Love at first sex

***

      — Намджун, ты уверен, что ты действительно этого хочешь? — интересуется Чимин, когда Намджун толкает его в грудь на мягкое кресло с плюшевыми игрушками.       — Конечно, детка, я уже давно хочу сделать это с тобой. Забыл? — в руках у парня крутится атласная широкая лента, он вертит ею и перебирает в длинных пальцах, раздвигая Чимину коленом ноги.       — Да как такое разве забудешь... —обречённо вздыхает тот, когда его подбородок поднимают, заставляя задержаться в одном положении, пока его шею перевязывают розовой лентой с золотистой кромкой, завязывая бантиком спереди.       — "Странный человек со странными замашками", — мимолётно думает Чимин.       — Теперь ты как подарок. Только мой подарок, для меня, — в пояснении диктует Намджун, кладя ладонь себе на грудь, вздёргивая брови вверх, — я помогу тебе, — и он стягивает с младшего шорты вместе с нижним бельем, подавая ему в подставленные ладони нежно-голубого цвета вибратор.       — Ну Джу-у-ун...       — Неа, ты сам обещал мне. Я ведь в парк тебя сводил? Сводил. На колесе обозрения прокатил? Прокатил, — принимается перечислять тот, продолжая неугомонного Пака давить в грудь, чтобы тот прижался к спинке кресла. — В тире ещё одного слона тебе выиграл? Выиграл. На американские горки сводил?       — Сводил...       — А где мой приз, м?       — Только не отходи далеко, Джун, мне стыдно...       — Я хочу кое в чём помочь тебе, мой сладкий. — Ким поднимает с пола ремешок, тут же подставляя его ко рту парня, заглядывая на его сомкнутые губы.       — А это ещё что? — изумлённо спрашивает Пак.       — Кляп.       — Зачем? — пищит тот, — Я что, так много разговариваю?       — Нет. Мне так нравится.       — А ты в курсе, что я не смогу контролировать свои слюни?       — В данном случае меня это заводит, Чимин, а в другом я бы с отвращением отвернулся от тебя и ткнул в лицо платком. Давай, детка, если тебе он будет мешать, начни кричать, я сниму.       Чимину остаётся только смиренно вздохнуть, полностью выбивая из лёгких воздух, и послушно раскрыть рот, позволяя Намджуну вставить ему между губ кляп-кольцо, фиксирующий его челюсть в раскрытом положении.       — Эх, я бы ещё прищепки прикупил, да позабыл о них.       — Ммм!       — Что? Тебе и это не нравится? — возмущается Намджун, вздёргивая руками.       — М-мм! — Чимин отрицательно мотает головой, сверкнув недовольством в глазах, и, перебирая в пальцах смазанный смазкой вибратор, пыхтит.       Старший, оценивая этот многострадальный взгляд Пака, направленный на игрушку, пятится назад и плюхается на диванчик, укладывая руки на подлокотник и его спинку, по-хозяйски раздвигая ноги.       — Я жду. — Командует тот, и это вовсе не значит, что он действительно будет ждать, пока решится Чимин, он уже велит начинать буквально одним своим требовательным взглядом. Намджун приказывает, выдвигая вперёд подбородок, и втягивает щёки, невозмутимо приподнимая брови.       Чимин, звеня цепочками на кожаных незакреплённых наручниках, устраивается удобнее на кресле, отодвигая в стороны своих плюшевых зверей, и раздвигает ноги, правую располагая на кофейном столике, чтобы удобнее было удерживать её. Он рукой приставляет к кольцу мышц вибратор, кончиком надавливая вглубь, прикрывая глаза, потому что в нём просто не хватает сил смотреть прямо в лицо Намджуну – самодовольное и ухмыляющееся, на нём играет триумф и наслаждение от раскрытого и беспомощного Пака. Ким упивается его дичайшим смущением и позором сломленной гордости, которую своим желанием сумел раздавить в мальчишке.       Чимин шумно выдыхает через нос, вздрагивая в плечах от непривычной прохлады в нутре, но продолжает вводить вибратор, изящно перебирая по его длине пальчиками, отставляя свой пухлый мизинец в сторону, словно он сейчас на чайной церемонии чай пил, а не голым перед Намджуном лежал. Он шире расставляет ноги, позволяя мышцам внутри пропустить продолговатый предмет, и приподнимается на носочках, когда тот мгновенно скользит в него и оказывается сжатым со всех сторон. Чимин стонет, высовывая осторожно блестящий кончик языка в кольцо, и пытается сглотнуть слюни, которые вот-вот должны стечь по подбородку. Его член, обмякший до этого на животе, призывно дёргается, наливаясь кровью, и, приподнявшись на мгновение, снова прижимается к плоскому прессу, когда Чимин достигает кончиком вибратора простаты, глубже вводя его в себя. Пак выбивает из себя новые стоны, выгибаясь в спине дугой, и лицо поднимает к потолку, распахивая глаза, когда слюни уже снова, набираясь во влажном рту, готовы были вязкой полосочкой скатиться по губам и подбородку.       — Не медли, Чимин, — раздаётся раздражённый голос Намджуна, он изваянием застывает на диванчике и пожирает мальчишку голодным взглядом, укрытым пеленой возбуждения.       И младший, послушно кивнув головой, принимается двигать рукой вперёд-назад, но не вынимает из себя вибратора полностью, чувствуя кончик почти на выходе, вставляет снова – резко и глубоко – и стонет от этого приторно, пробуждая в Намджуне сладкими тонкими нотками омерзительно властного садиста, который тут же желает его привязать за все конечности к кровати и часами насиловать, не давая даже времени опомниться. У Кима уже всё зудит в голове и бьёт по вискам, отдаваясь болью во лбу. Ему хочется крикнуть на всю квартиру, чтобы Чимин, мать его, был громче в своих стонах и рукой двигал быстрее, хочется дать сильной пощёчины и за волосы поднять вверх.       И Чимин, словно словив в своей голове его потоки молчаливых требований, ускоряет движения рукой, то оббегая комочек нервов, то усиленно надавливая на него кончиком вибратора, придавая остроту ощущениям. Его тело передёргивается от точных попаданий и трепещет в невесомом экстазе, он даже смеет рассеянно улыбнуться, и слюням всё же удаётся паутинкой стянуться из его рта, оцепить подбородок и проложить себе путь ниже.       Намджун бьёт мощно кулаком по подлокотнику, но Пак не слышит его, эгоистично утопая в собственном удовлетворении, стонет в потолок и жмурит глаза, выгибая брови. Блондин уже скрипит зубами, царапая обивку дивана ногтями, впивается в ткань, а Чимин рвано дёргает рукой, предчувствуя наступающий оргазм, который раскрывается благоухающими цветами в его груди. Он бы взревел и заплакал от удовольствия, и тут пальчики совершенно неожиданно надавливают на силиконовую кнопку на вибраторе, сразу же задавая вторую скорость.       Мышцы нутра резко сокращаются от того, что их тревожит возникшая вибрация, и младший вскрикивает жалобно, замирая всем телом и душой. Он останавливает руку, сходя с ума от умелой игрушки, и дёргает головой в сторону, позволяя слюням вырваться из его рта на обивку мягкого кресла. Руки не пытается стереть, потому что заняты они совершенно другим: одна доводит Чимина до блаженства, возобновляя движения вибратором, а вторая накрывает дрожащий член, лаская нежными касаниями чувственную, натянутую кожу.       Цепочки звенят на запястьях от быстрой скорости, Чимин, двигая двумя руками себе в ритм, извивается на кресле, не опуская ступни на пол, словно вот-вот собирается оторваться от земли. Он совершенно забывается, что в комнате находится совсем не один, и стонет совсем открыто, не стесняясь больше собственной наготы и постыдной позы. Младший сходит с ума, переключая на третью скорость, как вдруг раздаются скрипы с дивана, он слышит топот тяжёлых ног, боязливо напрягается, не зная, к чему готовиться, а потом на груди чувствует холодные руки, снова прижимавшие его к спинке. Чимин скулит, когда оказывается ограниченным в своих действиях, и начинает возмущённо извиваться, сжигая негодующим взглядом Намджуна, возникшего так неожиданно. Тот мутным силуэтом нависает над ослабленным и беззащитным мальчишкой, а потом накрывает его глаза маской, перекрывая ему ещё и возможность видеть. Пак остаётся отрешен от картинки окружающего, впадая в вакуум с разворачивающимся внутри него космосом. Чимин абстрагируется от зрительных ощущений и отдаётся тактильным, млея от ласк Намджуна по бокам.       Оказавшись в темноте, Пак перестаёт скулить, но его руки отрывают от члена и вибратора, словно отбирая игрушки у ребенка, и закрывают на замок кожаные наручники. Заводят вверх, к спинке дивана, и прижимают ладонью. Отлично, Пак теперь даже и довести себя до оргазма не сможет. Он выкрикивает, когда вот-вот готов кончить, и дёргается, продолжая мычать, как думает, в сторону Намджуна.       — Ммм! — бушует тот.       — Да, да, детка, всё правильно говоришь. — Намджун перехватывает жужжащий вибратор и сам двигает им в Чимине, создаёт ужасно неторопливую скорость и захватывает в плен соски губами, упиваясь сладкими стонами мальчишки, явно довольного горячим языком на своём теле.       Намджун вылизывает твёрдые бусины, кусает их и мнёт, пока тело под ним начинает дрожать и покрываться липкой влагой от возбуждения. Член ноет от желания получить и на себе ласки, но Намджун даже и не думает обращать на него внимания. Он всего-то лишь поднимает с пола эрекционное кольцо из латекса и натягивает на твёрдую плоть младшего до основания, пропуская мимо ушей гневные мычания. Они даже звучат как-то плаксиво, этот тон требует за мальчишку снизойти Намджуна до помилования, но парня это ничуть не трогает.       Старший отключает вибратор, когда предчувствует, что Чимина сейчас снова попытается настигнуть оргазм, и отбрасывает игрушку, неотрывно исследуя губами каждый миллиметр груди парня.       — Мммм! — и это всё, что способен младший сейчас произнести, высовывая кончик языка; все слова, которыми располагает его рот, и Намджуну это сейчас жуть как нравится.       Он одной рукой разворачивает того на кресле, грудью вжимает в спинку и приспускает с себя домашние штаны с боксерами, размазывает по головке выступившую смазку и, прохрипев, очищая горло от молчания, проникает в Пака, всё ещё удерживая его скреплённые наручниками запястья. Да он же только в его подчинении и находится. Намджун может сделать с ним всё, что душа пожелает. Ну а душа желает жестко отодрать, так что он, повинуясь внутренним порывам, принимается двигать бёдрами, не собираясь быть щедрым сейчас на ласки, хотя тело Чимина полностью представляет эрогенную зону: куда не ткни – взорвётся бурным оргазмом, расплываясь дрожащей массой по полу.       Чимин требует, Чимин молит, Чимин пускает слёзы из глаз от удовольствия, граничащего с раздражающей и ноющей пыткой, но его не касаются и не снимают кольца с члена. Изо рта всё текут слюни, мокрым пятном впитываясь в мягкую обивку. Вокруг сгущается воздух, что дышать им затруднительно, и окутывает мальчишку гамма феерического наслаждения. Его словно заталкивают и с головой окунают в чан с крепким вином, макая до тех пор, пока он не пьянеет от него.       Намджун вбивается в горячее тельце, рассудок которого давно улетел в золотистые дали, давит шею Чимина, как любит это делать, и всё не останавливался, выпуская наружу грязные ругательства мальчишке в ухо. Хватается за атласные ленты на шее, притягивая к себе. Пак сейчас умрёт, если ему не дадут кончить, он точно разорвётся во все стороны, словно его тянут канатами, и запачкает здесь своей кровью. Старший заставляет того двигаться бёдрами ему навстречу, проходится звонкими шлепками по ягодицам, каждый раз попадая по простате членом внутри, и удерживает мальчишку, что словно в ознобе трепещет, утопая в неге. Он бурно кончает в Пака, хрипя под конец. Ну а младший находится на грани безумия из-за этого адского кольца. Чтобы ещё раз он позволил так издеваться с собой.       — Что, детка, хочешь кончить? — облизываясь, интересуется Намджун, выходит из парня, размазывая остатки семени по его округлому заду, и снимает с себя штаны с нижним бельем, освобождая только себя одного от скованности, — Так хочешь или нет?       — Мммм! МММММ! — тот пытается что-то произнести, а ему в раскрытый рот суют два длинных пальца, толкаясь вглубь, достигая языка и царапая его короткими ногтями.       — Я плохо слышу, Чимин-а. — Намджун переворачивает его, усаживая в прежнее положение, и разглядывает заплаканное лицо, нежными подушечками пальцев пробегаясь по ноющему члену, — Ты даже обсосать мои пальцы не смог. Захватывающе, да?       — МММММ! — и тот кричит, дёргаясь в руку, когда та смыкается на плоти.       — Хорошо, малыш.       Намджун снимает с него эрекционное кольцо, сдерживающее всех этих бесов, которые просто обязаны вырваться из хрупкого тела с головокружительным оргазмом, и категорически нельзя, чтобы они находились в смирительных оковах чуть дольше, иначе Чимин потерял бы сознание прямо на кресле.       Ким, сжалившись, целует Пака во влажный лоб, двигая рукой на члене. Проходит пара секунд горячих ласк, и младшего пробирает дрожь, после которой он кончает в ладонь, выгибаясь в спине и падая назад, удовлетворенно простанывая.       Чимин замолкает – наступает безмятежность во всём его теле, у него кружится голова. Он восстанавливается от сумасшествия над всем его существом и не шевелится, тяжко вздымая свою грудь при горячем дыхании. Мальчишка сопит носом, а потом выставляет вперёд себя руки, намекая на то, чтобы их освободили. Слышится долгожданный щелчок свободы, и тот расслабленно роняет руки в стороны, не имея сил даже снять с себя повязку с глаз или убрать кляп изо рта, что за него делает это Намджун, утирая слюни своей тыльной стороной ладони, и развязывает бант с вспотевшей шеи. Чимину бьёт в глаза жесткий свет золотого солнца, что врывается на его лицо светящимися столбами. Ощущение, словно они его намереваются сжечь дотла.       — Ты изверг, Намджун... — проговаривает после длительного молчания мальчишка. — Безумный просто.       — Тебе ведь нравится. — Намджун облизывается, усаживаясь к нему в кресло и прижимая к своей груди, переплетая с ним пальцы на руках.       — Ещё чуть-чуть, и я бы умер от остановки сердца... Ещё эти чертовы наручники, мы не договаривались на такое!       — Я знаю, но я никогда не играю по правилам.       — Да я заметил это ещё в наш первый день!       — Не сердись, детка, тебя ведь с головой накрыло?       Чимин мычит в ответ, утирая засохшие следы слёз, растёкшиеся прозрачной пленкой по всем щекам.       — Тебе понравилось? — Намджун приближается к его уху и горячим дыханием жжёт ушную раковину.       — Угу...       — Зачем тогда возмущаться?       — Ну... ну... просто ведь... я ведь не каменный, а ты издеваешься надо мной...       — Когда это я издевался над тобой? — удивляется старший и перекидывает свою руку, обнимая Пака за плечо, оглаживая большим пальцем его бархатную кожу.       — Да ты же прищепки хотел купить! Я бы убил тебя за такое!       — Ты бы выдержал, Чимин-а. В следующий раз я куплю плетку и-и-и... наручники с креплением. На кровати разложу и изнасилую.       — Ну Джу-у-ун!       — Я видел прекрасный комплект для бандажа, знаешь ли, — продолжает своё Намджун, пропуская мимо ушей слова младшего, — в том магазине хорошие итальянские станки и пуфы. Ой и намучаешься же ты, Чимин, — на его лице звучит нежная и добрая улыбка, которая совсем не связывается с его произнесёнными мыслями, он кротко чмокает младшего в удивлённо раскрытые губы и смеётся, хлопая того по бедру.       — Ты ведь шутишь, да?!       — Совершенно нет. Во мне течёт кровь с тягой к жесткому бдсм-у, это только начало, Чимин-а, тебе повезло, что ты наткнулся на меня, а я – на тебя. Ты ведь повинуешься каждому моему слову.       — Вот за это я себя и ненавижу...       — Я всё равно знаю, что тебе это все нравится. Я закачал тебе на ноутбук порно, сегодня глянешь, чтобы знать, к чему быть готовым.       — Что? Когда ты успел? Не буду я эту мерзость смотреть!       — Ну я с тобой могу посмотреть. И у тебя все равно нет выбора.       — Я нежности желаю, Намджун... - осторожно говорит Чимин, с горечью отворачивая голову в сторону окна, уже с усладой ловя солнечный свет, подпитываясь им.       — Бдсм для меня как эстетика, Чимин, как личный фетиш. Однако эта эстетика может быть и нежной, – старший ловит пальцами его подбородок и утягивает в поцелуй, награждая мальчишку сейчас всем тем, чего ему так не хватало в этот час.