Our Shiny Days

      — Кто-о тут у нас хороший мальчик? — довольно интересуется Виктор, с широкой улыбкой сжимая морду Маккачина ладонями. Пес громко гавкает, подтверждая свою роль «хорошего мальчика», а водитель вздрагивает и роняет из рук платок, которым еще недавно протирал блестящее от пота лицо. Виктор мысленно готовится к увеличению стоимости поездки в несколько раз.       На плечо опускается чужая рука, мягко оттягивая назад, и Виктор недоуменно поворачивается, отвлекаясь от игры в «гляделки» с псом.       — Нам пора ехать, — объясняет Юри, кивая в сторону такси, и Виктор вздыхает, трагично помахивая Маккачину на прощание, прежде чем очутиться на сиденье позади него.       — Никогда не знаешь, какое прощание окажется последним, — поясняет он с важным видом, и Юри недоверчиво приподнимает одну бровь, слабо улыбаясь.       — А со мной… — он на секунду замолкает, будто обдумывая слова, — а со мной ты тоже так будешь прощаться?       — Конечно! — смеется Виктор. — Еще и поцелую, если захочешь, — подмигивает он Юри, который от смущения переходит из привычного светло-желтоватого оттенка в ярко-красный.       — Н-не надо мне такого! — запинается тот и начинает резво объяснять водителю дорогу, активно жестикулируя руками и стараясь не сталкиваться взглядом с Никифоровым.       Виктор со смешком покачивает головой и устраивает ее на спинке сиденья, наблюдая, как навес-стоянка постепенно остается позади, а по краям дороги начинают мелькать яркие — и непонятные — вывески нагроможденных друг на друга магазинчиков и ресторанов. Разношерстные толпы людей снуют из стороны в сторону, и Виктор начинает понимать весь ужас страны с самым большим населением — до час-пика еще далеко, но даже в это время на улицах много народу, большая часть которых непрерывно куда-то спешит.       Виктор достает из близлежащей сумки видеокамеру и приспускает оконное стекло, выставляя объектив наружу. Даже если такие, бессмысленно снятые и неинтересные, фрагменты путешествий не попадают ни в одно видео, Виктор все равно не может прекратить делать их. Это что-то вроде сформировавшейся привычки, которая приносит одновременно и недовольство со стороны окружающих и воспоминания, которые впоследствии приятно пересмотреть вновь. Может, он даже выучит язык и спустя несколько лет начнет понимать все эти сложные символы-иероглифы.       Здания за окном сменяются на крутой обрыв, отделенный от дороги ограждением. Растущие на склоне деревья возвышаются, раскинув мощные ветви; слегка пожелтевшая от солнца трава наверняка достает до колена, а вдали виднеются большие городские здания. Виктор зачарованно выдыхает, не ожидавший такой перемены, и бросает взгляд на улыбающегося Юри.       — Красиво, правда?       Виктор усиленно кивает и широко — искренне — улыбается. Может, его проблеме с вдохновением скоро придет конец.