Творческие личности бывают коварными

Если герой тебя бесит, не спеши обзывать его плохим. Возможно, именно в этом его роль, с которой он отменно справляется.

       Входная дверь с громким стуком распахнулась, загорелся свет. Принесённые с собой пакеты с продуктами полетели на пол. Лук раскатился по паркету. Скинутая наспех куртка взметнулась к потолку и шмякнулась на ближайший стул. Маленькая собачка непонятно какой породы прибежала, дабы радостно облаять пришедшего хозяина и утащить его тапки под диван, но была бесцеремонно отодвинута ногой. Торопливо вбежав в свою комнату, едва не поскользнувшись на рассыпанном луке, вошедший уселся за стол, разложив по нему листы. Взяв наизготовку ручку, Автор приготовился писать.        У него сегодня в голове возникла отличная идея. Давно пора. Уже довольно долго он ничего не сочинял и сейчас хотел непременно восполнить упущение, хотя бы небольшим рассказиком.        — Итак, — нетерпеливо потопал ногой Автор. — Нам нужен герой. Кто?        В его голове заворочалось непонятное облачко, постепенно обрастая руками, ногами, головой и прочими деталями человеческого тела, пока без подробностей.        — Ну, привет, — сказало тело героя, как показалось Автору, саркастичным тоном. — Давай знакомиться. Кто я?        — Алиса, — не задумываясь, выпалил Автор.        Перед героем возникло симпатичное платье, от которого тот стремительно отпрыгнул.        — В таком случае, будь любезен, сразу внеси в рассказ здание пластической хирургии и запиши меня на операцию по смене пола.        — Э-э, чего? — немного опешил автор.        — Тяжёлый случай, — герой нахмурился, строго посмотрев на создающего его человека. — Перед тем, как придумывать мне пол, было бы неплохо поинтересоваться, кем я себя ощущаю. Я — мужчина.        — Чего?! — Автор впал в ступор от наглости собственного героя. С подобным работать ещё не приходилось. — Ты ничего не путаешь?! Это я решаю!        — Плохо решаешь, — герой скрестил руки на груди. — Надо создавать персонажа, исходя из его характера. Вот какой у меня характер?        — Э-э-э-э…        — Правильно, не женский…        — Точнее хреновый, — обиженно буркнул Автор. Что за странный герой? Ну, допустим, можно и уступить кое в чем, если тому очень хочется… — Хорошо, будешь парнем.        Автор пошёл на уступку только потому, что хотел побыстрее начать записывать идеи.        — Другое дело, — удовлетворённо кивнул герой, приобретая мужественные черты. — И имя у меня будет…        — Элис! — вот тут уже Автор имел своё мнение, которое уступать не собирался.        — Ка-какой Элис?! Это же девчоночье!        — Элис! Будешь спорить, уволю из главных героев! Станешь у меня второстепенным персонажем, трансвеститом с вечно разбитым сердцем! — в подтверждение своей угрозы Автор как можно подробнее вообразил своего строптивого героя копающимся в женских топиках, с ёлочной гирляндой на шее и с каким-то совершенно диким макияжем.        — Элис так Элис, — похоже, парень понял, что Автор не шутит.       — Сразу бы так. Ну что, поехали? Начинай рассказывать о себе.        Автор энергично застрочил по листку.        «Всем привет, меня зовут Элис, я учусь в колледже, мне девятнадцать лет. Волосы у меня тёмно-каштанового цвета, глаза карие. Рост небольшой, всего сто семд…»        — Эй, стоп! Стоп! — заорал Автору Элис, размахивая руками, чтобы его точно заметили. — Это что такое?!        — Как что? — Автор нетерпеливо дёрнулся, желая побыстрее продолжить. — Ты рассказываешь о себе.        — С какого рака я это делаю?! — в глазах героя читалось явное раздражение.        — Что значит, с какого рака?! — Автор впервые встречал столь тупого героя. Нет, с ним каши не сваришь. — Ты здороваешься с читателями и немного рассказываешь о себе.        — То есть я по сюжету экстрасенс, понимающий, что вся наша жизнь - это несколько страниц рассказа. Или же я старик, который решил вспомнить свои девятнадцать лет и написать о них историю? — Элис подёргал свои волосы, явно недовольный неаккуратным видом, после чего, как мог, прилизал их.        — Не… не путай меня! — Автор нехотя задумался. — Ладно… тогда просто, без приветствий расскажи о себе.        Парень с сомнением уставился на новые строки выведенные Автором:        «Этим утром на улице было солнечно. Я решил, что данная погода располагает к прогулке и торопливо оделся в свои любимые джинсы с рубашкой. Кстати, меня зовут Элис, у меня тёмно-каш…»        — Эх, — громко вздохнул Элис, звучно хлопнув себя по лбу. — Мой дорогой создатель, вот скажи, с какого перепугу я иду и внезапно начинаю вспоминать, как меня зовут и как я выгляжу? Это что, такая проверка на склероз? Понимаю, если бы я начал вспоминать, закрыл ли дверь или взял ли кошелёк, но тут явный перебор.        — Не умничай! — Автор обиженно хлопнул пачкой листов по своему герою. — Уже забыл про трансвестита?        — Да лучше уж в трансвестита, — Элис хмуро потирал отбитый бумагой нос, — чем быть дураком. Вот скажи, ты сам-то, прогуливаясь, начинаешь вспоминать, какого цвета твои волосы?        Автор, потупившись, поджал губы. С одной стороны, это не реальная жизнь, а книга. И нужно как-то дать читателям представление о своём персонаже. С другой — доводы героя звучат разумно.        — Тогда… — он задумчиво поправил настольную лампу, чтоб лучше освещала. — Может, в зеркало посмотришься?        — Посмотрюсь, — Элис старательно повертелся перед возникшим около него зеркалом. Недовольно цокнул языком, разглядывая растрёпанную причёску, и ещё сильнее прилизал волосы, став похожим на типичного отличника и зануду. — Что дальше?        — Расскажи, что там увидел! — Автор негодовал. Он герою дал зеркало вовсе не для внесения коррекции во внешность.        — Дорогой мой Творец, — Элис не стал дожидаться, пока Автор настрочит очередной не устраивающий его кусок текста. — Может, ты и начинаешь беседовать с зеркалом каждый раз, как посмотришься. Но мне не обязательно проговаривать всё, что вижу.        — Задолбал! — в сердцах Автор уже заготовил своему главному персонажу кучу тяжёлых испытаний и мучительную смерть в конце от расстрела, в повешенном состоянии, местами пожёванного насекомыми.        Неудивительно, что от вида столь приятных перспектив Элис смылся, куда-то спрятавшись. Наконец-то оставшись в тишине и одиночестве, Автор поудобнее уселся на стул, занёс ручку и замер. Идей не было. После беспощадной критики от героя мысль не шла.        — Ну что, истерика себя исчерпала? — спустя пятнадцать минут полной тишины, не нарушаемой даже шуршанием листов, Элис осторожно высунул голову. — Могу я вернуться и продолжить культурное обсуждение вариантов?        Автор расстроенно кивнул. Настроение пропало. Шикарный сюжет разбился о суровую реальность, выраженную проблемой: как же начать?        — Я так понимаю, вариант от третьего лица тебя не устраивает? — парень старался говорить без насмешек, ещё помня о возможной расправе в конце.        Ответом ему был угрюмый взгляд Автора, надутые губы и упрямое сопение: дескать, да, не устраивает.        — Ладно… — Элис, нахмурившись, потёр подбородок. — Может, стоит попробовать описать меня таким образом… Записывай, давай.        «Солнечное утро весело постучалось в мою комнату. Разве может день начаться лучше, чем с великолепной погоды? Надо поскорее вставать и одеваться. Приготовленная заранее одежда уже дожидалась меня на стуле. Привычный стиль: зауженные чёрные брюки, светло-голубая рубашка в белую клетку с короткими рукавами и, конечно же, дополняющие мой стиль чёрные, с металлическими пряжками подтяжки».        — Да, подтяжки! — прикрикнул парень на вылупившего глаза создателя. — Тебе нужен интересный, необычный герой или штампованный хрен с бугра?! Автор промолчал. Пусть сочиняет. Такого упрямого персонажа трудно переспорить. Покорно он принялся записывать дальше:        «Оказавшись в одежде, я первым делом тщательно аккуратно прилизал волосы. Немного жаль, что они тёмно-каштановые, думаю, чёрные подошли бы больше к моим коричневым глазам. Может, стоит покраситься?»        — Я тебе покрашусь! — Автор решил напомнить, что это его произведение. — Давай, дальше диктуй.        «А может, и нет. Но вот подстричься скоро придётся. Чёлка уже почти лезет в глаза. Не люблю неопрятность. Волосы не должны свисать ниже ушей. Светло-коричневую шляпу с короткими полями я решил сегодня не надевать. Стиль стилем, но с погодой не поспоришь. Стекающий по лицу пот красоты ещё никому не прибавлял.        Вот так, весёлый и красивый я вышел из комнаты и, возвещая домочадцев о своём пробуждении, громко хлопнул дверью с аккуратной табличкой «Элис». А что? Это моя комната! И на ней красуется моё имя! Иначе никак. Даже имея дурацкое девчоночье имя, которым наградил меня» идиот-создатель… то есть я хотел сказать, — затараторил Элис, поймав брошенный в свою сторону уничтожающий взгляд, — «эксцентричные родители, нужно его любить и гордиться им. Любую свою слабость в нашей жизни необходимо превращать в свою особенность, чтобы по ней не могли ударить завистники и недоброжелатели…»        — Неплохо, — Автор, довольный началом, решил простить герою обзывание его идиотом. — Только последнее предложение мне кажется лишним. В конце концов, у нас книга не про судьбу, борьбу и сопротивление.        — Да? — кажется, Элис немного расстроился: не быть ему суперкрутым героем боевика. — А про что?        — Про любовь, конечно же! — радостно объявил Автор, даже вскочив для тождественности.        — Га?! — Элис с минуту пялился на создателя, раскрыв рот. После чего взял себя в руки, принял надменный вид и строго нахмурился. — Будь любезен, посмотри на меня. Я уверенный в себе педантичный интеллигент, а не ветреный герой-любовник.        — Ничего, будешь познавать азы любви, — Автор не собирался слушать глупые отговорки персонажа. Он взобрался на узкую кровать, расположенную между столом и окном, устроил на коленях твёрдую книгу и расположил сверху листки, намереваясь продолжить творить. — Надо бы тебе партнёршу соответственную. Миленькую такую…        Из второго появившегося бесформенного облака начала материализоваться хрупкая девичья фигурка. Подробные очертания её внешности проявили себя быстрее, чем у Элиса, поскольку она не тратила времени на препирание и обсуждение своей личности. Героиня получилась, в самом деле, миленькой. Светлые волосы ниже плеч, голубые глаза, немного испуганное личико…        Элис поморщился и отодвинулся. Ему напарница явно не понравилась. Ничего, привыкнет.        — Вот, знакомься, — Автор победоносно поднял голову. — Это Элисон.        — Элис и Элисон? — парень изобразил рвотный позыв. Можно подумать, что его утончённый вкус сейчас стошнит вместе с ним. — Как пошло…        — Что тебе на этот раз не нравится?! — Автор ткнул пальцем в его партнёршу. — Смотри, какая красавица! И имена у вас красиво сочетаются!        — Отвратительно пошло, — Элис поправил очки. — Не давай обоим героям непонятно какие имена. Если у меня редкость несусветная, то она должна быть серой заурядностью.        — Почему? — растеряно шмыгнула носом героиня, пока с неизвестным именем.        — По кочану! И по кочерыжке! — грубо ответил парень, с ещё большей неприязнью взглянув на напарницу, расстроенно зашмыгавшую носом интенсивнее.        — Но… я хочу, чтобы ваши имена были созвучны…        — Какое клише… — Элис закатил глаза.        — Вот тебя спросить забыли, — Автор сам обиделся за свою идею, а заодно и новую героиню. Девочке есть из-за чего дуться. Правда, она выглядит не столько опечаленной, сколько готовой разреветься. — Сейчас как распишу вашу встречу, в которой ты свалился в канализационный люк, а прекрасная дева помогла тебе выбраться, и ты понял, что это судьба!        — Судьба свалиться в канализацию?        — Да нет же! Элисон судьба!        — Предпочту канализацию, — Элис вытянул из кармана брюк пачку бумажных платков и протянул партнёрше. — Надеюсь, у тебя насморк, терпеть не могу рёв!        У девочки дрогнули губы, по щеке прокатилась слезинка. Она выхватила протянутую ей упаковку и отвернулась ото всех.        — Ну вот, ты её вконец обидел! — Автор остался на стороне пострадавшей.       Элис закатил глаза, поджав уголок губ. Ему явно было что ответить, но герой предпочёл смолчать. Просто поднял ладони вверх, демонстрируя, что не собирается спорить с непробиваемыми болванами, портящими ему сюжет, и деловито зашагал прочь.        — Эй, ты куда это? — как бы Автор ни горел желанием отстоять свою идею, терять дающего неплохие подсказки героя не хотел.        Элис не обернулся, растворяясь в воздухе.       Девушка выжидающе посмотрела на Автора, вытирая остатки слёз. Она ждала распоряжений.        — Ну и иди себе, без тебя обойдёмся, — создатель Элиса напоследок швырнулся в воображаемого персонажа маленькой воображаемой бейсбольной битой. Причём в своём воображении попал в цель и даже услышал изысканные ругательства героя, считающего себя интеллигентом. После чего воззрился на Элисон:        — Давай представим тебя читателю.        «Хорошее начало утра предрасполагало к неожиданностям. Так оно и случилось. Стоило мне выйти на улицу и пройти арку, ведущую в соседний двор, как мой взор сразу наткнулся на неё! Элисон, самая красивая девушка в нашем районе. Её платиновые волосы завораживают, даже сегодняшнее яркое солнце не способно соперничать с ней в ослепительности. Она стоит, опустив глаза, и роется в своей сумочке посреди узенького пространства, отгороженного с одной стороны гаражами, а с другой старой детской площадкой с давно поломанными качелями и ржавой паутинкой.       Символично для меня. Ещё совсем мальчишкой, вися на паутинке вниз головой, я увидел прекрасную фею — Элисон и непременно захотел с ней дружить. Даже повод для знакомства тогда имелся, а именно в этот момент моя фея плакала, поскольку бугай, одного со мной возраста, но выше ростом в полтора раза, громко хохоча, рушил песочный замок, построенный Элисон. Мне всего-то и оставалось, как подойти к ним, желательно предварительно отловив кого-нибудь из гуляющих рядом собак, чтобы она исполнила роль верного скакуна, а я, как принц на мохнатом коне, спас свою фею.       Планы пошли прахом с первого пункта. Ни одна из собак не захотела исполнять роль гордого белого коня, попросту убежав от «опасного» ребёнка. Пришлось приступить к спасению на своих двоих.       Приблизившись к хулигану, я обнаружил, что дохожу ему макушкой до груди, но это не охладило мой пыл.        — Немедленно прекрати! — храбро задрал голову я. — Не ты строил, не тебе ломать!        — Хочу и ломаю!        Мальчик толкнул меня настолько сильно, что я попятился назад, споткнулся о разбросанные лопатки и приземлился на пятую точку, рукой смахнув на себя ведёрко с остатками воды. Та, разумеется, вылилась на штаны в самом нужном месте. Поднимаясь на ноги и кривя лицо, я уже готовился расплакаться от несправедливости и униженья.        Вот тут-то Элисон, всё ещё продолжая реветь в голос, с размаху заехала хулигану кулаком в глаз.        — Не смей обижать маленьких! — проорала она на всю улицу сквозь слёзы, указывая на меня пальцем. — Не видишь, он описался!       До сих пор краснею, вспоминая эту историю.»        Автор замер, поставив точку. Ну вот, Элис унижен за свой противный характер… А дальше, о чём писать?        — Мне нравится… — Элисон восхищённо уставилась на листы. — Я такая красивая и смелая!        — Угу… — Автор задумчиво заштриховал несколько клеточек на листке, прикидывая, как завернуть сюжет.        — А почему ты пишешь от руки, а не сразу на компьютер? — Элисон не замечала, что мешает думать.        Вместо ответа Автор недовольно уставился на стену. За ней, в соседней комнате стоял единственный в доме, вечно занятый компьютер. Большую часть времени за ним проводил младший брат писателя, убивая бесчисленное количество зомби. Родители относились к его тяге к играм лояльно, пока мелкий приносил хорошие оценки из школы. А вот аргументы Автора, о том, что ему надо писать, были встречены более чем прохладно. «Что ещё писать? Но это же не работа. Хватит мурой заниматься, лучше об институте думай, почти на тройки скатился». — Самые частые аргументы. А когда они не подходили, поскольку учёба ладилась, в ход шло безапелляционное: «Ты уже взрослый, у тебя есть младший братик. Детям надо уступать. Когда ты был маленьким, тебе всё всегда отдавали…». Никто не спорит, своё детство Автор мог бы назвать шикарным, но вот беда: тогда не было интернета! Да и он всё равно ещё не писал.        Создатель рассказа решил не портить себе настроение неприятными мыслями. Всё-таки ему тоже перепадает компьютер, поэтому и нужно как можно быстрее настрочить, чтобы потом, не тратя времени, перепечатать.        Покосившись на ожидающую ответа Элисон, Автор дёрнул головой.        — Не отвлекай. Лучше подскажи чего-нибудь.        — Я не знаю, — героиня надула губы. — Я не писатель. Но может… Напиши ещё что-нибудь хорошее обо мне. Например, я выиграла какой-нибудь конкурс красоты, в меня влюблены все парни во дворе, а по характеру я добрая…        — О-ох! — Автор не выдержал и, заткнув уши, повалился на кровать. Они и минуты не поговорили, а он уже считает свою героиню блондинистой дурочкой. Недаром Элису она сразу не понравилась. Нет, он тоже эгоистичный тип, но хотя бы не предлагает, чтобы в него влюбились все парни… то есть девки во дворе.        — Я говорю что-то не так? — Элисон вновь шмыгнула носом.        Автор поморщился. Она же не собирается реветь после каждой фразы? Фиг с ней. Мало ли чего персонаж делает в его голове. В произведении этого точно не будет!        Писатель подтянул к себе листы. Кажется, мысль зашевелилась. Теперь её главное не упустить. Ну!..        Дверь распахнулась. В комнату ворвался мелкий, а за ним, радостно виляя хвостом, собака.        — А мама ругается, — озорно объявил мальчик, попутно начиная использовать кровать Автора, как батут. — Продукты брошены на пол.        — Тяф, тяф, — поддержала собака, рыча, хватая валяющийся на полу носок и торжественно унося его прочь, словно флаг собачьей независимости.        — Брысь отсюда! — Автор разозлился. Он вышвырнул братца за дверь так же бесцеремонно, как тот ворвался к нему, после чего додумался запереться.        — А можно мне маленькую собачку? — тут же выпалила Элисон.        Создатель произведения готов был расхныкаться сам. Ну что такое?! В этом доме ему никто не собирается помочь?! Ещё минут пятнадцать прошло в молчании. Тишину нарушала только Элисон, вообразившая себя поп-звездой и воющая какую-то приставучую песню из серии: «ла-ла-ла, на-на-на, да-да-да, больше слов не выучу, я дура». При этом девушка что-то крутила в руках, но Автор предпочёл не обращать внимания. Он прикрыл глаза, силясь погрузиться в выдуманный им двор, услышать звуки улицы вместо звяканья вымываемых мамой тарелок на кухне.        — Элис, — позвал Автор в итоге, не выдержав. — Помоги.        — Кхм, — сдержанно кашлянули сбоку.        Вернувшийся герой шмякнул брошенную ранее в него биту перед Автором, после чего, не скрывая злорадной ухмылки, поинтересовался:        — Я правильно понимаю? Ты будешь мне грубить, угрожать, швыряться тяжёлыми предметами и всячески унижать в рассказе, но когда приспичит, сразу просить о помощи?        — Ты здесь?! — писатель так обрадовался вернувшемуся герою, что готов был его расцеловать. — Я постараюсь быть посдержаннее.        — Свежо предание, ты сам-то веришь в свои слова, мой дорогой Создатель? — Элис деловито прошёлся по комнате и выглянул в окно. Вопреки сюжету, в реальном мире уже стемнело.        — Элис, ты сам хочешь, чтобы рассказ удался, — Автор тоже посмотрел в окно. Ему пришла в голову мысль, а почему бы не открыть форточку? Если нужны звуки улицы, их можно запустить в комнату.        — Хочу, — Элис побарабанил пальцами по подоконнику. — Но у меня есть цена.        — Какая? — Автор с наслаждением вдохнул ночную прохладу, потянувшуюся из окна.        — Слушай, когда я тебе что-либо советую, болван! — гаркнул парень, грациозно усаживаясь на краешек кровати.        Элисон, завидев это, придвинулась к нему поближе.        — Я не могу обещать, у меня тоже бывает своё мнение, — Автор понял по лицу героя, что если сейчас не предложить ему нечто стоящее, то Элис снова исчезнет. — Но хочешь, выполню два любых простеньких требования?        — Перед этим вымотав мне все нервы?        — Нет, прямо сейчас и безоговорочно.        — Хм… — Элис поскрёб подбородок, хорошенько обдумывая ситуацию. Но когда он поднял голову, его глаза нехорошо заблестели, оповещая о придуманном непотребстве. — Посмотрим… Первое, дай мне домашнее животное!        — И тебе маленькую собачку захотелось? — Автор заметил, как Элисон обиженно хмыкнула.        — Кого?! Это тяфкающее недоразумение на ножках только таким как ты подходит. — Элис покрутил пальцам у виска, поясняя каким именно. — Мне нормальное животное.        — Большую собаку? Кота?        — Банально.        — Крысу? Попугая? Лошадь? — писатель попытался угадать, что из перечисленного покажется приличным вкусу его персонажа.        — Игуану, — Элис развёл руки в стороны. — Вот такенную, здоровенную игуану.        — Будет тебе ящерица.        — А мне собачка? — тут же встряла Элисон.        — Какое второе желание? — Автор пропустил вопрос девушки мимо ушей.        — У неё должно быть самое обычное имя, — парень ткнул пальцем в партнёршу. — Маша, Катя, Оля, или ещё что простенькое.        Элисон переводила испуганный взгляд с Элиса на Автора, словно не веря, что её могут сделать заурядной.        — Договорились, — скрепя сердце согласился Автор. Ему всё-таки очень хотелось сделать персонажам похожие имена. — Я исправлю на Аню. Анечку.        Что тут началось. Бывшая Элисон, а теперь уже Анечка, закрыла лицо руками и заплакала так горько, будто у неё отняли последнюю надежду на счастье в жизни.        — Только не снова, — герой заметил, что рядом с девушкой лежит пустая обёртка от бумажных платков, выданных ей ранее, а на полу в ногах у героини расставлены скрученные из них розы и лебеди.        — Анечка, — попытался успокоить её создатель. По его мнению, героиня имела права на слёзы. Если бы в жизни к его родителям припёрся такой Элис и потребовал сменить Автору имя, то его герой уже валялся бы в прихожей с проломленной головой. А что? Творческие люди иногда бывают нестабильно эмоциональными. — Анечка, не расстраивайся. Какую породу собачки ты хочешь?        — Шпица, — Аня шмыгнула носом, он явно забился из-за плача.        — Будет шпиц, твой личный, — писатель быстро сделал пометку на полях, чтобы не забыть.        — Спасибо, — девушка слабо улыбнулась, после обернулась к партнёру. — А у тебя не будет ещё платочков?        — Я тебе что, фабрика по изготовлению салфеток? В лебедя сморкайся, — Элис достал из нагрудного кармана прямоугольные очки в тонкой чёрной оправе и водрузил их себе на нос. — Не пора ли нам вернуться к рассказу?        — Постой-ка, это что ещё за очки? — Автор пробежал глазами самое начало рассказа. — Раньше ты про них не упоминал!        — Если я не сказал, что у меня есть очки, это не значит, что их у меня нет, — Элис просмотрел, что автор накалякал в его отсутствие. — Ну, ничего себе, стоило уйти на пять минут, а мне почти уринотерапию провели! Тебе не кажется, что это слишком, а, Создатель?        — Ты меня разозлил, — писатель не собирался больше вносить изменения в текст. — Давай уже писать!        — Но, чур, по-моему! — Элис поправил очки.        «Что сказать, жуткая несправедливость и непонимание подпортили мне психику. Да и ударчик у Ани поставлен, поэтому с тех пор я начал её побаиваться и старался не попадаться ей на глаза. Наверное, страшно, что она меня узнает и скажет: «А ты тот мальчик, который описался в песочнице». Смешно. Прошло уже больше тринадцати лет.        Впрочем, ничего из этого не мешало мне, ценителю высокого искусства и красоты, любоваться девушкой издалека, как картиной, созданной для созерцания и только. Я ниже её ростом минимум на десять сантиметров, что только способствует моей незаметности. В такие минуты я готов благословлять свой метр семьдесят три… Хотя чего это я? Я всегда готов благословлять каждую частичку себя. Как я уже говорил, нужно любить в себе всё, а особенно недостатки».        — Погоди-ка… — Автор прервал повествование Элиса и продолжил сам.        «Тем временем Аня достала из сумки то, что искала — большой леденец на палочке, развернула его и обхватила губами. Я поспешно попятился…»        — Минуточку, минуточку! — Элис негодующе указал на Анечку, у которой в руке появился тот самый леденец, большой, плоский, красно-белого цвета. — А мне?! Я тоже требую конфет!        — Тебе не положено, ты мальчик, — отмахнулся писатель, он боялся упустить мысль.        — Ничего не знаю! Давай сюда мои конфеты! А что куда положено, я сам разберусь!        — Настоящие мужчины не едят сладкого!        — Рябой кобыле расскажи! — Элис резко наклонился над Аней, беззаботно посасывающей леденец.        — Ты чего? — опешил автор, со стороны казалось, что парень сейчас насильно поцелует партнёршу. Но вместо этого Элис вгрызся зубами в конфету и отломил себе кусочек.        — Это было моё! — Анечка, рассеяно моргнув, приготовилась обидеться.        — Совсем чокнутый? — Автор прихренел от выходки героя.        — А фо фахово? — хрумкая отвоёванной сладостью, осведомился Элис. Палочка осталась у Ани, поэтому ему пришлось сначала полностью съесть отхваченный кусок, только потом продолжил говорить. — Я хотел конфет. У неё был леденец. А с напарниками принято делиться.        — Ты не попросил её поделиться, ты просто отобрал!        — Да, отобрал, — Анечка грустно потупилась.        — Всё правильно, — Элис облизал липкие губы. — Я не позволил ей морально упасть, что непременно произошло бы, откажись она со мной поделиться.        — Интеллигент называется, — не сдавался писатель в попытках пристыдить парня. — Сам гакает и отнимает леденцы у девочек.        — Поверь, любезный Создатель, — Элис поправил очки. — Мой внутренний интеллигент рыдает от того, что мне приходится делать, общаясь с вами. Но с духовно и умственно нищими людьми надо говорить на их языке, если хочу быть понятым.        — Сейчас кто-то получит у меня умственно нищего! Вовек не отмоешься! — Уже забыв обо всех обещаниях, Автор приготовился мстить.        — Да-да, я понял, — притворно вздохнул Элис. — Судьба — канализация.        «… Я поспешил попятиться. Не хочу встречаться с ней взглядом. Нет, я, конечно, Элис, самый находчивый парень в мире, могу придумать, как превратить неприятный момент из детства в своё достоинство, но стоит мне об этом вспомнить, как я немею и краснею, словно переваренный пристыженный рак. Нет уж, предметом искусства я полюбуюсь на расстоянии. Да и зачем нам знакомиться? Её душа меня не интересует, я вам не дьявол какой-нибудь. При слове красивый внутренний мир я представляю себе кишки в бантиках, и с ними также беседовать не хочу. Тело для меня не более чем картина или скульптура. А мозгами тут и не пахнет. Правда, я их никогда не нюхал, поэтому стопроцентно уверенным быть не могу, что девочка полная дура, но в любом случае до моего уровня ей далеко. Так что у меня даже нет причин искать сейчас общения. Я давно перерос своё желание подружиться со всем прекрасным.        Пока я пятился задом, даже не утруждаясь смотреть под ноги, Аня подняла голову. Интересная, наверное, перед ней предстала картина: отступающий парень примерно её возраста, сложивший руки в карманы и старательно разглядывающий небо, напряжённо посвистывая. Чтобы она не приняла меня за следившего за ней извращенца, каким я сам себя представил, пришлось задрать подбородок.        — Ой, привет, — раздался её звонкий голос. — А я тебя знаю!        Твою ж через Меркурий! Я мысленно застонал. Опасения опасениями, но в реальности мне никогда не думалось, что Аня запомнит столетний эпизод, да ещё и узнает меня.        Очаровательно улыбаясь, девушка направилась ко мне, всё ещё отступающему. Всё, конец вселенной. Я обречённо вздохнул. Сейчас главное взять себя в руки. Я ничего плохого не сделал, недержанием никогда не страдал, все просто неправильно поняли… Ну почему нельзя провалиться сквозь землю?!        В ту же секунду я ощутил под собой пустоту и просто ухнул вниз, под землю, куда так рьяно стремился. Автоматически вытянутые вперёд во время падения руки ударились обо что-то металлическое, но всё же успели ухватиться за это мёртвой хваткой. Небывалое достижение, если учесть, что на физкультуре никогда не блистал. Главное, чтоб не было ни переломов, ни ушибов, ни прочей гадости, иначе капут… О чём я говорю?! Главное, что жив остался! Остальное заживёт!        Только нащупав ногами ступеньки, я как можно ближе прильнул к чему-то похожему на лестницу, тяжело дыша. Говорили мне: будь осторожен в своих желаниях, но… кто бы мог подумать!        Спокойно! Что произошло?! Всему есть логическое объяснение. После верчения головой становится ясно, что вокруг меня темно, я вишу на металлической скобе, а над головой у меня круглое отверстие на поверхность, в которое уже заглядывает голова Ани.        — Эй, ты как? В порядке? — звучит её встревоженный голос.        — Да, — тут же отозвался я. Произошедшее стало мне ясно. Нужно под ноги смотреть, тогда не будешь сквозь землю проваливаться, а в особенности в канализационные люки, в один из которых я свалился.        — Надо позвать на помощь! — голос Ани дрожал. Кажется, она испугалась сильнее меня.        — Нет! — вот ещё, помощь! Я в состоянии сам выбраться!        Уже перебирая руками по лестнице и выползая, на поверхность, я ругал себя на все лады. Ну что за хроническая неловкость просыпается при появлении Ани?!        — Не сильно ударился? — девушка схватила меня за локоть и, несмотря на протесты, помогла подняться. На её лице застыло жалостливое выражение, а по щеке пробежала одинокая слезинка…»        — Леденец она куда дела? — голос Элиса, стоявшего рядом, заставил Автора вздрогнуть.        — Отцепись! Опять ты со своими конфетами!        — Да нет, я серьёзно, — парень ткнул пальцем в текст. — Следи за тем, что пишешь. Тут она у тебя начинает его есть, а ко мне подбегает уже без него. Она что, сгрызла его за две секунды, как кролик морковку?        — Почему без него? — признать, что герой прав, Автору не позволила гордость. — Ты сам говорил, если не написано, не значит, что этого нет.        — Ага, — Элис скрыл пару смешков, кашлянув в кулак. — То есть девушка подбегает ко мне, на лице жалостливое выражение, по щеке слеза, а сама огромную конфету за щекой хомячит? Хочу это видеть. Ну-ка, Анют, изобрази.        Сидевшая рядом Анечка всё ещё облизывала оставшуюся ей половину леденца, печалясь за украденный кусочек. Но приказ Элиса девушка попыталась выполнить. Грустный взгляд и слёзы и без того присутствовали, а вот поместить за щёку даже отполовиненную сладость и с ней говорить не вышло.        Глядя на жалостливый взгляд, как у замученного хомячка, даже готовый отстаивать свою правоту Автор не выдержал и захихикал, уткнувшись в рукав.        — А если она держала его в руках? Или в сумочку бросила?        — Липкий леденец в сумку, да-да. Разумеется, напуганная девочка в первую очередь поищет, куда завернуть конфету, что за бред… — Элис изучающе осматривал Аню, обдумывая, что она могла бы предпринять. — В руках больше похоже… Но… давай сделаем так:        А реветь-то зачем? В самом деле, руки, ноги целы, ничего не пострадало, кроме моей гордости, но её оплачу сам, в одиночестве, со стаканом виски, как настоящий мужчина.        Не зная, что сказать и куда смотреть, пока краска стыда сходила с моих ушей, я опустил глаза и увидел настоящее кощунство! Видимо с испугу, что перед ней человек провалился в глубины земли, Аня выкинула прямо на асфальт едва надкусанный леденец.        — Безобразие! — Анечка начала на все лады ругать безответственных работников, оставляющих люки открытыми.        Я согласился, безобразие! Только думал совершенно о другом. Как истинный эстет и педант, я не мог смириться с мусором на дороге. А как ценитель великолепного чуда под названием «сладости», при виде безжалостно выброшенной дорогой конфетки, я уже заочно приговорил Аню к расстрелу пулями со стразами, четвертованию, а после замуровыванию в гипс и выставлению в музее, как образец бесчувственной личности. Даже к оставленному открытым люку я мог отнестись с пониманием, если он гармонировал с окружающей средой.        Видимо, пока я силился побороть внутреннее возмущение, мой взгляд остекленел, и Аня, посмотрев на меня, запаниковала ещё больше, даже начала лупить по щекам, дабы привести в чувства, чем едва не снесла и так чудом уцелевшие очки».       — А ты не перегибаешь палку со своими конфетами? — Автор с сомнением поцокал языком.        — Разумеется нет! Это же конфеты!        — Мне надо побить тебя по щекам? — Анечка, следившая за своей ролью, решила, что и тут её попросят к демонстрации, и предано показала готовность к действию.       — Только посмей! — мигом повысил голос парень. — Так двину, что из рассказа улетишь!        — Элис, ты с ума сошёл?! — Автор, став свидетелем угрозы героя, впал в ступор. — Ударить девочку!.. Ты вообще мужчина или где?!        — Показать, где я мужчина? — нисколько не смутившись, ответил герой. — Давай сюда постельную сцену. Если потянешь.        — Ещё как потяну! — соврал Автор. Он уже пытался однажды, но потерпел полный провал, не пересилив стесненья.        — Договорились, — Элис, убедившись, что Аня больше не предпринимает попыток ударить его, сам немного успокоился. — Чуть позже я напомню о твоём хвастовстве, а теперь давай продолжим…        — Тихо! — Автор поднял руку, прислушиваясь. За дверью раздалось недовольное нытьё мелкого, которого мама погнала спать.        — Компьютер свободен! — с радостным воплем создатель рассказа кинулся прочь из комнаты к заветной технике, пока её снова не заняли теперь уже родители. Ему необходимо было перепечатать уже написанное.        Ни Элис, ни Аня не побеспокоили его, пока он яростно стучал по клавиатуре, но это скорее обуславливалось не их пониманием, а механическим действием, без обдумывания сюжета. Только в три часа ночи закончив, Автор на цыпочках вернулся к себе, стараясь никого не разбудить.        — Ну наконец-то! — пристал Элис, стоило писателю закрыть за собой дверь. — У меня уже куча идей! Записывай…        — Мнн… — Автор плюхнулся на кровать. Его рука автоматически сжала ручку, но он не был в состоянии что-либо записывать. Не раздеваясь и не накрываясь, трудяга уснул.