Невыгодный обмен

— …вроде все, — пожав плечами, сказала Маринетт, открыв свой небольшой блокнотик. — Теперь ты. — Ну, мой круг общения не так широк, как твой. — Адриан смущенно посмеялся и закрыл свою тетрадь, предварительно положив в нее ручку. — Начнем с Натали. Она наш секретарь, и если она тебе что-то говорит, то, скорее всего, она просто передает слова моего отца. А с моим отцом… — он сделал небольшую паузу, задумавшись. — А с ним ты видеться будешь редко. Но если увидишь его, или тебе повезет, и он что-то скажет, лучше не перечь ему. На самом деле, Адриан сам часто пытается с ним поспорить, но если это начнет делать Маринетт, до конца не понимающая ни Габриэля, ни самого Адриана, может сдать себя с потрохами. — Еще есть Горилла, я его так называю, он мой телохранитель. Если он находится рядом с тобой, ты его почти не замечаешь. Его присутствие выдают лишь крупные размеры. Девушка кратко записывала к себе в блокнот то, что говорил Адриан. — Х-хорошо, — сказала она, поставив точку. — Что насчет Нино? — Ну, с Нино можешь быть собой… — ответил ей парень. — Т-то есть, мной. По большей части мы с ним разговариваем на тему видеоигр, музыки и фильмов. Иногда он хочет узнать о моих отношениях с отцом, и если он тебя спросит, лучше ответь, что все так же, и постарайся перевести тему. Это Маринетт записывала слово в слово, медленно выводя буквы и попутно думая, насколько же у них с отцом тугие отношения, что он не хочет об этом говорить. Она знала, что Габриэль Агрест — персона строгая и серьезная, и она прекрасно помнила причину того, почему в день рождения Адриана пришлось спасать всех взрослых от Бабблера. Но также она знала, что Габриэль любит своего сына и гордится им. Она хорошо помнит, как он однажды, смотря на фотографии Адриана, с такой нежностью в голосе сказал: «Он безупречен, правда?» Маринетт не могла подумать, что у них могут быть еще какие-то проблемы помимо тех, что Габриэль не разрешает своему сыну устраивать вечеринки. — Кстати, сегодня мы с ним собирались отдохнуть вместе, — парень продолжал говорить о Нино, — так что жди его… В кармане джинсов Адриана зазвонил телефон. — …звонка. Маринетт почувствовала, как сердце забилось сильнее, а ладони стали запотевать. Она достала смартфон, и оба посмотрели на экран. Звонил не кто иной как Нино. Прям по заказу. Девушка понимала, что сейчас ей нужно ответить на звонок и поговорить с ним так, как поговорил бы Адриан. Она знала, что ей вообще придется делать все, как делает Адриан. Раньше она думала, что хорошо знает его, иначе бы точно не влюбилась. И, казалось, зная его, будет легко вести себя, как он. Но сейчас, будучи растерянной, понимала, что ни черта нелегко. Девушка смотрела в экран телефона с неуверенностью во взгляде, не решаясь отвечать, до того момента, пока Адриан не сказал: — Ну же, отвечай скорей. Маринетт вздрогнула. — Что я ему отвечу? — Я буду тебе говорить. На громкую поставь. Закусив губу, она нажала на несчастный значок с зеленой трубкой и сразу же на значок громкой связи. Естественно, Адриан не всегда будет рядом, чтобы подсказывать ей, что говорить и что делать, и Маринетт прекрасно это понимала. Но сейчас она растеряна и нуждается в его помощи. — Да? — неуверенно сказала она, приблизив динамик телефона к губам. — Утречка, бро! — послышалось на том конце. — У меня тут идея нарисовалась по поводу того, как можно провести твой выходной. Выслушаешь? Маринетт взглянула на Адриана внутри ее тела, спрашивая этим взглядом о том, что ей отвечать. Если сейчас она будет действовать самостоятельно, то сможет провалиться даже на самом простом. Получив кивок, девушка, стараясь сделать голос Адриана как можно увереннее, ответила: — Да, конечно. — Сегодня в отеле Буржуа проходит мастер-класс по диджеингу. Очень хочу сходить, как идея? — Скажи, что это хорошая идея, и ты не против пойти, — шепотом проговорил Адриан, после чего Маринетт поспешила за ним повторить: — Это хорошая идея, и я не против пойти. — Чего-то отвечаешь долго, — недоверчиво произнес друг. — Занят чем-то? — Э-э… Нет! — быстро ответила Маринетт, чтобы его сомнения исчезли, и снова отчаянно посмотрела на себя, ожидая того, что скажет Адриан. — Скажи, что ты только что проснулась, — шепнул он и тут же поторопился исправиться: — проснулся. — Я только что проснула… — она прикусила губу. — Проснулся. — Ла-а-адно, — все тем же недоверчивым голосом ответил Нино, но, похоже, решив не докапываться, продолжил: — тогда сегодня в два возле отеля. До скорого! — Послышались гудки. Адриан с Маринетт облегченно вздохнули. Замечательно. Придется сегодня еще и выходить на улицу в теле Адриана. Девушка посмотрела на свой блокнотик и, решив продолжить их «обмен информацией о том, как с кем себя вести», задала новый вопрос: — А что с Хлоей? К несчастию, она замечала, что с Хлоей-супер-липкой-особой-Буржуа Адриан проводил немало времени, а значит и о том, как общаться с ней, нужно узнать. Конечно, навряд ли с ее уровнем эрудиции и полным увлечением лишь собой одной она сможет что-либо заподозрить, но подстраховаться все же стоит. — Она толком меня не знает, — усмехнулся Агрест. — Так что, что бы ты ни сделала, она вряд ли в чем сможет усомниться. Она думала, что я слушаю XY, представляешь? — Боже мой, кто его вообще слушает? — усмехнувшись, спросила Маринетт. — Она, — смеясь, ответил Адриан. После того, как голоса смеющихся Адриана и Маринетт стихли, в комнате повисла тишина. Подростки смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Они до сих пор не могли поверить, что все это не сон. Что Ледибаг, на самом деле, Маринетт, а Адриан — Кот Нуар, и узнали они об это наиглупейшим способом, и теперь им придется неизвестно сколько времени ходить в телах друг друга. И навряд ли им удастся вернуть свои тела хотя бы к концу этого дня. Но самое глупое то, что теперь все выходит так, что теперь они, по сути, влюблены в самих себя. Как ни посмотри. Адриан, например, любит Ледибаг. Ледибаг — это Маринетт. Маринетт сейчас в его теле. А он в ее. За что он в нее влюблен? Ей нравится ее характер и ее внешность (пусть даже до того он видел ее только с маской на лице, но сейчас понимал, что не зря он верил в то, что под маской скрывается по-настоящему красивое лицо, поскольку лицо Маринетт он считал именно таким) Если он будет продолжать любить Ледибаг за ее характер (то есть за внутренний мир), то будет любить и свое тело, внутри которого она заточена. А если продолжит любить за внешность, то также будет любить себя, ведь, смотря в зеркало, он хоть и будет видеть Маринетт (Ледибаг), но внутри нее все же он. И это даже не та самовлюбленность, которой страдает, например, Хлоя, а какое-то настоящее извращение. Поняв, что она сейчас сидит и тупо пялится на Адриана в ее теле, а тот отвечает ей тем же, Маринетт опустила глаза на свой блокнот. Пробежавшись взглядом по строкам, что она там только что начеркала, Маринетт задала Адриану еще один вопрос: — А что насчет твой мамы? Вообще, она была удивлена тому, что Адриан начал именно с Натали. Маринетт, например, первым делом рассказала о своих маме и папе, потому что с кого-то другого начать просто не могла. А также не осталось без внимания и то, что Адриан и подавно забыл рассказать о своей маме. Она не могла допустить мысль о том, что у него ее нет, поскольку однажды, когда под влияние акумы попался иллюзионист, и ей нужно было защищать Агрестов от него, она увидела фотографию его мамы и на компьютере парня, и в кабинете Габриэля. У Адриана, кстати, ее глаза. А то, что в тот момент ее не было в доме, совсем не смутило. Ну, мало ли, кем может быть жена известнейшего дизайнера Парижа. Вполне возможно, что она, например, модель, и уехала в другой город на какой-нибудь показ. Или тоже дизайнер, и у нее были какие-то дела. Она даже переживала, не попалась ли Мадам Агрест под руку Жакади. Но, похоже, ошиблась. — Её… — Адриан отвел взгляд. — Её нет. — О-оу, извини меня, я не хотела, — Маринетт виновато склонила голову. — Я думала… Ладно, прости! — Да ничего, все в порядке, — ответил ей Адриан. — Зато теперь у тебя есть мама, — на плечо Адриана уселся Плагг, прожевав последний кусок сыра, что ему было дано. — Хоть какой-то плюс, так? — Какой же ты глупый, Плагг, — Тикки приземлилась на колени Маринетт. — Ему от этого ни холоднее, ни теплее. — Я не глупый, я просто мало что понимаю, — зевнув, буркнул Квами. — Вы мне лучше скажите, вы вот оба с утра ничего не ели, вам нормально? Адриан с Маринетт почувствовали, как в животах заурчало. И правда, с утра ни один из них не съел ни кусочка. Они чувствовали на себе ответственность за поддержание здоровья друг друга и хорошо понимали, что завтрак сейчас просто необходим. — Они правы, — сказала Маринетт, вставая из-за своего стола, за которым они разместились для беседы. — Мама знает, что я люблю долго поспать, поэтому, скорее всего, все еще думает, что я сплю, и не зовет меня завтракать. А Натали, наверное, уже давно стоит под твоей дверью и… — Нет-нет, — перебил ее Адриан. — У меня сегодня выходной и свободное расписание, так что сейчас я тоже могу еще спать, и Натали об этом знает, поэтому вряд ли она уже приказала подавать для меня завтрак. — Х-хорошо, — ответила Маринетт. — Но ты ведь все равно хочешь есть, поэтому я все же пойду. — Да, конечно. Маринетт взглянула на Плагга, который не смог удержаться на плече из-за ее движений, и, сказав непривычное «Плагг, трансформация», перевоплотилась в Кота Нуара. Предварительно взяв мешающий хвост, она направилась к люку, ведущему на ее террасу. Она, конечно, думала иногда о том, как по-тихому будет уходить через люк из дома, чтобы пойти к Адриану, но, чёрт возьми, явно не в его же теле. Маринетт неловко помахала рукой Адриану, который смотрел в след уходящему самому себе (как же это нелепо звучит), и ловко подпрыгнула, протиснувшись через люк. Адриан почувствовал, как в животе снова заурчало. — Ты же не собираешься истощать тело Маринетт, верно? — Тикки появилась прямо перед глазами, когда Нуара уже и след простыл. — Нет, — ответил ей Адриан с толикой грусти. — Конечно, нет. Уже иду завтракать. Плагг как всегда не думает, что говорит. Конечно, у Адриана теперь есть мама. Но, черт, это никакой не плюс. Но и минусом не назвать. Как ни крути, мама Маринетт все равно остается мамой Маринетт. Она так же будет видеть в своем ребенке Маринетт (если, естественно, Адриан хорошо постарается). Так же будет звать за стол Маринетт, а не его. Так же будет узнавать, как дела у Маринетт, а не у него. Не то ему надо, совсем не то. А то, что ему придется называть чужую женщину своей мамой, его подавляло. Конечно, это, к счастью, не называть мамой новую пассию отца (Адриан слышал, что это ужасно, и был рад тому, что у его папы никого нет; по крайней мере, он ничего об этом не знает) То просто называть чьих-то родителей своими. (Его словно усыновили, ей богу) С матерью Маринетт ему придется здороваться, разговаривать, прощаться, говоря ей: «Привет, мам… Как дела, мам?.. Спокойной ночи, мам…» Как же давно он этого не говорил… Интересно, а будет ли просто называть отца Маринетт своим? Пусть Адриан видел его лишь несколько раз, он понимал, что между папой Маринетт и его папой просто огромная пропасть. Месье Дюпен — веселый, задорный мужчина, которому действительно нравится его работа, и она доставляет ему удовольствие (ну, он так говорил на родительском дне и был весьма убедительным). Он интересуется своей дочерью и ее жизнью, и вообще любит свою семью. Габриэль же только однажды просто вошел в комнату Адриана, сказав, что он и в правду уделяет слишком мало времени своему сыну. Но после того случая, к сожалению, ничего не изменилось. Нравится ли ему его работа, Адриан не знает, но знает точно, что нервов он тратит много. Парень не раз слышал, как Габриэль ругается с кем-то по поводу показов или чего-то такого. А что касается его эмоциональности, лицо Агреста старшего всегда было похоже на камень. Такого человека он привык называть папой. Будет ли просто назвать так его полную противоположность? — Ну же, давай! — из раздумий Адриана вывел тоненький голос Тикки. — Просто открой. Неужели Маринетт нужно было тебе показать, как это делается? Парень и не заметил, как уже стоял возле люка, что вел вниз. — Нет, прости, я просто задумался. Адриану не казалось, что он был готов сказать «Доброе утро, мам, пап» чужим людям. Если бы только не нужда организма Маринетт в завтраке, он бы остался сидеть в ее комнате до тех пор, пока это чёртово «проклятье» не разрушится. (А если оно так и не разрушится, Адриан не против отсидеть тут до конца жизни) Но звук отчаянного урчанья в животе Маринетт напомнило ему о том, сидеть здесь до конца жизни, увы, не удастся. Парень открыл дверцу и наступил на первую ступень. «Хоть бы там никого не было…» Нет, он не был готов. «Хоть бы там никого не было, хоть бы…» — Милая, ты, наконец, проснулась! — внизу послышался добрый высокий женский голос. — А я уж думал, ты снова до самого обеда проспишь, — а также низкий не менее добрый баритон. И что Адриану на это ответить? В голову даже не лезет ничего. Движения его стали чуть медленнее; шагать он стал менее уверенно. Может, «Да-да, и вам доброе утро, мам, пап»? Ну нет же, он ведь еще не готов. Или «А я вот пораньше проснулась, не ждали?» Нет, это вряд ли в стиле Маринетт. — Завтракать будешь? — спросила Сабин, словно бросая спасательный круг Адриану. О, да, спасибо. — Не откажусь, — неуверенно ответил он, спустившись. — Тогда скорей за стол. — Женщина щелкнула свою дочку по носу, улыбнувшись, и направилась в ту часть комнаты, что служила кухней. Адриан осмотрелся. С тех пор, как он здесь побывал последний раз, ничего не изменилось. — А мне пора открывать пекарню. — Адриан почувствовал на плечах массивные руки, а на щеке — легкий чмок, сопровождаемый каким-то щекотным чувством. Парень повернулся. Позади стоял высокий широкоплечий мужчина в аккуратно выглаженном белом фартуке, которого Адриану придется называть своим отцом. — У-удачи тебе, — немного неуверенно говорил Адриан, — п-папа. Это было трудновато. — Если надумаешь — приходи помогать, — мужчина с улыбкой потрепал свою дочь по голове. — А пока иди завтракай. — Д-а, хорошо. Месье Дюпен поправил свой фартук и, отсалютовав семье, вышел из квартиры. И все-таки разница между отцом Маринетт и его отцом действительно велика. — Ты идешь? — Сабин, уже поставившая коробку молока с пачкой хлопьев и тарелку на стол, позвала свою дочку. — Да, иду, — Адриан зашагал в сторону того самого стола. Усевшись на высокий барный стул, он взглянул на свой завтрак. Перед ним стояла коробка с хлопьями и пакет молока, а также небольшая тарелка с круассанами. Если круассаны не были чем-то необычным для Адриана, то хлопья, он поклясться готов, так близко он видел впервые. Сухие завтраки, которые включают в себя мюсли, хлопья и т.д., под запретом для моделей, и разговора о том, чтобы Адриан ел такое, и быть не могло. А сейчас он будет это есть. Да. Интересно, это у Маринетт каждый день такой завтрак? Если да, то как она умудряется поддерживать такую великолепную форму? Похоже, жизнь супергероя хорошо сжигает такие завтраки. — Маринетт? — перед глазами Адриана появилась Сабин. — Ты сегодня странная какая-то. Все в порядке? — А? — парень вздрогнул от ее вопроса. — Ч-что? Д-да, все…все отлично, просто я…я просто… Только что проснулс…проснулась, — он наглядно потянулся и зевнул. — Ну, — протянула женщина, — хорошо. Тогда приятного аппетита, — она снова щелкнула его по носу и направилась в сторону раковины. Остается надеяться, что она поверила. Так, теперь надо поесть. То есть, сначала приготовить, а потом поесть. Адриан уж и забыл, когда в последний раз что-либо готовил сам. Конечно, залить молоком хлопья не потушить грибы с мясом, но все равно готовка. Пусть он никогда и не держал в руках хлопья, в разных американских фильмах он видел, как ими завтракают герои, и знал, что нужно для того, чтобы приготовить их. Адриан взял в руки коробку с хлопьями и стал насыпать содержимое в тарелку. Стойте-ка, а сколько их надо насыпать? И сколько надо заливать молока? Тут есть какие-то пропорции? Парень взглянул на коробку и стал искать на ней информацию о том, сколько нужно хлопьев на, допустим, один стакан молока. — Новый злодей сегодня напал на город прямо с утра, — внимание Адриана привлек голос телеведущей. Кстати, это Надья Шамак, и Маринетт иногда сидит с ее дочкой Манон, насколько теперь знает Адриан. — Им оказался ведущий телеканала kidz+. Как говорит сам Алек, он помнит только то, как расстроился из-за того, что ему отказали с предложением устроить шоу, в котором бы он мог раскрывать таланты детей. У героев, к сожалению, интервью взять не успели, поскольку они чрезвычайно быстро покинули место событий, и для всех остается загадкой то, почему в начале боя Кот Нуар был с йо-йо Ледибаг, а сама Ледибаг — с его жезлом. — На экране появилась фотография, на которой Ледибаг с уверенным лицом отталкивается от крыш зданий с помощью жезла, а Кот Нуар передвигается при помощи йо-йо. — На данный момент можем строить лишь теории. «Интересно, найдется тот сумасшедший, который выдвинет верную гипотезу?», — усмехнувшись, подумал Адриан и снова взглянул на коробку. Надо разобраться с этими хлопьями. Стоило ему найти слова «Способ приготовления», как в кармане пижамных штанов Маринетт зазвонил ее телефон. И кому приспичило звонить в такую рань? Адриан достал смартфон и взглянул на экран, на котором красовалось имя Алья над фотографией с ней же. Маринетт говорила, что ее лучшая подруга всегда звонит ей сразу же, как только шумиха по поводу нападения злодея прекращается, поэтому сей звонок не может быть удивительным. И он очень даже кстати. — Я, — Адриан встал из-за стола, — мне нужно ответить, и я… — Конечно, иди, — Сабин кивнула. — А можете… можешь мне приготовить, пока я… — Конечно, без проблем, — она снова кивнула. Адриан поднялся в теперь уже свою комнату и, закрыв люк, ответил на звонок. Алья довольно наблюдательна, и если он что-то скажет или сделает не так, она легко может что-либо заподозрить. — Да, Алья? — перед тем, как ответить, Адриан набрал в грудь побольше воздуха и уверенно сжал руки Маринетт в кулаки. Ему нужно быть Маринетт. Вся сложность в том, что он знает ее робкой и заикающейся девушкой, которая и двух слов связать не может, а на самом деле она не такая. И Адриан знает ее плохо, чтобы быть как она. — Привет, подруга! — послышалось на том конце. — Ты слышала новости о сегодняшнем нападении злодея? А о том, что Ледибаг была замечена с жезлом Нуара, а он — с её йо-йо? Я уже открыла в своем блоге обсуждение о том, что могло с ними произойти. Слушай, вот самая смешная теория, сейчас зачитаю, — послышался шорох, — «а может быть, они просто поменялись телами и, чтобы было удобнее, еще и оружием?» и рядом смеющийся смайлик. Не понимаю, как в голову такое может прийти, но это очень смешно, — девушка посмеялась. — Ну, а ты что думаешь? Адриана передернуло. Все-таки, нашелся тот сумасшедший… Но это же значит, что все сразу начнут так думать? Вероятно, все просто прочитают это и посмеются. Вряд ли воспримут всерьез. Остается лишь на это надеяться. — Я даже не знаю, — Адриан пожал плечами. — И не думаю, что они будут об этом рассказывать. — Возможно, ты права, — задумчиво ответила Алья. — Но я звоню тебе не только по этому поводу. Я хотела спросить тебя, какой фильм мы завтра смотреть будем? — Фильм? — спросил Адриан, после чего понял, что совершил глупую ошибку. Похоже, у Альи с Маринетт на завтра какие-то планы, о которых Адриан не знал, но это не значит, что не знала Маринетт, и было неразумным вот так вот спрашивать. Но, похоже, обошлось. — Ну, да! — воодушевленно ответила подруга. — Завтра же восьмое, забыла? С меня, как всегда, фильм и мое присутствие. — А-а, точно, восьмое… — протянул Адриан. Не догадаться было трудно. Скорее всего, восьмого числа у них Маринетт какой-то праздник. Или просто традиция — каждое восьмое число они смотрят фильм. Но позже все-таки стоит узнать, что такое должно произойти восьмого числа. А теперь предстояло что-то сказать ему насчет фильма. Название говорить рисково, потому что он не знает, могли ли они смотреть этот фильм раньше, остается лишь сказать: — Бери на свое усмотрение. — Я так и знала, что ты это скажешь. Как же облегчённо вздохнул Адриан, когда услышал её слова — ведь ему удалось сделать что-то, что ожидали от Маринетт. Он чуть ли не начал собой гордиться. — Что ж, я знаю один хороший фильм и завтра принесу именно его. А сейчас вынуждена положить трубку, прости. Надо сидеть с мелкими. До завтра! — Давай, — ответил ей Адриан прежде чем услышал короткие гудки. Теперь остается не забыть спросить у Тикки или Маринетт о том, что же должно быть завтра. Но для начала надо, наконец, позавтракать.