Вестник Силейз

      Уже глубокая ночь, а Инквизиция все еще бодрствует. Солдаты бдительно следят за всеми, готовые по команде дать отпор любому врагу; разведчики обыскивают каждый уголок Зимнего дворца на предмет гаатлока или еще какой-нибудь кунарийской гадости. Советники сидят перед элувианом, куда вошел Инквизитор со своим отрядом, и смотрят на его колеблющуюся поверхность. Жозефине кажется, что элувиан живой – и что он пожирает всех, кто к нему прикоснется. Ей страшно.       - Уже столько времени прошло, - бормочет Каллен. – Где же они?       - Подождем еще, - сквозь зубы отвечает Лелиана. Ее пальцы напряженно сжаты в замок. – Если не появятся к утру, отправим за ними подмогу.       - Да я сам туда сунусь, лишь бы не…       - Не говорите ничего, пожалуйста, - тихо прерывает его антиванка. – Не надо.       - Простите.       Они снова смотрят в элувиан. У Жозефины уже рябит в глазах, но она боится отвести взгляд и пропустить счастливое возвращение своего возлюбленного. Если он вернется, то можно будет вздохнуть свободно, перестать дрожать, перестать бояться…       Вдруг привычная рябь закрывается темным пятном. Пятно превращается в человеческую фигуру, которая вырывается из элувиана. Она кого-то несет на руках…       - С дороги! – не своим голосом орет Верховная жрица Виктория. – Скорее!       В глазах Кассандры – неприкрытый ужас, а ведь ее мало что может испугать. Жозефина переводит взгляд на лежащего у нее на руках. Чье-то легкое, безвольное тело, забрызганное кровью, с обилием магических ран – и в до боли знакомой зеленоватой куртке…       - Создатель милосердный! – ахает антиванка, хватаясь за сердце.       - Я усыпила его, чтобы хоть ненадолго избавить от страданий, - высовывается из-за спины неваррки Вивьен. – Не волнуйтесь, дорогая моя, хороший лекарь…       - Да не стойте столбом, Вивьен! – кричит Верховная жрица. – Вам тоже его лечить!       - Я в курсе, дорогая Кассандра, - спокойно отвечает чародейка. – Я иду за вами.       Леди Монтилье, не мигая, смотрит, как Кассандра стремительно уходит, унося на руках бездыханного Инквизитора. Он похож на поломанную куклу…       - Жози!       Чувствуя вцепившиеся в нее цепкие пальцы, Жозефина немного приходит в себя. Подняв глаза, она видит склонившуюся над ней Лелиану.       - С ним все будет хорошо, Жози, - напряженно говорит орлесианка. – Слышишь меня? Все будет хорошо!       - Идите с ними, - советует Каллен, - я побуду с леди Монтилье.       - Хорошо.       - Нет, - упрямо качает головой антиванка, - я тоже пойду к нему.       - Жози, не надо…       Схватив себя за локти, леди Монтилье решительно устремляется вслед за остальными. Каллен и Лелиана идут за ней.       Когда они доходят до нужной комнаты, Жозефина собирается было войти, но ее останавливает жуткий крик, доносящийся из-за двери. Антиванке становится еще страшнее от мысли, что это кричит Фарель.       - Дыхание Создателя, - бормочет командир. – Что с ним такое случилось? Он вроде бы на вид не был серьезно ранен…       Его прерывает череда криков. Жозефина не понимает ни одного слова – Инквизитор кричит на родном языке. Ее настораживает повторяющееся раз за разом слово «динан».       - «Дин’ан»? – вполголоса произносит Лелиана. – Кажется, это означает «смерть»…       - Он хочет кого-то убить? – предполагает Каллен.       - Возможно. Или покончить с собой.       Из комнаты выходит уставшая Вивьен, и советники сразу окружают ее плотным кольцом.       - Что произошло? – сурово интересуется орлесианка.       - В двух словах этого не расскажешь, моя дорогая, - отвечает чародейка. Лелиану ее ответ ни капли не воодушевляет:       - Придется постараться…       - Что с Инквизитором? – прерывает подругу Жозефина. – Он ранен? Ему плохо?       Вивьен смотрит на нее с некоторым сочувствием.       - Он ранен, но не очень серьезно. Его жизни ничего не угрожает. Насколько я поняла, Метка больше не действует.       - Почему это? – снова вклинивается между ними Лелиана.       - Солас нашел способ остановить ее действие… – Оборачиваясь на очередной доносящийся из-за двери крик, Вивьен замечает: – Но это не очень приятный способ.       - Сейчас не время говорить загадками, Вивьен!       - Моя дорогая, - чародейка смеряет рассвирепевшего тайного канцлера холодным взглядом, - будьте добры, умерьте свой пыл. Я знаю немногим больше вашего. Никто из нас не присутствовал при разговоре Инквизитора с Соласом. Я не имею ни малейшего понятия о том, что произошло между ними. Но сейчас Инквизитору ампутируют левую руку.       - Что?! – ахает антиванка. Она пошатывается, но кто-то – видимо, Каллен – удерживает ее.       - Его рука стала нежизнеспособна, - бесстрастно объясняет Вивьен. – После нейтрализации Метки она висит мертвым грузом, словно окаменев – даже пальцев нельзя разогнуть. Сейчас ее ампутируют до предплечья. Это тяжкая потеря для Инквизитора, безусловно, но иного не избежать.       - А облегчить боль вы не догадались?! – Теперь свирепеет уже Каллен. – Он же с ума сходит!       - О, я не думаю, что это от боли, дорогой мой. Инквизитор начал кричать и стонать, едва его привели в чувство – но еще до того, как началась ампутация. Кажется, Солас его очень расстроил. Но не беспокойтесь, мой цветик, лекари сделают свою работу почти безболезненно…       Из груди Жозефины вырывается надрывный всхлип.       - За что?! – стонет она. – Андрасте, за что ему все это?!       Чародейка вздыхает.       - Крепитесь, дорогая Жозефина, - тихо говорит она. – Вам тоже придется нелегко.       - Где этот Солас?! – Антиванка пытается вырваться из комнаты, но Лелиана и Каллен цепко хватают ее за плечи. – Где он? Вы его убили?!       - Моя дорогая…       - Пустите меня!       - Жози, пожалуйста, постарайся успокоиться, - уговаривает ее подруга.       - Нет! Пустите меня к нему! Я убью этого Соласа!       - Всецело разделяю ваши чувства, моя дорогая, - вполголоса произносит Вивьен.       - Да пустите же меня, наконец! – Жозефина дергается, пытаясь вырваться из крепкой хватки, всхлипывает и дергается еще яростнее. – Хватит!       Лелиана старается покрепче сжать подругу в объятиях.       - Жози, сейчас ничего не сделаешь, - вздыхает она. – Поверь, мы найдем Соласа, мне уже тоже начало хотеться его убить…       - Стоило бы, - ядовито замечает чародейка. – Ведь это он заварил всю эту кашу. Из-за его сферы был взорван Храм Священного Праха; он участвовал в создании Инквизиции; он привел нас в Скайхолд. Все это было подстроено нашим отступником. Он чрезвычайно опасен – и, полагаю, Инквизитор не убил его не из чувства сострадания или миролюбия, а просто потому, что не смог его одолеть. Еще до встречи с Соласом он недвусмысленно высказывал желание убить его лично.       - Я сама его убью! – кричит антиванка, вырываясь из объятий. – Я разорву его на части, я…       Осознавая собственное бессилие, она закрывает лицо руками, опускается на корточки и плачет. Кто-то присаживается рядом и обнимает ее за плечи – наверное, Лелиана.       - За что?!       - Не знаю, Жози, - тихо и печально отвечает тайный канцлер. – Не знаю.       Жозефина снова всхлипывает. Создатель, ну за что им все это?! Она так надеялась, что после этого проклятущего Священного Совета Инквизиция будет распущена, и они с Фарелем спокойно уедут в Антиву; может быть, даже наконец поженятся, благо Варрик наконец подсобил Инквизитору с дворянским титулом… Но нет, надо же было сначала появиться этим кунари, потом какому-то Фен’Харелу, а теперь… теперь антиванке остается только молиться, чтобы ее возлюбленный не сошел с ума.       Она этого не переживет.       Звук открывшейся двери заставляет ее подскочить. Наружу высовывается безликий целитель из свиты Вивьен.       - Ну? – нетерпеливо подается вперед Каллен. – Что с ним?       - Можете посмотреть, сер, - тихонько отвечает лекарь. Советники отпихивают его в сторону и заходят в комнату.       Фарель, непривычно бледный, лежит на кровати и тупо смотрит в потолок. Его глаза покраснели от слез, но выражение лица кажется безжизненным, словно у усмиренного. Пальцы правой руки вяло сжимают одеяло; вместо левой – аккуратно перебинтованный обрубок длиной до локтя.       - Создатель милосердный… – бормочет командир.       - Если вам нужны хорошие новости, - сквозь зубы бормочет Кассандра, яростно умывая руки, - мы остановили кунари. Виддасалы больше нет. Но меня это не очень волнует.       - Querido!!       Жозефина, уже совершенно не заботясь о том, кто и что о ней подумает, сжимает Инквизитора в объятиях и прижимается к нему заплаканным лицом. Эльф обнимает ее уцелевшей рукой – так слабо, что прикосновение почти не чувствуется.       - Это конец, Жози, - еле слышно говорит он. – Атиш’ан халам. Рет халам.       - Не бойся, querido, - утешает его антиванка, не поняв ни слова, кроме «атиш’ан», - ты жив, все хорошо…       - Лучше бы я умер.       Лелиана слегка наклоняется над ним и участливо интересуется:       - Мы что-нибудь можем для тебя сделать?       - Распустите Инквизицию, - шепотом говорит Фарель, отворачиваясь. – Покиньте Скайхолд. Возвращайтесь к родным. Живите счастливо столько, сколько сможете…       - Что это значит? – недоумевает Каллен. Инквизитор пытается поднять вверх левую руку, но обрубок едва шевелится и, видимо, движение причиняет боль. С ненавистью зажмуривая слезящиеся глаза, он взмахивает правой рукой, и собравшиеся видят Коула.       - Слишком много открытий, слишком много знания, слишком много правды, жжет изнутри, больно, я не переживу… – бормочет дух, видимо, читая мысли эльфа. Тот морщится:       - Ближе к делу, Коул.       Дух с видимым усилием концентрируется.       - Солас и есть Фен’Харел. Сфера Корифея принадлежала ему. Все пошло не так. Он помог Инквизиции развернуться, подарил свой замок – Скайхолд, помог остановить Корифея. Теперь надо вернуться к изначальному плану. Спасти народ. Разорвать Завесу. Уничтожить этот мир и создать новый. Остановили кунари, получили несколько лет передышки. Потом все будет кончено.       - Ма сераннас, Коул, - выдыхает Фарель, шмыгая носом. Жозефина утерла бы ему слезы, но новая информация парализует ее. Остальных, похоже, тоже – даже Кассандра, знавшая больше остальных, в ужасе смотрит на Коула с Инквизитором.       - Так это все… про эльфийских богов, создание Завесы и прочее… правда? – неверяще спрашивает она. Эльф кивает. – Да это же…       - Артефакты, укрепляющие Завесу, - вдруг говорит Фарель. – О которых рассказал Солас. Которые мы запускали. Вспомни, Кассандра…       - Дыхание Создателя! – Верховная жрица в ужасе закрывает рот ладонью. – Так они не укрепляют Завесу, а… Ох! – Она даже приседает на кровать, чудом не приземлившись на Инквизитора. – Так мы ему еще и помогли…       - Распустите Инквизицию, - повторяет эльф, смаргивая слезы. – Покиньте Скайхолд. Раздайте все, что там было. Ничего не оставляйте.       - Неужели Солас тебе это приказал? – удивляется командир и, получив отрицательное мотание головой в ответ, говорит: - Тогда зачем? Это ведь хороший замок, мы вложили в его обустройство столько сил и ресурсов…       - Никогда ничего не брать от богов, - бормочет Коул, видимо, читая очередную мысль без спроса. – Рабские метки саднят, зелень въелась в кожу, в кровь, в мысли. Каждое слово клятвы – ложь. Каждая капля пролитой крови – зря. Метка вырвана с корнем, но след остался. «Ты нас даже за людей не держишь?» Прочь, забирайте свои благословения, свою милость, просто оставьте меня, оставьте…       Фарель взмахивает рукой, прося его остановиться, и дух вдруг поднимает голову и, глядя на остальных, говорит:       - Солас – не такой волк. Он не хочет ему зла. И никогда не хотел.       - А всему миру, значит, хочет! – кричит Кассандра.       - Он его спас. Уберег. Вернул. – Повернув голову к эльфу, Коул сообщает: - Он убрал бы тебе клеймо, если бы ты попросил…       - Хватит, Коул! – неожиданно вскрикивает Инквизитор. Непривычная ярость в его голосе заставляет отшатнуться даже Жозефину. Верховная жрица сурово смотрит на духа, и тот опускает голову:       - Прости. Я думал, ты теперь разрешишь помочь.       - Оружие при тебе, - отвечает эльф. – Вот им и помоги.       - Ни за что! – Антиванка сжимает возлюбленного в объятиях, рискуя задушить. – Не смей, Коул! Не вздумай! Иначе я… я не знаю, что я со всеми вами сделаю!       Встретившись взглядом с Фарелем, она видит в его глазах изумление. Он никогда не видел ее такой – яростной, мстительной, по-антивански порывистой. Возможно, три года назад он бы испугался, отшатнулся от нее…       Но сейчас Инквизитор просто прижимается к Жозефине поближе и дает волю слезам. Леди Монтилье тоже плачет, потому что сказать ей больше нечего. Никто из присутствующих не упрекает их ни словом.       - Мы сделаем все, как ты скажешь, - тихо говорит Лелиана. – Кроме одного. Не надейся, что мы не попытаемся остановить Соласа. И ты не будешь сражаться с ним в одиночку.       Эльф не отвечает, хотя наверняка слышит ее слова. Жозефина чувствует, насколько он ослабел, насколько истощен и раздавлен… а, судя по словам Коула, и того больше. Поэтому она вцепляется в возлюбленного, намереваясь больше не отпускать его ни в какой элувиан и ни к какой опасности.       Он прав: хватит с них Инквизиции.