Проект "410"

Я долго не желал просыпаться: солнце только начинало пробиваться сквозь ярко-зелёные листья деревьев, тихо щебетали птицы, а какая-то назойливая ветка скреблась по окну. Нехотя я открыл глаза и посмотрел на часы – стрелки стояли на шести утра и неумолимо двигались к семи. «И почему я вообще поднялся в такую рань? – Спросил я сам себя. – До завтрака ещё целых два часа, но раз уж проснулся – делать нечего». Я встал с кровати, лениво потянувшись, кое-как заправил её и, вздохнув, начал одеваться. Вожатой в домике не оказалось. «Странно, обычно она просыпается раньше и будит меня, но сегодня видимо, какой-то необычный день». Я снова уселся на кровать и несколько минут смотрел в окно, события прошлой недели пролетели у меня перед глазами: прибытие в лагерь, карточный турнир, спортивная площадка, танцы, Шурик, земляника… Лена.  Восьмой день моего прибытия в этом лагере совсем развеял все надежды на возвращение в свой мир, но, признаюсь честно, сейчас мне меньше всего хотелось снова оказаться в моей затхлой квартире перед заляпанным экраном монитора.  Я схватил со стола зубную щётку, зубной порошок и направился к выходу из домика. На улице стояла тишина, солнце слегка ослепляло, а ненавязчивый утренний ветерок обдул лицо. Немного полюбовавшись видом, я направился прямиком к умывальникам.  Все пионеры ещё нежились в своих тёплых кроватях, один лишь Семён плёлся в такую рань. Семён вообще в последние время выделяется в лагере – берётся за всё, что бы ему не предложили. Нет, это как-то не в моём стиле. «Что ж, хотя бы успею к завтраку не последним», – проскользнула оптимистичная мысль. Вскоре я оказался у привычного умывальника, вода из него шла всё такая же холодная, но уже не столь непривычная. Когда я закончил гигиенические процедуры и привёл себя в порядок, мне в голову пришла мысль прогуляться до лодочной станции.  «И почему именно туда? – Вновь я обратился к себе. – Ни на площадь, ни на пляж, ни даже в лес, а именно туда?».  Но что-то неведомое тянуло меня, и я со спокойной душой двинулся к причалу. Снова прошёл мимо своего «дома», завернул на площадь Генды и вышел на нужную тропинку. Солнце палило нещадно, даже в летней пионерской форме, чувствуешь себя словно в тулупе.  Вытирая пот со лба, я преодолел расстояние от умывальников до причала. Бьющиеся о пирс лодки, мягкий песок и маленькие камушки – тут всегда стояло какое-то умиротворение. Оглядев лодочную станцию, я затормозил взгляд на пирсе.  «Что же, чего-то подобного и стоило ожидать, я невольно усмехнулся», - на причале, свесив в воду ноги и держа в руках новую книжку, сидела Лена, она меня не замечала… возможно, не замечала. Я медленно, почти бесшумно, подкрался к ней и тронул за плечо; она вздрогнула и повернулась, но, увидев меня, смутилась и снова уставилась в книгу.   «Ну и пускай, я успел привыкнуть к такой реакции». – Что, не спится? – Улыбнулся я.  – А? – Она оторвалась от книги и украдкой посмотрела на меня.  – Говорю: чего так рано проснулась?  – Не знаю, – коротко ответила она, продолжая смотреть в книгу. – А ты почему проснулся?  «Действительно? – Настало время смутиться мне. – А почему я проснулся?». – Да вот, о тебе вспомнил и пробудился сразу, – я неумело отшутился от вопроса, но похоже этого было достаточно, чтобы она превратилась в ярко-красный помидор.  Несколько минут мы сидели молча, она продолжала читать книгу, изредка косясь на меня, а я таращился на воду и иногда переводил взгляд на Лену.  – Новая книга? – Молчание слегка затянулось. – «Мастер и Маргарита», – я прочитал название вслух. Книги читать не приходилось, но смотрел фильм, давно, правда, когда прогуливал пары и пытался чем-то занять свободное время, просиживая часы на пролёт у своего компа. – Нравится?  – Да… – Робко ответила она. – Но немного жутковато.  – Но не настолько жутко, как в старом лагере? – Я улыбнулся.  – И правда – не настолько, – она улыбнулась в ответ.  «Я не понимал её: с одной стороны – застенчивая и робкая, но с другой, иногда, будто бы по часам, она становится уверенной и даже настойчивой, – рассматривая её, задумался я. – И какая же Лена мне нравилась больше? Застенчивая и милая, или уверенная и прыткая?».  – У меня что-то на лице? – Лена провела ладонями по щекам.  – Нет, всё в порядке, идём завтракать?  – Но ведь ещё рано? – Она загнула уголок листка и наконец повернулась ко мне полностью.  – Ну, тогда может сходим на пляж?  – Зачем? – Она с недоумением посмотрела на меня.  «И правда, зачем?».  – Не хочешь? – Я немного призадумался. – Тогда, может, бадминтон?  – Пошли, – Она широко улыбнулась. «Так вот, чего ты ждала! – Я мысленно засмеялся. – А всё же вы коварны, Елена, вытягиваете из меня то, что вам нужно». Мы встали почти синхронно и направились в сторону спортивной площадки, утреннее солнце отбрасывало золотистые лучи на водную гладь, и они, отражаясь, слепили глаза, безоблачное чистое небо нависло над нами, словно следило за нашей жизнью, которая походила на малобюджетное шоу со мной в главной роли.  *** На спортплощадке, как и ожидалось, не было ни души: лишь мягкая и тёплая трава, пара турников, футбольные ворота, и волейбольная сетка. Лена забежала в какое-то здание неподалёку, видать, там хранился весь инвентарь, ведь через минуту она выбежала с двумя ракетками и воланчиком. – Готова? – Посмотрел я на неё и взял одну из ракеток. – Не знаю? – Пожала она плечами. – А ты?  – Пионер всегда готов! – Неудачная, наверное, шутка. Честь подать первый воланчик выпала Лене – она подбросила его, замахнулась, но в последний момент последовал промах, такие неудачи постоянно вызвали у неё расстройство – она опускала глаза и тяжело вздыхала.  – Может быть, ты? – Она протянула воланчик мне. – Ну уж нет, – я покачал головой и подошёл к ней. – Раз уж решила научиться, то давай. Я встал позади, взяв её за руку – кожа у неё была нагретой на солнце, но ладонь отдавала холодом. Подбросив волан левой рукой, и с трудом направляя Лену правой, попытался попасть по нему, девочка как будто специально противилась и не хотела попадать. В конце концов, воланчик ударился о сетку ракетки и отлетел вперёд на пару метров. Пионерка радостно заулыбалась и даже немного обмякла.  – Вот видишь, не всё так плохо! Лена, видимо, осознала, что мы стоим вплотную друг к другу, а я буквально дышу ей в затылок; она высвободилась из моих полуобъятий и, повернувшись ко мне лицом, улыбнулась. Странно, но улыбка от Лены всегда была долгожданной, становясь каким-то событием.  – Спасибо, но ведь это ты по нему попал, – она пыталась посмотреть на меня, но выходило у неё не очень удачно. – Неправда, мы вместе! – Мне почему-то очень хотелось, чтобы она взглянула на меня. – А если у нас получилось вместе, то и у тебя получится. – Я попробую…   Через пару минут она вновь стояла с ракеткой и воланом, глубоко вдохнув, Лена подкинула его и, наконец-таки, попала; пускай попадание было и не особо точным, но воланчик пролетел далеко, и мне даже удалось его отбить, однако я приложил слишком много усилий. Он со свистом полетел в сторону Лены, та же в свою очередь начала пятиться, задрав голову к небу, одно неловкое движение и Лена уже лежала на земле.  – Ты не ушиблась? – Я на всех порах подбежал к ней. – Всё в порядке, – она в очередной раз застенчиво улыбнулась, лёжа на земле и устремив взгляд на облака. – Не хочешь лечь рядом?  Видимо, поняв, что бадминтон не её вид спорта, она начала разглядывать облака. Вот эта белая куча водяного пара виделась ей, как кролик, а другая, как утка, вон та, самая большая, была похожа на бублик из нашей столовой. Лена что-то рассказывала мне, смеялась, снова указывала на облака и вновь смеялась.  – А ты что видишь? – Неожиданно спросила она. Честно говоря, я задремал под её убаюкивающий голос, потому вопрос стал сравним для меня с ведром воды, вылитым на голову.  – Не знаю… – Я начал что-то неразборчиво мямлить. – Для меня это просто-напросто облака, но я рад, что хоть кто-то находит их интересными. Лена вдруг поднялась и села, посмотрев на меня сверху вниз, взгляд её был не то что бы суровым, но каким-то необычным, будто она ждала что-то от меня.  – Что? – Уставился я на неё.  – И ты правда там ничего не видишь? – Уже грустно спросила она.   – Да нет, сейчас я тебя вижу, – моя ухмылка, скорее всего, выглядела глупо. – Но ты не похожа на облако. – А на кого я похожа? – Она, как всегда, смутилась. – Ни на кого, – я сел рядом. – Ты похожа на Лену, которая боится кузнечиков и любит романтические книжки.  – А ты похож на Семёна, который постоянно несёт чепуху, – она широко заулыбалась и толкнула меня в плечо. – Идём, на линейку опоздаем.  – Куда? – Последний раз я был на линейке неделю назад.  – Не отлынивай, идём… *** Скоро мы сидели на лавочке напротив памятника, мимо лишь изредка плелись сонные пионеры: ни вожатой, ни каких-либо других знакомых не наблюдалось.  «Конечно, кто же, кроме Лены, попрётся на линейку в такую рань! – Подумал я про себя. – Разве что, Славя».  Минут двадцать мы сидели молча, Лена смотрела в книгу, а я смотрел на Лену, но она, кажется, этого не замечала, оно и к лучшему – если бы она узнала, как долго я всматривался в её лицо, то «сгорела» бы на месте. Через пару минут на площадь выбежала Ульянка, бодро размахивая руками и пугая проходящих мимо пионеров. «Откуда в ней столько энергии? Я до сих пор чувствую себя, словно квашеная капуста, а она носится, как Соник, и ей хоть бы хны».   Она подбежала к нам и, ехидно улыбнувшись, назло мне начала разговаривать громче и очень раздражающе.  – С добрым, пионеры! – Крикнула она. – Чего такие вялые?!  – Чтоб ты спросила, – огрызнулся я.  – Бу-бу-бу! – Покривлялась она. – Целовались небось где-нибудь, пока все спят! Лена вжала голову в плечи и ещё усерднее принялась читать книгу. Я же, в свою очередь, подбирал в голове остроумный ответ. Подколы Ульяны всегда были гадкими и неожиданными, сегодня – не стало исключением.  – Ладно, некогда мне тут с вами, понимаете ли, – Ульянка показала язык и убежала в сторону столовой. – Вот пигалица, дождёшься у меня, – хмуро смотря вслед убегающей девчонки, сквозь зубы процедил я.  Чуть позднее подтянулись кибернетики: под глазами у обоих виднелись синяки, на вид они были крайне усталые, но шли, улыбаясь, и вяло смеялись, разговаривая между собой. Шурик заметил меня первым:   – Семён! – Он устало помахал рукой и подошёл ближе. – Ты даже не представляешь, какая удачная вчера была ночь!  «С чего он взял, что мне будет интересно? Или он снова хочет затащить меня в их клуб?» – Вы машину времени собрали? – Наивно спросил я.  – Нет, – Шурик почесал затылок, обескураженный моим вопросом, он продолжил. – Электроник предложил гениальную идею, как синтезировать голос нашему роботу… Дальше я их не слушал: Шурик продолжительно что-то рассказывал, размахивал руками и тыкал пальцем в небо. Иногда мне казалось, что он чуть ли не задыхался, рассказывая мне, какие чудеса они творят в своём кружке. Электроник молчал и, зевая, тёр глаза.  – Таким образом, высокие и низкие частоты придадут голосу более человечный окрас, – закончил он и посмотрел на меня. – Ты меня слушал?   – Да-да, – замахал я головой с глупым выражением лица. – Очень интересно.  – Замечательно! – Шурик не заметил моей фальши. – Хорошо, мы пойдём.  Всё это время Лена сидела, уткнувшись в книгу, и не обращала ни на кого внимания, она, как обычно, абстрагировалась от внешнего мира, лишь изредка смотря по сторонам, и, ещё реже, на меня.  Казалось, что может быть хуже Ульянки и двух поехавших кибернетиков? Только девочка-пулемёт. Мику в припрыжку бежала и быстро приближалась к нам. Мне захотелось убежать от неё, но обижать соседку Лены не хотелось. – Лена, Семён! – Прокричала она издалека. – А вы, что, раньше пришли? - Даа, Лена же рано просыпается, а вот я поспать люблю… – Не то что бы я очень долго спала, просто рано вставать не привыкла! Я медленно качал головой и пытался не слушать Мику, но Лена, кажется, оживилась и с улыбкой посмотрела на соседку, даже попыталась наладить диалог.  – Какие планы на день? – Спросила Лена. – Ой, много всего, – тараторка махнула рукой. – Сначала вот на линейку, потом в столовую покушать, хотела бы в лес сходить, но боюсь – не успею, потому сразу на кружок пойду. Семён, ты не надумал записаться?  – Нет, пока, я пожалуй, не готов ещё, – в надежде, что Мику уйдёт, отрывисто ответил я. – Жаль, а то мне скучно там одной, но ничего, – она заулыбалась. – Лена обещала сегодня прийти и помочь мне. Правда?  – Конечно, – Лена кивнула головой.  – Спасибо, а то как я без тебя? Со мной мало кто общается. Интересно, почему? – Мику задумалась и, помахав нам рукой, удалилась. Я смахнул пот со лба и отдышался – любое общение с Мику было похоже на зачёт по бегу.  – И как ты с ней общаешься? – Спросил я у Лены. – А что такого? – Она недобро посмотрела на меня. – Да, неважно, всё в порядке, – меньше всего мне хотелось злить Лену. Из библиотеки плелась жужелица-Женя, но, слава Ильичу, к нам она не подошла, как, собственно, и к кому-либо другому. Она вела себя безучастно, однако, поймав на себя взгляд Электроника, нахмурилась и резко отвернулась от него.  И, наконец, будто бы из воздуха, появилась Ольга Дмитриевна, как же мне не хотелось выслушивать её пылкие речи, но сбегать сейчас было поздно, да и, наверное, стоило хоть раз появиться на этой линейке.  – Семён! – Строго приказным тоном проговорила вожатая. – Почему я тебя на прошлых линейках не видела?  – Да как-то… всё так получалось… Знаете… – Я мямлил, как провинившийся пятиклассник. – Он мне помогал, – отозвалась Лена. – А я передавала ему всё, что вы говорили. – Чем же он тебе помогал? – Недоверчиво покосилась на меня Ольга Дмитриевна.  – Плакат рисовал, для выставки, – бодро ответила девочка. – Какой плакат? Для какой выставки?  – «Коммунистическое будущей моей родины» называется, – Лена мило улыбнулась вожатой.  – Правда? – Ольга Дмитриевна удивилась и немного смягчилась. – Хороший плакат, думаю.  – Очень, – кивнула Лена. Вожатая улыбнулась и позвала нас за собой на построение. Все были в сборе: Славя, как всегда, стояла первой, несмотря на свой невысокий рост, за ней стояли Электроник и Шурик, далее встали мы с Леной, за нами расположились Женя и Мику, а в самом конце, шатаясь из стороны в сторону, стояла Ульяна. Не было только Двачевской.  Вожатая начала что-то говорить, но мне было всё равно – я слышал лишь неотчётливые звуки, доносившиеся со стороны Ольги Дмитриевны. Если чего и пропущу, то Лена мне напомнит.  Наконец, через некоторое время прогудел спасительный звонок на завтрак, и все, сломя голову, бросились к столовой, я было собирался побежать, но заметил, что Лена пошла совершенно в другую сторону. – Ты куда? – Такой поворот событий меня никак не устраивал. – Я позже приду, – она неуверенно улыбнулась. – Не переживай.  – Хорошо, – глубоко вздохнул я и медленно поплёлся к столовой.  *** У столовой собралось огромное количество голодных пионеров, я краем глаза заметил, как Ульянка пристаёт к Мику: дёргает её за длинные хвостики, показывает язык и всячески пытается вывести из себя, на лице девушки-оркестра появилось несвойственное раздражение.  «Я ещё сто раз пожалею о содеянном, но Мику нужно спасать».  Быстрым шагом подойдя к ним и схватив соседку Лены за руку, я отвёл её в сторону со словами.  – Идём, есть серьёзный разговор, не для детских ушей.  Ульяна, в свою очередь, показала язык и, крайне заинтересованная разговором, начала красться за нами. К Ульянкиному разочарованию, я затащил Мику в самую толпу, так что растолкать пионеров у неё не вышло.  – Спасибо, – улыбнулась Мику. – Так что за разговор?  – Да нет никакого разговора, я тебя спасал. – Ой, да не стоило, я бы и сама, – засмеялась Мику. – Просто Ульяна просила что-нибудь спеть на японском, а я сегодня не в голосе, вот она и начала докучать, я ей говорю-говорю, а она всё не перестаёт.  Мы зашли в столовую, вернее я хотел зайти один, но Мику увязалась за мной. Она шла и тараторила-тараторила, и тараторила без умолку, у меня уже начинала болеть голова. Сели за крайний столик у окна, она рассказывала мне, как пыталась вызвать пиковую даму, но я старался не слушать.  Доев картофельное пюре с котлетой и допив какао, я решился спросить: – Мику, – она замолчала и уставилась на меня. – Ты не знаешь, куда Лена ушла?  – Она собиралась заглянуть ко мне в кружок. Наверное, туда. Я хотела научить её играть на фортепиано или на гитаре. Как думаешь, что ей больше подойдёт?  – Думаю, фортепиано, – я улыбнулся и попытался побыстрее уйти. Захватив с собой пару булочек для Лены, я направился в сторону музыкального кружка. Площадь уже опустела, и стояла успокаивающая тишина, особенно она казалась спасительной после беседы с Мику. Но стоило мне подойти к обители музыки и ритма, как из-за кустов выскочила ошалелая Алиса – она испуганно взглянула на меня, потом резко дёрнула вправо и спряталась за широким деревом. Через пару секунд ко мне приблизились запыхавшиеся пионеры, которых я не знал. – Парень, – отдышавшись, начал один из них. – Тут рыжая высокая дылда не пробегала?  – А? Кто? Али… – Двачевская больно ущипнула меня за бок. – Нет, никого не было.  – Вот гадина! – Ругнулся один из них. – Такой приёмник стырила! Японский, между прочим! – Простите, ребят, ничем не могу помочь, – пожал я плечами.  Когда пионеры скрылись за поворотом, Алиса вышла из-за дерева и покрутила перед моим носом компактным приёмником чёрного цвета.  – И стоило оно того? – Посмотрел я на неё с укором. – Ничего ты не понимаешь, – фыркнула она. – Зачем он им? Попсу свою слушать? А мне для дела! – Да неужели?  – Ладно, неважно, – она сунула приёмник в карман. – Кстати, что это у тебя? Двачевская посмотрела на небольшой полиэтиленовый мешочек с булочками для Лены и жадно сглотнула. – С утра ничего не ела, – она вырвала у меня пакет и достала оттуда булку. – Отдай! – Крикнул я и выхватил пакет. – Не для тебя несу. – Правда? – Нехорошо улыбнулась она. – А для кого? – Не твоё дело.  – Для Ленки, да? – Алиса злорадно усмехнулась. – Она со сгущёнкой больше любит.  – Что ты хочешь? – Покосился я на неё. – Да ничего… – Она задумалась. – Хотя, знаешь, есть одна просьба.  – Что ещё за просьба? – Двачевской я не доверял, да ей вообще никто не доверяет! – Мне вещь одна нужна, – жуя булку начала она. – Но Электроник мне её не даст. – Воровать не стану!  – Зачем воровать? – Алиса усмехнулась. – Просто попросишь, вы же вроде как друзья. – Какая тебе вещь нужна? – Всё ещё с недоверием продолжал я расспрос. – Кое-что очень важное, – загадочно произнесла Алиса. – Скажи Сыроежкину, чтоб тебе бутылку лимонада дал.  – Водка, что ли? – Вспомнив о криминальном прошлом кибернетиков, уточнил я.  – Тише ты, идиот! – Злобно прошептала она. – Хочешь, чтобы весь лагерь услышал!?  – Нет, даже не проси, не буду я для тебя водку таскать, – отвернулся я и хотел уйти. – Если не принесёшь, расскажу всем, что за мной подглядывал, – пригрозила Алиса. – Уже проходили, никто тебе не поверит.  – Хорошо, расскажу не всем, – она злобно улыбнулась. – Только Лене. Я яростно развернулся и прижал Двачевскую к дереву. Сам не знаю отчего, но в глазах у меня потемнело, а в груди что-то загорелось. – Только посмей!  – Посмею, даже не сомневайся, – она оттолкнула меня. – А чего это ты так всполошился? Неужели влюбился?  – Не твоё дело, – буркнул я и немного остыл. – Смотри: либо ты мне помогаешь, либо бежишь успокаивать Леночку.  – Чёрт с тобой, принесу я тебе твою водку. ДваЧе.  – Как ты меня назвал?! – Лицо Алисы стало красным, а глаза бешеными. – Ну-ка повтори!  – Ничего, тебе послышалось, – ухмыльнувшись, я снова направился к музыкальному кружку. – Эй! Ты куда!? Я с тобой ещё не закончила! А ну вернись! – Слышал я отдаляющийся голос Двачевской.  «И правда, такую гадину ещё поискать надо, вот ведь пристала – водку ей подавай, – думал я про себя. – А завтра, что, кальян, или косячок ей забить?».  Наконец, показался домик музыкального кружка, из-за стен доносились отрывистые нотки фортепиано. «Видать, Лена ещё там, что ж, уже не так плохо». Я зашёл внутрь, Лена сидела за фортепиано и просто тыкала по клавишам, стараясь хотя бы изобразить красивую мелодию, и у неё получалось.  – Красиво.  – Спасибо, – немного напугавшись, ответила она. – Я Мику ждала.  – А меня, значит, нет? – Наигранно обиделся я.  – Ты что! – Продолжая тыкать по клавишам, виновато улыбнулась она. – Я знала, что ты придёшь.  Когда-то мне показывали, как играть на клавишных, правда, из всего множества мелодий я почему-то запомнил лишь одну, даже не современную, а что-то из классики. Я сел рядом с Леной и положил пальцы на клавиши, взял первый аккорд, затем пробежался по нотам, выходило скверно – вместо плавного и тягучего звука, ноты стали отрывистыми и звонкими, но внимание Лены это привлекло, и она заинтересовано посмотрела на меня. Ещё пара аккордов, пара нот, я вспомнил название произведения – «Лунная соната», кажется, весьма популярная мелодия.  – Ты не говорил, что умеешь играть, – удивилась девочка.  – К сожалению, это всё, что я помню.  – Очень красиво, – улыбнулась она. – Сыграй ещё.  – Конечно, но сначала поешь, – я протянул ей две оставшиеся булки. – Весь день голодная ходишь.  – Спасибо, – Лена аккуратно взяла пакет. – Там было больше, но Алиса успела одну схомячить.  – Алиса? – Лена бросила на меня недоверчивый взгляд. – О чём вы говорили?  – Она пряталась от каких-то мальчишек, и я её прикрыл, – я был польщён такой реакцией, сам не знаю, почему. –Ты ревнуешь?  – Ты что?! С чего бы? – Лена покраснела и явно врала.  – Действительно, с чего бы? Я снова принялся играть, а Лена медленно поедать принесённый мной завтрак. Мику не появлялась, наверное, и вовсе забыла о своём кружке.  Странно, мы просидели так почти до самого вечера, когда «Соната» уже приелась, мы начали играть в четыре руки, вернее, не играть, а подбирать мелодии. Выходило, скорее всего, ужасно, но мы были в восторге от нашей музыки.  Когда солнце начало садиться за горизонт, Лена резко остановила меня и, взяв за руку, куда-то потянула. – Куда мы? – Спросил я равнодушно, мне хотелось идти за ней. – Как куда? – Лена повернулась и нахмурилась. – В поход.  – Какой поход? – Мне стало интересно, когда же я умудрился пропустить информацию о походе. – Как какой? – Лена негодовала. – Ты что, не слушал, что говорила Ольга Дмитриевна?  – Слушал… только задумался немного, вот и пропустил.  – Она всю линейку о походе говорила, – Лена начала меня осуждать, но тут же осеклась. – Мы идём в поход на три дня, вдоль реки, в посёлок один.  – Посёлок, говоришь, – задумался я, а ведь это был хороший вариант что-то выяснить и, возможно, выбраться из лагеря.  – Идём быстрее, опоздаем ведь!