Спаситель

Половина девятого. На улице стремительно темнело, зажигались первые фонари, которые обычно освещают дорогу прохожим. Довольно холодный ветер гнул ветки деревьев. Пасмурное небо стало тёмным, совсем не было видно звёзд. Парни стояли в безлюдном парке. Последние люди ушли полчаса назад. Влад стремительно хотел помириться. Понял, что совершил ошибку. Ну куда он без блондина? — Свят, я поговорить хотел…- начал совсем неуверенно Влад той самой манерой поведения, которую голубоглазый успел забыть. Прекрасно знал, что этим методом якобы стеснения он хочет расположить к себе людей и внушить доверие. — Рамм, я всё, что хотел сказать, тебе сказал. Я не хочу говорить, — светловолосый сейчас не был настроен для разговоров подобного типа. Было всё так прекрасно, зачем портить? Хорошее настроение будто апрельским питерским ветром сдуло, который ещё совсем по-зимнему завывал. Шатен знал, что по фамилии его Свят называет только тогда, когда злится. Осознание этого немного угнетало. Как такое может быть: проснулить парой, а заснули — нет? — Прекрати строить из себя неприкасаемого, ладно? Я же знаю, что тебе тоже без меня трудно. — Ты опять начинаешь? Я не хочу скандалов в такой хороший день. Я твои вещи, как приду, выставлю на лестничную площадку, ясно? Я пошёл, — произнёс голубоглазый и зашагал медленными, но уверенными шагами к выходу парка. Словосочетание «НЕ УПУСТИ» будто током ударило в голову кареглазого, поэтому он направился в сторону парня. — Стой, — крикнул Влад, схватив Степанова за руку. Нельзя упустить. Он повернул плечи парня к себе, смотря в голубые глаза, которые их обладатель упрямо прятал и отводил. Вот же вредный! — Я такой дурак, — прошептал шатен, после чего его губы накрыли припухлые губы Свята. Парень дёрнулся, но крепкие руки уже покоились на стройной талии. Не убежит. Теперь точно. — Мм, ненавижу тебя, — в ответ прошептал Святослав, на секунду оторвавшись от мягких губ и после углубляя поцелуй. Ну и пусть он иногда срывается, но Влад же хороший. Такого парня не найдёшь на дороге. От этих мыслей было смешно, Свят усмехнулся. «Было дело», — подумал голубоглазый, уже не собираясь никуда бежать. * Был июнь, и мысль в голове Рамма о расставании со Степановым появлялась всё чаще и чаще. Эти думы участились после встреч с Машей, которая, казалось, с каждым разом всё больше и больше чем-то удивляла. К примеру, на прошлой неделе она надела шикарное платье, очень выгодно сидящее на её фигуре, а сегодня она поразила его знанием армянского языка. Красивый язык же. Девушка шёпотом произнесла какую-то фразу на армянском, которую наотрез отказалась переводить, лишь улыбаясь. Это было тайной. Настолько было весело с брюнеткой, что в общем-то Влад и не заметил, как дошёл до кондиции «слишком пьяный». «Разве вином можно напиться?», — думал он. После чего в эту же минуту думал: «АХАХХАХ, Я МОГУ ВСЁ». Святослав в это время был дома. Нечем себя было занять кроме как послушать музыку. И вот он ходил по комнате и орал Мендеса, когда скрипнула входная дверь, и в квартиру ввалился пьяный Влад с бутылкой виски в руках. — Ты где был, блять? — спросил светловолосый, мгновенно подлетев к шатену, заранее выключая музыку. И правда надо выключить. Уже одиннадцатый час вечера. Соседей тревожить не стоит, однако. — С Машей я гулял. А тебе что? — грубо ответил кареглазый, пытаясь снять кроссовки и цепляясь за дверной косяк рукой. Получалось очень плохо, надо сказать. — Да потому что ты, Рамм, заебал приходить в стельку пьяный, понятно? Ещё и с Машей. На баб переключился? — Да чтоб ты знал, я не гей! И никогда им не был! Язык Влада очень сильно заплетался. Вместо каких-то букв вырывались звуки, похожие на звуки, которые издаёт шипилявый человек. — А ебал ты меня знатно, — голубоглазый сложил руки на груди, стуча ногой по полу и устремив свой взгляд туда же. Смотреть на пьяные попытки Рамма раздеться не очень-то хотелось. И помогать он не собирался. — Я не хочу с тобой больше жить. Я нашёл прекрасную женщину, понятно? А теперь отвали, я иду спать, — всё-таки раздевшись и разувшись, шатен ретировался в спальню. — Ты променял меня на бабу, блять? Ты тупой ублюдок, на которого я почти год своей жизни угробил, сука! Ненавижу тебя! Ебался же с ней? Точно знаю, что ебался! Ебаться с моей бывшей. Охуенный расклад, Владик. Ненавижу тебя! Степанов не медлил. Точно решил, что уйдёт прямо сейчас. Точно уйдёт. Больше он с этим мудаком связываться не будет. На странность он даже не чувствует никакого разочарования и боли. Может, потому что злость всё перекрывает пока? «Пиздец, ему вообще похуй», — думал голубоглазый, когда услышал, что Рамм тихо захрапел. В голове было непонятно что. То ли он радовался облегчению, что этот камень всё-таки упал с плеч, то ли расстраивался, что без второй половины сейчас. Хотя Степанов никогда Влада не считал своей второй половиной. Хорошо, вещи собрал. Теперь нужно было думать, куда он пойдёт. Квартиру, в которой он жил перед проектом, продали, поэтому определённого места жительства у него сейчас не было. «Ну и что, блять, делать?», — мысль в голове, после чего рука машинально полезла в карман джинс за телефоном. Что ж, время проверить настоящих друзей. Плевал сейчас, что почти полночь. Позвонил Косте, Саше. Все на Родине, никого нет в Москве. Множество знакомых было разбужено, но все равно безрезультатно, никто не хотел помочь, сваливая всё на какие-то свои проблемы и временные трудности. Остался единственный абонент, которому звонить блондин хотел меньше всего. Киоссе. — Ну что, звезда, поможешь мне? — проговорил вслух голубоглазый, нажимая на кнопку вызова. Шли короткие гудки, после чего телефон автоматически сбросил вызов. Ясно, занят. Минут пять Свят одиноко сидел на табуретке, не понимая сам чего ожидая. Вскоре завибрировал в руке телефон, стоящий на безвучном режиме. Звонил Киоссе. «Перезвонил всё-таки», — улыбнулся Святослав и принял звонок. — Привет, что-то нехорошее случилось, раз звонишь? — запыхавшимся и усталым голосом произносит Ник, от чего у светловолого мурашки пошли по коже. Как давно он его не слышал. Да, видел его, но они не разговаривали. Записи это совсем не то. Как давно он не слышал живого голоса кареглазого. — Как бы да, и как бы нет, — спокойно ответил блондин, крутя в руке зажигалку. Это первый признак того, что он нервничает. Свят знал, что Никита спрашивает не потому, что он его до сих пор любит. Нет, просто натура у Киоссе такая обо всех переживать и заботиться. — Ну рассказывай, горе луковое. — Ну, мне где-то перекантоваться надо, в общем. Не хочу напрягать, но ты бы мог… — Да, окей, всё понял, встретишь меня на вокзале? — протараторил Никита, через секунду замолкая, чтобы услышать ответ. — Да, конечно. Скинь смску, когда будешь подъезжать. * Прошло пару часов. Блондин вяло бродил по платформе. Как хорошо без рюкзака на плечах! Его он поставил на скамейку, а теперь ходил около неё. Так как вещей было мало, они все уместились в рюкзак. «Ну откуда так долго можно ехать, блять?», — думал голубоглазый, скрипя зубами. А вдруг Никита натроллил? Эта мысль просто не давала покоя. «Подъезжаю», — пришло уведомление о новом смс. Улыбка на губах Степанова. Наконец-то! Шум поезда слышен, отбивающего колёсами по рельсам. Свет фар ослепляет лицо. Блондин отошёл в сторону, чтобы поток людей просто-напросто его не задавил, потому что даже в такое позднее время люди едут в Москву. — Ну привет, — послышалось из-за спины. Святослав вздрогнул. Его голос. Это он. — Как ты со спины меня узнал? — улыбнулся голубоглазый, приобнимая Киоссе.  — Тебя трудно с кем-то спутать, знаешь. Ну, так что случилось у тебя? — Я с Раммом расстался, и теперь это точно, — усмехнулся Степанов, забирая свой коричневый рюкзак и кидая его на спину. Эта новость словно током прошлась по всему Никите. Ого, расстались. Что теперь будет делать? — Давай набухаемся? — спросил шатен, ускоряя шаг, чтобы успеть в магазин до закрытия. — Го, а ты откуда ехал? — голубоглазый не понимал, откуда мог приехать Киоссе, потому что тот почти всегда обитает в Москве теперь. — Был бы повнимательнее, заметил бы, что поезд из Рязани шёл. Ты меня сорвал, когда я уже спать ложился. — Ебать ты, не надо было. — А если не я, то кто? — засмеялся кареглазый, открывая дверь ближайшего супермаркета. — Сейчас будет шоу. Он так сказал, потому что знал, что девушки в этом магазине все сразу в восторге, когда он заходит. Еще и в компании сердцееда Степанова. «Значит, он ещё что-то чувствует ко мне, раз приехал», — подумал Святослав и пошёл следом за Киоссе. — Боже, это он, — зашептали девушки, что не прошло мимо ушей двух парней. — Две бутылки виски и коньяк, — строгим голосом сказал Никита, совершенно не интересуясь девушками, которые подправляли причёски и разглядывали шатена и блондина. После они вышли из магазина. — Шоооооу, — протянул голубоглазый, улыбаясь. — Ну пиздец, конечно, как ты их волнуешь. — Ну, одной ты понравился, ты же брутал, — засмеялся шатен, пихая одной рукой Степанова в плечо, а другой держа пакет с алкоголем. Они чувствовали себя свободно рядом друг с другом, что каждый считал удивительным. Можно было бы подумать, что они простые друзья, которые решили выпить вместе, а теперь идут и дурачатся. «Странно, что после всего, что было, он ещё меня послать не хочет», — подумал светловолосый, рассматривая район, где жил Никита. Стильные многоэтажки красовались друг за другом, отбрасывая тени на асфальт, который успел остыть от жаркого московского солнца. Сегодня днём было душно и слишком тепло. Вошли в подъезд, после в лифт. Маленький лифт был похож на небольшую коробочку из-под спичек. — Грузовой не работает? — спросил Свят, чтобы не молчать. Ненавидел молчать. Особенно ненавидел, когда было, о чём говорить. Но эта тема сейчас под запретом. Сейчас они просто друзья. — Нет, уже недели две его починить не могут, — сказал кареглазый, отходя в угол лифта. Подальше от блондина: подальше от его глаз и губ, иначе крышу снесёт. И никто не знает, чем закончится это безумие, если оно начнётся. «Всё-таки я рад, что он сейчас рядом. Как я рад ему помогать…не чужой же человек», — размышлял Киоссе, пытаясь не смотреть на Степанова, который сейчас своими глазами будто распиливал его пополам. — Какой этаж? — Двадцатый, — ответил Ник, после чего голубоглазый начал делать шаги в его сторону. «К чертям чувства, он такой соблазнительный сейчас», — мысль в светлой голове, когда он уже стоял почти вплотную с темноволосым. Карие глаза наполнились беззащитностью и неким страхом. Черт возьми, этого сейчас не должно произойти. Этого вообще никогда больше не должно произойти! Не должно же? Не должно. Они же просто друзья. Вот Никита уже чувствует, как губы Степанова выпускают воздух в его шею. Чувствует, как между ними остаются совсем неощутимые миллиметры. «Блять, после Рамма его принимать? Нет, спасибо», — подумал шатен, опуская голову, чтобы в этом полумраке Свят не нашёл его губ. Рука блондина легла на скулу Никиты, от чего тот еле заметно вздрогнул, но Степанов это заметил и улыбнулся. Чувства определённо остались, тут без сомнений, и светловолосый это понимал. Но нужен ли сам он Киоссе? Ладонь переместилась на подбородок, слегка его приподнимая, тем самым заставляя Ника смотреть ему прямо в глаза. Читался страх, читалось волнение, смущение и непонимание того, что в данный момент вообще происходит. Губы Степанова приближались к губам Никиты, оставался заветный миллиметр, и… и лифт остановился, после чего открылись двери. — Сука, — тихо прошипел голубоглазый, направляясь вслед за Киоссе, который испугался и побежал по лестнице вверх, дабы открыть квартиру. — Один живёшь? — Да, мама в Рязани осталась, — улыбнулся кареглазый, спиной ощущая, как Степанов рассматривает его сзади, наверняка замечая, как у кареглазого трясутся руки. — Будь, как дома. Делай, что хочешь. Я в комнату. * После того, как парни зашли в квартиру, темноволосый и правда пошёл, если не сказать, что побежал, в свою комнату. — Нахер, подальше от него. Нет, мы не будем больше вместе. Хотя…я же не знаю, почему он от него ушёл, — шептал Никита, раздумывая, чем бы себя занять. Мысли о том, что он гей, уже не вызывали никакого стыда. Теперь было абсолютно все равно. Он хотел выпить, очень сильно. Но идти сейчас в коридор, чтобы встретиться со Святом, очень не хотелось. Пусть парень думает, что он спать ушёл. Время-то не детское! Голубоглазый сидел на кухне и не понимал, почему Киоссе сбежал от него. — Ну он же хочет, чтобы я его поцеловал…тогда почему бежит? — шёпотом произносил блондин, распечатывая виски. Ну бред же сейчас сидеть в разных комнатах. И вообще они бухнуть хотели! Свят поставил виски, стаканы и коньяк на стол. Пошёл к Киоссе. — Так и будешь тут сидеть в одиночестве? — сказал голубоглазый, от чего Никита подпрыгнул на кровати, оглядываясь на дверь, оперевшись на которую, стоял Свят. — А что ты предлагаешь? Я спать уже хочу, — приходилось врать. — Выпить я предлагаю. Давай же, Ники, я же не алкаш, чтобы бухать в одиночестве, ну. «Ники»…он меня так называл, когда мы занимались любовью. Чёрт возьми, как по-особенному у него получается произнести моё имя», — подумал Киоссе. — Давай, только сюда неси, не хочу идти на кухню, — проговорил шатен, поправляя кивком головы волосы. Святослав кивнул и вышел, а когда оказался на кухне, то хлопнул в ладоши и улыбнулся. Боже, спасибо! Через час молодые люди были изрядно пьяны. — А вот честно, зачем ты ушёл от него? — пьяно проговорил Киоссе, после чего сразу засмеялся. — Я? Я его не любил. — Не любил? — Не любил! — подтвердил светловолосый, обнимая Никиту рукой за шею. Умиротворение. Так хорошо просто выпить вместе. Вместе дойти до того момента, когда уже оба ничего не соображают. Степанов находился в какой-то неясной прострации, в которой ему было очень хорошо. Ничего не соображал, понимал только, что внутри разгорается пожар. Внезапно захотелось быть не просто друзьями с кареглазым. В секунду его губы оказались на губах кареглазого. Никита не сопротивлялся, пьяное удовольствие правило обоими. Послали оба к чертям здравый рассудок, руководясь только чувствами. И это было приятно. Киоссе понимал, что дальше этого не должно зайти. Не должно, блять! Мгновенно протрезвел, когда руки Святослава полезли под серую майку Никиты, а сам парень корпусом на него налегал. Ни на минуту Свят не отстранялся. Эпицентр возбуждения упирался темноволосому в ногу, хотя возбуждение голубоглазого было видно и без этого. — Нет, всё! Этого не должно быть вообще! — Никита отстранился, вскакивая с кровати, после чего Степанов спокойно встал с кровати и вышел из комнаты, не проронив ни слова. * На следующее утро Киоссе проснулся один. Он осмотрел всю квартиру, блондина не было, и от этой мысли стало как-то грустно что ли. — Может, за сигаретами вышел? — проговорил вслух Никита, осматривая квартиру повторно, но уже в поисках рюкзака голубоглазого. Не нашёл. Он ждал его. Ждал час, два. Потом прошло пол дня, которые шатен провёл в кровати, всё в надежде, что светловолосый придёт. Он ему звонил, но телефон был не в зоне доступа. * Прошло две недели. Кареглазый был на гастролях, но всё так же переживал. Каждую свободную минуту он набирал блондина, но каждый раз слышал о том, что абонент не в зоне действия сети. «Две недели, блять, трубку не берёт. Две, блять!  А если что-то случилось?» — подумал Никита, и от своих мыслей стало плохо. Он же не переживёт без Степанова. По ночам он сильно плакал от неизвестности и одиночества. Не хотелось ничего. От него будто половину отняли. Так невозможно жить.