actions and emotions

            Полумрак глубокой ночи окутывает мою комнату, проникая в каждый закоулок. Я ложусь в прохладную постель и пытаюсь забыться, глядя в темноту. Стараюсь вычеркнуть из памяти то, как оказался во власти тьмы. Но и здесь, в этом месте мне не скрыться от неё. Она повсюду, вкрадчиво шепчет мне что-то на ухо, ловко пробираясь в сознание. Из-за чего тут же приподнимаюсь, до боли сжимая пальцами виски и пытаясь заставить её замолчать. Хотя бы ненадолго.             Снова направляюсь в ванную в поисках убежища. Холодные капли воды стекают по лицу, позволяя мне, наконец, вздохнуть с облегчением. Но, как всегда, это ненадолго. И я просто стою, застывая неподвижно на месте, смотрю в зеркало, на своё отражение, и больше не узнаю себя...             Кто я теперь? Я и сам уже не знаю этого, переступив ту самую грань, что между добром и злом. Для кого-то два обычных слова, но для меня они обозначают постоянную борьбу, которая истощает, ослабляя самоконтроль.             Мой личный демон... Он совсем близко, всё ещё преследует меня, неотступно шагая за мной по пятам. Его голод — всепоглощающий, который не утолить. Он питается злостью, похотью и другими людскими пороками. И я вижу, как мои глаза постепенно затягивает чёрная пелена. Я в его власти. Но, чёрт возьми, то, что чувствую сейчас, — мне нравится.             Это болезнь, которая, как оказалось, мне по вкусу.             Страх, неизменная борьба с самим собой, желание поддаться... Столько противоречивых мыслей, что я снова и снова теряюсь в бесконечных метаниях, в то время как хищная усмешка уже трогает уголки моих губ. И я наслаждаюсь этой стороной медали. Тёмной стороной.             Знаю, это неправильно. Но в каждом из нас есть часть дьявола, которая находится где-то глубоко внутри, дожидаясь своего часа, чтобы вырваться наружу. И сейчас я подчиняюсь ему, пока голос моего разума постепенно затихает в голове.             — Дин...             Теперь ему на смену, словно из ниоткуда, приходит совершенно другой, тотчас заставляя все мои внутренности сжаться в один сплошной ком. Ведь сейчас в моих ушах, как будто далёким отголоском прошлого, звучит до боли знакомый бархат, пробуждая в моей душе остатки меня настоящего — охотника, который остаётся верным своему предназначению.             Кажется, сложно поверить в то, что я вижу собственными глазами... Но в этом мире нет ничего невозможного.             Призрачный силуэт тут же возникает позади меня, и я снова могу видеть цвета горького шоколада волосы, чуть бледное лицо и ласковую улыбку. Могу заглянуть в карие глаза, которые, как обычно, смотрят на меня со всей нежностью, не отрываясь ни на миг.             Елена.             Именно она расплатилась за то, кем я теперь являюсь... И с тех пор мне нет покоя.             Она плавными шагами подходит ко мне всё ближе, а я лишь молча наблюдаю за ней, не в состоянии сдвинуться с места. Мне кажется, что это просто сон. Что моё подсознание вновь решило сыграть со мной злую шутку. Но её прикосновения слишком реальны. Из-за чего по моему телу мгновенно пробегает судорожная дрожь.             — Прошу тебя... Вернись ко мне, — с тлеющей надеждой в голосе шепчет она и крепко прижимается к моей спине, обхватывая меня своими хрупкими руками, словно вновь пытаясь пробудить во мне остатки прежнего меня, который знал, кто его враг. Но демон внутри отвергает её попытки достучаться до меня. — Я же знаю тебя. Ты никогда не был таким.             Я молчу, до невозможности стискивая зубы, при этом по-прежнему не поворачиваясь к ней. Но этот мираж не рассеивается, и вот я уже чувствую, как её пальцы скользят по моим плечам, шее, прикасаются к лицу, настойчиво вынуждая меня обернуться. И тотчас, как будто заноза в сердце, даёт о себе знать давно позабытое чувство. Но я не могу позволить ему вернуться. Не могу позволить себе ощутить это. Я сопротивляюсь ему, хотя сам не знаю — зачем... А её взгляд такой же, как и прежде, упрямо заставляя меня поддаться.             — Почему я вижу тебя? — произношу совершенно спокойным, ровным тоном, так же неотрывно всматриваясь в её глаза, в то время как внутри постепенно закипают эмоции, пока я изо всех сил стараюсь сдерживать их. Ведь слабость — непозволительная привилегия для меня сейчас.             — Потому что мы связаны с тобой даже после моей смерти, Дин... — говорит она в ответ, всё ещё обнимая меня.             Как же хочется дотронуться до неё. Но я не могу... Просто не могу. И эта внутренняя борьба между тьмой и светом уже сводит меня с ума, раздирая множеством противоречий изнутри.             — Но я также здесь из-за того, что тебя терзают муки совести... Я помогу тебе справиться с этим.             — Нет, — заявляю решительно и шумно втягиваю воздух, в тот миг, когда мой взор снова становится чёрным, непроглядным омутом. Из-за чего опять отворачиваюсь от неё, не желая, чтобы она видела меня таким.             — Дин... Посмотри на меня, — глухо произносит Елена, и я ощущаю, как она судорожно цепляется в ткань моей рубашки, пока я совершаю частые вдохи-выдохи, пытаясь совладать с собой. — Ты должен бороться с этим.             — Я не могу, — рычу сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как необъяснимый гнев постепенно нарастает внутри, и понимая, что я не в состоянии бороться с этим, как бы отчаянно не старался сопротивляться своей второй стороне, что управляет мной, находясь во власти метки Каина.             — Можешь, — по-прежнему не ослабляя хватку, она с тем же напором продолжает убеждать меня. Но от этого только хуже.             — Я сказал — нет! — кричу я, со всей силы ударяя по гладкой поверхности зеркала и разбивая его вдребезги, при этом слыша, как осколки падают на пол.             Тут же резко поворачиваюсь к ней, затуманенным тьмой взглядом поглощая её без остатка и с каждым шагом заставляя отступать назад. И вот она упирается спиной в стену, но нет ни тени страха на её бледном лице, пока моя грудная клетка тяжело и прерывисто вздымается от ярости, что движет мною сейчас.             Как бы я хотел прекратить всё это...             — В том, что я покинула этот мир, нет твоей вины. Не ты сделал это со мной. — Кончики её пальцев вновь тянутся к моему лицу, плавным движением обводя контур губ и приближаясь к глазам, призывая закрыть их и слушать только её тихий голос, который, несмотря ни на что, пробуждает во мне столько чувств, что уже становится мучительно больно. — Поэтому ты должен отпустить эту боль... Только так ты сможешь найти дорогу обратно. Ты нужен своему брату. Подумай о том, каково ему сейчас.             — Я больше не могу так, Елена... Я устал от всего этого.             Хриплый вздох отчаяния вдруг вырывается из гортани. Ощущаю влажные дорожки, которые стекают по моим щекам, при этом как можно крепче сжимая её руку в своей ладони, что покоится на моей груди в области сердца.             — Знаю...             Её губы совсем близко, я чувствую их лёгкое касание. И в этот момент с невыносимой болью понимаю, что она, действительно, является лишь призраком. Потому что не смог ощутить одного — её тёплого дыхания, которое когда-то вызывало мурашки по коже. Вместо этого теперь холод, пустота и прежнее одиночество. Что позволяет мне осознать, насколько я потерян.             — Но где бы ты ни был, я всегда буду рядом, постоянно следуя за тобой. Я очень сильно люблю тебя. И ты не потеряешь меня. Потому что я и так уже живу в твоём сердце. Просто помни об этом.             Она целует меня. Мягко, ласково. Так, как делала это когда-то, возвращая меня в прошлое. И от этого становится хотя бы чуточку легче.             — Я тоже люблю тебя, Елена... — глухо выдыхаю, открывая глаза.             Её нет. Она исчезла, растворилась в пространстве. А я так и стою на месте, слыша лишь свист прохладного ветра сквозь чуть приоткрытое окно.