Вестник Силейз

      Последний совет в ставке командования не вызывает радости ни у кого из собравшихся. После экспедиции в Морозную котловину Кассандра отбудет в Вал Руайо на свою церемонию коронации; Лелиана уедет уже завтра, чтобы отваживать недовольных отсутствием Верховной жрицы церковниц; Фарель вернется в Скайхолд, конечно – но лишь затем, чтобы подготовить другую экспедицию, теперь уже на Глубинные тропы… Понимая, что все вместе они если и свидятся, то очень нескоро, Жозефина уже начинает по ним скучать. Да и у остальных руководителей Инквизиции настроение не радужное, даже у показательно равнодушной Лелианы.       - Надеюсь, вам будет достаточно помощи Жози и Каллена с делами в котловине, - говорит орлесианка, и в ее голосе все-таки проскальзывает грусть. – Я вернусь, как только смогу.       - Да, конечно, - кивает Инквизитор.       Повисает неловкая пауза.       - Пожалуй, на этом надо закончить, - предлагает Кассандра. – Нам надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Большинству из нас предстоит долгая дорога.       Остальные кивают и собираются было разойтись, но вдруг эльф останавливает их.       - Не надо так торопиться, Кассандра, - говорит он, улыбаясь. – Мы ведь надолго расстаемся, и когда свидимся в другой раз, еще неизвестно.       - Твоя правда. – Неваррка тяжело вздыхает. – Мне, наверное, больше не удастся вырваться из Великого Собора. Конечно, я всех вас приглашу на коронацию, но это будет уже не то…       - Вот и я тоже так подумал. В конце концов… – Улыбка Инквизитора теплеет. – Мы с вами через столь многое прошли, рука об руку сражались с врагом, построили Инквизицию – а расходимся в стороны, как будто почти не знакомы. Разве так можно?       Прежде чем Каллен успевает что-то ответить, Фарель ныряет под стол и достает оттуда несколько бутылок вина.       - Как ты их сюда протащил?! – не выдерживает антиванка.       - Просто пришел пораньше, - невозмутимо отвечает эльф, доставая из-под стола бокалы и ставя их прямо на карту Орлея. Леди Монтилье отмечает, что он принес выдержанное гислейнское вино, которое она выбирала с особым тщанием…       - То-то здесь раньше не было стульев, - замечает Лелиана, улыбаясь, и занимает место за огромным столом.       - А… мы будем сидеть прямо здесь? – осторожно уточняет Каллен. – Мы могли бы пойти в таверну…       - В прошлый раз, командир, о посещении вами таверны мне рассказывали пять или шесть агентов. И еще Сэра, в особенно колоритных выражениях.       Командир краснеет, вспоминая свой бесславный проигрыш в «порочную добродетель», но Фарель тут же встает на его сторону:       - Если бы не командир, то свое исподнее Жозефине проиграл бы я.       - Ничего подобного! – возражает антиванка, беря в руки бокал. – Я бы не позволила тебе проиграть.       - А мне, значит, позволили! – негодует Каллен, и Кассандра со смехом хлопает его по плечу:       - Полно, командир. Считайте, что вы защитили честь Инквизитора, который играет в «порочную добродетель» немногим лучше вас.       Командир хочет было разозлиться, но эльф поворачивается к нему с улыбкой:       - На самом деле мы не пошли в таверну потому, что ее оккупировали «Быки». У них нынче Пятница-Без-Штанов. Конечно, мы могли бы пойти и туда, Бык не обидится…       - Нет-нет, спасибо, Инквизитор, - улыбается Каллен, пододвигает дамам стулья и садится за стол сам. – Как-нибудь в другой раз.       Леди Монтилье занимает место рядом с Фарелем: от ближнего круга она их отношения не скрывает. Неваррка пододвигает к себе бокал и спрашивает:       - Полагаю, первый тост – за победу?       - Нет. – Стоя с бокалом в руке, Инквизитор обводит их счастливым взглядом. – Мы одержали победу, это правда. Мне кажется, мы нанесли удар всему злу Тедаса – и при этом смогли помочь тем, кто нуждался в помощи. Некоторые приписывают эти заслуги лично мне, но без вас я бы ни за что не справился. Без вас не было бы ни нашей военной победы, ни дипломатического триумфа в Орлее, ни соглашения со жрицами Церкви. Лучших советников – и друзей – у меня и быть не могло. – Фарель одаривает Жозефину нежной улыбкой, и она может лишь счастливо вздохнуть в ответ. – Поэтому первый тост – за вас. За лидеров Инквизиции, сделавших ее непобедимой.       - А также за Инквизитора, который многому нас научил, - прибавляет Кассандра. – Например, не размахивать кулаком перед носом каждого встречного.       Они с эльфом смеются над понятной только им дружеской шуткой, остальные улыбаются, соглашаясь с тостом, и чокаются бокалами. Гислейнское приходится по вкусу даже ферелденцу Каллену.       - Сказать по правде, - говорит он, подливая себе еще, - я поначалу не думал, что мы все так хорошо сработаемся. А теперь вот не представляю, как мы с Жозефиной без вас продержимся.       - Не волнуйтесь, командир, я еще вернусь. – Орлесианка улыбается чаще обычного. Ей тоже приятно это проявление внимания со стороны Инквизитора. – Возможно, даже подвезу вам новую партию предложений руки и сердца.       - Дыхание Создателя!       - Если честно, - продолжает Лелиана, повернувшись к эльфу, - восторженно-романтические письма шлют не только командиру. Несколько орлесианских барышень из мало-мальски знатных семейств готовы выйти замуж за вас, Инквизитор – даже при том, что вы эльф.       - Я… тронут, - смущенно улыбается Фарель. – Но, боюсь, мне придется им отказать.       - Конечно, ведь вашу дуэль с лордом Отранто не обсуждают разве что в совсем уж глухих уголках Тедаса. Наверняка вы уже разбили сердце кому-то из антиванских девушек… кроме Жози, разумеется.       - Давай не будем об этом, Лелиана, - просит антиванка.       Обсуждать эту тему ей неловко: мама явно не собирается давать разрешение на брак старшей дочери с «непонятно кем, будь он хоть сам Создатель во плоти». Конечно, леди Монтилье когда-нибудь ее уговорит – да и прямо сейчас ни Инквизитору, ни Жозефине не до свадьбы – но все же было обидно, что ее родители «при всем уважении» к замечательному эльфу, который практически вытащил их семейство из долговой ямы, готовы оказывать ему всяческие почести, кроме самой необходимой.       Громко кашлянув, неваррка поднимается с места.       - Я предлагаю тост за победу, - говорит она четко, торжественно и с небольшой долей пафоса – как и пристало Верховной жрице. – Еще некоторое время назад все, что с нами произошло, показалось бы нам невозможным бредом. Но мы выстояли против страшной угрозы и смогли защитить весь южный Тедас. Теперь у нас есть надежда на лучшее будущее – и на то, что эта наша победа будет лишь первым шагом в искоренении зол мира. За победу.       От строгого тона Кассандры присутствующие немного тушуются, но отвлечь внимание от предыдущей темы ей удается превосходно. Вино немного разбавляет суровость ее речи.       - Это правда, - кивает Каллен, расслабленно откидываясь на спинку стула. – Работы нам еще предстоит много. Но… сейчас я предпочел бы о ней не говорить.       - И правда, - кивает Жозефина и поворачивается к подруге: - Лелиана, может, споешь нам что-нибудь?       - Ох… – Орлесианка заметно смущается. – Я очень давно не пела, Жози. Да и лютни рядом нет.       - Тогда, - командир немного откашливается, - с позволения, я начну.       И, к несказанному удивлению антиванки, поет:       - Друзья мои бражники, вспомнить пора про подвиг героев – ура им, ура!..       Все смеются, но Фарель и Кассандра тут же начинают подпевать: они, конечно, знают кабацкий гимн наизусть. Завороженная приятным голосом эльфа, леди Монтилье подпевает им в припевах – там, где успела запомнить слова: так же делает и Лелиана. В основном подруги хихикают над словами песни и тем, с какой экспрессией и удалью командир Инквизиции поет: «Зашьем небеса, а врага – в перегно-о-о-о-ой!» Глядя, как генерал, Верховная Жрица и Инквизитор радостно желают уже почившему Корифею: «Умри, хрен чумной!», Жозефина улыбается еще шире. На душе у нее становится очень тепло: все это похоже на домашнее застолье – пусть и куда менее цивилизованное, чем принято в семействе Монтилье.       - Недурно, - смеясь, замечает Лелиана. – Надеюсь, вы пели этот гимн, когда шли в атаку на Корифея?       Повернувшись к Кассандре, эльф восклицает:       - Я так и знал, что мы что-то забыли сделать!       Все смеются.       - Как хорошо, что Варрик уже уехал, - говорит Кассандра.       - Почему?       - Он не услышит вот этого.       И неваррка торжественно затягивает какую-то песню про храброго Нагинса и его подвиги. Теперь уже Лелиана подтягивается и поет вместе с ней, а остальные улыбаются и кивают в такт песне. И впрямь, развеселая песня про нага – совсем не то, что антиванка ожидала услышать из уст Верховной жрицы.       - Предлагаю тост за нагов, - заявляет Кассандра, поднимая бокал. – Вот в частности, за Шмеплза… Шмуплза… как там его?       - Шмоплз, Кассандра, - улыбается орлесианка. – Его зовут Шмоплз Второй.       - Отличный тост, - кивает Фарель, и все чокаются бокалами. Отпив вина, леди Монтилье опускает голову на плечо Инквизитора.       - Я даже не припомню, когда в последний раз так веселилась, - признается она.       - А ведь только вторая бутылка пошла, Жози! – замечает Лелиана и обращается к Инквизитору: - Может, вы нам что-нибудь споете?       - Да я что? – Эльф скромно разводит руками. – Я никаких песен и не знаю, кроме…       Эльфийских, само собой. Советники сочувственно вздыхают; Жозефина не рада, что в разговоре всплыла еще одна неприятная тема…       И вдруг орлесианка начинает петь какую-то эльфийскую песню, изумительно красивую и подходящую под ее нежный голос. Антиванка не понимает слов – но, судя по тому, с каким выражением лица застыл Фарель, это явно не беззаботная песенка. Инквизитор знает слова, шепчет их, словно боясь произнести вслух – и все-таки тихо подпевает последние строфы. Остальные молча наблюдают за ними и совсем не удивляются, когда эльф, допев последнюю строчку, проводит рукой по глазам.       - Ма сер… спасибо, Лелиана, - тихо говорит он, сжимая губы.       - Не за что.       Все молчат. Фарель наполняет бокалы и предлагает тост:       - За ушедших – и всех, кого мы потеряли.       Перед тем, как осушить бокал, леди Монтилье берет его за руку. Загорелые пальцы с благодарностью сжимают ее ладонь.       - Последний раз я пела эту песню еще во время Мора, - вспоминает Лелиана, задумчиво вертя ножку бокала в пальцах. – Герои Ферелдена очень любили ее, особенно Сурана.       - Сурана? – заинтересованно смотрит на нее Инквизитор. – Командор?       - Да. – Орлесианка тепло улыбается. – Он тогда был совсем еще молоденьким, обидчивым… Терпеть не мог долийцев, потому что они к нему плохо относились, называли «плоскоухим». Из-за одного клана он возненавидел весь народ, поносил их обычаи… но очень любил их стихи и песни. Конечно, он стеснялся в этом признаться, но я-то видела, как у него горят глаза…       - Прямо как у меня с Песнью Света, - улыбается эльф. – Но ведь… позвольте, если Командор ненавидел долийцев, как же он тогда женился на Эллане?       - Вырос, - просто отвечает Лелиана и допивает вино. Каллен, выпав из забытья, вдруг дергается:       - Минутку… он женат?       - Вы так удивлены, командир?       - Я… да, если честно. – Ферелденец поеживается. – Всегда буду помнить его наглым хулиганистым мальчишкой, вечно норовящим меня подколоть.       - А вы ведь ровесники, верно? – В глазах орлесианки сверкают хитрые огоньки. – Что же еще ожидать от молодых магов, м?       - Я… – Снова дернувшись, командир бурчит: – Неважно. Забудьте, что я сказал.       - Как-то даже не верится, что вы сейчас говорите о Герое Ферелдена, - замечает Кассандра. Лелиана с улыбкой отвечает:       - Мы все когда-то были молоды, Кассандра.       - Я сейчас чувствую себя маленькой девочкой, - смеется Жозефина. – У вас всех припасено столько историй из вашей «бурной молодости», а мне и рассказать нечего.       - О, ну конечно. – Сиди орлесианка поближе, она бы наверняка шутливо ткнула подругу в бок или пощекотала ее. – Не скромничай, Жози. Например, вспомни тот званый вечер у леди Мантильон, когда ты…       - Лелиана. Не вздумай.       - Тогда…       - Нет. Не сегодня. – Антиванка с улыбкой обводит взглядом всех присутствующих. – Такой замечательный вечер… Здесь так хорошо и уютно, что это напоминает мне о доме. Об Антиве. – Фарель понимающе приобнимает ее за плечо. – И мне вспоминается одна старинная песня.       И леди Монтилье начинает петь. Никто из присутствующих, кроме нее, не знает антиванского языка, но нежные слова песни перевода и не требуют. Жозефина видит, как приятно удивлены Каллен и Кассандра, как довольна Лелиана – и как заворожен ее голосом Инквизитор. Антиванка знает, что поет она, в общем-то, неплохо, но, судя по взгляду эльфа, он слышит пение самой Андрасте (или какой-нибудь эльфийской богини песни). Леди Монтилье, впрочем, рада его вниманию: напевая «О голубка моя», она смотрит именно на Фареля. Его взгляд так же нежен, как и сама песня.       Когда Жозефина замолкает, ее неожиданно встречают аплодисментами, а эльф целует ее со словами:       - Это было великолепно, Жози.       - Согласен, - оживленно кивает Каллен, противу ожидания не слишком смущенный тем, что у него на глазах целуются леди посол и милорд Инквизитор. – У вас прекрасный голос, а мы об этом даже и не знали.       - Полно, вы меня засмущаете, - улыбается антиванка, обнявшись с возлюбленным.       - Если бы вы с Лелианой давали концерты, можно было бы заработать на них кучу денег для Инквизиции, - смеется Кассандра. – Как вы только могли упустить такую возможность?       - Простите, Ваше Святейшество, - хором отвечают подруги, и все смеются. Командир подливает всем еще вина.       - Странное дело, - говорит он, - но у нас тут и впрямь какое-то… домашнее, семейное застолье. Не хватает только снующих вокруг стола детей.       - Можем Сэру позвать, - предлагает неваррка. Каллен с улыбкой качает головой и продолжает:       - Не знаю, что будет с Инквизицией дальше – не хочу загадывать. Но я рад, что встретил всех вас. Рад, что у нас есть этот дом в Скайхолде. Рад, что мы сейчас вместе – и надеюсь, что это не последний раз, когда мы вот так собираемся.       - Так за что пьем-то? – улыбается Лелиана. – Опять за всех нас?       - За дом, - неожиданно предлагает Жозефина и, глядя на эльфа, прибавляет: - И за всех, кто любит и ждет нас, где бы мы ни были.       - В общем, тост за Жозефину, - смеется Фарель. Их с Калленом уже начинает «развозить», но это никого не смущает. Не относить же назад бутылки, в конце концов.       Потом они поют песню «В Недремлющем море», на удивление быстро запоминая слова, потом Лелиана рассказывает какую-то довольно пошлую историю, потом, кажется, кончается третья бутылка, потом… «потом» антиванка помнит уже плохо. Кажется, потом ее тащат под руки наверх, в ее комнату Инквизитор и Каллен, и они втроем распевают песню Мариден про Сэру. Но это событие уже теряется во мгле и сумраке.       Главное – Жозефина абсолютно счастлива и впервые за долгое время даже не задумывается о завтрашнем дне.