Престол иллюзий.

Год для Василисы прошёл незаметно; его заняли пелена поездок в секретную деревушку, разговоры с матерью и бессонные ночи с мыслями о друзьях. За окном уже притаились морозы, которые пытались пробраться в комнату к девушке, но разведённый слугами камин крепко держал оборону. Василиса, путаясь в пышных юбках платья, пила кружку заветного кофе за прочтением очередной книги. Даже Лисса не смогла заставить дочь прибраться в комнате — книги ещё большими стопками были раскиданы по всей поверхности, один лишь стол имел безупречный порядок. «Последнее письмо Захарре.» 《Здравствуй, дорогая Захарра. Я вновь пишу тебе, даже зная, что ты этих писем не получишь. Уже прошло чуть больше года с нашей последней встречи, я просто невероятно по вам скучаю. Многое изменилось. Моя мать, отбросив все дела, приехала во дворец: каждый день мы проводим вместе, у меня нет и не было сил её ненавидеть за старые ошибки. Помнишь ту деревушку? Мы её часто посещаем. На самом деле мне намного легче, надеюсь, что Фэш уже забыл меня, хотя я уверена, что с тобой все печали отступают. Как не странно, Елена притаилась, даже комнаты не перестраивает, но не думаю, что она способна навредить моей матери. Знаешь, что самое тяжёлое в нашем общении с мамой? Это то, что мы не можем быть матерью и дочерью на официальном уровне, когда проходят балы или важные встречи, мы не можем быть теми, кем не являемся. Надеюсь, что твой брат разорвал тот жуткий договор. Я не хочу быть виновной в том, что вы пострадали. Я просто не вынесу этого, уже слишком много людей потеряли из-за меня всё. Прости, что оставила тебя одну и за то, что я такая слабачка, даже эти письма отправить не могу…》 *** За ужином собрались все жители дворца. Нортон старший, неизменно строгий и суровый, возглавлял стол. По его правую руку восседала Елена в очередном змеином наряде; она гадко улыбалась и о чём-то разговаривала с Дейлой. Блондинка сидела с гордо поднятой головой и мило смеялась. Норт, который сидел напротив близняшки, постоянно хмурился, выражая своё недовольство к этому ужину. Василиса, что сидела рядом с Дейлой, смотрела на мать, что сидела перед ней, по левую руку Норта. Слуги принесли горячее. Над эстетически идеальной едой поднимался пар. Первым за еду хотел приняться отец, но Норт его остановил, чем вызвал удивление у присутствующих. — Отец, я передумал. Хочу суп, как у тебя, но мне нужно сегодня уйти пораньше. — Вот паршивец. — Выругался Нортон и поставил перед сыном свою тарелку. Дейла с Еленой побледнели и испуганно переглянулись. Прочистив горло, Елена хотела что-то сказать, но была остановлена Нортоном-старшим. Не прошло и минуты с того момента, как Норт съел первую ложку супа, тут же его лицо покрылось бледноватой зеленой. Он зашёлся в тяжёлом кашле, хватаясь руками за горло. Отталкивая всякого, кто посмеет приблизиться, он, шатаясь, направился к выходу, но возле двери свалился. С его губ стекала густая алая кровь. Он продолжал биться в конвульсиях, пока слуги и вовремя подоспевший лекарь не унесли его. Руки Дейлы дрожали, девушка с трудом взяла чашку с заветной водой. После того, как она её опустошила, девушка так же зашлась в тяжёлом кашле. Кровь хлынула с её губ, но не такая густая и тёмная, как у брата. Светловолосую поспешно увели под шокированный взгляд Елены. — Кто сегодня готовил еду?! — В ярости выкрикнул Нортон, от чего Василиса сжалась. В залу забежала бледная служанка, Василиса сразу признала в ней Милдред. Француженка еле стояла на ногах от страха. — Вы носили еду на проверку?! — Да, Ваше Величество! — Служанка упала на колени, заливаясь слезами. — Тогда какого чёрта! — Дорогой. — Елена взялась за руку Нортона. — Мне жаль это говорить, но в такой ситуации нельзя молчать! Я видела, как Василиса, сегодня, перед самым ужином, разговаривала с поваром, который пробовал еду, а после она возможно могла что-то подсыпать! Может она всё ещё зла на нас?! Василиса смертельно побледнела. В памяти разом пронёсся разговор с поваром. — Она отдавала ему какой-то белый порошок! Flashback Василиса. — Андриано! — Полноватый мужичок сразу откликнулся на зов рыжеволосой. — Да, Ваше Высочество! — Держи, это сахарная пудра, которую ты просил, еле достала! Поделишься? Сегодня вечером я хочу мои любимые булочки, посыпь их немного и обязательно оставь своей семье. — О, Ваше Высочество! Вы так щедры! Конец Flashback Василиса. — Василиса, ты правда сегодня отдавала повару какой-то белый порошок? — Отец грозно осмотрел дочь. — Да, Ваше величество, но это был не яд! — Василиса со слезами на глазах посмотрела на отца. — Ты единственная, кто контактировал с поваром, так что ты арестована. Мир Василисы рухнул. Руки опустились, в сердце вновь наступила тишина, от которой она избавлялась целый год. — Какой ужас! А ведь завтра с утра приезжают молодые ключники! Что было бы, если бы она и их попыталась отравить? Зрачки Василисы расширились от новости, что она увидит друзей и даже Фэша. Её сердце радостно сжалось, но приказ отца вновь заставил его замолчать. — Под стражу её! Запереть в комнате! Два стража подошли к девушке и вывели её из залы под душераздирающие крики о невиновности. Лисса сидела бледная как никогда. От страха за дочь и шока от поступка Нортона она еле могла произнести и слово. — Ваше Величество, я хочу Вам кое в чём признаться, но хотела бы это сделать без лишних свидетелей. — Лисса бесчувственно посмотрела на Елену. *** Василиса, заливаясь слезами, сидела на ледяном полу. Из-за слёз она не могла дышать; за окном завывал ветер, нагоняя новые тучи. — Как так получилось? — Василиса зашлась в приступе кашля. — Как? Я этого не делала! — Перед лицом стояло лицо Норта, который захлёбывался в собственной крови. Её руки тряслись от страха — все заколки, как назло, выпали из причёски, из-за чего волосы распустились по содрагающимся плечам… *** — Давай отбросим титулы, ты знаешь, что она не виновна. — Лиса устало опустилась в кресло в кабинете Нортона. — Дай мне преступника, иначе завтра на рассвете она будет казнена. — Нортон так же устало опустился в кресло. Взяв стакан с дорогим бренди, он собирался опустошить его. — Я не могу нарушит закон. — Это буду я. — Тихо сказала Лисса, из-за чего стакан выпал из рук мужчины. — Нет! — Да! Наша дочь не в чём не виновата! — Лиссу накрыл протяжный кашель. — Нортон, — Со слезами на глазах прошептала Лисса и упала на колени перед мужчиной. — Я уже больна, мне осталось не больше месяца и ты это знаешь! Так позволь нашей дочери жить! Защити её! Если ты хоть каплю любил меня когда-то, спаси этого ребёнка!  — Лисса. — тихо сказал Нортон и зарылся руками в рыжих волосах женщины, встав на колени, он посмотрел ей в глаза. — Молю тебя. — Лисса стояла на коленях и плакала, плакала, как никогда, молила о собственной смерти, чтобы спасти дочь. — Какая разница, на месяц раньше или позже? — Хорошо. — Тихо сказал Нортон и подошёл к окну. — С этой минуты ты признана виновной. Сердце мужчины разрывалось, издать приказ об повешаньи самой любимой женщины в мире было просто невозможно, но не сделай он этого, то потерял бы двоих: дочь и ровно через месяц любовь. *** — Вы сумашедшие суки! — прохрипел Нортон. — Ты и Елена! Какого чёрта? Дейла! — Блондин закашлял. — Не волнуйся, на меня никто не подумает: я изобразила кашель, и прикусила щёку, чтобы пошла кровь, так что я тоже являюсь жертвой. А вот Василису казнят на рассвете. — Ты сошла с ума! За что ей это?! — А ты сам подумай! — Крикнула Дейла и вышла из комнаты, заливаясь слезами, ведь сама не понимала зачем так подставила сестру. *** До рассвета Василиса была заперта в комнате, пока дверь не отворилась и в комнату не вошли служанки, что привели девушку в порядок. — Через пять минут прибудут Его Величество Константин Лазарев, Его Высочество Николас Лазарев, Его Величество Фэшиар Драгоций, а так же Её Высочество Захарра Драгоций — Вам нужно их встретить. — Всё это объяснял Мандигор по дороге к выходу из-замка. На улицу опускался первый в этом году снег. Он пушистыми невинными хлопьями покрывал асфальт. Как и говорил Мандигор, стоило им выйти на улицу, как их уже ожидали гости. Василиса даже не обращала на них внимание, сердце волновало другое. — Здравствуйте, я рада приветствовать вас в нашем дворце. — Отстранёно сказала Василиса. Мандигор собирался уйти, но Василиса поспешно его остановила. Закусив губу, она опустила глаза. Её сердце вот-вот бы порвало тонкую кожу, ведь рёбра уже давно раскрошились. — Почему? Почему меня так быстро выпустили? Ведь сегодня я должна была уже быть мертва, разве нет? — Голос Василисы задрожал впервые за долгое время. — Нашли настоящую виновницу. — Тихо пробубнил мужчина. — Как её зовут? — Она, ну, юная госпожа, зачем вам это? Вы впервые за год увидели ваших друзей, мне кажется Вы были довольно близки до разлуки. — Мандигор неловко замялся. — Не может быть! — Ноги Василисы подогнулись, из-за чего девушка с трудом стояла на ногах. — Нет, точно нет! — Мне жаль, но иначе бы Вы оказались на виселице и Ваше тело уже бы выбрасывали. — Выбрасывали?! Выбрасывали?! — В истерике крикнула Василиса. — Да чего вы плачете? Вас защитили! Она вас так любила, что пожертвовала собой! — Мандигор зло фыркнул. — А я просила?! Просила?! — Неважно, что Вы просите! — Неважно значит? — Опустошённо сказала Василиса. — Я даже с ней не попрощалась. Не попрощалась с родной матерью! — Ваше Высочество! Возле ворот некая Дарья и Константин. — Служанка тяжело дышала, пытаясь перевести дух. — Впустите их и приведите ко мне. — Твёрдо сказала Василиса, чем удивила стоящего напротив её Фэша. У рыжеволосой не было времени и даже сил рассмотреть его лицо, и без этого её сердце уже было разорвано, а его лицо и холодный взгляд только бы усугубили ситуацию. Василиса с трудом держалась на ногах; после известия о смерти матери её глаза застекленели, но плакать она не собралась, точно не в это время. Ник стоял с каменным лицом, его брови нахмурились, он не узнавал Василису - за год её постигли сильные изменения. Она похудела, глаза потускнели, а волосы отросли. Девушка, что так боялась холода и одиночества теперь стоит в лёгкой накидке в начале зимы, совершенно одна, выслушивая извещение о смерти родной матери. Но даже после такого страшного высказывания, она дала волю истерике и чувствам лишь на минуту, а теперь вновь нацепила маску отстранённости, словно скала принимает на себя удары судьбы. Захарра смертельно побледнела, узнав о смерти матери Василисы - перед глазами девушки пронеслись те месяцы, когда она страдала от потери собственных родителей, сколько Василиса с ней сидела, как много слёз она вытерла брюнетке. В голове Захарры не укладывалось, как она может так спокойно принять тот факт, что её мать казнена несколько минут назад. Фэшу было тяжело смотреть на лицо Василисы, но и оторвать свой взгляд он был не в силах. Как бы он не пытался убить свои чувства: море девушек, алкоголь, табак, даже опиум пошёл в дело, парень до сих пор помнил его сладкий привкус, но стоило ему увидеть её рыжие волосы, её глаза, как всё началось по новой; она наркотик похуже опиума, от этого наркотика зависимость не проходит. Боль последнего разговора и радость новой встречи смешались в нём, но лицо не выражало эмоций, маска, нарисованная несмываемым маркером, не могла так просто треснуть, нет, она больше не треснет. Слишком много гордости было в парне, не мог он ещё раз уступить рыжеволосой бестии. Мандигор недовольно фыркал, мол, почему в дворец должны проходить незнакомцы, что Василиса совсем обезумела от смерти Лиссы, но рыжеволосая упорно его игнорировала. — Мандигор, думаю, Вам стоит предупредить отца о моём состоянии, пусть готовиться к нашему не очень приятному разговору после того, как я покажу гостям окрестности. — Холодно произнесла Василиса и остро глянула на мужчину, из-за чего тот скукожился и сразу покинул наследников и правителей. — Василиса, кто такие Константин и Дарья? — Константин Лазарев говорил спокойно и дружелюбно, стараясь не навредить Василисе словами. — В прошлом году именно в их деревушке я смогла укрыться от своей матушки. — От последнего слова лицо Василисы скорчилось, словно от зубной боли. — Эта та самая деревушка, что скрыта в лесу? — Василиса вздрогнула от звонкого голоса Захарры, но голову не повернула, она была не готова встретить ту, которой писала весь год неотправленные письма. — Да. — Тихо сказала Василиса. — Ваше Высочество. — Прохрипела подошедшая Даша и обессиленно свалилась на колени. Костя, который был не в силах удержать невесту, так же упал рядом. Пара была вся измазана в крови, губа Кости была разбита, руки Дарьи были изорваны глубокими ранами, ногти переломаны. В холодный день они были одеты в лёгкую одежду. Костя держался за правый бок, оттуда кровоточила рана. — О, Святая Мария! — Испуганно воскликнула Василиса и так же упала на колени, чтобы видеть их опухшие усталые лица. — Что произошло?! — Какие-то люди пришли в деревню ночью, — Даша часто всхлипывала и говорила очень тихо, хрипло, будто сильно простыла. — Они перерезали всю деревню! — Даша зашлась в тяжёлом кашле, смешанном с горькими рыданиями. — Мы единственные, кто спаслись. Нам больше некуда податься. — Тихо прошептал Костя, сдерживая слёзы. — И вы здесь не останетесь! — Громко и властно произнесла подошедшая Елена. В этот момент в Василисе проснулась неимоверная уверенность и смелость. Она знала, что это она отравила еду, из-за неё Норт и Дейла сейчас умирают, из-за неё её мать сегодня повесили, и скорее всего это был её приказ перерезать всю деревню. Василиса поднялась с колен и повернулась лицом к Елене. В девушке смешалась такая ярость и жестокость, что рыжеволосая боялась саму себя. Она не знала на что способна в таком состоянии, но ей это нравилось. Она устала сидеть в сторонке. Договор был рассчитан на то, что блондинка не тронет то, что ей дорого, но она не просто тронула, она это уничтожила. — Увы, это решать не Вам. — Жёстко сказала Василиса, на что Елена мягко улыбнулась, оголив ровные зубы. — Я - императрица, дорогая, а ты лишь избалованная принцесска. — Так отец тебе ещё не сказал? Я подписала документ, в котором подтверждаю, что с этого момента я единственная наследница, а так же, поскольку моё совершеннолетие уже наступило, моя власть равна власти императора. Увы, теперь я более могущественна, чем ты. — Ядовито вещала Василиса. — Как ты посмела! — В истерике крикнула Елена. Василиса рывком приблизилась к мачехе и взяла её подбородок, поворачивая её голову так, чтобы их глаза пересеклись. — Я предупреждала, чтобы ты не трогала то, что мне дорого! — Выкрикнула Василиса, сильнее сжимая подбородок женщины. — Ты первая начала войну, чёртова стерва! Так что забудь о своей власти! Теперь у тебя не будет права даже менять интерьер, забудь о своей шикарной жизни за счёт моего отца. Я сделаю так, что ты будешь гнить в темнице до конца своих дней, отмаливая свои грешки! — Василиса со всей силы развернула Елену, из-за чего та упала. К Василисе подошли две служанки и поклонились. — Отведите Дарью и Константина к лекарю, а так же выделите им комнаты. — Служанки, не дожидаясь, выполнили приказ. — А ты, грязная шлюшка, проведи экскурсию нашим гостям без лишних слов. Прошу простить, что так рано покидаю вас. — Василиса поклонилась перед друзьями и покинула компанию под шокированные взгляды. *** Кабинет отца был всё такой же мрачный и жуткий. Нортон-старший восседал в своём кресле с бокалом дорого бренди, он внимательно изучал на вид довольно спокойную дочь. — Ты предлагал подписать документ подтверждающий мою власть, где он? Я сделаю это прямо сейчас. — Почему ты приняла такое решение? — Может потому, что устала от ваших выходок? Твоя змея чуть не погубила двух твоих детей и убила мою мать, не собираешься прекращать это?! Она заигралась! — Василиса… — Что Василиса?! Ты убил невиновного, а на её месте могла быть я! — Это было её желание! — В ярости выкрикнул Нортон. — Помнишь, как я в пять лет мечтала полетать, как птицы в небе и чуть не спрыгнула со скалы?! Не все наши желания исполнимы! Ты знал кто виновный, но всё равно убил её! — Убирайся! Документ возьми у Норта! Василиса, смахивая слёзы, выбежала из кабинета отца, оставляя его одного со слезами и жгучим алкоголем. *** — Не думаю, что ты пришла навестить меня. — Прохрипел брат при виде Василисы. — Документ в третьем ящичке, подпиши при мне, нужен хоть один свидетель, я им буду. — Правильно думаешь. — Отстранёно сказала рыжеволосая. Подписав документ, она забрала один из оригиналов с собой, а второй оставила на столе. *** Rise — Katy Perry (Boyce Avenue piano acoustic cover) Забежав в комнату, Василиса, не в силах больше сдерживать эмоции, начала всё крушить. Всё, что строила весь год: все книги, которые она распределила в определенном порядке, всё. Оторванные листы летали по комнате. Всё, что было из стекла, летело на пол, разбиваясь и разлетаясь стеклянными брызгами по полу. Каблук на туфле сломался, из-за чего туфли полетели в языки пламени камина. Она бегала по стеклу босиком, пока все подушки не были разорваны, пока всё не было разрушено. Прямо как и внутри девушки. В закрытую комнату ломились слуги, но Василиса их не слышала, она упала на колени среди всего этого хаоса и заплакала, так горько, как никогда не плакала. Её руки сжимались в кулаки, собирая с пола осколки, что врезались в нежную кожу и оставались там. Так, среди листов книг, в ледяной комнате, под перьями от подушек, в стекле и в крови, она сидела и смотрела на первый снег в этом году. В день, когда пошёл первый снег, в день, когда можно простить любую ложь, она потеряла всё… 《Когда-нибудь наступит день, наступит он неожиданно, и в этот день тебя ударит так сильно, что звезды перед глазами спляшут вальс. И тогда ты поймёшь, как же всё было прекрасно до этого дня. А самое страшное, ты никогда не сможешь предсказать, когда настанет этот день…》 — Bella_Woortman