***
Родители Блейна приехали на следующий день, и к его удивлению, Берт Хаммел тоже, хотя его прибытия он не ожидал. — Не думаю, что ты осознаешь всю важность родственных душ, — сказал Курт. — Конечно же, мой отец будет здесь ради тебя. Он с самого начала знал, что мы родственные души. От этой информации у Блейна закружилась голова. Казалось, он был так невероятно слеп в течение долгого времени. Сэм тоже приходил и нахально улыбнулся, когда увидел держащихся за руки Блейна и Курта. Родители Блейна хлопотали над ним и застыли в шоке, когда Курт представился родственной душой Блейна, но потом его мама просто обняла Курта, крепко прижимая к себе. — Я знала это. Я знала, что он слишком хорош, чтобы не иметь никого. Я знала это. Блейн то пробуждался, то погружался в сон, в его палату постоянно кто-то приходил, когда он просыпался, но несмотря на это, Курт не покидал свое место рядом с Блейном. Тем вечером Блейна готовили ко второй операции, на этот раз ноги. Курт сжал его руку, оставил мягкий поцелуй на его щеке и прошептал: «Все будет хорошо», — прежде чем последовать за Андерсонами и Бертом в комнату ожидания, пока Блейна везли в операционную. Блейн лег, чувствуя легкое беспокойство из-за операции и желая, чтобы Курт мог остаться с ним до тех пор, пока он не уснет, но по крайней мере он будет рядом, когда Блейн проснется. Кто-то надел ему на лицо наркозную маску и попросил начать считать от двадцати Он досчитал до шестнадцати, пока его глаза бродили по комнате, он остановил взгляд на рентген-снимке его ноги на стене. Перелом выглядел довольно плохо, но не это привлекло его внимание. — Продолжайте считать. — Тринадцать, двенадцать, одиннадцать, — было что-то странное с его ногой, выглядело, будто помимо перелома что-то еще было не так с костью. — Десять, девять… Там была какая-то закорючка? Или…***
Блейн проснулся, его голова кружилась и мысли путались, а люди собрались вокруг его кровати. — Операция прошла действительно хорошо, — проинформировала его врач, так как его семья и семья Хаммелов смотрели на нее. — Мы обследуем вас сегодня вечером, но вам стоит быть готовым к завтрашней выписке. — Спасибо, — хихикнул Блейн, чувствуя себя не совсем вменяемым. Его родители, Берт и Купер, все собирались переночевать в своих гостиничных номерах, но Курт настоял на том, чтобы остаться. — Я собираюсь просто поспать, иди отдохни, — зевнул Блейн, но Курт покачал головой и не двинулся с места. В комнате был длинный диван и он убеждал, что ему будет абсолютно комфортно спать на нем. — Не думаю, что смогу хорошо спать, где-то без тебя, — тихо признался Курт, когда все остальные вышли. — Мне снятся кошмары о… О том, как тебя сбивают и… — Спи здесь, — быстро согласился Блейн. — Тогда ты сможешь проснуться, оглянуться и увидеть, что со мной все хорошо. Курт улыбнулся ему, прежде чем наклониться и подарить Блейну долгий сладкий поцелуй. — Видишь, родственные души знают точно, что нужно их половинке. Блейн улыбнулся так широко, что его скулы заболели. Блейн спал как убитый той ночью, но когда он проснулся, ему показалось, будто ему снился странный сон про буквы, ползающие под его кожей и движущиеся к его сломанной ноге. Это было странно, но еще Блейн почувствовал надежду. — Как вы себя чувствуете? — прошептала врач. Курт все еще спал на диване, когда она вошла в комнату с утра пораньше. Блейн улыбнулся, глядя на Курта. Веки Хаммела были закрыты, он дышал ровно и глубоко. Блейн все еще не мог поверить, что Курт любит его, что он считает Блейна своей родственной душой, было трудно осознать все это сразу. — Хорошо, — ответил Блейн тоже шепотом, повернувшись обратно к своему врачу. — Отлично. Я хочу, чтобы вы еще раз встретились со своим физиотерапевтом Робби, с которым вы виделись вчера, чтобы спланировать ваш график, но вы должны быть готовы к выписке из больницы к вечеру. — Спасибо. Курт забормотал во сне и, повернувшись на диване, уткнулся лицом в угол. Доктор и Блейн оба посмотрели на него с улыбкой. — Он, безусловно, очень любит вас. Блейн кивнул, все еще испытывая трепет от этой мысли. — Да, любит. — Я все хотела спросить вас, и, надеюсь, вы не сочтете этот вопрос неуместным, но как вы вообще нашли его имя? Блейн растерянно взглянул на врача. — Что? — Я никогда не видела такой уникальной метки родственной души, я бы хотела сделать доклад об этом, если вы согласитесь, как вы узнали, что она там? — Он… Показал мне? — сказал Блейн, не совсем понимая, что было уникального в метке Курта; вообще то, у него было не так уж много времени, чтобы изучить ее, и он хотел исправить эту оплошность как можно скорее. — Нет, не его метка. Ваша. — Я не… — начал Блейн; он соображал гораздо лучше с утра, но, возможно, его обезболивающие действовали на него сильнее, чем он думал, потому что он все еще не улавливал нить разговора. — Как вам удалось найти имя Курта на себе? Я никогда не видела такого. Блейн просто моргнул, молча глядя на нее, прежде чем начать медленно говорить. — У меня нет метки? Я чист. Этого нет в моих медицинских записях? — Блейн чувствовал тяжесть в груди, все его старые сомнения возвращались к нему. — Но… — настала очередь врача смутиться. — Я видела ваш статус непомеченного в более ранних записях, и поэтому мне было интересно узнать, как вы обнаружили это с тех пор и… — ее глаза округлились. — О Боже, вы не знаете. — Знаю что? — сердце Блейна забилось чаще, он больше не мог вынести плохих новостей по поводу его родственной души, не сейчас, когда у него был Курт, он не хотел слышать что-либо, что могло усложнить им жизнь. — Курт Хаммел. Я знала, что его зовут Курт Хаммел, прежде чем кто-либо сказал мне, — врач больше не старалась говорить шепотом, и Курт снова простонал во сне, потом сел, потягиваясь, и провел рукой по очаровательно взъерошенным после сна волосам. Он повернулся к Блейну с сонной улыбкой. — Доброе утро, как ты себя чувствуешь? — Действительно неловко, — ответил Блейн сдавленным голосом. Лицо Курта стало серьезным, он встал с дивана и направился к постели Блейн. — Что не так? — Пожалуйста, просто. Просто подождите здесь секунду, — ответила доктор и выбежала из комнаты. — Что происходит? — Курт взволнованно схватил руку Блейна. — Ты в порядке? — В порядке, Курт, я в порядке. Она сказала, я буду готов к выписке еще до ланча… это просто… — голос Блейна затих, к нему пришли смутные воспоминания о том, что он видел рентген перед операцией, но он не мог быть уверен, что его воспоминания реальны. У доктора заняло всего секунду, чтобы вернуться с огромным маниловским конвертом в руках. Она включила рентгеновское излучение на стене и достала снимок из конверта, прикрепляя его на светящийся экран и отходя назад. — Это твоя сломанная нога, Блейн. Блейн смотрел на черно-белое фото, темную линию, где был перелом и винты, соединяющие кость, но это было не главное. Там, выше, на его правой берцовой кости темные буквы складывались в четкую витиеватую надпись. «Курт Хаммел» читалось ясно как день. — О мой Бог, — Блейн услышал голос Курта над ним, но секунду он не мог отнять глаз от снимка, с трудом понимая, что он видит. Когда же он наконец посмотрел на Курта, тот тяжело опустился в кресло рядом с кроватью Блейна, его глаза округлились, а руками он закрыл рот. — О мой Бог, — повторил он. В груди Блейна все сжалось, в горле защекотало, и он понял, что плачет без видимой на то причины. Он повернулся к доктору. — Я… Не понимаю. Он услышал неожиданное хихиканье Курта и снова повернулся к нему. Он так широко улыбался. — Ты понимаешь. — Я правда… — Блейн снова взглянул на рентгеновский снимок и имя Курта, написанное прямо на его кости. — О, — только и произнес он, когда наконец осознал. — О. Теперь Курт по-настоящему засмеялся, и Блейн смотрел на него, плачущего и смеющегося одновременно. — О Боже, Блейн. Я тебе говорил! Я знал, знал это! — У меня есть твое имя, — беспомощно проговорил Блейн. — Меня не волновало, есть оно или нет, я знал, что ты — моя родственная душа, но я думал, мне придется потратить кучу времени, убеждая тебя в этом, но посмотри! — он указал на снимок, весь светясь от счастья. — Курт Хаммел, — прочитал Блейн, начиная улыбаться. — Курт Хаммел. Я не… Непомеченный. У меня есть родственная душа. — Конечно есть, — Курт немного собрался с мыслями, но он все еще широко улыбался, осторожно подкрадываясь, чтобы лечь рядом с Блейном. Доктор уже ушла по какой-то причине, и они были одни, так что Курт обвил свои руки вокруг шеи Блейна и прижался к нему. — Ты мой, а я — твой, — прошептал он и поцеловал Блейна в щеку. Блейн больше не глядел на рентген, он мог смотреть только на Курта. — Я люблю тебя. — Я люблю тебя, — засмеялся Курт и поцеловал его долго, глубоко и нежно, прежде чем отодвинуться. — Моя родственная душа, — повторил Блейн с трепетом.***
Блейну потребовались месяцы, чтобы наконец избавиться от своего гипса, а когда ему все же удалось это, его нога выглядела так себе. Даже больше времени понадобилось ему, чтобы восстановить былую мышечную массу и смочь снова нормально ходить. Это был медленный процесс, но Курт был рядом с ним каждую минуту. Однажды вечером они сидели на кровати — Блейн делал домашнюю работу, Курт читал Vogue — но Блейн не мог сконцентрироваться, он все время скашивал глаза, чтобы посмотреть на Курта. Такого красивого и идеального в своей белой майке и мягких пижамных штанах. Блейн отложил книгу в сторону и, наклонившись, горячо поцеловал Курта в шею. Журнал выпал из рук Курта, и он шумно вздохнул, склонив голову на бок и улыбнувшись. — С… С чего бы это? — заикаясь сказал Курт. — Иногда, когда я смотрю на свою родственную душу, я просто не могу сдерживать себя, — пробормотал Блейн рядом с кожей Курта. Курт молча повернулся к нему и стал настойчиво стягивать пижаму Блейна. Вскоре их пижамы были отброшены, и Блейн продолжил целовать шею своего Курта, спускаясь все ниже, целуя грудь, затем чувствительную кожу его живота и, наконец, приближаясь к метке родственной души на бедре Курта. Блейн уделил особое внимание этому месту, и Курт задрожал от наслаждения от прикосновений. — Иди сюда, — сказал Курт, переворачивая их, и потянувшись, чтобы поцеловать Блейна прямо в губы. — Боже, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, — Блейн улыбнулся, и Курт спускался вниз, пока не достиг ноги Блейна, сейчас уже полностью восстановившейся после аварии. Блейн смотрел на Курта, как тот проводил пальцами по буквам, набитым там. Имя Курта, написанное чернилами на коже Блейна, прямо над тем местом, где была метка на его кости. Курт поцеловал надпись, а затем стал подниматься вверх, оставляя поцелуи по всему пути, пока не достиг губ Блейна. — Я говорил, как возбуждает эта татуировка? — Довольно часто каждый день, с тех пор как она появилась пару недель назад, — хихикнул Блейн. — Это потому что она такая горячая. — Я думал, тебя не будет волновать, что у меня вообще нет метки родственной души, но тату делает это с тобой? — Меня бы и не волновало, так и было все время, что мы вместе. Но да, признаюсь, видеть свое имя на тебе... Боже, — Курт вздохнул и прижался к нему, снова целуя. Блейн позволил своей руке медленно спуститься к бедру Курта, где, он знал, он мог найти свое собственное имя. — Я знаю, что ты имеешь в виду. После этого слова потеряли смысл, пока они обнимали друг друга и двигались вместе. Родственные души в идеальном унисоне.