Проект "410"

На площади начали собираться знакомые лица, а у памятника Генды лежали собранные рюкзаки, на которых были приклеены имена участников похода. В общей куче лежал и мой. «Интересно, кто его собирал? Да и что там вообще лежит?». Подойдя к рюкзаку, я открыл его. Что ж, не густо: мой свитер, две банки тушёнки, две бутылки воды, компас и телефон. «Кто же догадался мне его положить? – Задумался я, оглядывая знакомых. – Славя, наверное, больше некому». Я посмотрел на Лену – её рюкзак выглядел в несколько раз тяжелее, и почему-то мне захотелось проявить галантность. Подбежав к ней, я перехватил его и с дурацкой улыбкой на лице посмотрел на неё. – Семён, ты чего? – Она слегка испуганно посмотрела на меня. – Тебе тяжело будет его тащить, – я взвесил рюкзак на руке, он в действительности оказался тяжёлым. – А мне совсем нетрудно. – Правда? – Лена недоверчиво посмотрела на меня. – Если тяжело, то лучше не ври, Семён. – Да нет, он же совсем лёгкий! – Не нужно играть в героев, – она заулыбалась. – Если тяжёлый, то ты скажи. – Всё в порядке, не беспокойся, – я улыбнулся в ответ. Оглянувшись на вожатую, я поймал на себя взгляд Алисы, которая пальцем подозвала меня к себе. Лена этого не заметила, так как отвлеклась на Мику, потому я осторожно направился к Двачевской. – Ну, чего, достал? – Посмотрела она на меня волнительным взглядом. – Забегался как-то – не успел, – развёл руками я. – А булки с Леной ты слопать, значит, успел! – Алиса разозлилась не на шутку, но тут же отошла и ухмыльнулась. – Раз ты мне ничего не принёс, я, пожалуй, расскажу кое о чём Лене! Последнее предложение Алиса попыталась сказать, как можно громче, поэтому, недолго раздумывая, я заткнул ей рот обеими руками. – Замолчи! – Я злобно зашипел. – Я же не отказывался! – Тогда вон Электроник, иди к нему и проси бутылку, – Алиса успокоилась. – А то твоя ненаглядная Леночка узнает неприятные подробности о своём дорогом Семочке. Понял? – Всё хватит, – отрезал я. – Жди. Я направился прямиком к кибернетикам, они стояли в нескольких метрах от нас и что-то бурно обсуждали. – Электроник, – я подошёл к нему с лицом, которое явно давало понять: «Мне от тебя что-то надо». – Мне тут понадобилось… вернее нам нужно… вернее не мне, но сейчас мне… – Так что нужно-то? – Парень покосился на меня. – Бутылка… – «Какая бутылка Семён?!» – Из-под лимонада. – Зачем? – Электроник недоверчиво взглянул на меня, а затем на свой рюкзак. – Алиса… она порезалась… ей нужно рану промыть. – Лимонадом? – Нет, тем что в бутылке из-под лимонада! – А, понятно! – Электроник, наконец, понял, что от него хотят. – Держи, это дело важное. – Спасибо, – я облегчённо вздохнул и направился назад к Двачевской. Спиной я чувствовал, как пионеры провожали меня своими взглядами, полными осознания того, что бутылку они больше не увидят. – Держи свою водку, – всучил я напиток Алисе. – Вот, другое дело, – Двачевская радостно заулыбалась. – Может, мне всё-таки рассказать Лене? – Давай без глупостей! – Я бросил на неё суровый взгляд. – А иначе не посмотрю, что ты слабее. – Кто из нас ещё слабее, – Алиса похлопала меня по плечу. – Но так уж и быть, наслаждайтесь покоем. Пока что. Поспешил вернуться к Лене, она всё ещё разговаривала с Мику, но японка уже собиралась уходить, а я с радостным лицом появился перед подругой. – Куда ты уходил? – Спросила она и недоверчиво косилась в сторону Алисы. – Да так, прогуляться решил немного, – я глупо почесал затылок. – Ты же знаешь, что мне тяжело общаться с Мику. – Она не такая, как ты думаешь, – Лена перевела взгляд на японку. – На самом деле, она очень стесняется людей. – Мне так не показалось, – я тоже обернулся на неё. – Она специально так быстро и много говорит, чтобы люди её правильно поняли. – Кажется, ей стоит пересмотреть приоритеты в общении. Издалека послышался голос вожатой, а вскоре и сама вожатая, нацепившая на голову панаму и нёсшая с собой большой и тяжёлый рюкзак. – Помните, что идти будем вместе, не расходиться ни в коем случае, следите друг за другом! – Тыкая в каждого пальцем, проговорила она. – Идём на три дня, палатки и спальные мешки несут Шурик и Сыроежкин, еду несёт Славя. Всё выдвигаемся. «Ну что ж, выдвигаемся, так выдвигаемся». *** Лес купался в лучах заходящего солнца, а отряд медленно двигался по широкой грунтовой тропинке. Впереди шла вожатая и что-то показывала на карте Славе, позади них носилась, наматывая круги, Ульянка, за ней шёл я и продолжал оглядывать пионеров, следом вышагивала Мику, она восхищённо смотрела на всё, что представало её взгляду: деревья, цветы, и мелких животных, изредка снующих туда-сюда. За Мику шла Женя и привязавшийся к ней Электроник, замыкал Шурик, который смотрел на своего друга с нескрываемой улыбкой. Вдруг я резко осознал, что Лена куда-то пропала. Я начал испуганно вертеться по сторонам, но, когда наткнулся на неё взглядом, успокоился и умилился происходящему. Лена, заметив красивую яркую-оранжевую бабочку, бегала за ней и старательно пыталась её поймать, она неуклюже нагибалась, или же наоборот подпрыгивала, до тех пор, пока не врезалась в Двачевскую, которая шла отстранёно от всех. – Смотри, куда прыгаешь! – Злобно процедила Алиса. – Извини, – Лена застенчиво поднялась с земли и потрусила ко мне. Она выглядела растерянной и снова смотрела себе под ноги, боясь поднять взгляд. Нужно было вытаскивать её из такого состояния, пока она совсем не раскисла. – Поймала? – Я выжидающе посмотрел на неё. – Нет, – коротко ответила она и ещё больше засмущалась. – Может, оно и к лучшему? – Почему? – Лена удивлённо подняла глаза. – Вот что ты хотела с ней сделать? В банку посадить? – Зачем? – Недоумевала она. – Я просто хотела её поймать и посмотреть поближе. – Хочешь, я кого-нибудь поймаю для тебя? – Выпалил я, не подумав. – Кого, например? – Не знаю, – я начал оглядываться в поисках живности. – Подожди минуту. Я заметил в траве притаившегося кролика или зайца – чёрт разберёт кого, но Лене должно понравиться. Я аккуратно и тихо подобрался к животному. Его пустые чёрные глаза смотрели на меня с испугом, но с места кролик не сдвинулся. Собравшись с силами, я резко напрыгнул на жертву и, прижав его к земле, вытащил из-под себя за уши. – Поймал! – Радостно крикнул я и тряханул кролика в руках. Пионеры странно посмотрели на меня, но продолжили идти, а я с радостным лицом вернулся к Лене. – Думаю, это будет покрупнее бабочки, – я протянул ей дрожащее от страха животное. – Семён! – Лена осторожно взяла кролика. – Ты совсем с ума сошёл? Лена, конечно, улыбалась, и улыбка её переходила в смех, но смотрела она на меня осуждающе. – Может, и сошёл, – пожал я плечами. – Он же совсем маленький! – Она толкнула меня. – Ты его до смерти напугал. – Извини, – глаза виновато устремились в землю. – Ай! – Пискнула Лена. Кролик укусил её за палец и вырвался из рук и со всех лап бросился в лес. – Сильно болит? – Я взял её руку, но Лена осторожно высвободилась. – Нет, не очень, – кролик своими острыми зубами, видимо, впился достаточно глубоко. – Нужно промыть, – я вспомнил о бутылке с водкой и ринулся к Алисе. Двачевская, с самого начала идущая отдельно от всей группы, обратила на меня внимание и, как всегда, надменно улыбнувшись, скрестила руки на груди: – Чего тебе? – Грубовато спросила она. – Одолжишь водку? – Я украдкой взглянул на её рюкзак. – Ай-яй-яй, Семён, – Двачевская наигранно покачала головой. – Пить в одиночестве? Со мной выпьешь? – Мне не внутриутробно, мне рану промыть. – Чего-то не вижу я у тебя ранений, – Алиса недоверчиво посмотрела на меня. – Хорошо, я дам тебе бутылку, но не просто так. – Опять?! – Я чуть не взвыл. – Что ещё? Закуски тебе принести? – Нет, всё гораздо проще, – она ухмыльнулась и, достав бутылку из рюкзака, протянула мне. – Пей. – Из горла? – Я почему-то даже не удивился. – А что? – Двачевская продолжала ухмыляться. – Боишься? – Давай, – пить сейчас не лучший момент, но делать-то нечего. Я резко выдохнул и сделал один большой глоток – водка оказалась крепкой и обжигающей, чего я никак не ожидал и с ошалелыми глазами отстал от горлышка. Не найдя возможности закусить, я, почти под аффектом, схватил Алису за рубашку и занюхал ею, но тут же получил отрезвляющий удар по щеке. – Руки убери! – Крикнула она. – Извини, – я зашёлся в кашле. – Прекращай меня лапать! – Я тебя не лапаю! – Прошипел я. – Просто ты первое, что попало в моё поле зрения! – Да, конечно, заливай больше, – она отвернулась и крайне деловито направилась к остальному отряду. Я вернулся к Лене, в руке была бутылка из-под лимонада, она посмотрела на меня с явным удивлением. – Что это? – Спросила Лена. – Лимонад? – Нет, это… Рану промыть… – А чем это от тебя пахнет? – Лена принюхалась. – Ты пил?! – Не по собственной воле, – мне стало неуютно, от взгляда Лены. – А по чьей тогда? – Неважно, главное – я достал то, что нужно, – я осмотрел палец – он немного распух, а из раны медленно сочилась кровь, но пока ничего опасного не было. – У тебя есть вата? – Поищи в рюкзаке, – она держалась за раненое место и просто смотрела в землю. Её рюкзак был забит под завязку: две книги, ночнушка, лёгкий свитер, две бутылки воды, две банки тушёнки, две пачки каких-то таблеток, лейкопластырь и крупный кусок ваты. Оторвав немного от общего куска, я смочил вату водкой и приложил к пальцу Лены, она лишь звонко пискнула, но не более того. Обработав рану, заклеил её пластырем и с облегчением вздохнул: – Не болит? – Я затуманенным взглядом посмотрел на неё, водка давала о себе знать. – Немного. Спасибо, – она, как всегда, мило заулыбалась. – Не за что, – голос у меня, видать, стал заторможённым. – Нужно бутылку вернуть. – Только не пей больше, – заволновалась Лена. – Не бойся, не буду, – ответив ей, я еле слышно прошептал. – Я к этой водке даже прикасаться не стану. Вновь вернулся к Двачевской и всучил ей бутылку, она радостно забрала её и закинула в рюкзак. «На сегодня мне хватит встреч с Алисой, – я снова ушёл во внутренний монолог. Уж больно много её стало в моей жизни». *** Когда стало совсем темно, мы вышли на берег реки: вода тихо журчала, со стороны леса доносилось стрекотание цикад и уханье совы. Шурик и Электроник натаскали хвороста для костра, а Славя с Женей разложили две палатки. Я же лежал на земле, опустив голову на рюкзак, сон пришёл как-то сам. Лена сидела у меня в ногах и читала книгу. И когда я вошёл в фазу, при которой грех будить человека, подошла вожатая и своим противным приказным тоном заявила: – Семён, – начала она. – Все ложатся спать, а ты остаёшься сегодня следить за костром. – Почему я? – Мой сонный голос явно её разозлил. – Ты единственный, кто ничего не делал, – она грозно посмотрела на меня. – Так что нечего тунеядствовать! Я нехотя поднялся и посмотрел на рассерженное лицо вожатой, затем на читающую Лену. Делать было нечего, и я устало двинулся к трескающему костру. – Не засиживайся долго, Лена, завтра тяжёлая дорога, – голос вожатой донёсся из-за спины. «А к Семёну тяжёлая дорога не относится? – Возмутился я. – Семёну будет не сложно». Огонь медленно сжигал древесину, оставляя лишь чёрные раскалённые угли, дым уходил куда-то вверх, в ночное небо, на котором сияли звёзды – множество миллионов звёзд и созвездий, таких далёких и таких манящих. «Интересно, если вселенная многослойна, может ли там быть ещё один Семён? Ещё одна Лена? У которых всё точно так же или даже лучше?». – О чём думаешь? – Аккуратно присела рядом со мной Лена. – Ты чего не спишь? – Я взглянул на неё, и на душе потеплело. – Грустно, – коротко ответила она. – Так о чём думаешь? – О звёздах, – мой взгляд снова устремился к небу. – И что надумал? – Как считаешь, там могут быть такие же Семён и Лена? – Нет, – отрицательно покачала она головой. – Мы же с тобой здесь, а значит, других таких нигде нет. – Верно, навряд ли где-то там есть такая же Лена, она может быть только одна, – я положил голову ей на плечо, а она не стала сопротивляться. Так мы просидели много времени, и Лена тоже начала клевать носом, как вдруг из-за палатки показалась еле перебирающая ногами Алиса. «Неужели она выпила всю бутылку? – Я призадумался. – Пьяная Двачевская – даже интересно». Она подошла к костру и села напротив нас, её опьянённый взгляд упал сначала на Лену, затем на меня, после снова вернулся к Лене. – Как долго вы тут сидите? – Медленно, заплетающимся языком, проговорила Алиса. – Достаточно, – на лице Лены скользнуло отвращение. «Вот это страсти! – Мне стало жутко интересно развитие дальнейших событий. – Главное, чтоб не подрались». – Вы так и просидели тут, держась за ручки? – Алиса явно не понимала, что говорит. «Только бы ничего лишнего не взболтнула!» – А что мы должны были делать? – Лена злилась – несвойственная для неё эмоция. – Серьёзно? – Двачевскя чуть ли не рассмеялась. – Вы, что, ни разу? Совсем ни-ни? – О чём ты говоришь? Ты пьяна. – Вы хотя бы раз целовались? – Алиса подалась вперёд и сделала удивлённые глаза. – Какое тебе дело? – Лена царапала ноготками обложку книги. – Да у меня с ним больше близости было, чем у тебя, – не выдержала и засмеялась Алиса. – Ты о чём? – Глаза Лены округлились, и она вцепилась в свою книгу со всей силой. – Видела бы ты, как он схватил меня там, на тропинке в лесу, – Двачевсеая злорадствовала над Леной. – Я думала, он сгорит на месте от желания! – Хватит врать! – Руки затряслись, и я резко встал с земли. – Ты меня шантажировала! – Чем? Ты мог бы занюхать и своим рукавом, но выбрал-то меня. – Семён, идём, – Лена дёрнула меня за руку. – Куда? Мы ещё не закончили! – Я вырвался и снова уставился на Алису. – Семён, хворост закончился, идём, – Лена встала и потащила меня в лес. В лесу похолодало, и я пожалел, что оставил свитер в лагере. Лена собирала маленькие веточки и молчала, а её молчание становилось громче всяких слов. – Извини, – начал я. – У нас ничего не было, я даже не думал о ней. – Ну и ладно, – холодно ответила Лена. – Зачем ты мне это говоришь? – Я просто… Хочу, хочу, чтобы ты поняла – мне она не нужна. – Тебе обязательно меня в чём-то убеждать? – Такие слова разрывали меня на части. – Зачем? – Нет, просто… Я никак не хотел тебя обидеть, никогда не хотел. – Ты меня и не обидел, – грустно хмыкнула она. – Мне всё равно с кем ты обнимаешься, это же твоя жизнь. – Теперь уже не только моя, – я подошёл ближе, но Лена отстранилась. – Нет, Семён, она только твоя, – её голос стал холоднее любого айсберга. – Перестань говорить глупости и помоги собрать хворост. – Лена... – Только и смог вымолвить я, стоя напротив неё. – Что? – Она язвительно улыбнулась, будто ничего не произошло. – Лена, – снова повторил я. Становилось всё темнее, и мы уходили вглубь леса, с севера подул холодный ветерок, впереди виднелся не то овраг, не то карьер, Лена встала почти на самый его край. – Что «Лена»?! – Сорвалась она. – Что ты от меня хочешь?! Что ты пристал ко мне?! – Я просто хочу, чтобы ты всё поняла, хочу, чтобы знала… – Хватит нести чушь! – Я мог поклясться, что по её щеке прокатилась слеза. – Иди! Беги к Алисе! Это же ты её так страстно хотел, что чуть на месте не взял! – Сейчас ты несёшь чушь! – Я вскипел и сделал решительный шаг к ней. – Ах, я! Да, конечно! Глупая дурнушка-Лена только и умеет нести чушь! – Она отвернулась от меня. – Я же не Алиса! Не ношу форму, будто интердевочка из столицы! Не играю модных песен на гитаре! Я только свои глупые книжки о любви читаю! Лена нервно достала книгу из-за пазухи, смяла страницы и выкинула в овраг, при этом издавая истеричные звуки. – Да с чего ты вообще взяла, что она для меня, что-то значит?! – Я сделал ещё один шаг, и она, повернувшись, показала мне заплаканное лицо. – Для тебя вообще кто-нибудь что-то значит? – Трясущимся голосом произнесла Лена. – Ты ведёшь себя, как будто должно произойти что-то важное, но при этом ждёшь каких-то действий от окружающих, а сам, сам боишься сказать даже пару слов! – Боюсь, – я подошёл почти вплотную. – Боюсь, потому что может оказаться слишком рано. – Но теперь неважно, – Лена выдохнула. – Теперь слишком поздно. – Ничего не поздно! – Я схватил её за руку и подтянул к себе. – Отстань! – Она вырвалась. Грунт под нашими ногами издал хрустящий звук и с грохотом обвалился. Мы оба полетели вниз, кубарем покатились на самое дно оврага. Камни и корни больно били по бокам, я уже попрощался со своими почками и остальными органами, а конца склона не было видно. Привкус крови и грязи смешался во рту, в глазах всё потемнело и вот долгожданный звук падающего тела… *** Я очнулся: сильные боли по всему телу не давали нормально встать, ноги отказывались слушаться, я лишь мог издать приглушённый хрип – что-то неразборчивое, что-то отвратительное. Собравшись с силами, я смог сесть и попытался прийти в себя. Тёмный лес, непроглядный туман, трава серого оттенка, болотный запах, сырой воздух и затянутое тучами небо. «Только что было ясно! – Я пришёл в сознание. – Мы с Леной… Где Лена?!». Я, превозмогая боль бросился искать девочку, глаза никак не могли заметить родные фиолетовые волосы, но стоило чуть-чуть напрячь зрение, и я увидел её галстук в кустах, а там и саму Лену. Со стонами я дополз до неё и, взяв за руку, с тяжёлыми усилиями вытянул из кустов, глаза её были закрыты, дыхания я не слышал, потому запаниковал, как никогда. – Лена… – Сначала тихо прошептал я, но ответа не последовало. – Лена! Очнись, не оставляй меня! Мы ещё не договорили! Лена, ты не можешь! Мой истеричный крик сошёл на всхлипы, я безуспешно тряс её за плечи, бил ладошками по лицу, но когда понял, что все мои попытки бесполезны, просто прижал к себе и заплакал: горько, с огромным комом в горле, который мешал дышать. Спустя несколько минут моей истерики, послышался кашель и протяжный стон, Лена очнулась, она с трудом открыла глаза, но, кажется, испытывала те же ощущения, что и я. – Тише, – я, приходя в себя, прислонил её к крутому склону. – Не нужно резких и необдуманных движений. «Кого ты успокаиваешь! – Крикнуло подсознание. – Ты сам в шоке! Не ври себе!». Лена молчала, она просто испуганно смотрела вперёд. Только сейчас я заметил, что на ноге у неё глубокий порез, и это не укус кролика – по-настоящему страшное зрелище. По белоснежным гольфам и гладкой коже струилась кровь, у Лены явно был сильный шок, так что боли она пока что не чувствовала. «Вот, где пригодилась бы водка! – Подсознание снова начало корить меня. – Был бы ты чуть смекалистей, носил бы с собой хотя бы йод!». Я начал искать что-то, чем можно было перевязать рану, на глаза попался лишь галстук Лены, расправив его, крепко-накрепко перевязал рану. «Как же она будет кричать, когда почувствует боль, – в голову лезли просто отвратительные мысли. – А ещё громче, когда увидит рану». – Лена, ты меня слышишь? – Я взял её за руку. Испуганные глаза девочки посмотрели на меня, но она ни слова не сказала, а лишь покачала головой и сжала руку крепче. – Сейчас мы успокоимся и поймём, что нам делать. Ты поняла? Лена снова кивнула и испуганно огляделась вокруг. Я только сейчас осознал, что этот лес совсем не похож на тот, по которому мы шли несколько минут назад – там вокруг были сосны да берёзы, тут раскидистые дубы, ели и осины, вперёд вела грунтовая дорога, заросшая травой. – Нужно узнать, где мы и куда нам идти, чтобы вернуться назад. Лена снова кивнула и попыталась встать, но лишь поморщилась и застонала от боли. – Я тебя понесу, – выпалил я. «Ты сам бы встал! Понесёт он кого-то!». С большими усилиями я поднялся – ноги болели, но ходить я всё же мог, первая мысль была такой – пойти по тропинке вперёд, в надежде найти хоть кого-то. Я кинул взгляд на Лену, она до сих пор была в шоке и сидела, прижавшись к склону. «Как мы только выжили? – Мой взгляд устремился на самый верх оврага. – Но я могу поклясться, что он был куда менее крутым, когда мы стояли наверху!». Делать нечего, нужно было двигаться, а то мало ли какая живность обитает в этих лесах. Я подошёл к Лене и попытался её поднять, попытка отозвалась болью в руках и предплечье, ещё попытка, но вновь неудача. – Так я тебя не подниму, – я сел рядом и прислонил голову к склону. – Нужно усадить тебя на спину. Лена всё так же с ужасом смотрела на меня, за всё это время она не сказала ни одного слова, лицо стало жутко бледным, а руки немного тряслись. С горем пополам, я усадил её на себя, было жутко больно, казалась, будто она прибавила несколько десятков килограмм, но бросить её тут я не посмею. Из-за тумана ничего не было видно, ели и дубы появлялись словно из воздуха, тропинка была жутко неровной и всё время петляла то вправо, то влево. – Всё будет хорошо… – Тяжело говорил я. – Нас найдут… Ольга Дмитриевна… Она нас из-под земли достанет… Не знаю, успокаивал я Лену, или же себя, мне было жутко страшно, я снова попал непонятно куда. Если «Совёнок» был сном, то это место было похоже на сон внутри сна. Дороги назад не было, склон слишком крутой для того, чтобы по нему забраться, особенно с нашими повреждениями. – Мы вернёмся в лагерь… – Я продолжал. – Нас накормят… Успокоят… Подлечат… Лена вцепилась мне в волосы своими холодными пальцами и всю дорогу не отпускала, казалось, что вот-вот и она выдерет мне клок. Но, к счастью, после получаса нашего блуждания мы наткнулись на лачугу. – Вот видишь! – Радостно крикнул я. – Значит, тут есть люди! Нам помогут. Девочка меня не слушала, она по-прежнему держалась за мои волосы и тряслась. С виду лачуга была пустой, но надежды я не терял. «Может, хозяин просто вышел? Обнадёживал я себя. Скоро вернётся и увидит нас». Мы подошли ближе, Лена аккуратно слезла с плеч и уселась на ступеньки крыльца. Я постучал в дверь – ответа не последовало, ещё раз – снова ничего, заглянул в запотевшее окно: внутри всё выглядело так, точно кто-то вышел отсюда несколько часов назад. От безвыходности я толкнул дверь, и она, на радость нам, со скрипом открылась, схватив Лену, я помог ей подняться и зайти внутрь. Старая полуразвалившаяся софа, небольшой деревянный столик, радио, лестница на чердак, маленький холодильник и ружьё на стенке. «Дом какого-нибудь лесника! – Я обрадовался ещё больше. – Он-то должен знать окрестности». Краем глаза я заметил бутылку из-под минеральной воды с кристально-прозрачной жидкостью внутри, жажда мучила ужасно, и я, не раздумывая, пристал к горлышку, но тут же выплюнул всё, что не успел проглотить. «Спирт! Внутри всё обожгло. Нужно думать, прежде чем что-то берёшь!». Вдруг я вспомнил о ноге Лены и принялся искать аптечку. Тем временем, девочка начала приходить в себя, ужас немного отошёл, и она осматривала лачугу, хотя было видно, что она всё ещё боится. Я раскидывал чужие вещи, швырял на пол какие-то коробки, открывал ящики, гремя ложками, тарелками, вытаскивал одежду и в одном из шкафчиков нашёл заветную коробку с красным крестом. Множество разнообразных таблеток, у половины уже давно истёк срок годности, но меня интересовали бинты и вата, я достал из аптечки нужные мне вещи и бросился к Лене, схватив на бегу бутылку со спиртом. – Главное не смотри… – Прошептал я ей. – Не опускай глаза. Но Лена меня не послушала, стоило мне убрать импровизированную перевязку, как она громко и испуганно закричала. Рана и вправду выглядела ещё более ужасно: кровь запеклась, а грязь придавала ей чёрный оттенок, место вокруг ранения покраснело и распухло. – Тише, спокойно, сейчас всё исправим, – я безуспешно пытался её успокоить. – Сейчас всё будет хорошо. Но, кажется, она окончательно отошла от шока и начал чувствовать боль. Только я дотронулся до её ноги, как и без того истошный крик сорвался на вопль, нечеловеческий и страшный. Собравшись с силами, я смочил кусок ваты спиртом и принялся к обработке, женские ногти впились в меня, вопль всё это время не прекращался. Она до крови расцарапала мою руку, но я кое-как промыл и забинтовал рану. – Всё закончилось, – я сел рядом и прижал её к себе. – Всё будет в порядке… Последняя фраза прозвучала жутко неуверенно, я уже и сам не верил своим словам, хозяина всё нет, хотя крики Лены должны были облететь весь лес. Вскоре она успокоилась и обмякла, а ещё позднее и вовсе засопела на моём плече. «Вот и сходили в поход, – грустно подумалось мне. – И ведь всё это из-за Двачевской и её водки!». *** Алиса продолжала сидеть у костра, после ухода Семёна и Лены на душе у неё скребли кошки, она смотрела на догорающие ветки и пыталась себя оправдать. «Но ведь это всё правда! – Её внутренний голос кричал из всех сил. – Он же меня лапал!». Она поднялась с земли и начала ходить кругами, продолжая разговор в подсознании: «Почему он достался ей?! Чем она его привлекла?! – Двачевская достала сигарету и закурила. – Вечно сидит и читает свои книги, даже слова не скажет при встрече! А тут прямо расцвела и улыбается постоянно! Так чем я хуже?!». Прошло уже больше получаса, а Лена и Семён не возвращались, Алиса начала беспокоиться, но идти к вожатой не решилась. «А он бегает за ней: «Лена, Леночка, вот тебе булки, вот тебе конфетки, давай рюкзак понесу, ранку обработаю», – Двачевская сплюнула на землю. – Аж противно!». Прошло ещё несколько минут, и Алиса не на шутку испугалась, она прекрасно знала, чем может закончится обида Лены, тем более если они так далеко от лагеря. Двачевская собиралась уходить, как вдруг её окликнул заспанный голос Ульянки. – Ты куда? – Пойду прогуляюсь, иди спи, – отмахнулась Алиса. – Я с тобой! – Ульяна быстро оживилась. – Быстро спать! – Рявкнула Двачевская. – Ну и ладно, – девчонка отвернулась. – Подруга называется. Алиса, всё ещё безудержно храбрая из-за чудесных свойств алкоголя, направилась прямиком в лес. Пытаясь предположить, куда ушли Лена, и Семён, она решила позвать их. – Семён! Лена! – Алиса кричала изо всех сил. – Ладно, извините меня! Я не хотела вас обидеть! – А как ты их обидела? – Снова раздался голос Ульянки. – Что ты тут делаешь?! – Алиса вскипела. – Иди обратно в лагерь! – Никуда я не пойду, давай рассказывай, – Ульянка упёрто стояла на своём. – Времени нет тебе всё объяснять, – Алиса беспокойно смотрела в непроглядную тьму леса. – Помогай тогда их искать. Алиса продолжала кричать и идти вперёд, а Ульянка дурачилась, поднимала камни, заглядывала за деревья и в дупла. Наконец, обе девчонки пришли к тому самому оврагу. Двачевская уже расстроилась и решила возвращаться и звать на помощь, но неожиданно увидела на земле пионерский галстук, прямо на краю обрыва. – Это Семёна, – Алиса подняла его с земли. – По запаху узнала? – Захихикала Ульяна. – Он один не умеет его вязать, – Двачевская призадумалась. – А Лена вяжет его, как удавку. – И что ты собралась делать? – Ульяна присела рядом с подругой. – Спущусь вниз, думаю, они там. – Ты с ума сошла?! – Ульяна ошалело посмотрела на подругу. – Тут же высоко! – Ничего, видали и выше, – Алиса посмотрела вниз. – Если меня долго не будет, зови на помощь. Поняла? Улянка кивнула, а Двачевская свесила ноги над оврагом, тяжело выдохнула и начала аккуратно съезжать вниз… *** Я проснулся от того, что Лена дёргает меня за руку, она смотрела на меня испытывающим взглядом и что-то хотела спросить. – Семён, – она виновато забегала глазами. – Там, когда мы стояли у склона… – Что? – Ты сказал, что хотел, чтобы я что-то узнала, – Лена начала тяжело дышать. – И ещё много чего, про то, что Алиса для тебя не важна. Что ты имел ввиду? Я смотрел в её большие зелёные глаза, чувствовал прикосновение её руки, тяжёлое прерывистое дыхание, слышал дрожащий голос, но даже сейчас на меня нашёл какой-то страх. – Лена... – Снова только и произнёс я. – Да? – Она внимательно слушала каждое моё слово. – До лагеря у меня была абсолютно другая жизнь, если я начну про неё рассказывать, то ты не поверишь, да и не поймёшь, – я захлёбывался собственным страхом. – Я не знаю, что со мной стало бы, не встреть я тебя, возможно, я бы погиб. Лена ещё сильнее сжала мою руку и затаила дыхание в преддверии чего-то важного. Важного для неё, важного для нас. – Я хочу, чтобы ты знала, что я уже не могу без тебя, без твоего голоса, без твоих глаз… – Как же тогда Алиса? – Да при чём тут Двачевская?! – Отвернувшись, я посмотрел в окно. – Зачем ты постоянно о ней вспоминаешь? – Потому что я вижу, что она тебе не безразлична, – Лена так же отвернулась и отпустила мою руку. – Да с чего ты взяла. Когда я давал тебе повод так подумать? – Постоянно, – голос Лены снова зазвучал холодно, – Когда прикрывал её перед пионерами, кормил булками, принёс водку, когда схватил её там, в лесу! – Ты же ничего не видела! – Я немного повысил голос. – Ты надумала себе всяких глупостей и пытаешься себе доказать, что это правда. – Хочешь сказать, она некрасивая? Хочешь сказать, что она тебе не нравится? – Она снова перевела на меня взгляд. – Зачем ты задаёшь эти вопросы? – Теперь я развернулся к ней. – Ты ведь знаешь, что она недурна собой, но она мне не нравится, я никогда даже не думал о ней, в таком роде. – Раз заметил, что она «недурна собой», значит, думал. – Лена, – в который раз, я произнёс её имя. – Извини меня, если я сделал или сказал что-то не так, но я, действительно, не думал ни о ком, кроме тебя. – Почему ты постоянно извиняешься? – Недоумевающе посмотрела она. – Ты извиняешься, когда совершишь ошибку, извиняешься, когда ничего не делаешь плохого. – Просто, я хочу, чтобы ты меня поняла… – А я хочу, чтобы ты меня понял, – Лена всхлипнула. – Ты говоришь мне нежности, приглашаешь куда-то, помогаешь и всем видом показываешь свою привязанность, но тут же лапаешь Двачевскую, и как я должна это воспринимать?! – Вот опять туда же, – я взмахнул руками. – Ты видела, как я её лапаю? Лена отрицательно покачала головой и вытерла заплаканные глаза. – Как ты можешь доверять Двачевской?! Ты ведь её прекрасно знаешь, тем более она была пьяной. – Так значит ты её не лапал? – Лена шмыгнула носом и подняла на меня взгляд. – Неужели дошло! – Я хлопнул руками о ноги. – Зачем мне нужна Двачевская, если рядом со мной ходит вот такая Лена, ради которой я всегда был готов на всё, постоянно жертвовал всем, лишь бы ещё минуту побыть рядом?! – И ты хочешь сказать? – Что не оставлю тебя, – я выдохнул от облегчения. – И я, – тихо ответила Лена. Я пододвинулся ближе и обнял её за плечи, мне было не легче, чем ей, но объятия приглушали беспокойство, и мы снова начали засыпать. Я чувствовал её дыхание, биение её сердца, тепло её тела и холод рук, чувствовал её волнение, все её переживания. «Что это значит? – Задался я вопросом. – Что я могу дать ей? Куда её приведу? В свою захламлённую квартиру? Посажу там, как мебель, и буду любоваться, когда захочется? Нет, я так не хочу, мне нужно чего-то добиться. Поступлю в какой-нибудь мало-мальски приличный ВУЗ, найду достойную работу и тогда… А что тогда? Попадёт ли она в мой мир? А если и попадёт, согласится ли остаться со мной?». Размышления начали усыплять меня, и я снова безвольно опустил голову на плечо Лены, а она облокотилась на меня, всё было так мирно и тихо, что я уже и забыл, что мы находимся непонятно где – в чужом доме и далеко от цивилизации. Мне снился сон, будто я в пустом «Совёнке», бегаю и ищу Лену, но её нигде нет. Библиотека – нет, столовая – нет, площадь – нет. Я силился позвать её, но мой рот был словно зашит, и у меня не было выхода, кроме как бегать повсюду и искать. Вокруг никого: ни вожатой, ни Слави, ни Алисы; пустой лагерь, но я точно знал, что Лена где-то рядом, и ничего плохого не случится. Из сна нас вывел протяжный скрип двери, тяжёлый топот сапог и неразборчивое бурчание, в дом вошла фигура: двухметровая громадина, но нас этот кто-то, почему-то не заметил, а лишь прошёл мимо. Мне показалось не лучшей идеей спрашивать этого человека о чём-то, его действия и речь были крайне нелогичными, он что-то бурчал себе под нос и, подойдя к стене, принялся бить о неё кулаком, от каждого удара вся лачуга сотрясалась. Мы с Леной сидели в оцепенении. – Родина… Союз… Еда… – Бессвязный бред продолжался. – Кончится Союз, кончится… еда нужна… головастики… головастики… Еда… Союз кончится… Головастики… Каждая новая фраза звучала всё громче, а удары по стене наносились всё яростнее, вскоре хозяин дома перешёл на крик и начал метаться по дому. – Они говорили… Головастики, они говорили много, когда еле молчали… Головастики! В другой ситуации всё это выглядело бы забавно, но когда ты лежишь на чужом диване в темноте, рядом с тобой трясущаяся от страха Лена, а перед вами, размахивая кулаками, ходит двухметровый душевнобольной, становится не до смеха. – Лена, идём, — тихо, ели шевеля губами, произнёс я и взял её за руку. Мы доковыляли до двери незамеченными, но в тот момент, как мы уже были готовы выйти наружу, половицы предательски заскрипели. Повисла минутная тишина, а после разъярённый сумасшедший кинулся к выходу. Не знаю – то ли от страха, то ли по какой другой причине, но мы стразу же забыли о всех наших ушибах и ранениях, и бросились, что есть мочи, в лес. Лена хромала, но скорости не сбавляла, в глазах снова застыл ужас. Погоня продолжалась весьма долго, перед глазами мелькали стволы деревьев, ветки, внутренности обжигал страх, а сзади нас подгонял бешеный крик сумасшедшего лесника и его неразборчивая речь. Наконец, через какой-то промежуток времени мы выбежали на поляну, посреди которой стояло ещё одно здание в два этажа, но выглядело оно давно заброшенным: пустые глазницы окон, немного покосившийся фасад и облупленная краска. Крики сумасшедшего за спиной стихли, и у нас появилось время отдышаться. Я никогда так не бегал: сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось, а ноги отказывались держать тело, так же о себе напомнили ушибы. Лена выглядела не лучше, она держалась за раненную ногу и жалостливо стонала. Молча, лишь перекинувшись взглядами, мы двинулись к зданию, находиться ночью под открытым небом, в незнакомом лесу с сумасшедшим, агрессивным лесником не было никакого желания, потому я уверенно толкнул дверь. В доме царил настоящий хаос: разбросанный по полу газеты и журналы, битая посуда, сломанная мебель, пыльные картины, ветхая лестница на второй этаж, снятая с петель деревянная дверь, ведущая на кухню, в которой расположился большой круглый стол, холодильник, красиво расписанный кухонный гарнитур и четыре мягких и удобных стула. Я усадил Лену на перекосившийся диван и сел рядом, обнял её за плечи. – Знаешь, а ведь это место, чем-то напоминает мне мою квартиру, – я невольно усмехнулся, но тут же вспомнил, что сейчас я в теле семнадцатилетнего пионера, и не может у меня быть никакой квартиры. Лена промолчала, она перестала трястись и вскоре снова уснула, я же боролся со сном как мог, чтобы в случае чего разбудить её и не допустить того, чтобы нас снова застали врасплох. «Бедная Лена, – я посмотрел на мирно сопящую девочку. – Сколько ей сегодня пришлось пережить, а сколько ещё придётся?..».