Coffee power

- Бензина должно хватить, чтобы доехать до заправки. По крайней мере, я на это очень рассчитываю. Юрий наблюдал, как молодой человек лихо снял ногой мотоцикл с подножки и оседлал своего железного коня. Ноги, обтянутые плотной тканью байкерских штанов, у него были красивые, хотя не очень длинные. Ростом он был немногим выше самого Плисецкого, однако из-за прямой осанки и широких плечей казался крупнее и солиднее. Юра напомнил себе, что не пялится, и вообще, вокруг есть много чего другого интересного, например, вечно голодные голуби, дерущиеся за кусок хлеба рядом с мусорными баками. - Залезай сзади, - он кинул ему шлем. Плисецкий инстинктивно поймал его, покрутил в руках. Шлем был не похож на стандартные из американских кинофильмов про крутых ребят, а, скорее, напоминал какую-то каску солдата времен Второй Мировой. К слову, у байкера был точно такой же. - Давай, садишься или нет? - Поторопили его. Немудрено - у Юрия были сложное лицо человека, не знающего, что именно ему делать дальше. - Да-да, сейчас, - завозился Плисецкий, натягивая шлем на голову и плюхаясь на не сильно удобное сидение позади места водителя, - а руки мне куда девать? - А сам как думаешь? - парень надвинул на глаза темные очки и крутанул ключ зажигания, - за меня держись. Только нормально обхвати, как следует, за пояс. Поедем мы не быстро, но вряд ли тебе понравится пропахать асфальт носом в случае резкого торможения. - Угу, - буркнул Юра, хватаясь за пояс, как и было сказано, и прижимаясь лицом к спине. От кожаной куртки слабо пахло, собственно, кожей а также дорожной пылью. Кажется, еще немного и табаком. Они доехали до заправки минут за пять, но сам бы байкер без карт или посторонней помощи точно не добрался. Хотя бы потому, что чтобы к ней попасть, необходимо было свернуть на малозаметном повороте, который пропустить человеку, незнакомому с районом, было легче легкого. Юра стянул шлем и потряс головой, убирая неприятное ощущение примятости волос. Байкер оплатил бензин, вернулся назад и ловко подсоединил шнур, шедший от большой колонки с надписью «девяносто два». Выудив из кармана пачку сигарет, он выщелкнул одну и затянулся, прислонившись к своему мотоциклу. Сигарета была предложена и Юрию, но Плисецкий благородно отказался. Он когда-то пробовал, и не особо впечатлился ни вкусом, ни эффектом. Юрий теперь без стеснения разглядывал своего нового знакомого, решив, что не делает ничего противозаконного. Почему бы, собственно, и не поглядеть? Байкеров среди его окружения не было, в конце-концов, так что интерес являлся вполне обоснованным. К тому же, посмотреть было на что: в отличие, например, от того же Жан-Жака, его лицо было более привлекательным, взгляд пронзительней, чем у Пхичита (и поведение гораздо спокойней), а ресницы необычно длинными. Юра неосознанно сравнивал его с теми, кого знал, и приходил к выводу, что на их фоне его новый знакомый порядочно выигрывает. Да и находиться с ним рядом было приятно. Он не навязывал никаких глупых разговоров, но молчание не походило на пытку и не вызывало желания лихорадочно сбежать на Северный Полюс. Напротив, глядя на то, как его новый знакомый молча курит, ожидая, когда мотоцикл насытится бензином, Юра чувствовал себя вполне себе комфортно. Байкер, зажав дымящуюся сигарету зубами, вытащил из кармана мобильник, но, увидев его откровенно нерабочее состояние, раздосадованно цыкнул и сунул обратно. - Расскажи, как ты умудрился довести его до такого? - поинтересовался Юрий. Конечно, он и сам был способен небрежно кинуть свой телефон так, что тот мог поздороваться с полом, но как заставить несчастное средство связи выглядеть так, точно по нему проехались катком (и не один раз), честно не представлял. - Не спрашивай, - горестно вздохнул байкер, - это уже как минимум третий. Причем конкретно этот был мне подарен друзьями совсем недавно. Юрий фыркнул. - Представляю, как они обрадуются. Вместо ответа его собеседник лишь грустно кивнул. - Спрошу, может, у кого из них нокиа 3310 есть. Идеальная модель для меня. - Походу, - насмешливо ответил Плисецкий, - да уж, не хотелось бы иметь такое же везение на телефоны, как у тебя. Денег не напасешься. Когда мотоцикл выжрал положенное ему количество, шланг был убран на законное место. Пока байкер возился со всем этим и повернулся к нему спиной, Плисецкий обратил внимание на вышитого сзади на куртке волка, окутанного языками огня. Волк раззявил свою пасть и агрессивно взирал на него, как будто лично он сам, Юрий, как-то насолил ему, его отцу, деду, и вообще нескольким поколениям предков. Его в целости и сохранности доставили обратно до кофейни. Юрию кататься на мотоцикле понравилось, о чем он и сообщил, слезая с железного коня. Был в этом какой-то определенный кайф, чувствовался адреналин в крови на поворотах, да и вообще, и Плисецкий решил, что не понимает дедушку, который полагал, что на мотоциклах ездят одни самоубийцы. - А мне понравился кофе. Я еще заеду, если ты не против, - улыбнулся ему байкер. Улыбка у него была красивая и спокойная. Он протянул Плисецкому руку, и тот с удовольствием пожал ее. - Меня зовут Отабек. Надеюсь, в ближайшее время еще увидимся. - Ну, если хочешь, можем обменяться контактами в вотс-аппе или вайбере, - брякнул Юра, но прикусил язык, вспомнив, что больше телефон его нового знакомого не способен даже на то, чтобы включиться. Отабек хмыкнул. - Можешь написать мне свой номер, если ручка есть. Только давай на руке, а то на ладони, боюсь, быстро сотрется, несмотря на перчатки. Бумажки у меня с собой, к сожалению, нет. Он стянул куртку, и Плисецкий не смог сдержать удивления. Даже присвистнул, глядя на самый красивый рукав, который он только видел в своей жизни. В интернете висела куча картинок, да и у Сары тоже был, только на другой руке, и лишь по локоть. И гораздо менее интересный. Не то, что бы Юрий был экспертом в татуировках, но узор на руке Отабека завораживал яркими цветами и четкими линиями. К тому же, такого узора (или похожего) он нигде не встречал. Очевидно, тату было тщательно продумано Отабеком до малейших деталей и имело только ему одному понятный сакральный смысл. Другая рука была свободна от татуировок, и на ней Юрий, сбегав быстро за ручкой, накорябал свой номер. - Если достану нокию, придется, правда, ограничиться смс-сообщениями, - вновь надевая куртку, протянул Отабек. Он уже не улыбался, но уголки его губ были чуть приподняты, - и без фото. Они разговаривали друг с другом так, будто были давними друзьями. Слово «друг» приятно грело душу, пусть Юра прекрасно осознавал, что сложно назвать таковым человека, с которым только-только познакомился. Друзей у него в принципе особо не водилось из-за довольно-таки тяжелого нрава. Только Пхичита (с натяжкой) можно было отнести в эту категорию, но, учитывая его нездоровую тягу к сплетням, при нем часто приходилось фильтровать базар, а что-то говорить и вообще было нельзя. Рядом с Отабеком было спокойно, почти как с дедушкой. Только если с дедушкой было спокойно как с понимающим тебя родственником, с Отабеком спокойствие было иного сорта. Оно было необоснованным, ведь знакомы они были совсем мало, но Юрию нравилось.

***

- Юра, я поговорю с директором, попрошу повышения твоей зарплаты. - Спасибо за столь щедрое предложение, откажусь. - Как насчет увеличения количества выходных? - Я уже утвердил график на два месяца вперед, не нуждаюсь. - Хочешь, будешь уходить домой порань... - Слушай, Джей-Джей, отвали по-хорошему. Что на тебя нашло? Раньше бесил, так теперь бесишь еще больше! В последнее время Жан-Жак Лерой был невыносим. То есть, не стоит понимать превратно - он был, по мнению Плисецкого, невыносим всегда. Но в последнее время раздражение Плисецкого по отношению к менеджеру достигло просто космических масштабов. Он стал чаще появляться на работе, что было бы прекрасно, если бы Джей-Джей работал, как полагается. Но, к сожалению, все, чем он занимался - это развлекался с посетительницами, чем чрезвычайно бесил Юрия, которому бесконечный девичий треп действовал на нервы, и пренебрегал своими прямыми обязанностями. В итоге Пхичиту в спешном порядке пришлось самому кое-как занести данные о количестве кофе, сладостей, сахара и сливок в компьютер в конце месяца (при помощи ворда, потому что специальной программой для этого пользоваться он не умел) и взять с Джей-Джея обещание, что тот все переделает, как надо. Письменное обещание, потому что сказанное вслух с потрясающей скоростью выветривалось у него из головы. Жан-Жак ходил, как потерянный, и выглядел бесконечно невыспавшимся, только глаза горели каким-то бешеным вдохновенным огнем. Юрий искренне надеялся, что это не заразно, но лишний раз к менеджеру не приближался. Даже Пхичит осторожничал, точно опасался со стороны Джей-Джея каких-то невменяемых действий. И его опасения не были необоснованными. Лерой постоянно крутился возле кофемашины, смотрел на нее грустными, больными глазами, а в голове его, Юра практически видел это, словно вертелись шестеренки мыслей. Но кто его знал, о чем он в тот момент думал. - Мне нужно что-то сделать, чтобы поломка выглядела естественно и не вызывала подозрений... - внезапно заявил Жан-Жак через несколько дней. Он выглядел, как человек, решившийся на убийство. - Поломка чего? - не понял Плисецкий. Он был занят тем, что прибирал осколки чашки за одной из неосторожных посетительниц, и ему было не до внутренних терзаний Лероя. - Кофемашины! Ко-фе-ма-ши-ны! - повторил Жан-Жак два раза, во второй даже по слогам. Юрий посмотрел на него долгим хмурым взглядом. - Я тебе помогать не собираюсь. Даже не проси. - Пожалуйста! Ну чего тебе стоит? - взмолился менеджер. Плисецкий грозно стукнул шваброй об пол. Его шкала терпения по отношению к Джей-Джею почти заполнилась и грозила надломиться в любую секунду. - Что мне стоит?! А ничего, что эту кофемашину подарила Якову Барановская на первое открытие ресторана?! Да он мне голову открутит, если узнает, что с его драгоценной кофемашиной что-то случилось! - Но уже же случалось! - заметил Жан-Жак. Плисецкий выглядел так, словно готов был прикончить его шваброй. - В той неисправности нашей вины не было, придурок! Ты готов взять на себя ответственность за повторную поломку? Готов отвечать перед Яковом, когда он догадается, что это твоих рук дело? Лично я - нет! - А я готов, - внезапно спокойно проговорил Лерой. Плисецкий удивленно воззрился на него. Даже швабру едва не выпустил из пальцев. - Ты что, с дуба рухнул? - Я говорю, я готов, - еще уверенней повторил Жан-Жак, - так что с этого момента можешь обращаться с ней менее нежно, разрешаю. Отвечать буду я. - Ты больной, - прищурившись, сказал Юра, - не всю голову. К тому же, с чего мне тебе верить? Может, ты хочешь меня подставить? - Не хочет, не хочет, это я могу тебе гарантировать. - Пхичит вошел в кофейню, ежась. На улице было ветрено. В принципе, на перерыв можно было и не уходить никуда, к тому же, сотрудникам полагался бесплатный обед. Но сегодня Пхичиту страшно захотелось съесть большой сочный гамбургер, и он решил не отказывать себе в этом удовольствии. - В смысле? - Влюбился он. Вот и делает все, чтобы хоть как-то вновь увидеть объект своей страсти, - вздохнул Пхичит. Раскрывать чужие секреты было приятно, а смотреть, как пошло красными пятнами от смущение лицо Жан-Жака было вдвойне приятнее. - Чего? Влюбился? Джей-Джей? - Юрий все-таки выронил швабру, и она с характерным стуком упала на пол. Звук получился довольно громкий, не очень приятный, и оставалось радоваться, что на данный момент кофейня пустовала, и шум не отпугнул никого из потенциальных постоянных посетителей. - И какая это по счету самая искренняя и единственная на всю жизнь любовь? - съязвил Плисецкий. Лерой с обидой во взгляде посмотрел на него. Румянец уже исчез, только скулы были чуть розовее, чем обычно. - Ты просто мелкий и ничего не понимаешь, - Жан-Жак фыркнул, гордо прошел мимо и скрылся за дверью с надписью "только для персонала". Пхичит укоризненно покачал головой. Плисецкому было не сильно стыдно за свое отношение, но все-таки крошечный червячок вины противно извивался где-то в районе сердца. С одной стороны, Джей-Джей сам зарекомендовал себя так, что воспринимать его бесконечные влюбленности всерьез было тяжело. С другой стороны, раньше ему хватало простых ухаживаний и красивых слов, чтобы добиться расположения избранной им особы. К парням Жан-Жак тоже периодически подкатывал (по словам Пхичита), но быстро терял к ним всякий интерес. А тут он походил на безнадежно влюбленного художника, готового сжечь все свои картины ради одного лишь взгляда леди в свою сторону. К тому же, был готов к серьезным действиям и не менее серьезным последствиям. Кто бы ни был его возлюбленным, похоже, этот человек был не так прост и в объятия Жан-Жака падать вовсе не собирался. - Тут ему ничего не светит, - произнес Пхичит, подтверждая мысли Юры на этот счет. Он принес еще одну швабру и мусорное ведро, собираясь помочь Плисецкому с остатками осколков, - уж слишком его избранник бревно. Во всех смыслах, думаю. - Не хочу знать, - пробормотал Юрий. Личная жизнь менеджера интересовала его меньше всего на свете.