенно не огнестойкие, к счастью для меня, — Гриллби сухо рассмеялся, и Санс, хмурясь, посмотрел на него. — Ты убивал кого-то? Пламя Гриллби замерцало короткими голубыми проблесками. — Нет, не убивал, — ответил Гриллби. — Хотя причинил боль многим людям. Людям нельзя нанести вред, какой можно монстрам. Если ты ранишь человека, у него пойдет кровь. Если подожжешь, его кожа оплавится и сгорит. Они не могут лечиться едой. Они… Гриллби еще раз порывисто вздохнул, на этот раз помотав головой. — Ты ненавидишь Азгора за сражения с людьми? — Нет. Я не согласен с его действиями, но я не ненавижу его. — Ты ненавидишь людей за убийство монстров? — Нет, Санс, тоже нет. Ненависть — это очень сильное чувство. Я из тех, кто предпочитает держаться от неё подальше, иначе она может захлестнуть с головой. — Это плохо, что я ненавижу Азгора? — Мне кажется, что ты имеешь право не любить его, но, может, когда-нибудь ты сможешь перерасти это и принять его. — Никогда, — пробормотал Санс. — Он позволил всему этому случиться. Наблюдал и записывал каждый эксперимент, снабжал его всем необходимым. Это он виноват, что я несчастен. Он виноват, что я сломан. Он виноват, что я был создан. Это все его вина! — закричал Санс, ударив кулаком по полу. — Я хочу сделать ему больно, — признался Санс, прищурив глаза. — Хочу, чтобы он почувствовал то, что чувствовал я. Хочу смотреть, как его привязывают к столу и вводят Решимость. Хочу видеть, как он перегрузится настолько, чтобы потерять сознание, только чтобы очнуться, потрясенным, и продолжить работу. Хочу увидеть, как его лицо искажает боль, а вся надежда в его глазах гаснет. Хочу слышать эхо его крика в той комнате. А имя, которое Он дал, будет вырезано на его коже, вечным напоминанием, что он всего лишь объект и ничего больше. Хочу, чтобы Азгору было больно так же, как мне. Злые слезы текли по щекам Санса. Он повернул голову, готовый продолжить, но замер, увидев огненного элементаля. Почти все его тело было темно-фиолетовым, а верхняя часть лица и груди — темно-красными. Санс вздрогнул, он никогда не видел бармена таким прежде. Гриллби чувствовал себя ужасно. Санс, бедный, храбрый скелетик так много страдал. Элементаль предполагал, что у скелетов были трудные времена, но это? Привязывание к столу, инъекции, потрясения, Гриллби мутило. Он не представлял, как кто-то мог быть настолько жесток к Сансу, к ребенку. Его бесило, что Азгор все знал и видел, но ничего не делал. Гриллби был возмущен и разгневан, внутри него росло сильное желание набить Королю рожу. Бармен хотел защитить скелетов, которых успел полюбить. Он хотел сделать так, чтобы Санса никогда больше не могли запугивать и угрожать. Он хотел убедиться, что оба скелета будут в безопасности, любимы, потому что Гриллби на самом деле любил братьев-скелетов. Огненный элементаль хотел, чтобы Сансу никогда больше не пришлось быть старшим братом-защитником, потому что Гриллби собирался присматривать за ними обоими. — Изви… — извинения Санса оборвались писком, когда Гриллби втянул его в крепкие объятия. — Черт тебя дери, малыш, — выругался Гриллби. — Никогда не извиняйся за разговор со мной, никогда так не делай. Я никогда не рассержусь на тебя за то, что ты открылся мне. Ни за что не разозлюсь на то, что ты доверился мне. Просто очень больно, что вам пришлось пережить что-то такое ужасное. Мне так чертовски жаль. Так жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Гриллби ощущал, как Санс трясется в его руках, его маленькие ладошки вцепились в рубашку элементаля. Скелет уткнулся головой в его теплую грудь, окунаясь в это тепло, которое дарило ему чувство защищенности. — Санс, я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, — начал Гриллби, чувствуя, как напрягся ребенок в его руках. — Я просто… просто хочу убедиться, что ты чувствуешь себя в безопасности. — Чувствую, — признался Санс. — Я рад, но мне нужно знать. Тот, кто сделал это, Доктор, он все еще там? Прошло несколько долгих мгновений в молчании. — Мы можем остановить это. Можем убедиться, что он никогда не навредит вам снова. Можем сделать так, чтобы он никогда никому не причинил больше вреда. — Нет, — прошептал Санс, стискивая пальцы. — Его нет. Гриллби ощутил странное удовлетворение от этого. Если Санс сказал правду, тогда главная причина их бед пропала. Ушел ли он куда-то надолго или умер, Гриллби не знал. Он предположил, что все же умер. Единственная причина, по которой бармен хотел, чтобы он был жив — это возможность самому забить его до смерти. — Тогда ты в безопасности, — прошептал Гриллби, поглаживая спину Санса. — Я буду защищать тебя и заботиться о тебе, так долго, как смогу, — обещал бармен, и скелет кивнул головой. — Х-хорошо, — ответил Санс срывающимся голосом. В дверь тихо постучали, и Санс замер. Гриллби встал, поднимая скелета, и вышел из комнаты. Папирус, бывший ближе всех, уже открывал входную дверь. — Здравствуйте, Ваше Величество! — радостно поприветствовал малыш. Старший скелет немедленно попытался оттолкнуться от Гриллби, отчаянно желая увести своего брата от Короля, но Гриллби удержал его. — Папирус! — крикнули оба монстра, напугав младшего скелета. — Извините! — быстро сказал Папирус и захлопнул дверь перед носом Азгора. — С Сансом все хорошо? — встревоженно спросил он, поднимаясь вверх по лестнице. — Да, он в порядке. Иди сюда, пожалуйста, Папирус, — попросил Гриллби. Он отвел обоих скелетов в спальную и, отцепив от себя Санса, усадил на кровать. — Я собираюсь поговорить с Азгором. Вы оба оставайтесь здесь, — наказал он, укутывая Санса в мягкое одеяло, младший скелет уселся рядом с ним. — Папирус, пригляди за Сансом, чтобы он не волновался. Гриллби вышел из комнаты, но быстро вернулся с карандашами, альбомом и какими-то игрушками, которые он в спешке похватал. Он опустил их рядом и поправил одеяло, когда Папирус забрался к Сансу на колени. Старший скелет крепко прижал его к себе. — Ты вернешься, правда? — спросил Санс, цепляясь за Папируса. — Как только закончим разговор. Вы оба в норме? Мальчики кивнули. Папирус потянулся к карандашам, а Санс смотрел на Гриллби озабоченным взглядом. — Я оставлю дверь приоткрытой, ладно? Просто дайте мне знать, если я вам понадоблюсь, — проинструктировал бармен, подождал, пока Санс подтвердит, что он в порядке, а затем покинул комнату. Гриллби закрыл за собой дверь, оставив щель, так, чтобы братья могли выглянуть или послушать их разговор, если захотят, потом глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение и нервную дрожь. Проведя рукой по лицу, он направился к двери. Взявшись за ручку, бармен сделал последний глубокий вздох, а потом потянул ее на себя. В снегу, нервный и обеспокоенный, стоял Азгор. Гриллби ощутил, что тепло его тела растет, но быстро выдохнул, успокоив себя. — Гриллби, здравствуй, — неловко поприветствовал Азгор. — Азгор, — ответил Гриллби. После нескольких секунд молчания элементаль до конца распахнул дверь. — Не желаете войти? На самом деле Гриллби не хотел, чтобы любопытные горожане могли подслушать личный разговор, который должен был состояться. — Да, благодарю. Азгор протиснулся в дверь, пригибаясь, чтобы не стукнуться головой об косяк. Они заняли место за столом, и Гриллби предложил Королю выпить, на что тот с радостью согласился. — Если Вы беспокоитесь о Сансе, могу заверить Вас, что с ним все в порядке, — сказал Гриллби, наливая Королю чай. — Он склонен к приступам паники и его довольно просто спровоцировать. Гриллби сел, покосившись на дверь спальни, прежде чем вновь взглянул на Азгора. — Вот как. Не припомню, чтобы раньше у тебя были дети. Я знаю, что мы не поддерживали связь с тех пор, как ты уехал, но это все равно удивительно. Не думал, что ты из тех, кто стремится заводить семью, — признался Азгор. — Я тоже так не думал, но жизнь полна сюрпризов. Гриллби сделал маленький глоток виски. Хотя он обычно не пил, особенно сейчас, когда у него появились дети, но ему нужно было что-то, чтобы притупить чувства и успокоить тело. — Полагаю, что так, — согласился Азгор, поерзав на стуле. — Хотя мне любопытно. Я не вижу твоей супруги, так что эти дети случайно не… — Приемные? Да. Они жили на улицах в городе, и я приютил их. Выражение лица Азгора изменилось от удивления к печали. — Рад, что теперь у них есть хороший дом. Хотя я не знаю, как они могли оказаться на улице. Что случилось с их родителями? Гриллби крепко сжал стакан в руке. — Отсутствуют. — Отсутствуют? Значит ли это, что они умерли или… — Я не знаю, кто они или где сейчас, если вообще существуют. Дети еще не рассказывали о своих родителях, а я не желаю задавать им вопросы, на которые они не готовы отвечать. Сейчас я их опекун, и это главное. — Понимаю. Как давно они у тебя? — С декабря. — Почти пять месяцев, и они не упоминали о своих родителях или своем прошлом? — Они намекали на некоторые моменты, но Папирус был слишком мал, чтобы помнить, а Сансу не нравится говорить об этом. Однако я сомневаюсь, что Вы пришли обсудить их прошлое, что Вам нужно? — Да, действительно, я хочу кое-что выяснить. Хотя поговорить я хотел бы с Сансом. Если это возможно… — Нет. Резкий ответ пошатнул хладнокровие Короля. — Есть причина, по которой я не могу пообщаться с ним? — Ему нехорошо, — Гриллби глотнул еще виски, почти допив содержимое стакана. — Все, что Вы хотите узнать, Вы можете спросить у меня. Я буду более чем счастлив ответить на все, что могу. — Не думаю, что ты сможешь ответить на мои вопросы, Гриллби. Если Санс действительно такой неразговорчивый, как ты рассказал, сомневаюсь, что он мог поделиться с тобой тем, что я хочу у него узнать. — А что, собственно, Вы хотите у него узнать? Что такого он может рассказать Вам, совершенно незнакомому монстру, что не сказал бы мне, своему опекуну? — Личные темы. Он говорил о них в школе. Я никак не мог обсуждать их с тобой или с кем-либо еще, поэтому я очень удивился, что ребенок знает подобное. Со всем уважением к тебе, как к его опекуну, я прошу позволить мне поговорить с ним, иначе мне придётся привлечь Королевскую гвардию, — Азгор выпрямился и больше не использовал свой вежливый тон. — Санс не сделал ничего плохого. По какому такому праву Вы считаете, что можете допрашивать моего ребенка? У Вас нет ни свидетелей, ни доказательств того, что Санс знает или делал что-то незаконное, чтобы заслужить… — Гриллби, — Азгор наклонился ближе, его глаза были холодны, а улыбка пропала. — Я прошу тебя сейчас лишь из уважения к тому, что ты сделал для нашей расы, позволь мне поговорить с ребенком, или я буду вынужден сообщить страже о том, что сегодня в школе Санс пытался убить меня. Его учитель и садовница дадут показания, они были свидетелями этого. Мне не хотелось бы так поступать, но если ты не дашь мне пообщаться с Сансом, у меня не будет иного выбора, кроме как принять меры. Гриллби задымился, черные клубы дыма поднимались от его пылающей головы, пламя на которой стало темно-малиновым. — Прошу, старый друг… — Не называйте меня своим другом, — предупредил Гриллби. — Гриллби, пожалуйста, мне нужно всего несколько минут наедине с ним. — Делайте, что пожелаете, Азгор. Зовите охрану, обвиняйте Санса во всех преступлениях, Вы можете даже посадить меня в тюрьму. Мне все равно, но я не позволю Вам приблизиться к моим детям. Вы не будете говорить с ними. Вы не будете допрашивать их. Вы ничего им не сделаете, потому что я не позволю Вам. — Ты не имеешь права запрещать мне… — Не имею… — признал Гриллби низким голосом, трескучим, как огонь. — Я не имею права останавливать Вас. И не смогу победить Вас. Я знаю это. Но речь не о том, что я могу или не могу. А о том, что я знаю, на что способен мой ребёнок, и могу предположить, на что способны Вы, Азгор. Вы никогда не приблизитесь к моему ребенку, пока он сам не захочет этого, и прямо сейчас Вы точно не нужны ему рядом. В настоящий момент я — его голос. Я знаю, чего он хочет, а чего нет. Можете попытаться и делать все, что в Ваших силах, чтобы добраться до него, но это бесполезно. Вы пришли ко мне как друг, просить меня поговорить с моим ребенком наедине о вопросах, которые он не желает обсуждать? Ну, так позвольте мне ответить Вам, как другу: я советую Вам допить свой чай и покинуть этот дом. Азгор сжал руки в кулаки и стиснул зубы, Гриллби принял бы это за гнев, но мольба в глазах Короля намекала на что-то еще. — Почему ты так защищаешь его? Это не обычный уровень родительской защиты. Ты не говоришь мне правду об этих детях. Что с ними случилось? Почему ты так упорствуешь? От чего ты их защищаешь? — Этим детям не нужна моя защита. Я оберегаю их. Хочу быть уверен, что под моим наблюдением они будут счастливы и невредимы. Азгор, я защищаю Вас и любого, кто смеет думать, что может быть рядом с ними. Не обо мне Вам стоит беспокоиться. Я не тот монстр, которого Вы должны победить, чтобы добраться до них. Это Санс. Он достаточно опытный, и у него есть навыки, чтобы атаковать любого, кто думает угрожать тому, о чем он заботится. Азгор молчал, выдержав долгий и пристальный взгляд, а потом, наконец, заговорил: — А о тебе Санс тоже заботится? Гриллби напрягся, опасаясь, что стекло треснет в его железной хватке. — Прошу прощения? — Я спрашиваю тебя, Гриллби, если тебе будет что-то угрожать, нападет ли Санс? В мгновение ока чашку Азгора окутала голубая магия, керамика разлетелась на куски по всей комнате. Монстрам каким-то чудом удалось уклониться и защитить глаза от острых осколков. Резко повернув голову к двери в спальню, бармен заметил Санса, его глазницы были пусты и безжизненны. Азгор проследил за взглядом Гриллби, и беспокойное чувство поселилось у него в желудке. — Убирайтесь, — потребовал Санс, не выходя из комнаты. — Дитя, пожалуйста, я хочу… Стакан Гриллби разбился об стену в нескольких сантиметрах от головы Короля. — Немедленно. Все тот же требовательный тон. Гриллби встал, заслонив собой Азгора. — Санс, не трогай его. Санс прищурился и стиснул зубы. — Он угрожал тебе. — Я знаю. Он пытался так выманить тебя из комнаты. Где Папирус? — спросил Гриллби. — Спит, — Санс оглянулся в комнату, на своего младшего брата, которого окружала синяя аура, заставившая его погрузиться в сон. — Сядь на кровать и подожди рядом с ним… — слова Гриллби оборвались его вскриком. Азгор стоял позади него, огненная магия резонировала в его руках. Прежде чем элементаль смог обернуться и дать отпор, Санс уже оказался между ними, его левый глаз полыхал синим, рот был сжат в твердую линию. — Санс, извини, я только… — Азгор не успел закончить фразу. Санс, призвав душу Короля, запустил его в стену позади. Король глухо крякнул, не готовый к такой мощной атаке. Скелет поднял руку, появились два бластера и дали залп по Азгору. Санс зарычал, когда заметил, что здоровье Короля практически не уменьшилось. Конечно, он силен, Сансу нужно атаковать без пощады. Скелет исчез из поля зрения Азгора, появился сбоку, схватил его за душу и швырнул в гостиную. Скелет призвал стену из костей под ним, но Азгор отпрыгнул в сторону, перекатившись, и попал под прицел бластеров Санса. Улыбка расплылась на его лице, когда он был готов стрелять, но скелета остановили. Гриллби обхватил его, прижал руки и не давал атаковать. — Хватит! — закричал Гриллби, и атаки Санса исчезли. Азгор расслабился, тяжело дыша. Санс освободил одну руку, зрачки вернулись, и он резко уставился на Гриллби. — Что с Вами вообще? — крикнул Гриллби поднимающемуся Королю. — Вы дрались с ребенком? Ребенком, который распылил бы Вас в секунду, если бы не я?! Я догадывался, что Вы всегда были таким, да, Азгор? Всегда начинаете войны, которые не можете выиграть. Я думал, Вы выучили этот урок тогда, с людьми, но, похоже, ошибся. Азгор смущенно отвернулся. — Гриллби, ты не понимаешь. Я должен спросить у Санса, откуда он знает про детей. — И поэтому Вы напали на меня, чтобы заставить его выйти? Вы что, идиот? А если бы Вы ему что-нибудь, черт Вас дери, сделали? Если бы он что-то сделал вам? Мне плевать, что Вы там должны спросить о них. Я хочу, чтобы Вы держались подальше от моего дома и от моих детей! Санс отстранился от Гриллби, напуганный его гневом. Бармен почувствовал это, встряхнулся и охладил свое тело. — Почему… почему вы хотите знать? — спросил Санс, выглядывая из-за спины опекуна. — Потому что никто не должен быть в курсе о них, не сейчас. Мне нужно убедиться, что они могут сломать барьер, прежде чем рассказывать всем остальным. — Лжец, — прорычал Санс, зрачки то появлялись, то исчезали в его глазницах. — Вы знаете, что они могут сломать барьер. Знаете с тех пор, как упал второй. Азгор отвел взгляд. — Вы просто кровожадный трус. — Откуда ты все это знаешь? — спросил Король. — У Вас сейчас есть четыре души, да? — Санс принял молчание Короля за положительный ответ. — Что Вы сделали с телами? — Они были помещены в гробы. — И все? — с нажимом спросил Санс, не веря Азгору. Он хотел, чтобы тому стало неловко. Хотел спросить его, где недостающие части тел. Хотел спросить, куда делась Решимость. Скелет хотел видеть в глазах Короля злость, растерянность и страх, увидеть там, что он знает ответы на вопросы, которые забыл. — Да, все. Санс оттолкнулся от Гриллби, не полностью выходя из-за его спины, но так, чтобы было видно не только его глаза. Санса подмывало спросить про лабораторию, Королевского ученого и о том, что они наделали. Однако это было бы подозрительно. Меньше всего Сансу хотелось, чтобы Азгор узнал о Гастере и лаборатории. Но расплывчивость и уклончивость надоели ему. — Что Вы сделали с душами? — Они хранятся в безопасном скрытом месте. Никому не позволено видеть их, за исключением меня, поэтому мне и нужно понять, откуда ты про них знаешь. — Вы сейчас ищете какие-нибудь другие методы разрушить барьер, за исключением душ? — Санс держался за брючину Гриллби, боясь показать, как его страшит ответ на этот вопрос. — Я не нашел других способов. Никто не нашел, даже Доктор Тур, Королевский учёный, не смог придумать другой выход. — Доктор… Тур? — переспросил Санс с непроницаемым лицом. Гриллби опустил руку ему на плечо. — Санс, это… — Нет, — заявил Санс. — Доктор Тур — Королевский ученый? — снова повторил он. — Д-да? Ты его знаешь? Санс сухо рассмеялся. — Нет, я понятия не имею, кто это. Как он выглядит? Азгор поднял бровь. — Он среднего роста, я полагаю. У него сиреневая чешуя… — Чешуя? — Санс выглядел потрясенным. — Чешуя. Сиреневая чешуя. Новый Королевский ученый. Конечно же, должен быть новый Королевский ученый. Почему эта новость так сильно шокирует? — Дитя, я ответил на твои вопросы, теперь, прошу, и ты ответь на мои. Откуда ты знаешь о душах? — Кое-кто рассказал мне, — смутно ответил Санс. — Кто? — потребовал Король. Санс покачал головой и уперся лбом в ногу Гриллби. — Никто, — ответил скелет, нервно хихикая. Его нет. Теперь новый Королевский ученый. Гастер и все, что он однажды сделал, пропало. Азгор не помнит его, никто в городе не помнит его, Папирус забыл его, все, кроме Санса, единственного монстра, который не желал ничего так сильно, как забыть. Санс хотел смеяться, плакать и кричать. Он чувствовал, как его переполняют эмоции, мешаясь внутри, его магия мчалась по костям, он был не в состоянии остановить это головокружительное чувство. — Боюсь, что я не понимаю, — проговорил Азгор с озадаченным видом. — Он никто! — ответил Санс, громко смеясь. — Его нет! Он не существует! Азгор хотел обратиться к Гриллби за помощью, но огненный монстр был слишком занят, с беспокойством наблюдая за скелетом. — Азгор, — позвал Санс, пытаясь скрыть свое хихиканье рукавами. — Почему никто не верит скелету, когда он лжет? Шутки. Шутки всех веселят. Может, если Санс рассмешит Азгора и Гриллби, то не будет казаться таким безумным? Почему он смеется? Почему никак не может перестать смеяться? И почему его так трясет? — П-почему же? — Потому что все могут видеть его насквозь, — ответил Санс, хохоча. — Эй, Азгор? — Санс вышел из-за Гриллби и подошел поближе к Королю. — Почему скелет динозавра злится? * — Почему? — спросил Азгор, отступая на шаг назад. — Потому что до него докопались какие-то археологи. — Санс издал несколько смешков, положив руку на лицо и упираясь взглядом в пол. Санс больше не чувствовал, контроля над своим телом. Он хотел рыдать, но мог только улыбаться. Хотел обнять Гриллби, но отошел от него. Он хотел, чтобы Азгор ушел, но еще не закончил с ним. — Эй, Азгор, — снова позвал Санс. — Что скелет сказал Королю? — Санс, почему бы тебе не пойти наверх? — предложил Гриллби, но Санс не двинулся с места. Санс был не тут. — Помогите, мне так больно, — договорил Санс, глядя на Азгора пустыми глазницами. — Эй, Азгор, что ответил Доктор, когда Король спросил, зачем он вводит скелету Решимость? — Азгор сглотнул, заметно потея. — Это все ради народа монстров. — Санс, пожалуйста… — Эй, Азгор, что сказал Доктор Королю, когда скелет не прекращал кричать? — Гриллби шагнул вперед, желая остановить Санса, но был отброшен неведомой силой. — Не волнуйтесь, это все ради народа монстров. — Эй, Азгор, — произнес Санс в последний раз, улыбаясь при виде ужаса на лице Короля. — Что сделал Король, когда скелет начал молить о помощи? Санс даже не удосужился дать Королю время на ответ, просто продолжил смотреть на него с ухмылкой на лице. Это выражение. Капли пота, широко открытые глаза, расширенные зрачки, плотно сжатые челюсти. Страх. Так здорово было видеть эту эмоцию на чужом лице. Санс дрожал от волнения, легкий вздох вырвался у него изо рта, когда он закончил свою «шутку». — Ничего. Свет в комнате потух. Через несколько секунд он вновь зажегся, но Санс исчез. Дверь в спальню хлопнула, закрываясь. Все замерло после того, как дверь захлопнулась. Азгор стоял на месте, в ужасе от слов Санса, пытаясь оправиться от шока после случившегося, ставшего для него тяжелым испытанием. Гриллби, казалось, не удивило поведение скелета, или удивило гораздо меньше, чем Азгора. В бармене росла тревога, он беспокоился за вменяемость Санса. Он направился к лестнице, желая убедиться, что его ребенок в порядке, но Азгор схватил его за руку и остановил. Гриллби слегка обернулся, чтобы посмотреть на Короля. — С этим ребенком что-то не так, — заявил Азгор, видя, как темнеет пламя Гриллби. — Ему нужна помощь. Огненный элементаль не мог поспорить с Королем в этом. Сансу действительно нужна помощь, однако он не примет ее, если просто предложить. — Вы действительно думаете, что я это не знаю? — спросил Гриллби, почувствовав себя оскорбленным. — Думаете, что после всех вещей, свидетелем которых я стал, я просто возьму, отвезу его к врачу и сдам на лечение? — Азгор нахмурился, его захват на руке Гриллби ослаб. — Я помогаю ему в меру своих возможностей. Я единственный монстр, которому Санс доверяет и к которому прислушивается, но Вы сами видели несколько минут назад, что слушает он не всегда. Санс будет делать то, что хочет и когда хочет, и все, что я могу сделать в качестве его родителя — быть с ним и направлять его насколько это в моих силах. — Я понимаю, что ты присматриваешь за ним, Гриллби, но ты не врач. У этого ребенка эмоциональная травма, ему нужна профессиональная помощь. Ты не можешь… — Это Вы не понимаете, Азгор! — крикнул Гриллби, освобождая свою руку. — Да, у него травма. Да, ему нужна помощь. Ему нужен кто-то, кроме меня, но он не хочет этого. Я не могу, блять, заставить его силой делать что-то, иначе он нападет! — Гриллби ткнул пальцем в дыру в стене. — Из всего, что он наговорил сегодня, можно только догадываться, какие ужасы ему пришлось перенести. Я Вам уже говорил, что он склонен к приступам паники и вызвать их проще простого. Скажи при нем слово «доктор», и он теряется в своих воспоминаниях и галлюцинациях. Как, Азгор, я, по-Вашему, должен помочь ему, когда каждый чертов раз, когда я предлагаю это, у него случается паническая атака? — Гриллби, что случилось с этим ребенком? Чем все это вызвано? От чего у него панические атаки? Все, что он сказал, было правдой? Почему… — Я не знаю! — крикнул Гриллби, перебивая Короля. — Я не знаю, Азгор! Я понятия не имею, что с ним случилось! Не понимаю, что все это вызвало! Не представляю, почему он делает то, что делает! Он ничего не рассказал мне, ни малейшей подробности, что я могу передать Вам. — Не глупи, Гриллби. Какие-то мерзкие твари сотворили такое, и что, я должен просто стоять и смотреть, ничего с этим не делая, просто позволить им мирно жить в моем царстве? Может быть, Санс и не хочет говорить, но если ты что-то знаешь, но выбираешь молчание, то ты… — Кто бы это ни был, он мертв, — сказал Гриллби, и Король замолчал. — Я не знаю, как или почему, но он умер. Я не знаю его имени, где он был или кто он. Все, что я знаю, что его нет, и никто его не помнит кроме Санса. — Как такое возможно? — Не знаю. — Почему ты не можешь рассказать мне то, что он говорил? — Потому что он этого не хочет. И не без веской причины. Вы не помните, но то, что он говорил о Вас и всей той ситуации… это отвратительно и ужасно. Я не буду от его имени ничего пересказывать, но уверяю, что у него нет намерения болтать об этом с кем-то кроме Вас. — Я не припоминаю, чтобы хоть раз в жизни встречал Санса. Однако, он смотрит на меня с такой ненавистью. Я что-то сделал с ним? Гриллби замер, выпрямив спину. — Да. — Я ничего не помню, — признался Азгор, опуская голову. — Ты знаешь, что я ему сделал? Еще одна пауза. — Да. — Я… Ты не собираешься рассказывать мне, что это было? — Нет. — Могу я узнать, почему? Азгора раздражало то, что Гриллби скрывает информацию. — По нескольким причинам, — ответил Гриллби. — Вы не помните. Вы можете мне не поверить. Санс не хочет, чтобы Вы знали. Я не хочу, чтобы Вы знали, и не ради меня, а ради Вас самого. — Неужели то, что я сделал, было настолько ужасным? Молчание, следующее за этим вопросом, было дольше, чем все остальные, прошла пара минут, прежде чем бармен, наконец, заговорил: — Если бы мне не надо было волноваться о последствиях действий Санса, я бы не помешал ему напасть на Вас, — ответил Гриллби, и Азгор слегка поежился, вспоминая драку. Этот ребенок выглядел как неживой. Азгор почувствовал холодную, мощную хватку на его душе, и это заставило его вздрогнуть. Знакомое чувство страха свернулось в животе, прямо как в тот раз, когда на него уставились чудовищные бластеры Санса. — Я не ненавижу Вас за это. У Вас были свои причины, неважно, насколько хреновые. Я не хочу, чтобы Вы расспрашивали или упоминали об этом при Сансе или еще ком-нибудь. Догами и Догаресса кое-что о нем знают, но я планировал, чтобы им было известно как можно меньше. Было бы здорово, если бы они закрыли дело и оставили Санса в покое. Что бы они там ни делали, тот гад мертв, и никто не помнит, кто это был, а мы не можем ничего доказать. По какому закону не посмотри, а слова Санса ничего не стоят, и неважно, правдивы они или нет. Продолжать расследование совершенно бесполезно. Я думаю, лучше всего будет, если Вы уйдете и никому ничего не расскажете о том, что здесь произошло. Дети под моей защитой и опекой. Я ручаюсь, что они будут счастливы, здоровы и в безопасности. Азгор вздохнул, поглядывая на дверь спальни. Ему непросто было уйти таким озадаченным и неудовлетворенным, но какие бы средства он ни использовал, чтобы получить ответы, это не помогло бы. Он был в тупике, единственный путь, что ему остался — принять поражение и отступить. Гриллби прав, если не врет. Если то исчадие ада мертво, то никаких реальных причин для беспокойства нет. Азгор не знал, как быть с тем, что из его памяти пропали все воспоминания о нем или других странностях, которые тут упоминались, однако сейчас у него было слишком мало возможностей самостоятельно во всем разобраться. Без имени и доказательств то, что говорил Санс, было настолько же вероятно, как и что угодно другое. Глубоко внутри Азгор знал, что Санс врал весь разговор. Однако вместо того, чтобы прислушаться к собственным сомнениям, он послушал Гриллби. — Хотя бы держи меня в курсе, как у них дела? — попросил Азгор, глядя в глаза элементалю. — Я хочу быть уверен, что они в порядке и, если возможно, обеспечить их всем необходимым для того, чтобы они были счастливы здесь. Гриллби кивнул, соглашаясь со словами Короля: — Я дам Вам знать о том, как они. Азгор кивнул головой. — Вам еще что-то нужно? — Нет, не нужно. Я сам найду выход. Было приятно снова повидаться с тобой, жаль только, что при таких обстоятельствах. Монстры попрощались, и Азгор ушел. После того, как входная дверь закрылась, Гриллби поднялся по лестнице наверх. Он попытался повернуть ручку в свою спальню, но замок оказался заперт. Он осторожно постучал, ожидая ответа. — Санс? — Гриллби постучал еще раз. — Санс. Открой дверь, пожалуйста. Щелкнул замок, дверь открыл Папирус и уставился на Гриллби. — Санс спит, — сообщил скелетик, указывая на комок под одеялом. Гриллби вошел в комнату и приблизился к кровати. Он подумал, не притворяется ли Санс, ведь всего несколько минут назад скелет во всю активничал. Но глубокое и ровное дыхание доказало, что он действительно крепко спит. — Король ушел? — спросил младший скелет, Гриллби повернулся к нему и кивнул. — Да, ушел. Как долго Санс спит? — поинтересовался элементаль, и малыш пожал плечами. — Я проснулся, а он спит. — Удивительно, как тебе удалось заснуть при всем этом переполохе, — сказал Гриллби, а Папирус нахмурился. — Переполохе? — Я немного погорячился. Теперь все хорошо, правда. Маленький скелет кивнул и высунулся из комнаты. — Как мы починим стену? — спросил он, и Гриллби громко вздохнул, падая назад на кровать. Боже, он так устал, что не хотел даже думать о ремонте дома. — Может быть, можно прикрыть ее одеялом? Санс так сделал однажды, когда мы ночевали в Водопадье. Гриллби рассмеялся от этой мысли. Хотя вариант был простой и быстрый, но эту чертову стену все равно придется чинить, а не прикрывать одеялом. — Это может сработать, но, думаю, стоит позвать кого-нибудь и попросить все исправить. — Они будут пользоваться магией? Гриллби зевнул, пожимая плечами. — Сомневаюсь. Вы не пользуетесь магией, чтобы строить свои форты, верно? Папирус покачал головой и забрался на кровать, захватив с собой игрушечную машинку. — Хотя Санс пользуется. В Водопадье, когда он был счастливым, он пользовался магией чаще. Он построил для нас особую крепость из мусора! Было очень круто, но ее нашли другие дети и сказали, что мы там больше не можем оставаться, — рассказывал Папирус Гриллби, вращая колесо машинки. — Что ты имел в виду, когда сказал, что он был счастливым? Санс был несчастлив до этого? Гриллби мог себе представить обоих детей, убого живущих на улице, но, зная, каким стойким был Санс рядом с Папирусом, с трудом верилось, что старший скелет мог показать брату свою депрессивную сторону. — Он… он не был несчастен, — ответил Папирус, шевеля пальчиками на ногах в своих носочках, — но он не был таким как здесь. Его душа, — Папирус указал на свою собственную душу, — она чувствует себя легче. — Легче? — Да, легче. До этого его душа была очень тяжелой и темной. И не слишком ярко светилась. И выглядела очень грустной. Ты когда-нибудь бывал в Водопадье? — Гриллби кивнул, и Папирус отложил игрушечный автомобиль, складывая руки на коленях. — Вот та часть, где светящиеся кристаллы, они очень красивые и фиолетовые. И там тропа в залы, и, если ты коснешься синего кристалла, он поможет тебе увидеть путь. — Я помню ту тропу. — Да? Так вот, кристаллы, те, что фиолетовые, когда в залах темно, они все равно светятся, но очень тускло. Их можно увидеть, но ты не знаешь, что это, потому что не видел их яркими. Душа Санса — как эти кристаллы. Я знал, что она была в груди. Видел ее отблески и мерцание. Но она очень долго была слишком темной, чтобы увидеть ее. Все время была неясной и слабой. Мне было так грустно от этого, — Папирус сжал ладошки на груди, показывая свою горечь. Но потом расслабился, забыв тревожные воспоминания. — Но здесь душа Санса ослепительная. — Папирус оглянулся на брата с мягкой улыбкой на лице. — Когда ты дал нам этот дом, сияние его души было самое яркое, что я видел. Она блистала и сверкала ярче, чем все кристаллы в Водопадье. Гриллби пристально осмотрел Санса, пытаясь разглядеть его душу. Монстр способен видеть душу другого монстра, только когда хозяин проявляет ее с помощью магии или его вызывают на бой. Гриллби никогда не видел душу Санса, даже когда наблюдал, как скелет пользуется магией. Бармен задумался, почему Папирус мог видеть душу своего брата, когда он не мог. — А сейчас ты видишь его душу? Повисла небольшая пауза, прежде чем Папирус кивнул, его счастливое выражение сменилось на что-то более мрачное. — На что она похожа? — …Она мерцает. — Мерцает? Папирус на четвереньках подполз к брату и свернулся рядом. Словно почувствовав его присутствие, Санс обвил руками родного брата и прижался к нему. — Он часто так делает, — признался Папирус, пошевелившись немного, чтобы взглянуть на Гриллби. — Я думаю, это значит, что ему страшно. Я не спрашивал его, но когда он напуган или в панике, его душа мерцает. Пламя на голове Гриллби слегка опало. Страшно. Почему он напуган? Дурной сон? Или это из-за событий в школе? Или потому, что он больше не чувствует себя в безопасности в этом доме? Гриллби сжал кулаки от последней мысли, выгоняя ее из головы. — Как насчет того, чтобы отдохнуть, — предложил Гриллби, ощущая себя слишком уставшим, чтобы продолжать эти мысли. Он побеспокоится о Сансе позже. Сейчас ему хотелось только лечь в кровать и быть рядом с этими детьми. Гриллби даже не стал переодевать свою изодранную одежду. Он просто приподнял одеяло, которым был укрыт Санс, и скользнул рядом с ним. Папирус устроился поудобнее в руках брата, позволяя Гриллби обнять их обоих, укутывая в тепло своего вечного пламени.